i know all sorts of things i don't believe

Как-то в конце октября в пятницу Тео стоит между стеллажами в продуктовом магазине «У Рэйли» за полчаса до начала очередного матча по лакроссу, сверля взглядом банки растворимого горячего шоколада, и пытается решить: а) насколько осуждающе посмотрит на него миссис МакКолл, если он заскочет в винный магазин, использует свои фальшивые документы и возьмет бутылочку виски, чтобы добавить к горячему шоколаду; и б) арестует ли его за это шериф или нет. Он решает рискнуть — просто уверен, что если он поделится, то миссис МакКолл заступится и не даст шерифу арестовать его, — и уже тянется к банке, как из-за угла появляется Джун-хей и замечает его. Он останавливается, а на лице появляется выражение, которое Тео по большей степени ассоциирует с выражением лица загородных домохозяек, когда Дерек Хейл где-то рядом, и с ординаторской в больнице Бейкон Хиллс, где миссис МакКолл отдыхает, в очередной раз проявив свою компетентность; стопроцентное выражение лица человека, который знает свежую сплетню. Тео вскидывает брови, смотря на Джун-хея, а его рука так и замерла на полпути к банке. Джун-хей усмехается, спешит к нему и останавливается совсем рядом с плечом Тео, притеревшись к нему как человек, которому есть, что рассказать. — Никогда не поверишь, кого только что видел в магазине, — начинает Джун-хей, как он думает, шепотом, но все это явно слышит женщина у соседнего стеллажа, покупающая крекеры в виде маленьких рыбок, учитывая то, как она выпрямляется и начинает изучать коробку печенья с таким вниманием, которого та явно не стоит. — Санту Клауса, — Тео невозмутимо переводит взгляд на женщину и сверлит ее взглядом, пока она наконец не берет пачку печенья и не уходит с разочарованным вздохом, даже не предполагая, что Тео его услышал. Джун-хей кривит лицо; их с Тео связывала в том числе абсурдная идея магазина выставить все рождественские украшения в начале октября, и размещение необъяснимо популярных украшений для лужаек весьма сильно его травмировало. — Бывшего твоей двоюродной сестры, который еще, ты рассказывал, стал конченным психопатом, помнишь? — Джун-хей очень внимательно всматривается в лицо Тео, стараясь не пропустить то, как он воспримет новости. Сам Тео едва сдерживает шок на своем лице и молча благодарит Бога за то, что Джун-хей просто человек и не может услышать его подскочившее сердцебиение; «бывший» несуществующей сестры Тео был Росслером, одним из лучших охотников среди приближенных Монро, который чуть не убил Лиама в зоопарке. Несколько раз он рассказывал Джун-хею достаточно скандальную и интригующую историю, умолчав об истинной природе Росслера, об его пристрастии к убийствам и о личном интересе Тео к нему. В конце концов Джун-хей отлично знал точное описание внешности Росслера и имел к нему предвзятое отношение, считая его неимоверным мудаком, что в значительной степени гарантировало именно эти действия с его стороны, если он увидит Росслера: он найдет Тео и поделится с ним срочными новостями. Что он только что и сделал. — Ты шутишь, — наконец говорит Тео спустя полсекунды, и эту паузу Джун-хей принимает за удивление и небольшое негодование, нежели будто мысли Тео резко ушли от пятничного лакросса к первой боевой готовности. Джун-хей качает головой, а после продолжает: — Я раскладывал товары в хозяйственном отделе, он пришел, взял кабельные перемычки и изоленту. Уверен, у него проблемы с машиной или что-то такое. Или что-то такое, рассеянно и слегка истерично думает Тео; он сомневается, что Росслер собирается использовать все это для ремонта машины. Джун-хей с нетерпением смотрит на него, и Тео заставляет себя вернуться в игру, отойдя подальше от своих мысленных вычислений: что Росслер делал здесь, надолго ли вернулся и как Тео не заметил его присутствия раньше? — Сестра так разозлится, — сокрушается Тео, на этот раз точно рассчитав время для ответа и прекрасно разыграв свою роль; отвращение, раздражение и, как и у Джун-хея, немного неприличный интерес. — Она-то надеялась, он навсегда уехал. — Может, он тут на время, — вздыхает Джун-хей, выглядя немного самодовольным из-за факта, что именно он поделился таким знанием. — Набирая товары, он говорил по телефону, что на неделю остановился в том дерьмовом мотеле около шоссе. Все чувства Тео обостряются, как у охотничьей собаки, почуявшей запах. — Очень интересно, — он наконец заканчивает тянуться вперед, берет коробку с растворимой в кипятке шоколадной смесью и бросает в корзину, а затем продолжает: — Кстати, когда это было? Моя сестра иногда ходит за продуктами по пятницам после работы, может быть, стоит сказать ей, чтобы она подождала до завтра. — Думаю, где-то час назад? — отвечает Джун-хей, подняв голову к потолку и пытаясь вспомнить. — Точно не больше, Майкл только ушел на перерыв, когда я пришел раскладывать товары, а у него всегда перерыв в одно и то же время. — Тогда хорошо, скорее всего, она с ним не встретилась, — отвечает Тео, лихорадочно соображая. — Слушай, мне надо бежать, скоро игра начнется, но спасибо за предупреждение, хорошо? Джун-хей кивает и хлопает его по плечу. — Если я его снова увижу, будь уверен, обязательно что-нибудь «случайно» пролью на него. Тео усмехается. — А ты хороший. Он машет рукой Джун-хею, направляясь к кассе самообслуживания, и у него возникает сильное искушение просто бросить свою корзину и помчаться к машине. Но он сам знает лучше своего надпочечника; он идет не быстрее и не медленнее, чем в любое другое время, покупает продукты и несет их в пикап, как человек, чья единственная забота — не пропустить начало игры. Забравшись внутрь, он бросает пакет с продуктами на пассажирское сиденье и достает телефон, пишет сообщения Скотту, Дереку, Малии и Ардженту: «Наверное, что-то нашел; поеду проверю». Это больше всего походит на подстраховку в духе «приди-найди-мое-тело-если-ты-не-услышишь-ничего-от-меня-через-час»; ближайшая охотничья база была по меньшей мере в двух часах езды, если верить слуху от альфы стаи в Вайрике, и не было особо смысла давать им идти по следу. Затем он пишет миссис МакКолл и шерифу, что задержится, и в ответ ему приходят «???» от миссис МакКолл и «Что-то, о чем мне следует беспокоиться?» от шерифа. «Вы узнаете первый», — отвечает Тео, а затем блокирует телефон. Он заводит двигатель и уже тянется к коробке передач, когда в голову приходит мысль: самая полезная охотничья база слишком далеко, а он скорее застрелился бы одной из отравленных пуль Арджента, чем нарушил обещание, данное Скотту, и попросил бы помочь Лиама, Мейсона или Кори, но идти одному — непростительная глупость. Он откидывается назад, прикусывая нижнюю губу, и размышляет, затем ругается про себя — хватит терять время — и снова берет телефон, пролистывая свои контакты, пока не находит нужный. К его чести, Пэрриш отвечает после второго гудка, хотя Тео уверен, что он целую секунду озадаченно смотрел на его имя на экране телефона. — Тео? — Мне бы не помешало подкрепление, если ты свободен, — без предисловий говорит Тео, игнорируя беспорядочные чувства в груди; напряжение и сосредоточенность и, глубоко спрятанное там, где он едва ли мог его распознать, немного злобное предвкушение. Пэрриш колеблется лишь долю секунды: то ли улавливает что-то в голосе Тео, то ли действительно такой уж бойскаут: — Где? Что случилось? Тео кратко объясняет ему ситуацию и дает адрес того дерьмового мотеля, о котором Джун-хей случайно услышал от Росслера. Он уже собирается повесить трубку, но тут Пэрриш зовет его по имени. — Что? — Это подкрепление... — Пэрриш колеблется, и Тео стискивает зубы, уверенный, что только убеждает себя, будто может слышать тикающие секунды с часов на приборной панели пикапа. — Тебе нужно подкрепление от помощника шерифа или от кое-кого другого? Даже несмотря на зудящую под кожей настойчивость, Тео останавливается и серьезно задумывается над вопросом Пэрриша. Он вспоминает их встречу в Доме Эха, как его кожа горела и потрескивалась от жара, исходившего от Пэрриша, когда он полностью преобразился в адского пса; насколько леденящей кровь была эта встреча даже в качестве химеры, способной исцелиться от тяжких телесных повреждений. Затем он думает о кровавой дорожке, которую в больнице за собой оставил Гейб, когда Росслер и другие его приятели-охотники изрешетили его пулями, а затем оставили умирать, больше сосредоточившись на убийстве Лиама и Тео, чем на их бывшем товарище. — Пока еще не знаю, — честно отвечает Тео, а затем все же кладет трубку. Он паркуется у заброшенного торгового центра в нескольких кварталах от мотеля, останавливаясь, чтобы перегнуться через спинку переднего сиденья и покопаться в припрятанной сзади сумке с припасами, этакий вещмешок: одежда, наличные, несколько скляночек наиболее распространенных видов волчьего аконита, пачка сигарет и так далее. Сигареты он кладет в карман вместе с зажигалкой, а потом вылезает из пикапа, обнажая все свои чувства. Зловоние выхлопных газов, мусора и мочи наполняет его ноздри, но он заставляет себя пройти мимо, прочесывая запахи в поисках тех, что всегда выдают всех охотников и фанатичную банду Монро в частности: порох с примесью тонкой ниточки волчьего аконита. Он ловит малейший намек на нужный запах и пытается решить, связан этот аромат с охотниками или же с самой репутацией дерьмового района, когда Пэрриш подъезжает на полицейской машине без опознавательных знаков и паркуется рядом с пикапом Тео. Он выходит, и Тео кивает ему в знак признательности. Он не говорит: «Спасибо, что пришел», отчасти потому что это звучит банально, а отчасти потому что он не думает, что Пэрриш был бы рад это услышать, но он благодарен; Тео не уверен, что на месте Пэрриша согласился бы так быстро. Пэрриш закрывает дверь и проверяет оружие, затем кладет его обратно в кобуру под гражданской курткой, оставив униформу в машине. Закончив, он резко кивает и идет за Тео по направлению к мотелю. Они двигаются быстро, но не слишком; скорее как пара людей, которые просто хотят спрятаться от холода. Пэрриш держит руки в карманах и не говорит ни слова, и Тео это ценит; он может полностью сосредоточиться на том, что он слышит и обоняет, даже больше, чем если бы был один. Ощущение кого-то за спиной, чувство доверия кому-то, кто прикрывает его — чуждо, но Тео не позволяет себе думать об этом, а просто использует все преимущества того, что ему не нужно следить за всем сразу самому. Когда они добираются до мотеля, то становится ясно, что занято только несколько номеров. Тео улавливает характерный запах металла, пороха и волчьего аконита из угловой комнаты на первом этаже и обнаруживает, что неохотно впечатлен; они выбрали хорошее место, с множеством возможных путей отхода и линиями обзора. Он поднимает руку и машет Пэрришу в сторону ближайшей ниши у выключенного торгового автомата. Пэрриш, поняв жест, слушается и никак не реагирует, когда Тео достает сигареты и зажигалку, закуривая с привычной легкостью. Пэрриш, как и Тео, знает, что медлят они не только из-за курения. — Угловая комната, — говорит Тео Пэрришу как только они затихают. — Внутри я никого не слышу, но дай мне минуту; хочу убедиться, что по близости нет никаких охотников. В конце концов, именно это он и сделал бы, окажись на месте Монро: отправил бы кого-нибудь обратно в Бейкон Хиллс, чтобы его засекли, а затем усыпил бы ложное чувство безопасности пришедших по наводке, заставил бы думать, что они имеют дело с одним или парой противников, но натравил бы на них куда больше людей. Однако чутье Тео подсказывает, что сейчас все не так, хотя он все равно методично обыскивает каждую комнату мотеля с помощью слуха и нюха, чтобы быть уверенным. Монро, возможно, была достаточно талантлива, чтобы понравиться Джерарду, но она все еще была лишь восторженным любителем и сама обучила своих людей. Ни у нее, ни у ее помощников не было никаких реальных оснований полагать, что у Тео есть источники информации в городе — да и откуда им знать? Источники Тео не знали, что они источники — и раскрытие местоположения мотеля в публичном месте было либо высокопрофессиональным шагом, предназначенным для создания ловушки, либо типичной любительской ошибкой, и тщательно проверяя мотель, Тео все сильнее убеждался, что здесь скорее второе, чем первое. — Больше никого не слышу и не чувствую, — наконец говорит Тео. — И это хорошо или плохо, что их здесь нет? — спрашивает Пэрриш, хоть они оба и знают, что это риторический вопрос. Тео в ответ рассеянно ухмыляется, краем глаза наблюдая за дверью, затягивается сигаретой и размышляет: сломать ее и потерять элемент неожиданности, ведь охотники вернутся и поймут, что их поймали, или взять ключ у управляющего мотеля и потерять пять-десять минут, возможно, отчаянно необходимого времени, исходя из вопроса: что затеял Росслер? Что-то в том, что сказал Джун-хей — изолента и кабельные перемычки — заставляет его первобытные инстинкты визжать: вперед, вперед, вперед; но возможность слишком ценна; если они с Пэрришем правильно разыграют свои карты, то смогут незаметно наблюдать за Росслером и теми, кто находится рядом с ним, и узнают гораздо больше, чем если бы сидели по другую сторону стола в комнате для допросов. Приняв решение, Тео бросает недокуренную сигарету на пол и тушит носком ботинка. — Пять минут, я возьму ключ. Пэрриш кивает и прислоняется к стене, доставая телефон, и тут же создает впечатление обычного мужчины, который скучает в ожидании девушки на свидание. Тео направляется к управляющему, удивляется и даже профессионально оскорбляется, когда все оказывается слишком просто: он говорит, что потерял свой ключ, смущенно улыбается с извиняющимся выражением лица, вывернув карманы — видите? Пусто! — и скучающий дежурный дает ему новый ключ к номеру 108. Он берет карточку и направляется в комнату вместе с Пэрришем. Тео подносит ключ-карту к считывателю, готовый опустить ее в разъем. — Готов? Пэрриш достает оружие и опускает, пряча за собственным телом. — Готов. Тео опускает карточку и быстро открывает дверь. Его глаза вспыхивают золотым, чтобы увидеть все в темной комнате. Пэрриш входит следом за ним с поднятым оружием и горящими глазами, и пинком захлопывает дверь. Впрочем, все эти предосторожности излишни: комната совершенно пуста, как и предполагал Тео. Пэрриш убирает оружие в кобуру, но по молчаливому согласию держит глаза горящими, вместо того чтобы включить свет: они оба не хотят выдавать свое присутствие кому-нибудь, кто может заглянуть в окна комнаты снаружи. В номере царит приличный беспорядок: припасы разбросаны по разным поверхностям, а кровати не застелены, хоть и не успели пропитаться запахом своих обитателей; охотники были здесь уже два дня, максимум три. Тем не менее здесь пахнет порохом, оружейным маслом и волчьим аконитом, а на одной из кроватей лежит полуоткрытый мешок с оружием, из которого вываливается все его содержимое. Пэрриш идет проверить ванную и мини-кухню, а Тео направляется к письменному столу. Его внимание привлекает дешевая карманная дорожная карта, разложенная по всей столешнице. Он мгновенно узнает горсть нарисованных от руки крестиков — миссис МакКолл, шериф, дом Дерека и так далее — но некоторые он не может определить сразу. На время оставив их, он изучает остальную часть карты, пытаясь разглядеть какую-нибудь закономерность или смысл. Его внимание привлекает записка, прикрепленная посередине, и он разглаживает ее кончиком пальца, читая: «Старшая Школа Бейкон Хиллс против Девенфорда, готовность к 7:00». Все внутри Тео сжимается, и он чувствует, как во рту пытаются прорезаться клыки; это была сегодняшняя игра. Неужели они собираются что-то сделать на матче? Он начинает обыскивать ящики и стол с новым усердием, ища еще какую-нибудь подсказку. Он снова обращает внимание на карту, не найдя ничего на столе, когда кидает взгляд на записку и понимает, что она не просто случайно помещена на карте; вместо того, чтобы расправить, он срывает бумажку, читая адрес под ней. Ответ на вопрос о важности местоположения вертится у него на кончике языка — это дом не кого-то из стаи, а кого-то связанного с ними, он просто не может вспомнить, кого именно — когда Пэрриш внезапно зовет его по имени из ванной. Тео резко поднимает взгляд вверх и видит, как Пэрриш держит что-то, стоя в дверном проеме. Его горящие глаза сужаются; темно-бордовая спортивная футболка. Форма игроков лакросса школы Бейкон Хиллс, если быть точным, и Тео узнает номер. Он достает телефон, не успев даже подумать, свободной рукой показывая Пэрришу, чтобы тот подошел и взглянул на карту. — Лиам? Или Лиам просто отвлекается от чего-то, или Тео же звучит не так напряженно, как себя чувствует, потому что Лиам просто берет трубку и начинает отвлеченный разговор: — Тео! Ты еще в магазине? Можешь взять мне гаторейд*, я забыл... Тео прерывает его: — Заткнись и слушай меня. Где Нолан? Мне нужно, чтобы ты нашел его и был с ним. Лиам мгновенно фокусируется; Тео слышит, как он отходит поодаль от команды. — Что происходит? — Один из охотников Монро в городе, мы с Пэрришем нашли его номер в мотеле, — нетерпеливо объясняет Тео. — Думаю, они попытаются схватить Нолана на игре, поэтому тебе нужно найти его и быть с ним. В трубке повисает многозначительная пауза, после которой голос Лиама внезапно мрачнеет: — Я не могу. Тео замирает. Он просто не двигается, чтобы сосредоточиться на звонке, на Лиаме. — Что? В смысле ты не можешь? Лиам в спешке говорит: — Нолан не здесь. Он не мог найти футболку в шкафчике и был уверен, что забыл ее дома. Тео бледнеет, смотря на футболку Нолана в руках Пэрриша. — Лиам, слушай меня. Найди миссис МакКолл и шерифа, ладно? Найди их, Кори и Мейсона, оставайся с ними, не выпускай из поля зрения. — Тео... — пытается Лиам. — Будь с Кори и Мейсоном, — рычит Тео, и какой-то маленький уголок его мозга застигнут врасплох яростью собственного ответа, но у него нет времени обдумывать это; он уже несется сломя голову назад к пикапу, Пэрриш — который точно слышал Лиама — сразу за ним. Тео врезается в пикап, садится внутрь, заводит двигатель и выезжает с парковки, оставляя за собой визг резины. Он рассеянно замечает в зеркале заднего вида, как Пэрриш делает то же самое, но он слишком занят руганью на себя — не стоило тратить время на звонок Пэрришу, не стоило тратить время на ключ — и просит свой пикап выжать еще немного скорости. Дом Нолана в добрых двадцати минутах езды, даже несмотря на то, что Тео нарушает несколько правил дорожного движения и едва избегает аварии, проскальзывая через перекресток в последнюю секунду на желтый, и Пэрриш следует прямо за ним. На дорожке у дома Нолана припаркованы два кроссовера, и когда они наконец доезжают, Тео выворачивает руль пикапа, паркуясь под таким углом, чтобы закрыть обе машины. Он глушит мотор и оставляет дверь открытой, а потом бежит к дому, чувствуя себя напряженным до предела, пытаясь услышать происходящее внутри. Он чувствует Пэрриша за собой, но не ждет, а просто влетает в парадную дверь — замок уже сломан, дверь свисает с петель — и останавливается. Росслер в шоке смотрит на него из гостиной, застыв, одной рукой держа Нолана за воротник, а второй намереваясь ударить его, видимо, не в первый раз — лицо Нолана уже превратилось в кровавое месиво. Тео угрожающе рычит, его глаза вспыхивают, изо рта лезут клыки, а на пальцах — когти. Второго охотника — Престона, тоже из зоопарка — он чувствует слишком поздно, слышит звук взведенного курка и осознает, что сейчас будет, за мгновение до того, как пуля пронзает плечо. Он отшатывается назад под ударом, но держится на ногах и рычит на Престона, когда Пэрриш входит в дверь с поднятым оружием. Пэрриш кричит, Тео его слышит — управление шерифа Бейкон Хиллс, если это кого-то здесь волнует — но он сосредоточен на Росслере, на том, как тот поднимает Нолана на ноги, используя в качестве живого щита, а вытащенный из-за пояса нож прижимается к шее Нолана. — Отпусти его, — приказывает Тео, но Росслер только гнусно улыбается. — Не думаю, — он прижимает Нолана сильнее к себе, и тот взвизгивает. — Ты же уже чувствуешь волчий аконит? Мы не знали, покажется ли кто-то из вас, грязных псов, ведь именно из-за Нолана тот остолоп и его сучья сестра мертвы, — говорит он Нолану, сплевывая в его ухо; Нолан стискивает зубы и отворачивается, но даже кровь не мешает Тео почувствовать прилив его стыда и ненависти от слов Росслера. — Но лучше перестраховаться, чем потом жалеть, да? На самом деле Росслер прав, и Тео чувствует отравление волчьим аконитом, медленно распространяющееся по его груди и руке, как ледяная вода по венам, и каждый удар сердца толкает яд все дальше и дальше по кровотоку. Какая-то его часть — подозрительно похожая на Лиама — хочет снова зарычать перед лицом тупика, продолжать угрожать, но Тео не делает этого, зная, что в этом нет смысла. Вместо этого он подавляет свой дискомфорт, ярость, ослабляет позицию — почти шатаясь, его конечности уже начинают дрожать — и раскидывает руки, чтобы жестом обрисовать всю ситуацию; Пэрриш и Престон с оружием, Тео с когтями и клыками, готовый разорвать Росслера на части, как только он попытается пошевелиться. — Да ладно, Росслер, — вкрадчиво начинает Тео, уговаривая, как только может расслабиться; он снова становится дипломатом, переговорщиком, шпионом. — Как ты думаешь, чем все это закончится? — Тео намеренно делает шаг вперед, чтобы заставить Росслера отпрянуть назад и сильнее прижать нож к горлу Нолана, заставить Росслера думать, что он выиграл что-то, когда на самом деле выигрывает Тео. — Здесь только ты с Престоном, да? Монро не послала никакое подкрепление, да и сказала, что не сможет послать его, если вас поймают. Взгляд Росслера падает на Престона, и Тео ясно читает в нем вопрос: откуда, черт возьми, он знает? Поэтому Тео еще немного крутит пресловутый нож. — А у меня? У меня Цербер, — Тео резко поворачивает голову к Пэрришу, который — и тут Тео мысленно свирепо ухмыляется — делает именно то, что хотел Тео: вспыхивает глазами, словно адским огнем, обнажает зубы и ощутимо повышает температуру в комнате на несколько обжигающих градусов, — и целая стая сверхъестественных существ, которые уже на пути сюда и просто отчаянно желают вонзить свои когти в вас обоих. — Не забывай про шерифа, — довольно добавляет Пэрриш, как будто они обсуждают планы воскресного завтрака, а не потенциально кровавое выяснение отношений. — Я знаю, ему тоже не терпится перекинуться с ними парой слов. Тео медленно улыбается. Его золотые глаза смотрят только на лицо Росслера, и тот смотрит в ответ. — Если, конечно, шерифу для допроса останется от них хоть что-то после встречи с Малией и Лиамом. Они в его полном распоряжении, — Тео легко соглашается, наблюдая, как Росслер изо всех сил старается не побледнеть. — Тогда вы будете отскребать мозги Нолана со стенки, — угрожает Росслер, и рука, не прижимающая нож к шее Нолана, тянется к поясу за пистолетом. Он демонстративно приставляет его к виску Нолана и сильнее прижимает нож, все еще крепко зажатый в ладони, к его шее. Тео игнорирует всплеск чувств, которые пронзают его грудь, когда кожа на шее Нолана бледнеет от давления лезвия, и вместо этого пожимает плечами, глядя на Пэрриша, будто проверяя, что тот его понимает, и говорит: — Как ты и сказал, именно из-за Нолана Бретт и Лори сейчас мертвы. Думаю, мозги на стенке это приемлемый побочный ущерб, учитывая шанс... — тут он делает паузу, поведя подбородком вперед и назад, как будто пытаясь найти верное слово, — ...побеседовать с двумя главными помощниками Монро. Полсекунды Тео волнуется, что Пэрриш поверит в его готовность пожертвовать Ноланом ради Росслера и Престона, но Пэрриш подыгрывает ему, ухмыляется и с вызовом поднимает брови, когда Росслер смотрит, чтобы оценить реакцию на заявление Тео. Тео же удивляет только Нолан; он отмечает его запах и скачок сердцебиения — который он ожидал и за который планировал извиниться, возможно, недостаточно искренне на фоне спасения его жизни — но затем оба выравниваются, и Нолан сглатывает, закрывает глаза и немного провисает в руках Росслера, как будто он принимает свою судьбу; как будто он думает, что заслуживает ее. Тео, застигнутый врасплох, смотрит на его закрытые веки, и в результате чуть не срывает всю эту шараду. К счастью, Росслер начинает говорить, возвращая Тео к действительности. — Я тебе не верю. Я видел тебя в больнице с этим идиотом Гейбом, и мы знаем, что с тех пор ты таскаешься за стаей МакКолла, как голодная дворняжка, ищущая объедки со стола. МакКолл никогда тебя не простит. Это приземляет, хотя Тео и знает, что не собирается жертвовать Ноланом; есть наполовину паникующая часть Тео, которая понятия не имеет, как он собирается освободить Нолана и утащить его в безопасное место подальше от Росслера, и эта часть уже начала разматывать сценарий за сценарием, как Скотт может отреагировать, если Тео потерпит неудачу и Нолан умрет. Он вздрагивает прежде, чем успевает сдержаться, и глаза Росслера торжествующе вспыхивают. — Как низко ты пал, Тео, — Росслер усмехается, делая упор на своем преимуществе. — От альфы химер до зверушки стаи МакКолла. Тео инстинктивно рычит, его аура безразличия спадает, хотя хладнокровно рациональная часть его мозга отчаивается из-за той легкости, с которой Росслеру удалось проникнуть под его кожу. Росслер злобно ухмыляется и снова открывает рот, Нолан по-прежнему безвольно лежит в его руках, как тряпичная кукла, а затем слишком быстро происходит сразу несколько вещей. Пистолет и нож в руках Росслера отдергивают от шеи Нолана, и внезапно появляется Кори, поскольку из-за сосредоточенности на оружии его камуфляж исчезает; выражение чистого недоумения на лице Росслера, по закону жанра, было бы комично в любое другое время. Лиам, который держал Кори и поэтому тоже был невидимым, бросается на Росслера и когтями бьет его по ногам, эффективно перерезая подколенные сухожилия; он откатывается в сторону, когда Росслер с болезненным криком падает, увлекая за собой Нолана. Пэрриш, поймав возможность, стреляет Престону в плечо; пистолет охотника падает из внезапно ослабевших рук, он кричит от боли, и Пэрриш немедленно подается вперед, чтобы повалить его на пол одним хорошо поставленным ударом в висок. После этого Пэрриш встает над ним, направив пистолет в голову, но Престон не двигается, и Пэрриш опускается на колени, чтобы надеть наручники. И наконец, Тео — волчий аконит в его организме, очевидно, достиг одного или двух жизненно важных органов — падает на пол из-за подкосившихся коленей. Он слышит, как Лиам выкрикивает его имя, но он слишком сосредоточен: перевернуться, поджать под себя колени и встать. Он по-прежнему сосредоточен на Росслере; на Росслере, который все еще так близко к Нолану и Лиаму. Впрочем, в этом нет необходимости; в следующую секунду шериф входит в выбитую парадную дверь, направив пистолет на Росслера, который корчится на земле. Шериф кивает Кори, до сих пор держащему оба оружия Росслера так, как он их выдернул, со смутно контуженным выражением лица; и опускается на колени, чтобы оттащить охотника на несколько футов от Нолана, заставить его перевернуться на живот и надеть наручники. Тео как раз успевает увидеть, как миссис МакКолл и Мейсон заходят за шерифом внутрь —люди, очевидно, ждали снаружи, пока опасность серьезных телесных повреждений от людей, которые могли не просто отмахнуться, не была значительно уменьшена — он видит миссис МакКолл, которая спешит прямо к Нолану, прежде чем снова падает на пол. В последний момент он отворачивает лицо и умудряется избежать унижения из-за сломанного носа, но тут же понимает, что уже не встанет. В следующее мгновение он чувствует на себе чьи-то руки, помогающие ему перевернуться. Лиам бледнеет, когда видит пулевое ранение на плече Тео, несомненно почерневшее и кровоточащее, а затем судорожно трепещет ладонями над его телом, будто ищет безопасное место, чтобы положить их. — В пуле был аконит, — слышит Тео объяснение Пэрриша; Лиам выругивается. — У Тео в пикапе есть аконит для таких случаев, — говорит Кори в оглушающую тишину; шериф велит принести его. Тео видит шаги Кори уже в полутьме, но слышит, как шериф говорит, что вызвал скорую, замечает сообщение по рации о поимке Росслера и Престона: они оба разыскиваются за убийство, даже без учета сверхъестественных элементов этих преступлений. Росслер рычит и ругается, но не представляет опасности благодаря нападению Лиама; миссис МакКолл говорит шерифу, чтобы он надавил на его раны, но в ее голосе не особо много беспокойства. Хотя, с головокружением думает Тео, пока разум и чувства плывут, возможно, это просто обстоятельства. Когда Тео думает об этом, Лиам кидает взгляд на его лицо, отрываясь от ранения на плече, как будто запах или сердцебиение Тео выдали его. Он прижимает одну руку к здоровому плечу Тео, а другую — ко лбу, и на его лице появляется сочувствие, когда он встречается взглядом с Тео, и они смотрят друг на друга. Этот момент длится всего несколько секунд, и Лиам резко поднимает голову, когда миссис МакКолл зовет его. — Иди сюда, — приказывает она. Лиам колеблется, его руки судорожно сжимаются на коже Тео. Он пытается сказать, что все нормально, но не может: он сжимает челюсть, пытаясь не издавать болезненные звуки сквозь стиснутые зубы. — Лиам, — миссис МакКолл щелкает пальцами. — Тео будет в порядке. Нолан же впадет в шок и умрет, если ты не подойдешь сюда и не заберешь его боль. На этот раз Лиам действительно бледнеет, вскакивает на ноги и бросает последний взгляд на Тео. Тот кивает, все еще сжав челюсти, и наклоняет голову назад, насколько это возможно, пытаясь увидеть Нолана и Лиама, как он подходит к нему и опускается на колени. Миссис МакКолл стоит напротив, прижимая к шее Нолана скомканную ткань, и Тео понимает, что произошло: нож, должно быть, разрезал плоть, когда Кори выдернул его. — Рана неглубокая, — говорит миссис МакКолл, возможно, Лиаму, но скорее вернувшемуся через парадную дверь Кори, от которого пахнет виной и решимостью. — Но учитывая избиение и травму от пережитого, он на грани шока, понимаешь? Лиам кивает, берет Нолана за запястье и осторожно задирает его рукав, пока не может ухватиться за голую кожу. Тео почти сразу же видит, как по рукам Лиама начинают течь черные вены, видит, как закрываются глаза Лиама, как он делает глубокий вдох, как его тело поглощает боль. Миссис МакКолл кивает сама себе и наблюдает за Ноланом, явно удовлетворенная, а Тео снова смотрит на свое собственное тело, когда Кори падает на колени рядом с ним, держа в руках сумку из машины Тео. — Какой флакон? — спрашивает Кори, роясь в содержимом. Тео показывал ему разные виды волчьего аконита примерно в другой жизни, когда все еще играл роль альфы и заставлял Кори и других химер практиковаться в распознавании различных типов волчьего аконита по виду, до тех пор, пока они не могли делать это без особых усилий. — Западный аконит, — говорит ему Тео сквозь сжатые зубы; он распознал отличительный запах, когда Престон выстрелил в него. Кори кивает и хватает соответствующий флакон, наполненный крошечными фиолетовыми цветочками, и хотя его глаза продолжают метаться к миссис МакКолл, надавливающей на ножевую рану на шее Нолана, его пальцы не дрожат, когда он вытаскивает цветы. — Зажигалка в кармане, — говорит ему Тео, переводя взгляд обратно к потолку и отворачиваясь от картины Лиама и Нолана, пытаясь сосредоточиться на вдохах и выдохах, которые становятся все труднее и труднее по мере проходящего времени с каждой секундой. Он чувствует, как Кори роется в его карманах, а затем слегка дергает, доставая зажигалку. Щелчок, который она издает, когда Кори зажигает огонь и прикасается им к цветам в своей ладони, звучит громом в ушах Тео, но мир почти сразу исчезает в приглушенном рёве, когда Кори засыпает пепел растения в пулевое ранение на плече, а затем придавливает большим пальцем, убедившись, что пепел действительно попадает в кровоток. Тео приходит в себя лишь ненадолго, но когда он чувствует, что сознание начинает угасать, ему удается еще раз запрокинуть голову, чтобы посмотреть на Нолана, на Нолана и Лиама. Перед глазами у него все плывет, но Тео кажется, что он видит, как Нолан сжимает дрожащей рукой колено полусогнутого над ним Лиама, и слышит, как Нолан бормочет: мне жаль. — Нолан, заткнись, — яростно шепчет Лиам, и Тео слегка шевелится, потому что боль Лиама автоматически притягивает его. Но это не помогает; Тео чувствует, что теряет сознание, и сразу же сдается, измученный, все еще слыша болезненный, непрерывный, пьяный шепот Нолана. Мне жаль. Мне жаль. Мне жаль.