Saving Mom / Спасти маму

      Эмма прожевала кусочек лазаньи и уставилась прямо перед собой.       — Ужасно, да? — Мэри-Маргарет со вздохом опустила вилку и принялась изучать распечатку полученного днём рецепта от Реджины. — Честное слово, я следовала каждому шагу, но…       — Всё отлично, — слабо ответила Эмма.       — И так же вкусно, как у Реджины? — нахмурилась Мэри-Маргарет.       — Я… не знаю. Может быть, — Эмма подцепила вилкой ещё один кусочек.       — Наверное, надо было добавить свежий орегано, — она перевернула лист бумаги и пробежалась по нему глазами. Потом, посмотрев на дочь, нахмурилась ещё сильнее. Эмма явно была не в духе, но не хотела ничего рассказывать. Не в первый раз Мэри-Маргарет пожалела, что не воспитывала её с рождения, тогда бы знала обо всех привычках и тараканах дочери.       — Точно не хочешь поговорить об этом? — предложила она осторожно, понимая, что может показаться слишком дотошной, и опасаясь, что Эмма может разозлиться, даже уйти.       — Ты не поймёшь, — вздохнула Эмма.       Мэри-Маргарет невольно улыбнулась. Впервые на её памяти дочь не стала уклоняться от ответа на вопрос, а честно признала наличие проблемы.       — Я попытаюсь. Не обещаю ответить на твои вопросы, но, думаю, тебе не помешает выговориться, — предложила она.       Воцарилось долгое молчание. А Мэри-Маргарет не торопила, терпеливо ждала, пока Эмма сможет облечь свои мысли и страхи в слова.       — Я… — она осеклась. Глубоко вздохнула. — У меня просто ощущение… слишком много давления со всех сторон… — она поковыряла вилкой остывшую лазанью, отложила в сторону. — Хорошего давления отчасти.       Мэри-Маргарет смотрела на неё ободряюще, но в то же самое время во взгляде её читалось непонимание. Мать явно не знала, о чём она говорит, и ничего не спрашивала, чтобы не расстраивать.       Эмма со вздохом продолжила:       — Я столько времени провела в поисках дома, места, где бы я чувствовала себя в безопасности и любимой… и любила бы в ответ. Но каждый раз, когда на горизонте маячило что-то, я паниковала и убегала. Я не хотела испытывать боли. Боялась быть отвергнутой. Что что-нибудь пойдёт наперекосяк и перечеркнёт идеальную семейную жизнь. Ты хоть представляешь, о чём я говорю? — Эмма грустно улыбнулась.       Мэри-Маргарет коротко кивнула.       — Догадываюсь…       — А теперь я — Спасительница, — Эмма театрально взмахнула руками. — Все от меня чего-то ждут, и я вроде бы освоилась, у меня появилась любимая работа, я вернула Генри, у меня есть вы с Дэвидом, Реджина… но… просто…       — Ждёшь подлянки, — кивнула Мэри-Маргарет.       — Именно! — воскликнула Эмма. — Если бы я была в другом месте, среди других людей, я бы давно сбежала, но… Мне есть что терять… и это очень меня пугает…       — Но теперь ты понимаешь, что за это стоит бороться, — улыбнулась Мэри-Маргарет и, потянувшись, накрыла руку Эммы своей. — Страх потерять всё доказывает, что ты на правильном пути.       Глаза Эммы наполнились слезами.       — Не уверена, что у меня хватит сил пережить потерю всего, что я обрела здесь.       — Тогда борись, — решительно сказала Мэри-Маргарет, — в прошлом ты никого не подпускала близко, а когда они каким-то образом добивались твоего расположения — сбегала. Может быть, пора бороться за то, что у тебя есть, встать и сказать: «Я заслуживаю этого, заслуживаю быть счастливой».       Эмма молча кивнула, обдумывая эти слова.       — Но не забывай, я больше никогда тебя не отпущу, куда бы ты не решила отправиться, я отправлюсь за тобой, — продолжила Мэри-Маргарет. — Мы всегда будем одной семьёй, где бы мы ни были, главное, чтобы оставались вместе.       Эмма улыбнулась. И Мэри-Маргарет начала понимать, что её опасения подтвердились: дочь переживала из-за решения остальных вернуться в сказочную страну. Эмма выдернула руку, взяла салфетку и осторожно промокнула уголки глаз, пытаясь не размазать тушь.       — Прости, не знаю, что на меня нашло, я сама не своя.       — Любовь творит забавные вещи, — Мэри-Маргарет встала из-за стола и принялась убирать тарелки.       — Любовь? — встрепенулась Эмма.       — Да, любовь, — Мэри-Маргарет поставила посуду на кухонную стойку. — Ты и Реджина…       Несколько мгновений Эмма лишь поражённо смотрела на неё.       — Ты только сейчас осознала, да? — уголки губ Мэри-Маргарет дрогнули в весёлой улыбке.       — Я люблю её, — прошептала Эмма.       — Думаю, любишь, — Мэри-Маргарет заулыбалась ещё шире.       — Божечки, я вроде бы говорила об этом, но… — она подняла глаза. — Не думаю, что на самом деле признавалась в этом себе.       Мэри-Маргарет выглядела так, будто сдерживала порыв радостно захлопать в ладоши. Сама бы она, наверное, не выбрала Реджину в качестве потенциальной истинной любви для своей единственной дочери. Но, конечно, счастье Эммы для неё было приоритетным, и если оно заключается в Реджине — Бог с ним.       — Я люблю Реджину, — всё ещё недоверчиво повторила Эмма.       — Да! — воодушевлённо подхватила Мэри-Маргарет.       — Я… Мне… Да, люблю… — она посмотрела на мать со смесью лёгкого удивления и страха. — Я люблю её.       — В чём дело? — обеспокоенно нахмурилась Мэри-Маргарет.       — Что если она не любит меня? — в панике спросила Эмма.