Хроники Научного Сотрудника

      Оглушающие крики Агаты с каждым разом заставляли сжиматься сердце Мартина. Он держал её за руку и чувствовал, как схватки заставляли её сжимать его руку сильнее. Роды идут долго, даже несмотря на то, что больница дорогая, подлая паранойя наводила ужасные мысли в его голове. — Милая, потерпи ещё немножко, — говорил он спокойным, но с легка дрожащим голосом, как все слова, вновь терялись в криках его жены.       Вдруг, дышать стало тяжело, не так, как после пробежки, а, как во сне, ты пытаешься дышать, но у тебя не получается. Заметив это — акушерка поняла, что мужу лучше всего покинуть родильный зал, — плохое самочувствие мужа всегда плохо сказывается на беременных и, как правило, на родах. — Вам лучше выйти, — приказным тоном сказала акушерка и повела Мартина за руку из родильного зала. Её предложение он расценивал, как спасательный круг, так как не хотел показывать Агате, что ему плохо.       Выйдя из зала, Мартин сразу же сел на близлежащую лавочку, одной рукой держась за сердце. Сильная боль в области груди то стихала, то ударяла. Акушерка хотела вернуться, посчитав, что состояние Мартина нормальное для мужа, который переживает за жену, но он дышал очень медленно, можно сказать ловил воздух, а это является нехорошим признаком. Что это за боль? Сильнее, наверное, у меня ничто в жизни не болело, я умираю? — Успокойтесь, ложитесь на лавочку, пожалуйста, — акушерка помогла ему лечь и быстро, слегка нелепо, побежала в кабинет, в конце коридора. Оттуда уже бежала медсестра, держа в руках какие-то таблетки, как только они приблизились к нему вплотную, Мартин смог прочитать название таблеток, там было написано: нитроглицерин, аспирин. Он прекрасно знал, что это за таблетки и начал осознавать, что у него инфаркт, об этом и говорили болезненные ощущения в левой части груди. Медсестра положила одну таблетку аспирина ему в рот, а он послушно разжевал её, затем дала таблетку нитроглицерина и подложила под язык: — Не жуйте, эту надо держать под языком до полного растворения, — медсестра повернулась к акушерке и что-то сказала ей, после этого она вернулась в родильный зал. У Мартина начало теряться сознание и завидевшая это медсестра мигом провела нашатырем у носа: — Пожалуйста, не теряйте сознание, скоро вас заберут высококвалифицированные врачи и проведут вам необходимую операцию, расслабьтесь. Да, как тут расслабиться, когда ты умираешь!       Как только Мартин увидел приехавшие носилки с врачами, он все-таки потерял сознание. Очнулся уже в палате, имея на своем теле кучу присосок. Палата выглядела по последнему слову техники и все в этой палате было хорошо, кроме одного — живописная картина с желтыми цветами прямо перед койкой. Сам не зная почему он резко возненавидел эти цветы и, даже пробубнил себе под нос: — Ну, что за тупые цветы… — Вам не нравится эта картина, господин Розенкранц, — в палату вошел врач, на вид ему было лет сорок, об этом говорили его щетина и слегка оседевшие волосы. — Здравствуйте, доктор… — Доктор Браун, к вашим услугам. — Браун значит, — сказал он и протянул доктору руку, тот пожал её моментально, как будто ему приходится жать руки пациентам каждый день. — Как ваше самочувствие? — Ну… — последовала небольшая пауза, — я живой и мне этого достаточно. — Вам придется отлеживаться здесь два месяца, господин Розенкранц. — Два месяца? Почему так долго? — Видите ли, ваши симптомы указывают, что у вас есть сердечное заболевание и, чтобы определить какое, придется пройти обследование. Мартин вздохнул, ведь ему так сильно хотелось увидеть своего ребенка он, даже не знает, кто родился, мальчик или девочка, в порядке ли Агата. — Не беспокойтесь, у вашей жены родилась дочь, без осложнений. — А… — И с женой вашей все в порядке, — перебил доктор, — мы, пока не говорим ей, что с вами приключилось, потому что, это плохо скажется на её здоровье. Вот как, значит дочка… поскорей бы увидеть её… — Доктор, — последовала небольшая пауза, — со мной ведь случилось нечто плохое, да? — Не буду врать, наши прогнозы не утешительны, но только полное обследование сможет показать истину. — Не утешительны? Что это за прогнозы? — Господин Розенкранц, случалось ли у вас подобное раньше? — Пару раз в университете. — И вам это ни о чем не говорило? Я имею ввиду, почему вы не обследовались? — Я не придавал этому особое значение, думал, что из-за экзаменов перенервничал, тем более сознание я не терял, — и вновь небольшая пауза, — скажите уже чертов прогноз. — Мы полагаем, что у вас может быть аритмия, но, чтобы опредилить, какая именно — нам необходимо провести обследования. Сюда входит: проведение ЭКГ в 12 отведениях и суточного холтер-мониторирования ЭКГ — для выявления факта самой аритмии, УЗИ сердца, в состоянии покоя и с дозированной физической и медикаментозной нагрузкой.       Эти слова, словно пуля пронзили его голову. «Аритмия? Не может быть!», «это просто сон, этого не может быть!», «А как же долгая семейная жизнь с моей женой?». На уголках его глаз стали виднеться капли слез, но мужское достоинство не позволяло ему расплакаться прямо на глазах у доктора. Ведь исследования покажут правду, что аритмия эта была случайна и вызвана стрессом, что остальные два приступа были вызваны по той же причине. Все, ведь будет именно так? — Доктор, а можно ли нормально жить с аритмией? — Конечно, современные лекарства позволяют значительно снизить неудобства вызванные аритмией, иными словами, вы ничего не теряете, кроме пары десятков лет своей жизни. — Что? — Я шучу, — у Брауна вырвался небольшой нервный смешок, — просто шучу, вам главное принимать лекарства во время, а то действительно потеряете пару десятков. Пошутил? — Шли бы вы отсюда, доктор. — его голос обрел раздражительный тон. — Ладно, сейчас я выйду из палаты и сюда хлынет поток людей, которым вы небезразличны. — Родители? — Да, но с ними ещё пару человек. — Кто? — Двое мужчин, наверное, ваши друзья. — Наверное… — Ладно, не падайте духом, мы вас вылечим, а вы, пока принимайте гостей. — Хорошо, доктор. Обследование все покажет…       Как только доктор вышел из палаты, в неё действительно хлынул поток людей. Сначала вошли родители, за ними вошли Валдесон и Вокт. «Почему не на работе?» — подумал Мартин, но мысли пришлось прервать, так как объятия матери были слишком сильны. Да, мама была той ещё немкой, Мартин вспомнил, как тряслась бедная ручка Агаты, когда она по немыслимому стечению обстоятельств оказалась у него дома. Отец молча положил корзину фруктов, точнее то, что от неё осталось, видимо многие фрукты забрали медсестры. Друзья, увидев эту сцену, ретировались обратно в коридор, скорее всего — на лавочку. — Я уж хотел позвонить тебе и поздравить тебя с рождением ребенка, — сказал отец, доставая из внутреннего кармана пиджака коньяк, — но, твой телефон не отвечал, а потом ещё и это. — Карл, убери эту дрянь отсюда. Рука Карла повела коньяк обратно в пиджак. — Это уже третий раз, — мать посмотрела на него мокрыми глазами, — что врачи говорят? — Говорят, что аритмия. Рука Карла остановилась и пошла обратно с коньяком. Отец, без тени сомнений, принялся пить коньяк. — Карл! — Ладно, извини, я уберу. — Нет, — она сделала небольшую паузу, — мне дай. Мать тоже сделала пару глотков. — А мне? — возмутился Мартин, но мама не обращая внимания на его запрос, отдала коньяк обратно отцу. — Видишь ли, сын, мы давно подозревали, что у тебя проблемы с сердцем, но твоя мать, даже не желала вести тебя к врачам, считая, что это бред. — Ты тоже не хотел это признавать, — протестовала мать. — То есть, я бы в любом случае сюда попал? — сказал Мартин. — Да, сынок, но ты не переживай, у меня был знакомый с аритмией, он прожил сорок лет. — сказал отец. — Это мало, пап. — подавленно ответил Мартин. — Я знаю, но это были 90-е годы, сейчас лекарства гораздо современней, не переживай. — Кто родился у твоей жены? — желая перевести тему сказала мать. — Девочка, — сказал он и улыбнулся, мысли о ребенке действительно радовали его. — Скажи, скажи, а ей передался разный цвет глаз твоей жены? — продолжала мать. — Я не знаю, но надеюсь, что да. — Спокойно, Фрида, Мартин, лучше скажи, как ребенка назвали, а то до последнего скрывал, словно сюрприз какой-то. — Саша. — Саша? Звучит, как русское… Александра, — решил блеснуть своими знаниями отец. — Нет, папа, это именно Саша, не Александра, значит — защитница человечества. — Почему именно, — Саша? — недовольно сказала мать, — я думала ты назовешь её Хельгой, как я и говорила. — Мам, Саша тоже немецкое имя, не переживай. — Вот как, а я уже испугалась. — сказала мать. Ей лишь бы все немецкое!       Спустя 30 минут родители покинули палату, оставив после себя приятный осадок, затем дошла очередь до его друзей. Их вопросы были такими же, что и у родителей: «Как самочувствие?», «кто родился?», «как назвали ребенка?». Когда, наконец, дошла очередь Мартину задавать вопросы, в палату вошла медсестра и сказала, что приемное время на исходе, но Валдесон сумел выпросить ещё десять минут. То ли сыграла его обаятельная внешность и крепкое телосложение, то ли его красноречивый язык, в любом случае, бедная сестричка не знает, что этот парень уже женат. — Ребят, можно сразу на чистоту? — спросил Мартин. — Конечно — хором ответили они. — Можно ли работать в… — небольшая пауза ему была необходима, чтобы подобрать нужное слово, такое, что смогло бы замаскировать международную секретную организацию, — в пиццерии, да в пиццерии, можно ли работать в пиццерии с сердечным заболеванием? — Зависит от болезни, если что-то серьезное могут… — видимо Вокт тоже стал искать подходящие слова, — могут понизить в должности, например, ты будешь делать пиццу по мельче, понимаешь о чем я? — Понимаю… — настроение Мартина, вдруг снова стало падать. — Не переживай, я помню, как ты… — теперь очередь Валдесона, — я помню, как ты убегал от злого начальника, помнишь? Мартин улыбнулся. — Он был таким жирным, — продолжал Валдесон, — что под ним провалилась крыша, ты тогда бегал хорошо, так, что думаю проблем не будет.       Через две недели стали известны результаты. У Мартина мерцательная аритмия или фибриляция предсердий, как удобно. Безусловно — это один из худших вариантов, из всех, ожидаемых Мартином. Постоянное принятие таблеток, визиты к врачам и ограничения себя в физических нагрузках, конечно, прибавило хлопот и неудобств к жизни. Однако, на работе это никак не сказалось. Анборо заявил на совещании, что ограничение талантливых кадров ни к чему хорошему не приведет, но заходить в мед.пункт ему все равно придется для проверки самочувствия. Больше всего Мартин желал, чтобы его сердечные проблемы не передались дочери, как передалась гетерохромия от матери. Глядя на свою семью он не мог не радоваться, но всякий раз принимая таблетки, он надеется, что это не придется делать Саше.       Агата ещё 1 год будет воспитывать Сашу, пока Мартин работает в организации. Все ведь идет по плану, так?...