2. V
21 мая 2020 г. в 14:05
Позже в этот же день Скотт возвращается с неудачной охоты на Монро — и после его неудачных переговоров о заложниках с Шохре — бросает взгляд на Лиама, угрюмо сидящего с затуманенными глазами за столом Тео. Лиам должен быть в школе с Мейсоном, Кори и Ноланом, но, очевидно, всю ночь помогал с охотой, так что Скотт срывается на Тео. Тот сохраняет невозмутимое выражение лица и выжидает, просто позволяя Скотту рычать: «Я думал, мы договорились, что ты не будешь вмешивать его во все это», и не говорит ни слова.
Зато говорит Лиам:
— О, Скотт, иди нахер. Он не виноват, я не какой-то ребенок.
Пятнадцать минут спустя, сидя на бетонном блоке, который служит перилами на балконе Дерека, и прислонившись спиной к голой кирпичной стене, Тео с тихой благодарностью принимает кружку кофе, которую протягивает ему Дерек. Не нужно прибегать к сверхъестественным чувствам, чтобы услышать, как Скотт и Лиам до сих пор кричат друг на друга двумя этажами ниже в его квартире.
Тео был готов принять на себя всю тяжесть разочарования Скотта — и его неизбежные извинения впоследствии, — но он действительно не знал, что делать с импровизированным вмешательством Лиама. Малия в свою очередь явно не собиралась терпеть эту ситуацию; она повернулась к Алеку, что застыл на разложенном диване с широко раскрытыми глазами, наблюдая за разворачивающимся сценарием, как какой-то олень, выскочивший ночью на дорогу перед машиной, и сказала: «Я не собираюсь торчать здесь и участвовать в этом. Давай, я весь день проторчала в машине, а теперь хочу пробежаться в заповеднике». Алек пошел за ней в явном замешательстве как раз в тот момент, когда Скотт уже оправился от шока; за несколько секунд до этого Дерек легонько толкнул Тео в плечо и дернул подбородком вверх, намекая на свою квартиру.
— Ты ведь знаешь, что на самом деле он на тебя не злится? — уточняет Дерек, прислонившись к перилам в нескольких сантиметрах от согнутых коленей Тео, сжав ладонями собственную кружку.
— Я знаю, — говорит Тео, и он действительно знает.
— Он просто, — злой, и уставший, и разбитый, — расстроен. Это были тяжелые четыре дня.
И, похоже, не только для Скотта, думает Тео, наблюдая, как Дерек долго, измученно вздыхает и трется щекой об одну из своих вытянутых рук. Тех нескольких часов сна, которые ему и остальным охотникам удалось перехватить со стаей Кресвелла, было явно недостаточно. Тео хочет сказать ему, что он может вернуться в квартиру и рухнуть в постель, что Тео не нужна нянька или сторож, только потому что Скотт вышел из себя. Однако он этого не делает; он почти уверен, что все это взаимодействие нужно скорее Дереку, чем ему.
— Убитая стая, Алек, четверо казненных Шохре охотников, — продолжает Дерек. — По большей части мы начали осознавать все это только на пути домой.
— Я думал, мы ее поймаем, — признается Тео, так что Дереку этого делать не приходится.
— Разве мы все так не думали? — бормочет он и делает большой глоток кофе.
Застигнутый врасплох силой горечи в его голосе, вполуха слушая, как Скотт и Лиам хлещут друг друга острыми словами, Тео находит в своих мыслях странный оптимизм.
— Девять охотников вне игры, это... не так уж и плохо.
Дерек странно смотрит на него, очевидно, заметив эту перемену в настроении. Затем он вздыхает.
— Да, не так плохо. Нам нужно несколько дней, чтобы расслабиться и осознать все это безумие. Тогда, я уверен, мы все увидим ситуацию с этой стороны, — он прерывается и опускает голову, словно прислушивается к спору, что разгорается двумя этажами ниже. — Даже Скотт.
— Даже Лиам, — добавляет Тео, соглашаясь. В конце концов он убедил Лиама поспать несколько часов до приезда Скотта, когда Мейсон, Кори и Нолан проснулись и ушли в школу — все трое вместе с Алеком знали, что что-то случилось, пока они спали, но благоразумно воздержались от расспросов.
Но Тео не мог спать. Он сидел за столом и смотрел на карту, на их план, который должен был сработать, и просто слушал дыхание Лиама и Алека; просто смотрел на скопления черных крестиков и дышал в унисон с оборотнями.
Они с Дереком проводят те полчаса, которые требуются для того, чтобы спор внизу закончился — хотя он скорее не заканчивается, а резко прерывается, когда Лиам резко бросает: «Мне надо на тренировку», и уходит, — разговаривая о других вещах. Дерек интересуется, как справлялся Алек, пока их не было, расспрашивает Тео о его недавно разработанных методах обучения оборотней и выглядит слегка впечатленным, когда Тео говорит ему, насколько Алек близок к тому, чтобы освоить упражнение Хейлов. Пока они разговаривают, в его запахе появляется странная нотка, над которой Тео ломает голову в течение нескольких минут, пока не вспоминает мертвых бет Дерека, убитых стаей альф еще до приезда Тео в город.
Тео колеблется, настороженная часть его самого предупреждает, что это может обернуться против него, но тихое горе Дерека гложет его.
— Твои беты, какими они были?
Дерек резко смотрит на него, и на полсекунды Тео уверен, что совершил ошибку, но тут взгляд Дерека становится отстраненным, и он снова поворачивается к Бейкон Хиллс, раскинувшемуся на горизонте перед ними.
— Эрика и Бойд, — говорит ему Дерек. — Они были... смелые. Хотели узнать все, что возможно, об оборотнях, — он колеблется, а потом добавляет с такой искренностью, которая разбивает сердце: — Они были бы великолепными оборотнями, если бы у них был шанс развить свои способности.
Если бы у них был альфа получше, не говорит он, но все понятно по тяжелой тишине, которая наступает после его слов. Неожиданно Тео не выдерживает. Он видит машинальные взгляды Скотта на Дерека, когда тот ищет поддержку или наставление, помнит это бесконечное терпение по отношению к Лиаму, Малии и Кори, молодым, порывистым и все еще иногда таким наивным. Как Дерек справляется с Мейсоном и Ноланом, легко приспосабливаясь к их человечности, никогда не привлекая к ней нежелательного внимания.
И то, что он говорит дальше — чистая правда, какой бы жестокой она ни была.
— Ну, — начинает Тео, смотрит на горизонт и продолжает нарочито легким тоном, — ты хотя бы можешь утешить себя тем фактом, что из всех бывших альф в Бейкон Хиллс, которые безуспешно пытались создать свою стаю подростков, ты был не самым худшим.
Он чувствует, как первый непонятливый взгляд Дерека обжигает ему щеку, но продолжает сидеть лицом к далекому городу, не смотря в его глаза; он сказал то, что сказал, чтобы вылечить часть приглушенной вины Дерека, но теперь, озвучив это, он дал толчок отвращению к самому себе, которое проникает в его организм и бежит по венам, и отчего-то это чувствуется правильно. Две беты Дерека, возможно, и были убиты, пока он был альфой, но, по крайней мере, он не убил их сам в отчаянной и обреченной борьбе за власть.
Тео все еще потерян в этой спирали мыслей, когда Дерек наконец говорит:
— Это правда, — соглашается он, и Тео вздрагивает, хоть это вполне заслуженно. Но затем Дерек продолжает, и ошеломленный Тео не может не посмотреть на него: — Эта сомнительная честь определенно отдана Питеру.
Дерек слегка кривовато улыбается ему, даже немного сломлено, но эта улыбка прогоняет часть шипов, разъедающих вены Тео изнутри. Он сглатывает внезапно появившийся комок в горле и просто приподнимает свою кружку с кофе, наблюдая, как Дерек делает то же самое; выпьем за это.
После этого они погружаются в дружеское молчание, а затем Тео, в конце концов услышав заявление Лиама и хлопок входной двери, благодарит Дерека за кофе и спрыгивает вниз, возвращается внутрь и ставит свою кружку в посудомоечную машину, в то время как Дерек поднимается по непрактичной лестнице, чтобы получить столь необходимый отдых. Когда Тео возвращается в свою квартиру, Скотт все еще там, сидит за кухонным столом Тео, вяло вертя в руках одного из многочисленных бумажных журавликов, которые Лиам складывал из тетрадных листов. Бумага вся в неаккуратных каракулях Тео; он в расстройстве вырывал листки на протяжении всего утра, пока пытался вычислить траекторию движения Монро. Скотт не смотрит на Тео, когда тот молча садится рядом за стол; он просто легко отбрасывает фигурку и тяжело опускает голову на ладони.
— Прости, что сорвался, — говорит Скотт, и его голос слегка приглушен из-за его рук.
— Ты не должен извиняться, — негромко говорит ему Тео.
— На самом деле, должен, — не соглашается Скотт и опускает руки, встречаясь с Тео взглядом.
Он выглядит ужасно, кожа будто натянулась на скулы, под глазами пролегли темные круги, несмотря на исцеление оборотня. Это скорее язык тела; Тео знает, что тело Скотта, кажется, прогибается под тяжестью его самопровозглашенной миссии, и из-за этого на него больно смотреть; обычно Скотт выглядит так, будто выдерживает весь взваленный на него груз.
— Ты был прав, ты попросил меня держать его подальше от всего этого, — возражает Тео, потому что Скотт сделал именно это; он смотрел на Тео несколько месяцев назад и говорил, что они заслуживают шанса на нормальную жизнь, и Тео пытался, но не смог сдержать свое слово из-за…
Ну, из-за Лиама. У Тео правда нет объяснения получше.
— Ну, да, — бормочет Скотт, отводя взгляд, будто ему неловко было слышать собственные слова. — Но я в этом тоже был неправ.
Тео хмурится, не совсем понимая, что он имеет в виду, но Скотт не дает ему возможности долго размышлять.
— Тео, если бы не ты... — Скотт моргает, явно осознавая собственные слова. — Во-первых, Нолан был бы мертв. И во-вторых, мы бы не достигли и половины того успеха в охоте на Монро. Все это... — он обводит рукой карту, выброшенных бумажных журавликов с пометками стратегии и тактики, смятую кровать Алека на раскладном диване Тео. — Иногда мне кажется, что ты не...
Он замолкает, вглядываясь в лицо Тео, отчего тот невольно чуть не отшатывается; он не уверен, что, черт возьми, Скотт может видеть, так как он понятия не имеет, какое у него выражение лица, учитывая то, насколько он ошеломлен внезапным заявлением Скотта.
Наконец Скотт кажется разочарованным молчанием Тео, в его широко раскрытых глазах и в собственной невнятности, и опускает руки обратно на стол, тяжело глядя на Тео.
— Слушай, просто... просто не говори мне, что я не должен извиняться. Я должен был, ладно? Должен.
— Ладно, — автоматически соглашается Тео.
Скотт прищуривает глаза, выглядя далеко не удовлетворенным, но его прерывает звук открывающейся входной двери. Они оба подпрыгивают, не заметив чьего-то приближения, и оборачиваются, чтобы посмотреть, как входит Малия, за которой в нескольких шагах следует Алек. Она подозрительно смотрит на них, видя все признаки явно прерванного разговора и вдыхая какую-то путаную мешанину запахов, которая точно от них исходит, но затем просто закатывает глаза и решает не лезть; очевидно, пробежка по заповеднику вместе с Алеком не сильно подпитала ее желание вникать в чужие личные разборки.
Она закрывает за ними дверь, а потом смотрит на Тео и говорит:
— Алек уже лучше себя контролирует. Что бы ты с ним ни делал, хорошо постарался.
Тео все еще чувствует себя немного не в своей тарелке, поэтому отвечает слегка безучастно:
— Эм, спасибо.
— Пожалуйста, — отвечает Малия. — У тебя есть что-нибудь поесть? Я ужасно голодная.
— В холодильнике должна была остаться половина жареной курицы, — говорит Тео, и вообще, от этого действия он чувствует себя немного увереннее; если он в чем и преуспел, так это в сдаче своей еды на съедение стае МакКолла.
Она бормочет слова благодарности и идет к холодильнику, оставляя Алека неловко переминаться с ноги на ногу в паре метров от стола. Он, очевидно, о чем-то думает, но не знает, как это озвучить. Скотт, явно пытаясь справиться со своим насущным раздражением из-за отсутствия сна, терпеливо ждет, пока Алек разберется в себе, но Тео не собирается быть таким великодушным.
— Выкладывай, Алек, а то нам всем тут станет неловко, — приказывает Тео. Скотт бросает на него неодобрительный взгляд, но на самом деле это, кажется, помогает Алеку, который за последние три дня привык к временами весьма прямолинейному подходу Тео управляться с ним.
— Можно я останусь? — наконец выпаливает Алек. — В смысле, я хочу остаться. Здесь. Можно... можно я останусь здесь?
Тео вскидывает брови, словно интересуясь: «Ты сейчас спрашиваешь меня или его?», а Скотт медленно уточняет:
— Остаться... здесь, в квартире Тео?
Тео поворачивается и недоверчиво смотрит на Скотта, думая: «Господи, да он не в себе», а Алек краснеет и пробует еще раз:
— Нет, в смысле, в стае. С твоей стаей, — говорит он, заставляя сам себя смотреть Скотту прямо в глаза. — Я хочу остаться в Бейкон Хиллс и быть частью твоей стаи.
Хах, думает Тео, оценивающе посмотрев на него; он ожидал чего-то подобного, но рассчитывал, что Алек будет думать над этим еще пару дней. Скотт же только моргает — ему отчаянно нужно пойти домой и немного поспать, на него больно смотреть — но, к счастью, ему на помощь приходит Малия. Она выходит из кухни, и в одной руке у нее контейнер, полный курицы, а другой она отрывает кусочки мяса, запихивая их в рот. И в самом деле, думает Тео, ухмыляясь, кому нужны эти тарелки или элементарные манеры за столом?
— Скотт уже согласился. Когда мы были с Шохре, он сказал ей, что ты с нами, — говорит Малия Алеку, не заботясь и даже не обращая внимания на то, что его запах становится теплым, приобретая оттенок недоверия и застенчивой благодарности. — Кстати, ты делаешь пюре на День благодарения, на следующей неделе. Миссис МакКолл отправила каждому из стаи по заданию, но у тебя пока нет телефона, так что она попросила Тео передать это тебе.
— Что? — вмешивается Тео, понимая, что оставил свой телефон на столе, когда поднялся в квартиру Дерека.
Он протягивает руку, чтобы взять его, и действительно видит сообщение от миссис МакКолл: «С тебя фарш. МНОГО фарша. Я точно была пьяна, когда предложила праздновать у нас дома. И скажи Алеку, что он делает картофельное пюре».
— Ты делаешь картофельное пюре, — говорит он Алеку специально для того, чтобы ответить: «Я сказал ему» и при этом даже не соврать; и на самом деле решение миссис МакКолл пригласить двадцать пять человек к себе домой на День благодарения было не самой разумной ее идеей.
Скотт, видимо, все еще зависает на мысли, что он приписал Алека к своей стае еще до того, как тот был к этому готов.
— Прости. Я не хотел быть навязчивым, я просто подумал...
Алек быстро прерывает его, словно он боится, что Скотт может передумать к концу своей мысли; Тео его понимает.
— Нет! В смысле, нет. Ты не был... и это... это заманчивое предложение, — он робко улыбается Скотту, смотря исподлобья. — Эм, спасибо.
— Добро пожаловать в стаю Бейкон Хиллс, — слегка беспомощно отвечает Скотт.
Тео закатывает глаза, оставляет их глупо улыбаться друг другу и идет наверх, чтобы принять душ. Когда он снова спускается вниз, на полке лежит пустой контейнер, а косточки от жареной курицы уже начисто обглоданы; Малия, видимо, вспомнила, как в прошлый раз Тео дал Лиаму подзатыльник, когда тот выбросил хорошие косточки от целой курицы, и сказал: «Я хранил их про запас, тупица». Скотт и Малия ушли, надеясь поспать хотя бы часов двенадцать. Алек сидит на своем раскладном диване — который он даже заправил — и читает одну из книг с полок Тео; историю политики, приведшую к Первой мировой войне, которую прислал альфа стаи Кенвуда, когда узнал об их с Тео общем интересе к военной истории.
Тео сомневается, что Алек вчитывается в книгу; от него все еще исходит аура головокружительного удивления и восторга от того факта, что его официально усыновила стая МакКолла, и он почти физически вибрирует. Сопротивляясь желанию улыбнуться, Тео привлекает его внимание и жестами показывает наверх.
— Сходи в душ, а потом поедем в торговый центр, купим тебе одежду и телефон. Я не собираюсь работать твоим почтовым голубем.
Довольство Алека в некоторой степени сменяется всплеском паники — торговый центр означал людей, много людей, даже несмотря на разгар рабочего дня — но он сглатывает и кивает, соскакивает с дивана и идет наверх. Теперь Тео действительно с трудом сдерживается, чтобы не улыбнуться; очевидно, вчерашний ужин с Мейсоном и Ноланом и сегодняшняя пробежка с Малией укрепили его уверенность в себе.
Они возвращаются из магазина через пару часов, и у Алека теперь есть собственная одежда, ноутбук и блестящий новенький смартфон, и все это благодаря Питеру Хейлу. Всю дорогу обратно он доставал Тео, пока тот не разблокировал свой телефон и не отдал ему, так что Алек смог переписать к себе все номера стаи. Когда Алек начинает с кем-то активную переписку, Тео бросает взгляд на экран и видит имя Нолана в уведомлениях — и с трудом воздерживается от комментариев. Вместо этого он сажает Алека за стол, чтобы он настроил новый ноутбук, и идет разбирать купленные по пути продукты.
Он заканчивает как раз в тот момент, когда жужжит его телефон. Тео достает его из кармана и хмурится, видя имя Мейсона в уведомлении; не то чтобы Мейсон не пишет ему, но обычно он не делает это напрямую. Заинтригованный и немного обеспокоенный, Тео большим пальцем нажимает на сообщение: «Лиам не хочет говорить нам, что у них случилось со Скоттом, но Кори всю тренировку твердил ему остыть, и теперь он отказывается уходить с поля и вымещает злость на куче невинных мячей для лакросса».
Тео глубоко вздыхает и отвечает: «Я поговорю с ним». Затем он добавляет, решив слегка схитрить: «Думаю, Алек не будет против компании, если вы вдруг захотите прийти и пошататься по моей квартире».
Он убирает телефон обратно в карман и направляется обратно в большую комнату, машет Алеку, чтобы тот оторвался от своего нового ноутбука:
— Мне нужно на время отойти, но, думаю, Нолан с ребятами придет ненадолго, чтобы здесь сделать уроки. Ты не против?
До Джеймса Бонда Алеку далеко; он слегка краснеет и запинается.
— А, да. Нет; в смысле, да! Я не против, это... это не проблема.
Тео сглатывает свой смешок.
— Отлично. Тогда увидимся через пару часов.
Когда он добирается до школы, уже темнеет, и потрепанный старый внедорожник Лиама — одна из немногих машин, оставшихся на стоянке. Тео паркуется рядом с ним и выходит, немного обостряя свои чувства, чтобы уловить звук жесткого удара по мячу для лакросса, то, как он врезается в сетку ворот, свист клюшки Лиама в воздухе. Слегка сжав челюсть, Тео быстро оглядывает остальное здание школы и парковку, чтобы понять, есть ли кто-то из учеников или учителей поблизости. Людей нет — ночь для Калифорнии выдалась холодная; и Тео засовывает руки в карманы, направляясь к полю для лакросса.
Лиам либо слышит, либо чует его приближение, потому что еще до того, как Тео появляется в поле его зрения, он огрызается:
— Что, Скотт подослал тебя, чтобы ты меня проверил?
Он подчеркивает свое обвинение жестким броском, и Тео слышит, как сетка напрягается под силой удара, а некоторые нити трещат; если Лиам не сбавит обороты, дальше мяч точно ее порвет.
— Вообще-то нет, — просто отвечает Тео, не поддаваясь на провокацию. — Мейсон волновался.
— Пусть Мейсон не лезет не в свое дело, — выдыхает Лиам и делает еще один бросок; к счастью, мяч попадает в другую часть сетки, но Тео слышит, как лопаются новые нити.
Лиам подхватывает еще один мяч и собирается бросить и его, но Тео не дает ему — он вскидывает руку и хватает верхнюю часть клюшки, с силой удерживая ее на месте.
— Не будь мудаком с Мейсоном только потому, что ты злишься на Скотта. Он твой друг и беспокоится о тебе.
Лиам скалится, а его глаза на мгновение мерцают золотом; но только на мгновение. Он дергает клюшку, пытаясь вырвать ее из рук Тео, но тот не поддается. Лиам резко отпускает ее сам и отходит, повернувшись спиной. Тео опускает ее и вытряхивает мяч из сетки, держа клюшку в руках на случай, если Лиам снова попытается ее схватить.
— Скотт сказал полную херню, — рявкает Лиам и поворачивается к Тео, смотря на него так, будто хочет, чтобы тот поспорил.
— Он хочет, как лучше, — пытается Тео, зная, что этого недостаточно. Но он все равно должен это озвучить, потому что так и есть.
— О, да ладно, — со злостью отвечает Лиам, взмахнув рукой, будто он хочет физически опровергнуть слова Тео. — Он ведет себя так, будто я и другие... будто мы какие-то сопливые дети, которых он должен опекать... — Тео открывает рот, чтобы возразить, мол, нет, он сказал это не поэтому, нет, это не та причина, по которой он попросил меня не ввязывать тебя в это; но Лиам говорит быстрее, не давая ему и шанса. — Он злится на тебя, хотя ты — единственная причина, по которой он сумел найти эту психованную суку.
Тео, хмурясь, моргает.
— Что?
— О, Господи, не прикидывайся идиотом, только чтобы выгородить его, — приказывает Лиам, как будто Тео специально прикидывается тупым, а не запутался на самом деле.
Тео решает просто оставить выяснение этого момента, потому что он не имеет ни малейшего понятия, что Лиам имеет в виду, и поэтому не знает, как ему правильно реагировать.
— Лиам, Скотт уже извинился передо мной. И извинился бы еще до того, как ты набросился на него, ему просто нужно было нормально отдохнуть, выспаться одну ночь после бессонной недели. Он бы осознал, что он сказал.
Несколько секунд Лиам выглядит озадаченным, будто мысль о том, что Скотт признается в собственном плохом поведении, быстро разрушает праведное возмущение Лиама. Затем он ухмыляется и резко подается назад от Тео, скрестив руки на груди. Он несколько раз пинает землю под ногами, слегка вскапывая, отчего она мешается с травой.
После он глубоко вздыхает, явно с усталостью, и поворачивается обратно к Тео.
— Я не понимаю, почему ты его защищаешь. Именно на тебя он начал кричать без каких-либо на то причин.
У него были причины, думает Тео, но не озвучивает это. Он повторяет:
— Потому что он хочет как лучше, — затем он сам устало вздыхает. — Он такой же, как и все мы, Лиам. Иногда он ошибается.
Лиам внимательно смотрит на него в течение нескольких секунд, но его гнев, направленный по большей части на защиту Тео, не может не утихнуть, потому что сам Тео не разделяет его. Но Лиам не хочет сдаваться просто так.
— Ладно, возможно, — неохотно соглашается он и протягивает руку. — Теперь ты можешь вернуть мне мою клюшку?
Тео отводит руку дальше.
— Зависит от тебя. Ты физически способен взять себя в руки, чтобы мне не пришлось идти искать магазин спортивных товаров среди ночи и покупать там сетку на замену, пока никто не заметил и не задался вопросом, что здесь произошло?
— Да, мам, — усмехается он; Тео еще несколько секунд не отдает клюшку в качестве наказания, но потом возвращает.
Лиам очень осторожно подхватывает мяч и бросает его в половину своей обычной человеческой силы. Тео закатывает глаза и называет его королевой драмы, но не пытается отобрать клюшку или как-то иначе вмешаться; небольшая активность поможет сжечь остатки затянувшегося недовольства Лиама.
Лиам берет последний мяч, перекатывая его в сетке клюшки и собираясь бросить, когда вдруг добавляет:
— Все равно он не должен был говорить тебе то, что сказал.
Тео фыркает, думая: вот уж кто бы говорил.
— Да. Потому что ты никогда не ошибаешься, когда ты уставший, или грустный, или злой.
Это приземляет; Лиам промахивается мимо ворот на добрых три метра. Его запах становится горячим и кислым из-за нахлынувшего стыда, и он вонзает клюшку в землю, прижимается к ней лбом и покачивается туда-сюда. Тео подавляет свою дрожь и мгновенный инстинкт сказать что-то такое, что могло бы смягчить вину Лиама из-за чрезмерной реакции на понятную и признанную чрезмерную реакцию Скотта. Лиам, как и Скотт, ничем не отличается от остальных; он иногда косячит. И точно так же, как Скотту и всем остальным, ему придется жить с этим.
— Блять, — наконец-то вздыхает Лиам, коротко подытоживая всю ситуацию.
Тео тянется вперед и касается лба Лиама, чтобы тот поднял голову и посмотрел на него.
— Просто поговори с ним, ладно? Скорее всего, он чувствует себя так же дерьмово из-за всей этой ситуации, но еще он уже считает себя слишком заботливой мамочкой, поэтому будет ждать, пока ты не придешь сам.
— Или пока Малия не устанет от его унылого лица и не выгонит его, чтобы он все исправил, — добавляет Лиам со слабой улыбкой.
— Или так, — соглашается Тео. Он осматривает ночной кампус школы, а потом снова поворачивается к Лиаму. — Ты в порядке? Если да, я мог бы начать патруль отсюда.
— Можно я с тобой? — спрашивает Лиам, а потом на многострадальный взгляд Тео добавляет: — Я не усложняю!
— Ты так часто говоришь это, — отвечает Тео, — и я уже сомневаюсь, что ты понимаешь смысл этой фразы.
Лиам красноречиво смотрит на него: ха-ха, очень смешно.
— Слушай, я понимаю, почему вы со Скоттом пытаетесь не втягивать в это меня, Мейсона, Кори и Нолана, — в ответ на скептический взгляд Тео он только настаивает: — Я понимаю! Мы все понимаем, знаете, вы не такие уж хорошие конспираторы. Мы это обсуждали.
— Тогда почему ты сорвался на Скотта? — спрашивает Тео, искренне недоумевая.
— Потому что он начал на тебя кричать просто так, — медленно повторяет Лиам, показательно вздыхая; Тео просто пялится на него. — Ладно, все равно. Мы уже выяснили, что я не должен был кричать на Скотта.
— Это я выяснил. Не припомню, чтобы ты помогал, — перебивает его Тео, но он делает это по большей части, чтобы побыть вредным, и Лиам ясно это понимает; он закатывает глаза и пытается ударить Тео по руке, но тот легко уворачивается.
— Все равно, — говорит Лиам достаточно громко, когда становится ясно, что Тео не даст ему просто так себя ударить. — Я все понял, но от чего бы вы ни пытались нас защитить, это и наша война тоже.
Юмор ситуации для Тео пропадает; Лиам прав.
— Я не буду, ну, наверное, настаивать, чтобы поехать со Скоттом и все такое, — убеждает его Лиам. — Я буду ходить в школу, закончу ее, вы ведь так на этом помешаны, — Тео одними губами недоверчиво повторяет это «помешаны»: Лиам, что за черт? — Но я хочу помочь, ладно? Как прошлой ночью. Ты не должен тащить все это на своих плечах.
«Но именно поэтому я здесь», — думает Тео, сбитый с толку; как Лиам думает, почему иначе Скотт разрешил ему остаться в Бейкон Хиллс? Но Лиам продолжает:
— Дай мне пойти с тобой в патруль сегодня, — тихо заканчивает он, не настаивая и не требуя, подводя итог этого дела; обвинение закончено.
Этот чертов день был слишком, слишком странным, словно эмоциональные американские горки, катаясь на которых, Тео метался туда-сюда между различными членами стаи МакКолла и их проблемами; и сейчас нельзя ожидать от него правильного решения. Тео вздыхает, закрывая глаза, чтобы не видеть пристальный взгляд Лиама — когда он успел так вырасти, спрашивает себя Тео, не могло же это произойти всего за полчаса, — а затем он вскидывает руки, говорит: «Прекрасно», будто сдается всей Вселенной, и открывает глаза как раз вовремя, чтобы уловить победную усмешку Лиама.
— Тогда собирай вещи и пошли, — говорит ему Тео, возвращаясь к привычным указаниям, которые в своем роде давали ему устойчивую и привычную почву под ногами. Он чувствует, как в их взаимоотношениях с Лиамом что-то сдвинулось в направлении, которое он не мог понять, здесь, на поле для лакросса, где они только вдвоем.
Он ждет, пока Лиам собирает мячи у ворот, подбирает тот, которым промахнулся, сваливает их все в сумку и вместе с клюшкой бежит к своей машине. После этого Лиам возвращается; от него пахнет возбуждением и еще чем-то более темным и тяжелым, что Тео не может точно определить; он бросает свои потуги и просто слабо улыбается Лиаму в ответ, почти беспомощно, и не может ничего с собой поделать.
В ту ночь Тео патрулирует местность вместе с Лиамом за своей спиной. И когда Лиам без всяких усилий бежит следом, Тео чувствует его тепло всего в нескольких сантиметрах от своей лопатки.