Saving Mom / Спасти маму

      Реджина улыбнулась и высвободилась из цепких объятий.       — Мне нужно… — она указала на дверь ванной комнаты, дождалась, пока Эмма кивнёт. Закрывшись на ключ, прислонившись спиной к деревянной поверхности, несколько мгновений мечтательно улыбалась. Переосмысливала произошедшее и грядущее, пыталась упорядочить в сознании.       Эмма Свон призналась в любви, а она-то дурная настраивала себя на самое худшее. Что Эмма решила уехать из Сторибрука или просто передумала. Постепенно приходило понимание, что всему виной пресловутая неуверенность в себе, которая и нашёптывала всякую чепуху. Слушать себя — прямой путь к безумию.       Реджина оттолкнулась от двери, быстро подошла к большому зеркалу, висевшему над раковиной, и посмотрела на своё отражение. Со вздохом провела пальцами по волосам, пытаясь пригладить их, но совсем чуть-чуть, чтобы не выглядели прилизанными. Чего доброго Эмма решит, что она спряталась в ванной, чтобы отдышаться, собраться с мыслями и навести марафет. Но пусть даже так — ей об этом знать совершенно необязательно.       Реджина скептически оглядела себя и закатила глаза. Фланелевая пижама не подходила случаю. Она склонила голову, обдумывая варианты, пытаясь представить, чего бы хотела Эмма. Взмахнула рукой, и вот уже на ней не пижама, а белая кружевная сорочка чуть выше колена с глубоким вырезом. Мгновение Реджина разглядывала собственное отражение, затем покачала головой и щёлкнула пальцами. Чёрный был её любимым цветом, но кружевной бюстгальтер, трусики с подтяжками, чулки и высокие шпильки не пришлись ей по душе. Если первый вариант казался слишком невинным, второй — излучал пошлость, что называется, из одной крайности в другую. Следующий нарядец, подсмотренный в новомодном каталоге нижнего белья, выглядел на порядок лучше.       Непритязательная шёлковая сорочка на бретельках, украшенная бахромой, достаточно откровенная, чтобы соблазнять, но и не лишённая некоторой скромности. Она прекрасно подчёркивала фигуру в нужных местах, при этом не выпячивала, и доходила чуть ниже бедра. Никаких подтяжек, чулков и каблуков, только голые ноги и ступни.       Реджина глубоко вздохнула, одобрительно кивнула отражению. Развернувшись, она положила ладонь на металлическую ручку, да так и застыла изваянием. Она любила эффектные появления, и это не должно было стать исключением. Досчитав до десяти, с самоуверенной улыбкой распахнула дверь, небрежно подпёрла плечом дверной косяк, как видела в одном фильме, и заскользила глазами по спальне. Пусто. Реджина нахмурилась. Проверила балконную дверь, которая, к её радости, оказалась закрытой. Затем сердито прошагала на середину спальни, уперев руки в бока, и ещё раз осмотрелась. Именно в этот момент она обратила внимание, что из приоткрытой двери пробивается полоска света.       Эмма нашлась в гостевой комнате. Она успела снять кожанку, джемпер и стянуть сапоги. Взлохмаченная, в белой майке и облегающих тёмно-синих джинсах, она резко повернулась на шум. И, смерив влетевшую в комнату Реджину оценивающим взглядом, судорожно сглотнула.       — Реджина…       — Что ты здесь делаешь? — набросилась та.       — Ты сказала остаться! — парировала Эмма, но заметила страстный блеск в карих глазах, и её осенило. — Ой! Ты… ты… под остаться ты подразумевала.       Реджина разве что не дымилась от гнева.       — Мы только что признались в любви! — шипела она и, уперев руки в бока, медленно наступала на Эмму. — И я попросила тебя остаться… Что ещё, чёрт тебя дери, я могла подразумевать?!       — Последний раз, когда я оставалась, я спала здесь, — скрестила руки на груди Эмма.       — По-моему, этот раз немного отличается от последнего, скажешь, нет? — Реджина склонила голову. — Ты всегда такая тугодумка?       — Эй! — взвилась Эмма в ответ. — Да, я бываю медлительна, особенно в стрессовых ситуациях, но только иногда.       Реджина моргнула.       — Это… очень откровенно с твоей стороны…       — Вот да, но я теперь тебя люблю, поэтому могу рассказывать о своих недостатках, — подытожила Эмма, стоит сказать, справедливо.       Реджина опустила руки.       — Что ж, — засмеялась она, — позволь прояснить ситуацию, Спасительница, — облизнула губы, наслаждаясь реакцией Эммы, не сводившей глаз с её рта. — Я хочу, чтобы ты осталась со мной, в моей постели, и доставила мне удовольствие. Надеюсь, недоразумение разрешено?       Эмма кивнула. Зачем-то выпалила:       — Да! — и тряхнула головой, прогоняя замешательство: — Всё предельно ясно!       Реджина улыбнулась мысли, что Эмма вела себя так, будто точно знала, чего она хочет, но высказаться не успела. Спасительница в два шага сократила расстояние между ними, собственнически схватила её за плечи, притянула к себе и поцеловала в губы. Жадно, настойчиво и, в отличие от прошлого раза, без намёка на нежность. Сильные руки беспорядочно сминали шёлк. Реджина почувствовала, как горячий, властный язык раздвинул её губы и скользнул внутрь. В тот же миг поцелуй прервался, их взгляды встретились, и Эмма, довольная промелькнувшими в карих глазах растерянностью и вожделением, отступила на шаг.       — Ты не можешь устанавливать все правила, — подмигнула она. — Ваше Величество.       Реджина открывала и закрывала рот, не в силах придумать достойный ответ, и было видно, что Эмма упивается собой. Немудрено. Не каждый день удаётся лишить дара речи Злую Королеву. Сжалившись, она улыбнулась, взяла Реджину за руку и щёлкнула пальцами, а в следующее мгновение они обе уже стояли в шаге от кровати в хозяйской спальне. Реджина взмахнула рукой. Дверь спальни захлопнулась, повернулся ключ в замке. Щелчок пальцами — портьеры плавно затворились, а на прикроватной тумбочке вспыхнул тусклый свет настольной лампы.       — У нас хорошая команда, — улыбнулась Эмма. Притянула Реджину к себе и поцеловала в шею, именно в том месте, о котором та говорила раньше. Услышав судорожный стон, слетевший с губ, она отстранилась. — Ты не должна шуметь, если, конечно, не хочешь, чтобы кое-кто проснулся.       Реджина кивнула и потянула за край майки.       — Я хочу это снять, — в голосе слышались требовательные нотки. — Я хочу видеть тебя. Всю тебя целиком.       Повторять дважды не пришлось. Эмма толкнула её к кровати, а сама отступила на шаг, нарочито медленно стянула майку, оставшись в красном кружевном бюстгальтере. Реджина ответила голодным, предвкушающим взглядом, и тогда Эмма, расстегнув пуговицы на джинсах, немного приспустила их, показав красные трусики, а потом вовсе избавилась от них. Реджина смущённо уставилась на кусочек ткани, слегка прикрывающий промежность, и запоздало осознала, что это вообще-то танга.       Эмма плавно подошла, толкнула Реджину в грудь, заставив лечь на спину, и вскарабкалась на неё сверху. Оседлав бёдра, наклонившись к самому лицу, вкрадчиво попросила:       — Не поможешь мне снять бюстгальтер?       Реджина дрожащими пальцами расправилась с застёжкой.       — Спасибо, — выдохнула Эмма чувственно. Села удобнее, надавив ей на бёдра, и расправила плечи, так, что бюстгальтер соскользнул вниз. Она небрежно отбросила его в сторону.       Словно завороженная, Реджина смотрела на Эмму, когда та, не сказав ни слова, взяла её руки, положила себе на грудь и слегка сжала. Когда с её губ слетел тихий стон, Реджина осторожно повторила манёвр, и Эмма со вздохом запрокинула голову.       — Я… — Реджина беспомощно опустила руки и прошептала: — Я не знаю, что делать…       Эмма улыбнулась.       — Что угодно, ты представь, будто доставляешь удовольствие себе.       Реджина залилась румянцем, в ответ на что Эмма нахмурилась.       — Реджина?       — Я… — её щёки покраснели ещё гуще.       — Ты никогда не доставляла себе удовольствия, — прошептала Эмма, поражённая внезапной догадкой, и тряхнула головой, не желая портить момент и смущать Реджину ещё больше. — Неважно. Это сделает наш первый раз ещё особеннее… для нас обеих.       Реджина заставила себя посмотреть на неё. Нерешительно улыбнулась и, дождавшись ответной улыбки, нетерпеливо кивнула.       — Самое главное, — Эмма нежно провела большим пальцем вдоль линии её челюсти, — общение. Мы все разные. Тебе может понравиться что-то, чего я обычно не делаю, и наоборот. Не стесняйся, говори со мной, рассказывай, что хочешь попробовать, а что — нет. И я буду делать то же самое, — она без тени улыбки посмотрела на Реджину. — Если в какой-то момент ты захочешь остановиться, просто скажи, и всё будет хорошо.       Реджина кивнула. Она снова беззастенчиво уставилась на Эмму, и тогда Эмма снова взяла её руки и положила себе на грудь.       — Мне нравятся прикосновения пожёстче, но это мне и только мне, понимаешь? Не стесняйся, сожми ладонями.       Реджина подчинилась, но на этот раз приложила чуть больше силы.       — Господи, Реджина… — захныкала она.       Реджина массировала грудь, сжимала то жёстче, то нежнее, и с восхищением наблюдала за тем, как Эмма извивается от её манипуляций.       — Что дальше? — попросила Реджина.       — Ммм, — Эмма попыталась собрать разбегающиеся мысли. — Соски? Ущипни их.       Реджина ущипнула, но, видимо, не рассчитала. Эмма ахнула, выгнула спину, а затем всем телом потянулась навстречу её рукам.       — Господи, да…       — Больно? — с тревогой спросила Реджина.       — Нет. Просто… — прошептала Эмма. — Просто…       Реджина продолжила ласкать грудь. Массировала, щипала, невесомо проводила кончиками пальцев, внимательно наблюдая за реакцией на каждое прикосновение. Пока всё указывало на то, что Эмме нравились не только жёсткие ласки, но и нежные.       — Твои… — в какой-то момент прошептала Эмма на одном дыхании, — твои губы. Пожалуйста.       Реджине потребовалось мгновение, чтобы понять, чего именно от неё ждут. Она растерянно провела подушечками пальцев по лицу. И, приподнявшись, накрыла ртом её левую грудь. Реакция последовала немедленно. Эмма дёрнулась в сторону, да так сильно, что пришлось удерживать её за талию обеими руками. Реджина целовала, облизывала и покусывала сосок, изучая и постигая, а когда наигралась с одной грудью, перешла к другой. Эмма двинулась бёдрами вперёд. Постепенно её движения из плавных превратились в быстрые и хаотичные, и она, запрокинув голову, подарила смущённой Реджине улыбку.       — Не знаю, как ты это делаешь, но ты — невероятно хороша, — она опустилась на колени, чувствуя, как у неё перехватывает дыхание. А всё из-за кожаного браслета, светившегося ослепительно белым, что Эмма поспешила продемонстрировать Реджине, которая в ответ покраснела и застенчиво улыбнулась. Конец браслета немного загнулся, поэтому Эмма его разгладила, и в то же мгновение с губ Реджины слетел хриплый стон, а глаза её закрылись.       — Реджина? — испугалась она. — Всё в порядке?       — Да, — выдохнула Реджина. — Просто отлично.       — Что это было? — Эмма окинула браслет таким презрительным взглядом, будто он только что нанёс ей личностное оскорбление. — Я как-то навредила твоему сердцу?       — Нет-нет, всё хорошо, — поспешила успокоить Реджина. — Кажется, когда я зачаровывала браслет, немного переусердствовала, и… — она покраснела. — Это… это было… было… очень приятно…       Губы Эммы дрогнули в коварной улыбке, глаза сверкнули озорством:       — Приятно, говоришь?       Реджина кивнула.       — Приятно… где?       — Не знаю. По ощущениям — повсю… — Реджина запрокинула голову и громко застонала, когда Эмма, не дождавшись ответа, провела языком вдоль браслета.       — Реджина?..       — Да? — в карих глазах отчётливо читалось вожделение.       — Я хочу видеть тебя, — Эмма закусила нижнюю губу. — Можно мне?..       Реджина медленно села. Эмма взялась за края её сорочки, стянула через голову и швырнула на пол. Они осторожно встали на колени, некоторое время смущённо разглядывали друг друга, пока, встретившись глазами, не слились в страстном поцелуе. Дрожащие пальцы их то зарывались в густые волосы, то нежно пробегались по лицу. Эмма обняла Реджину за спину, уложила обратно на кровать, не разрывая поцелуя, и несильно сжала её грудь, поймав её стон губами. Все ласки были чистой воды импровизацией. Эмма экспериментировала, пытаясь в процессе узнать, что нравится Реджине, а что — нет. Она жадно ловила каждый выдох, отмечала про себя каждый раз, когда её любимая выгибала спину от удовольствия. Наигравшись, она прижалась грудью к её груди, уже в следующий момент провела большим пальцем по затвердевшему соску. Улыбнулась, когда Реджина, разорвав поцелуй, испустила дрожащий вздох. При этом она вся ощутимо напрягалась, пытаясь прижаться ещё ближе, и когда Эмма поместила бедро между её ног, почувствовала хаотичное движение бёдер навстречу. Реджина отчаянно нуждалась в близости, но едва ли до конца понимала причины.       Эмма, наклонившись, лизнула грудь, провела языком вокруг соска и улыбнулась, когда Реджина стала сильнее тереться о её тело. Но когда стоны, вырывавшиеся из груди Реджины стали громче, Эмма отстранилась и, приподнявшись, прошептала:       — Тсс, тише…       Реджина понятливо кивнула, и Эмма возобновила ласки, впрочем, на этот раз они продлились недолго. Почувствовав на бедре влагу, она мысленно улыбнулась и снова приподнялась:       — Я попробую кое-что, хорошо?       Реджина в замешательстве посмотрела на неё, но возражать не стала. И Эмма, расценивая молчание за согласие, соскользнула с кровати, встала на четвереньки и приблизила лицо к её промежности. Реджина, покраснев, схватила подушку и накрыла ею лицо.       Эмма облизала губы и накрыла ртом клитор Реджины. Реакция не заставила себя ждать. Бывшая королева больше не пряталась от неё за подушкой, она пыталась заглушить крик удовольствия. Эмма ухмыльнулась, провела языком по всей промежности, немного обескураженная количеством влаги. Ей было важно получить разрешение Реджины, которая извивалась под ней, стонала и не могла произнести ни слова, поэтому она продолжала дразнить вход. В какой-то момент её язык задел клитор, и она, сомкнув губы вокруг него, всосала его. Реджина, забыв о стеснении, отбросила подушку и, одной рукой схватив Эмму за затылок, попыталась направить её, а пальцами другой зарылась в белокурые волосы. Она, наблюдая сквозь полуприкрытые веки за стараниями Эммы, то выгибалась от удовольствия, то силилась немного отодвинуться. А Эмма, догадавшись, что ей понравилось, как язык порхает вокруг клитора, продолжала лизать, то и дело втягивая его с поцелуем в рот. Бёдра Реджины неистово дёргались, дыхание стало прерывистым, а вздохи перемежались со стонами. Пока, наконец, она не застыла, чтобы через мгновение её тело сотрясли конвульсии.       — Что?.. Что это было? — хрипло выдохнула Реджина.       Эмма быстро сложила два и два. Должно быть, королева никогда раньше не испытывала оргазма и знатно запаниковала, почувствовав, что теряет контроль над собственным телом. В том положении, в котором находилась, она ничем не могла помочь, поэтому резко села и вытерла губы тыльной стороной ладони. Забравшись на кровать, оперевшись спиной о спинку кровати, она широко расставила ноги и притянула обессиленную Реджину в объятия.       — Доверься мне, просто отпусти, — прошептала она, зарывшись лицом в её волосы, и провела пальцами по подрагивающему животу лежавшей на ней женщины.       — Что отпустить?       — Ты всё поймёшь, — загадочно отозвалась Эмма. Нащупала двумя пальцами всё ещё пульсирующий клитор и стала дразнящими круговыми движениями поглаживать его. Реджина вжалась в неё, застонав, повернула голову, и Эмма тут же поцеловала её в шею, доставляя ещё большее удовольствие.       — Тсс, — зашипела она, когда Реджина, громко всхлипнув, стала насаживаться на её руку. Кажется, она не могла больше контролировать себя, потому что с каждой секундой стоны становились всё громче. Эмме пришлось накрыть её рот ладонью. — Всё хорошо? — дождавшись кивка, она усилила нажим одной рукой и ещё более ускорила движения пальцами второй.       Всё тело Реджины сотрясла сильная дрожь. Она выгнулась и замычала в ладонь Эммы. Несколько мгновений она извивалась и дёргалась, пока проворные пальцы любовницы умело продлевали оргазм, а потом вдруг затихла. Единственным звуком в спальне было её тяжёлое дыхание. Эмма осторожно обняла её, дождалась, пока она устроится удобнее, и поцеловала в волосы.       — Это… было… — прошептала Реджина, взглянув на неё снизу вверх.       — Да, — Эмма вгляделась в изнемождённое лицо Реджины. — Думаю, тебе нужно немного отдохнуть.       Реджина выглядела слишком уставшей, чтобы спорить, что само по себе было большой редкостью. Она кивнула, но даже не подумала пошевелиться. Тогда Эмма легла сама, уложила Реджину и накрыла их обеих одеялом. Уже через несколько секунд она почувствовала, как тело в её руках расслабилось, дыхание стало глубоким и мерным.       Эмма щёлкнула пальцами.       Ночник погас.       Она, улыбнувшись, крепко обняла Реджину и закрыла глаза.