i know all sorts of things i don't believe

Тео снова просыпается, и на этот раз это настоящий сюрприз. В нескольких метрах от того места, где он лежит, что-то монотонно ровно пищит. Он приподнимает подбородок, чтобы посмотреть, что там; под его головой опускается что-то мягкое из-за движения; и Тео видит монитор сердечного ритма. Он наблюдает, как прибор снова издает звуковой сигнал, линия на экране подскакивает вверх, а затем снова выравнивается. Он смотрит на это несколько долгих минут, сонный и немного загипнотизированный, прежде чем понимает, что монитор синхронизирован с биением сердца в его груди. «Что?» — думает Тео и снова опускает подбородок. Ритм на экране набирает темп, его пульс подскакивает из-за замешательства. Этого изменения темпа, очевидно, хватает, чтобы разбудить Скотта, который растянулся в одном из жалких больничных кресел, закрыв лицо рукой. Он дергается и оглядывается вокруг, немного лихорадочно, пока его глаза не останавливаются на Тео — который щурится, сбитый с толку — и тогда он немного расслабляется. — Боже, — бормочет Скотт; судя по голосу, он устал, и сон в неудобном кресле совсем не помог ему хотя бы немного отдохнуть. Потом он со стоном садится и грубо трет лицо руками. Когда он опускает их, то мягко и тепло улыбается Тео. — Ты очнулся, — наконец говорит он. Судя по плохо скрываемому облегчению в голосе Скотта, мог и не очнуться. Тео немного ерзает на больничной койке — слышит, как снова подскакивает пульс на мониторе сердечного ритма — и ощущает, как ноют различные части его тела, но в целом он чувствует себя... хорошо. В целом он не чувствует, что умирает, и это куда лучше последнего раза, когда он был в сознании. — Что случилось? — хрипит он; горло пересохло и саднит, но по ощущениям будто от обезвоживания, а не потому что психованная охотница на оборотней засунула ему в глотку гелевую капсулу с щепками омелы. Скотт хмурится, оглядывается по сторонам, поднимает палец и на мгновение исчезает из комнаты. Когда он возвращается, у него в руках стакан с водой, внутри весело покачивается трубочка. Скотт подходит к кровати и держит его так близко, чтобы Тео мог сделать глоток. Тот бросает невероятно сухой взгляд сперва на трубочку, а затем на Скотта, но он просто вскидывает брови и ждет. В конце концов жжение в горле Тео побеждает его гордость, он ловит трубочку губами, делает несколько глотков и возмущается, когда Скотт убирает ее. — Тео, не спеши, — упрекает Скотт и ставит чашку на столик у изголовья кровати. Затем он, кажется, ловит себя на чем-то, слегка беспомощно и недоверчиво смеется, а потом мягко усаживается на край матраса. — Господи, это так странно. Учитывая это безумие, царящее в Бейкон Хиллс все эти годы, думаю, я ни разу не видел оборотня на кровати в больнице. Хотя, — он замолкает, видимо, вспомнив что-то, — один раз было. Дерек, но тогда он технически был человеком. — Да, так что спрошу еще раз, — говорит Тео в ответ; его голос еще хрипит, но звучит уже лучше. — Что случилось? Скотт хмурится, думая, а потом спрашивает: — Что последнее ты помнишь? Тео задумывается. В основном это боль. Последнее, что он помнит — боль, подавляющая и всепоглощающая, но Скотт спрашивает не об этом. Он закрывает глаза, игнорируя попытки своего разума уклониться от воспоминаний, пропитанных агонией, а затем снова открывает их, и видение возвращается на первый план. — Монро мертва, — медленно говорит Тео, на пробу; произнося это, он кидает взгляд на Скотта и замечает вспышку жаркого удовлетворения на его лице. — Я видел ее, когда Дерек выносил меня из... где мы там были. — На складе, конечно же, — отвечает Скотт, закатывая глаза, как будто он лично оскорблен недостатком воображения у Монро касательно размещения криминального логова. — В нескольких километрах отсюда, на Лесном ранчо*. Видимо, она использовала его только для этого нападения, не было никаких признаков долговременного пребывания там. Это объясняет, почему ни Тео, ни кто-либо из его контактов, ни команда охотников не знали об этом складе раньше. Но тут возникает другой вопрос. — Как вы его нашли? — с любопытством спрашивает Тео, имея в виду: «Как вы нашли меня?», но суть та же. — А вот это, — сухо отвечает Скотт, — интересная история. На тебя когда-нибудь кричали одновременно четверо разных одинаково паникующих людей? — Думаю... думаю, нет, — отвечает Тео, немного теряясь в догадках, какое это имеет отношение к тому, что Скотт нашел доселе неизвестный временный склад Монро. — Тебе повезло, — бормочет Скотт и вздыхает. — Мы нашли этот склад — нашли тебя — когда проехали Юба-Сити**, и совершенно неожиданно мне позвонил Айзек Лейхи. — А, — говорит Тео, когда кусочек пазла встает на свое место; Скотт странно смотрит на него, и он объясняет: — Монро, перед тем как она... — Тео рукой демонстративно показывает на свое тело, — слишком ясно намекнула, что она спровоцировала видение Лидии, послав охотников за Айзеком. Так он сбежал от них? Скотт фыркает, и на его лице появляется намек на гордость, когда он говорит: — Ему не пришлось. Он первый нашел их. Очевидно, за несколько часов до того, как они должны были атаковать. Айзек... — он замолкает, взгляд его устремлен куда-то вдаль, мысли витают где-то далеко, — очень хорошо умеет опережать охотников. У него был хороший учитель. Где-то в густой тени этой простой фразы Скотта есть долгая история, которую Тео не знает, но он почти уверен, что она связана с лучницей Арджент; пусть покоится с миром. Он выжидает, давая Скотту необходимое время снова отпустить воспоминания, в которые он погрузился. Спустя почти полминуты Скотт качает головой, слабо улыбается, извиняясь — Тео мягко качает головой; не извиняйся, — и продолжает объяснение. — У Айзека получилось поймать одного из охотников. Видимо, Монро послала туда не самую лучшую свою команду, потому что он раскололся, как некрепкий орех, и начал лепетать о каком-то безумном нападении на Бейкон Хиллс. Айзек не знал, о чем тот говорил, но это же Бейкон Хиллс, так что он и позвонил мне. — И он был... одним из четверых? — предполагает Тео, вспомнив предыдущее заявление Скотта. — Первый из них, — криво усмехается Скотт. — Как только мы притормозили, чтобы попытаться понять, о чем, черт возьми, разглагольствует Айзек, Мейсон в слепой панике позвонил Кори, а Лидия начала кричать. Тео моргает, а в голове слышит слова Монро: «Банши, которые присоединяются к стае, становятся особенно чувствительными к ее членам». Эта мысль вызывает странный всплеск эмоций в груди, с которым Тео сейчас совершенно не способен справиться, поэтому он решительно отбрасывает чувства в сторону. — Кто был четвертым? — спрашивает он; частично чтобы отвлечься, но и из любопытства. — Пэрриш, — отвечает Скотт. — Он позвонил Стайлзу... Ну... сначала он позвонил Лидии, но она... — Кричала, — криво вставляет Тео; Скотт одобрительно усмехается, а затем продолжает. — Как бы то ни было, как только мы смогли собрать воедино все эти разные истории и поняли, что происходит, то все развернулись и направились прямиком в Бейкон Хиллс. Мой отец, отец Стайлза и Пэрриш уже уехали из Реддинга. Тео кивает, но потом замирает и хмурится. — Охотник рассказал Айзеку, где находится склад? Почему Монро рассказала второстепенному охотнику — а те, кто охотился за Айзеком, точно были второстепенными, — о складе, который она собиралась использовать? Скотт качает головой. — Нет. Мы вышли на след горстки охотников, которые поехали за Алеком и остальными; они развернулись. Поэтому нам и потребовалось некоторое время, чтобы найти тебя. — Алек, — внезапно осознает Тео и садится; монитор сердечного ритма позади него предупреждающе кричит, когда пульс Тео резко поднимается. — Он в порядке, он в порядке, — убеждает его Скотт, подаваясь вперед и мягко сжимая плечо Тео, чтобы уложить его обратно на спину. — Мейсон, Нолан, Алек... они все в порядке. Тео с трудом ложится на спину, закрывает глаза и заставляет себя медленно дышать через нос, пытаясь успокоить пульс. Он все еще чувствует себя чертовски слабым. Скотт смотрит на него так, словно раздумывает, не стоит ли ему перестать вводить Тео в курс дела, так что тот говорит, пытаясь отвлечь его: — Они нормально добрались до Шохре? — спрашивает он. Скотт слегка прищуривается, будто знает, что Тео специально отвлекает его, но все же отвечает: — Добрались, — затем выражение его лица становится слегка сочувственным. — На самом деле, гораздо сложнее было заставить их уехать из Вайрики. Ты дал Алеку весьма четкие указания. Тео немного неуверенно ухмыляется. — В свою защиту могу сказать, что у меня были весьма веские причины быть таким придурком. Но Скотт не воспринимает всерьез эту шутку. Он внимательно рассматривает Тео со спокойным выражением лица. — Ты спас их жизни. Тео неловко ёрзает под пристальным взглядом, пытаясь отвлечься. — Ты так и не закончил свой рассказ, как я оказался на больничной койке. И почему я все еще чувствую себя таким слабым, как... — Человек? — криво усмехается Скотт. Затем он окидывает взглядом комнату, переводя взгляд с пульсомера на Тео, распростертого на кровати, на набор приборов рядом с ним, которые Тео заметил раньше, но не понял, для чего они здесь. — Щепки омелы... мы не знали, как вытащить их из тебя, но пока твое тело их растворяло, кровь по сути превращалась в яд. Господи, тупо думает Тео. — Лидия... — начинает Скотт. — У нее сперва была идея — переливания крови, а потом доктор Гейер с моей мамой немного доработали эту мысль, добавили диализ*** почек и печени, чтобы быстрее вывести токсины. Это... удивительно изящное решение. В следующий раз Тео должен будет поблагодарить Лидию и миссис МакКолл. И доктора Гейер тоже, конечно, хотя… — Лиам рассказал отцу? — спрашивает Тео. — И маме. Нолан и Мейсон рассказали своим родителям, Малия — отцу... — подтверждает Скотт; он слегка кривит лицо, и Тео не уверен, откуда возникает его разочарование, но скорее всего, откуда-то глубоко изнутри. — Мы решили больше не хранить секреты от самых близких нам людей в слепой ошибочной попытке защитить их. Тео не знает, что сказать — в конце концов, у него нет никаких родственников в неведении, — поэтому он молчит. Скотт качает головой, словно очищая ее, и снова устраивается на матрасе. — Кстати, о докторе Гейере, он должен прийти с минуты на минуту, — говорит Скотт. — Тебе нужно последний раз сделать переливание и диализ, а потом (по их предположениям) твое исцеление сможет взять верх, закончить очистку последних токсинов без дальнейших повреждений. — Фантастика, — наполовину саркастически бормочет Тео. Он, конечно, хотел бы избежать такого удовольствия: быть в роли человеческой подушки для булавок, но выведение остатков яда Монро из тела было бы куда большим унижением. На несколько минут они погрузились в дружеское молчание, внимание Скотта привлекло что-то, происходящее где-то в больнице. Чувства Тео все еще слабы, поэтому он почти ничего не слышит за пределами комнаты, хотя даже если бы и мог, его мысли настолько туманны, что он не уверен, что мог бы что-то воспринять. Он уже начинает засыпать, его веки тяжелеют, когда Скотт снова говорит: — Знаешь, они все были здесь. Тео моргает несколько раз, приходя в себя, а затем щурится. — Кто и где? — Стая. Они все тут были: Дерек, Стайлз, Малия, Нолан, Мейсон, Кори, Алек, Крис, — он на секунду замолкает. — Лиам. Отец Стайлза, Пэрриш и мой отец тоже, но сейчас они разбираются с местом преступления. Доктор Гейер с мамой никого сюда не пускали, пока работали, поэтому они оккупировали комнату ожидания на третьем этаже. Тот же самый медленно горящий водоворот чего-то снова поднимается в груди Тео, и он сглатывает, на мгновение отводя взгляд от Скотта. — Но они почти засыпали стоя, поэтому как только доктор Гейер с мамой объявили, что ты справишься, где-то в три утра, я отправил большинство из них по домам, чтобы они отдохнули, — продолжает Скотт. — И все равно они не соглашались уйти, пока я не пообещал, что сам останусь и буду регулярно присылать видео-доказательства, на которых видно, что ты дышишь. Чувствовал себя так, будто я преступник и договаривался о выкупе. Кстати... Он достает свой телефон, разблокирует и направляет на Тео; тот сухо смотрит в объектив и говорит ему: — Вы все ненормальные. Скотт просто смеется, а затем поворачивает камеру, поднимает большой палец и объявляет, словно иначе остальная стая не поймет, что на этом видео: — Тео проснулся! Несколько секунд он молчит, отправляя видео, а потом блокирует телефон и убирает обратно в карман. — Ты сказал большинство, — с любопытством спрашивает Тео, когда он заканчивает. — Что ты имел в виду? Скотт вздыхает, потирает кончиками пальцев лоб и печально улыбается Тео. — Лиам и Алек не пошли. — О, — тупо говорит Тео. На лице Скотта появляется возмущенное выражение, которое Тео считает явно несправедливым; сам Тео не отказывался покинуть больницу, узнав, что с ним все будет в порядке. Он был в отключке все это время. — И где же они? — удивляется Тео и молча чертыхается, когда его пульсомер начинает пищать быстрее. Скотт со смехом фыркает, в равной степени весело и страдальчески. — Около семи утра моя мама хотела сделать из Алека диванную подушку, если споткнется о него еще раз, а доктор Гейер угрожал посадить Лиама на пожизненный домашний арест, если он не перестанет приставать к нему с вопросами о твоем состоянии. Я решил, что лучше всего будет вытащить их отсюда и как-то отвлечь. — И они послушали? — скептически спрашивает Тео. — Конечно, нет, — сухо отвечает Скотт, — но у них не было выбора, когда я позвонил Малии и Дереку, чтобы они приехали. Малия взяла Алека на пробежку в заповедник. Ну, они оббегали его несколько раз, — потом Скотт замолкает, задумчиво смотря вперед. — Я... на самом деле, не знаю, что Дерек сделал с Лиамом. Тео может только догадываться; терпение Дерека переменчивым приступам гнева Лиама было впечатляюще велико, но часто брал верх... творческий подход. Он тихонько смеется про себя, думая об этом, представляя, без сомнения, кислое выражение лица Лиама и совершенно невозмутимые и непоколебимые ответы Дерека. — Эй, Тео? — неожиданно неуверенно зовет Скотт. — М? — рассеянно тянет Тео. — Можно тебя спросить? — интересуется Скотт, и Тео сосредотачивается, немного заинтригованный и обеспокоенной внезапной переменой в поведении Скотта. — Не то чтобы я могу тебя остановить. Я сейчас пленный зритель, — указывает Тео, пытаясь смягчить эту внезапную перемену. Скотт рассеянно улыбается ему, но почти сразу же прикусывает нижнюю губу. Когда он наконец заговаривает, то спрашивает: — Ты ведь знаешь, что Бейкон Хиллс — твой дом, так? — Что? — тупо отвечает Тео, и чертов монитор сердечного ритма снова вспыхивает. — Бейкон Хиллс — твой дом, — настойчиво повторяет Скотт, и следы неуверенности исчезают из его голоса. Он рассматривает лицо Тео (который понятия не имеет, какое у него сейчас выражение, так что и не знает, что видит Скотт) и продолжает. — Ты же понимаешь, что тебе не нужно, ну, не знаю, зарабатывать свое место здесь, да? Теперь Тео действительно потерян; его рот слегка приоткрывается, и он просто смотрит на Скотта, потеряв дар речи. Тот смотрит на него в ответ, его лицо медленно меняется, становясь таким же пораженным, а затем Скотт стонет — и это был бы гораздо более комичный звук, если бы Тео не паниковал — и прячет лицо в ладонях. — Целая куча людей убьет меня за это, — сквозь пальцы бормочет он, — начиная Лидией и моей мамой и заканчивая Лиамом. Они постоянно говорили мне... Боже, какой я идиот. — Скотт, я... — пробует Тео и замолкает, не зная, что сказать. Но Скотт, по-видимому, сейчас занят самобичеванием: — И я даже не могу винить тебя! Еще тогда, в доме, много месяцев назад, когда я просил тебя остаться... Господи... должно быть, это прозвучало так, будто я заключил с тобой какую-то сделку. «А ты не заключал?» — думает Тео, но у него хватает здравого смысла промолчать. — Я знал, — признается Скотт, и Тео был бы обеспокоен тем разочарованием, которое явно сквозило в его словах, если бы оно не было так очевидно направлено на самого Скотта. — Я знал, что что-то было не так, даже после того первого разговора, но всегда казалось, что было что-то... чрезвычайная ситуация, или что-то такое, что нужно было решить немедленно, и я всегда забывал. А потом ты делал какое-нибудь замечание, и я снова это понимал, но... Он замолкает, и его разочарование отходит назад, сменяясь тяжелой, грузной печалью. Он отворачивается от Тео, глядя как бы вниз, на необычайно увлекательный больничный пол, но Тео знает, что на самом деле он ничего перед собой не видит. Когда Скотт поднимает взгляд и смотрит на него, то выражение его лица мрачное и серьезное; Скотт сталкивается с этой жизненной ситуацией сосредоточенно, решительно, но спокойно и твердо. — Тео, — тихо, но непреклонно говорит он. — Ты член этой стаи. Не контакт, не друг, даже не союзник. Ты — ее часть. — Скотт... — начинает Тео, но почти сразу же замолкает. Но Скотт просто ненадолго закрывает глаза, а когда открывает их снова, они вспыхивают красным цветом альфы. — Тео. Он ждет; просто сидит, смотрит на Тео своими красными глазами и ждет. Водоворот в груди Тео, вновь разожженный словами Скотта, уничтожает все его хитроумные отвлекающие маневры, его обычный запас рациональных доводов — ты здесь, потому что ты полезен; ты здесь, потому что им нужен кто-то, кто сделает их грязную работу; и монитор сердечного ритма позади сходит с ума. Тео встречает алый взгляд Скотта и чувствует, как его собственные глаза вспыхивают в ответ, даже несмотря на усталость и последние остатки омелы; он чувствует, как его собственные глаза горят золотом, когда он встречает пристальный взгляд Скотта — его альфы. — Ладно, — наконец беспомощно произносит он, чувствуя каждую косточку, каждую клеточку своего существа. — Хорошо. Скотт смотрит на него еще секунду, а потом моргает, немного удивляясь самому себе, и магия момента пропадает. Но не исчезает; тлеющий уголек, который Скотт зажег много месяцев назад внутри ребер Тео, вспыхивает пламенем, как что-то постоянно горящее и зажатое — но не спрятанное, не охраняемое от мира. Скотт улыбается ему, выглядя немного смущенным от собственной напряженности, неловко почесывает затылок, и Тео понимает, что улыбается так же широко и беспомощно в ответ. Наверное, они так и продолжили бы вяло улыбаться друг другу какое-то время, но миссис МакКолл входит в палату, смотрит на них по очереди и поднимает бровь. — Мне стоит знать, почему вы оба улыбаетесь? — Просто... прояснили недопонимание, — объясняет Скотт, взглянув на маму, а потом еще раз улыбается Тео. — О, ты наконец-то соизволил это сделать, да? — сухо спрашивает миссис МакКолл; Скотт слегка краснеет, но она только нежно улыбается, обнимает его за плечи и крепко прижимает к себе. Потом она смотрит на Тео, и ее улыбка немного смягчается. — Добро пожаловать домой, Тео. Рада, что ты вернулся. Тео чувствует, как его дыхание прерывается, что довольно неловко, но он ухитряется криво усмехнуться. — Рад быть здесь. Миссис МакКолл тихонько смеется, а потом отпускает сына и мягко подталкивает его к двери. — Ладно, иди, подожди снаружи, пока мы с доктором Гейером закончим последние процедуры. Из тебя я тоже могу сделать диванную подушку. Скотт ухмыляется и уходит, но останавливается в дверях, держась одной рукой за косяк и оглядываясь на Тео. — Увидимся, когда ты тут закончишь, ладно? Тео кивает один раз; вся его грудь согревается этим пламенем, зажатым между ребер. — Да. Увидимся... увидимся.