***
Генри с восторженной улыбкой наблюдал за тем, как Ворчун при полной экипировке, обвязанный страховочной верёвкой, вкрутил ещё одну лампочку. И вдруг почувствовал: кто-то стоит позади него. Развернувшись, он увидел мистера Голда, который, опёршись обеими руками на трость, тревожно смотрел на него. — Мне нельзя разговаривать с вами, — с вызовом бросил Генри. Ростовщик поднял глаза на Дэвида, стоявшего среди толпы и оглядывавшегося по сторонам в поисках чего-то. Или кого-то. — Пора, — загадочно проговорил он. — Помнишь, я тебе говорил, что темнее всего бывает перед рассветом? Генри осторожно кивнул. — Скоро станет очень темно, мальчик мой, — прошептал Голд вкрадчиво, — но не теряй веру, слышишь? Никогда не теряй веру. — Генри! — донёсся до них обеспокоенный голос Дэвида. — Иди сюда! Быстро! Генри нахмурился, но послушно вложил ладошку в руку деда и, не задавая вопросов, поплёлся следом. На самом краю площади он оглянулся. Мистер Голд провожал их взглядом, а на его губах играла мрачная улыбка, в которой было что-то зловещее.***
Эмма ураганом ворвалась в палату интенсивной терапии, открыла зачарованную шкатулку и достала почерневшее сердце с пересекающей его длинной изломанной линией. Оно больше не пульсировало. Не теряя времени, Эмма протянула мёртвое сердце Вейлу. — Ну?! — её голос звенел от негодования. — Вылечи его! Вейл сочувственно посмотрел на неё, но сердце забрал. — Эмма… Блуждающий взгляд Эммы остановился на Мэри-Маргарет, которая, дрожа и всхлипывая, стояла над бездыханным телом Реджины. — Сделай что-нибудь, ты, Франкенштейн! — завопила Эмма. — Вы — сказочные персонажи, мать вашу! Вы можете всё исправить! — Я из другой реальности, — почти по слогам отчеканил Вейл. — У меня нет магии. Я не могу восстановить её сердце. Эмма судорожно вздохнула. Мгновение смотрела на расстроенного врача, потом на Мэри-Маргарет и наконец перевела взгляд на Реджину. Глаза её застилали слёзы, когда медленно, будто во сне, подошла к кровати, взяла холодную руку в свою и вся беспомощно поникла. — У тебя есть магия, — напомнила ей Мэри-Маргарет. Эмма подняла глаза на мать. — Что? — У тебя есть магия. Ты можешь исцелить сердце? Эмма перевела взгляд на притихшего Вейла. — Возможно, у меня получится запустить сердце, при условии, что вы вернёте его в грудную клетку. — Она никогда не обучала меня этому, — пробормотала Эмма. Вейл протянул сердце. — Попробуйте. Попытка — не пытка. Эмма долго смотрела на мёртвое сердце, потом на любимую женщину, но всё-таки сдалась. Забрала орган, прижала к груди Реджины и, глубоко вздохнув, попыталась призвать свою магию. Мягко надавила, но ничего не произошло. Тогда она перевернула сердце и попробовала ещё раз. Ни-че-го. Не теряя надежды, Эмма делала попытку за попыткой, но каждая заканчивалась ничем. Она не могла сказать, сколько времени прошло, когда почувствовала, как чья-то ладонь легла ей на плечо и потянула на себя. Оглянувшись, она увидела Мэри-Маргарет, всхлипнула и обессиленно рухнула в раскрытые материнские объятия. — Почему?! — Не знаю, милая, — погладила её по спине Мэри-Маргарет. Эмма выпрямилась, отступила на шаг. — Можно мне попрощаться? Мэри-Маргарет взглянула на Реджину, кивнула и, развернувшись, вышла из палаты вместе с Вейлом. За ними закрылась дверь. — Я выдохлась, — прошептала Эмма. — Всё, что у меня есть, — это поцелуй истинной любви, но я уже целовала тебя, — помолчала немного и добавила: — Я попробую ещё раз, хорошо? Если ты сейчас там… Всё будет хорошо, правда? Всё получится? Эмма склонилась и поцеловала Реджину в губы, а после, выпрямившись, погладила её по голове. Вгляделась в лицо в поисках каких-нибудь признаков жизни. Ни-че-го. — Проклятье, Реджина! — она потёрла глаза. — У меня не получается… не получается без тебя, слышишь?! — схватив её за руку, потянула на себя, а в ответ — никакой реакции. По её щекам потекли слёзы. — Скажи хоть что-нибудь! — она провела пальцами по волосам, дотронулась до безжизненного сердца и, помедлив, взяла его. А затем попятилась, пока не упёрлась спиной в холодную кафельную стену и не сползла на пол. Слёзы неконтролируемым потоком лились из её глаз, дышать становилось всё сложнее, горе полностью поглотило сознание, как вдруг ей вспомнился Генри. Она должна быть сильной ради него. Должна выполнить последнюю просьбу Реджины. — Я позабочусь о Генри, обещаю, — прошептала она, — мы никогда не забудем тебя, — и, опустив голову, поцеловала сердце. Вспышка света, что вырвалась из него, была настолько мощной, что Эмме пришлось зажмуриться, и она не увидела, как энергетические волны разошлись во все стороны. Зато услышала сдавленный выдох. Вскочив на ноги, она уставилась на Реджину, которая сидела на кровати и в замешательстве оглядывалась по сторонам. — Эмма? Эмма, не до конца веря собственным глазам, покосилась на сердце в своих ладонях. Красное, без намёка на тёмные пятна и трещины, оно пульсировало с невероятной силой. — Что случилось? Эмма посмотрела на Реджину. — Ты… Ты… Ты была мертва.***
Дэвид и Генри вбежали в приёмный покой, где к ним сразу же бросилась Мэри-Маргарет, готовая рассказать о случившемся, когда всё вокруг озарилось белоснежной вспышкой. Мэри-Маргарет, развернувшись на каблуках, уставилась на дверь палаты интенсивной терапии. Мгновением позже мимо неё пронёсся Генри. — Мама! — не дожидаясь разрешения, забравшись на кровать, он обнял всё ещё шокированную Реджину за шею. — С тобой всё в порядке? Что случилось? — Я… не… не знаю, — одними губами прошептала она и прижала сына к себе. Подняв глаза, она увидела в дверном проёме Мэри-Маргарет, смотревшую на неё таким взглядом, будто перед ней было привидение. Маячивший позади жены Дэвид переводил растерянный взгляд с Эммы на Реджину и обратно. — Это?.. — он указал на сердце. Реджина выпустила Генри, удивлённо посмотрела на сердце: — Но… — Эмма починила его! — заулыбался Генри. — Эмма починила твоё сердце! — Да, — выдохнула Реджина, — «починила». Эмма лишь беспомощно стояла, не в силах пошевелиться, и не сводила взгляда с бывшей королевы. — Теперь ты можешь вернуть его обратно? — шёпотом спросил Генри. Реджина кивнула. — Ты в порядке? — уточнила всё ещё шокированная Эмма. — Да, но я ничего не помню, — призналась та. Взяла свободную руку Эммы, легонько сжала, догадываясь, что произошло что-то поистине ужасное, о чём ей ещё не сообщили. Эмма продолжала держать сердце на чуть дрожащей раскрытой ладони. И тогда Реджина, улыбнувшись, забрала его и одним резким движением поместила себе в грудную клетку. — Отлично, — почти благоговейно прошептал Генри. Реджина одной рукой обняла сына, прижала к себе, а другой поманила Эмму, и та, не сдержав вздох облегчения, присоединилась к общим объятиям. — Э-э, уважаемые? — в палату заглянул Вейл. — Мне понадобится эта палата. Нарисовалась ещё одна чрезвычайная ситуация. — В чём дело? — нахмурился Дэвид. — Волна белого света пронзила всех, кроме мистера Голда, — ответил Вейл. — Его сшибло с ног. Уже везут сюда. Мэри-Маргарет протянула руку Генри, и тот, послушно спрыгнув с кровати, вышел вместе с ней в коридор. Эмма отстранилась, взволнованно посмотрела на Реджину. — С тобой точно всё в порядке? — Точно, — заверила Реджина. Обхватила лицо Эммы ладонями и внимательно посмотрела ей в глаза. — Но ты — нет. — Нет, — не стала отрицать та. — Но я справлюсь. Услышав деликатное покашливание отца, Эмма соскользнула с кровати и протянула руку Реджине, которая с благодарностью приняла её. Она встала с поразительной лёгкостью, но Эмма всё равно пристально следила за каждым её взглядом, будто желала убедиться, что с ней действительно всё в порядке. — Эмма, я здорова, честное слово, — Реджина сжала её руку. Но стоило выйти из палаты, и Эмма тут же подозвала дежурную медсестру. — Не могли бы вы проверить, всё ли с ней в порядке? — тихо попросила она. Реджина закатила глаза. Медсестра растерянно посмотрела на одну женщину, на другую, а затем осторожно предложила: — Можно измерить давление. Хотите? — Да, пожалуйста, — Эмма усадила Реджину на ближайший стул и скрестила руки на груди, всем видом показывая, что её решение не подлежит обсуждению. Через несколько минут парамедики стремительно вкатили носилки с недовольным Голдом. — Говорю тебе, Белль, со мной всё нормально! — возмущался он. Генри с любопытством наблюдал за разворачивавшейся на его глазах сценой. — Румпель, тебя сбило с ног, а потом что-то случилось. Появился ещё один ты! Вы попрощались, и ты потерял сознание! — причитала Белль. — Ничего нормального нет! Двери палаты интенсивной терапии за ними закрылись. Генри мысленно улыбнулся, решив, что мистер Голд смог добиться желаемого. Предположительно. Наверняка об этом никто и никогда не узнает. Генри оглянулся на Мэри-Маргарет и Дэвида. Они стояли возле кулера с водой, обнимались, шептались и посматривали на Реджину, испепелявшую взглядом несчастную медсестру, предложившую измерить ей давление. Эмма держалась чуть поодаль, серьёзная как никогда раньше. — Эмма? — позвал Генри. — Что такое, малой? — спросила она, поглядывая на Реджину. — Теперь-то всё будет хорошо? Эмма открыла рот, чтобы ответить, но осеклась. Помолчала немного, словно обдумывая, что ответить, а затем улыбнулась. — Да, думаю, всё будет хорошо. — Мама очень сильно тебя любит! — заговорщически прошептал Генри. Эмма негромко рассмеялась. — Я знаю… А я люблю её. — И-и-и, — губы Генри дёрнулись в нагловатой улыбке. — Теперь ты переедешь? Эмма кивнула. — Попробуй остановить меня.