Blue chocolate

Мальчик, Мальчик, Где твоя улыбка, Полная задора и огня? Самая нелепая ошибка, Мальчик, То, что ты уходишь от себя.

      Пустая офицерская квартирка. Удивительно, что тебя не вернули обратно в кадетское общежитие. Мебель накрыта пластиковыми чехлами, на плёнке – тонкий слой пыли. Серая, забивающая лёгкие, она стелется по полу, приподнимаясь маленькими облачками из-под подошв сапог, пачкая их начищенные до зеркального блеска носки.       Небольшая сумка и коробка с мелочью стоят посреди безликой комнаты. За последние три месяца ты даже не смог распаковать вещи – так и остались сиротливо дожидаться твоего внимания. Форменный китель стал привычным: жёсткий воротник врезается в шею, заставляя держать подбородок под прямым углом; не получается сутулиться – плечи стиснуты, будто ремнями кушеток психиатрических клиник. Оказывается, можно смириться с ношением формы, но как быть с самим собой?       Ты всегда считал, что никто не смеет тебе указывать, как поступать – всегда было по-твоему. Находились лазейки, пути обхода (не всегда честные). Всё ради соблюдения одного простого правила: быть самим собой. Кажется, последние недели, выведенная когда-то давно аксиома перестала работать. Раз за разом, оказываясь под прицелом тысяч глаз, ты предаёшь себя. Улыбаешься, шутишь, кокетничаешь напропалую, создавая образ молодого харизматичного лидера.       Сейчас бы оказаться за тысячи километров от Сан-Франциско и подставлять лицо быстрым потокам ветра, мчаться на байке вперёд по пустынным дорогам! Раз за разом думаешь: «К чёрту всё!», широким шагом направляешься прочь, но спотыкаешься о препятствие. Адмиралы дали понять, что «Кобаяси Мару» не останется бесследным в твоём досье. Но, конечно, они готовы закрыть глаза на «шалость», если ты согласишься послужить на благо Федерации. Будучи умным парнем, порой выстреливающим картечью глупости, ты соглашаешься, но даже представить не можешь, что именно из себя подразумевает эта служба.       Ты полагал, что это новые миссии, исследование миров, но нет. Предложили побыть символом Федерации. До чего же пафосно звучит! Глянцевый блеск, наведённый усилиями стилиста лоск. Академия осталась без выпускного курса и большей части преподавателей – вперёд, капитан Кирк! Иди покоряй сердца школьников и студентов, рассказывай, как здорово общаться с представителями инопланетных цивилизаций, как престижно учиться в академии Звёздного Флота! О том, как страшно умирать в плену у враждебно настроенных существ, как больно хоронить друзей, ты не имеешь права сказать.       Вспоминаются слова капитана Пайка о быстром карьерном росте. «Через восемь лет – капитан». Смешно и страшно. Пропаганда, промывающая мозги неокрепшим умам; зараза, пускающая корни в ранимых душах. И теперь её разносчик – ты, Джим. А Крис, интересно, верил в сказанные избитому парню слова? А скольким он ещё говорил то же самое? Скольких отправил на верную смерть в безвоздушном пространстве? Неужели теперь и ты в рядах ласковых убийц?       Вчера, оказавшись в академическом кампусе, пересекаешься с Пашей. Новый учебный год всё-таки, а мальчишка только первый курс окончил. Вы оба выглядите неважно: круги под глазами от недосыпа – у русского видны явно, у тебя спрятаны под гримом. – «Смотрел вчера ваше выступление, – говорит Чехов, топя взгляд в стакане с чаем. – Вы, теперь, как Гагарин». Непонимающе смотришь на вихрастого пацана, ждёшь пояснений. – «Его, после полёта в космос, больше не пустили туда. А он так хотел... Показывали всем, как неведомую зверушку… Простите!», – спохватывается он, понимая, что нарушил субординацию. Грустно улыбаешься, взлохматив и без того торчащие в разные стороны кудряшки гения. Зачем на правду обижаться?       Эти же вечером, запивая очередную скормленную молодняку ложь о Звёздном Флоте крепким алкоголем, ты ищешь информацию о Гагарине. И правда, запертый в клетке планеты и системы человек, любящий небо. А ты любишь космос и тебе страшно представить, что с тобой сделают то же самое. Кому ты врёшь? Уже делают. Седобородые адмиралы нарядили тебя в парадную форму и отправили собирать кровавую жатву. Ты убивал на «Нараде» ромуланцев, а как насчёт людей?       Они умрут через четыре года, думая, что Федерация оценит их вклад в исследование космоса. Да плевать эта бессердечная сука хотела на вас - мальчики и девочки с горящими сердцами! Опустеют ваши койки в каютах, дорогие сердцу вещи перемелет утилизатор, застелется постели свежими простынями, на подушках, не сохранивших вашего запаха, будут покоиться чужие головы и видеть сны, полные надежд и звёзд.       Адмиралы не прочтут по вам заупокойной молитвы, они даже не знают ваших имён. Но плачет по вам молодой капитан, кляня своё чуткое сердце.