1
21 сентября, 2030 год. Дорогой мой друг, Мартин. Ты потерял свою жену и сейчас, наверняка, пьешь в одиночестве. Тебе кажется, что тебя никто не понимает, но это не так. Рик был моим мужем и я не могу перестать плакать, когда вспоминаю о нем. Мы всегда были хорошими друзьями и наши семьи часто проводили время вместе. Боюсь, что со смертью наших главных заводил мы вскоре перестанем общаться. И я хочу чтобы мы хотя бы успели помочь разделить нахлынувшее горе друг на друга. Я уже заказала столик в одном элитном ресторане. Давай обсудим наши планы на будущее. Вместе мы сумеем помочь друг другу. Я просто не могу переносить это одна. Поэтому считай это чем угодно. Можешь считать это криком о помощи. И я не обижусь если ты так посчитаешь, потому что так оно и есть.Ада.
22 сентября, 2030 год. Дружище, я был в огромном шоке, когда узнал о смерти твоей жены. Попасть в автокатастрофу по пути домой. Это такой ужас! А ещё эти СМИ и полиция, что теперь ни на шаг от тебя не отходят. Мне искренне жаль, что все так получилось. Я уже смог отпроситься с университета и лечу к тебе, в Америку. Мы дружим с тобой ещё с самой школы и я не брошу тебя, когда тебе требуется поддержка. Я приеду к тебе через пару дней. Мне не терпится увидеть тебя. Жаль, что мы увидимся при таких обстоятельствах.Твой лучший друг,
Джеймс.
22 сентября, 2030 год. Дорогой мой сын! Мы с матерью соболезнуем твоей утрате и уже возвращаемся домой. Гавайи, — красивое место, как ты и говорил. Мы успели насладиться этими пейзажами поэтому не думай, что мы едем к тебе не отдохнув. Твоя мать продолжает плакать и это сильно угнетает. Я и сам еле сдерживаю слезы. Не могу представить, как тебе сейчас тяжело. Эту часть письма я пишу, пока твоя мама спит. Потребовалось немало усилий чтобы заставить её заснуть. Мне очень повезло, что она пропустила новости, где тебя обвиняют в убийстве человека. Очень повезло. Знай, мы с матерью всегда будем на твоей стороне. И я не верю, что ты сам убил человека! Этот черножопый, сукин сын, сам напал на тебя. Полицейские иногда выпускают целую обойму во время самообороны, тогда почему тебе нельзя?С любовью,
папа.
К сожалению, Мартин не мог прочитать эти письма. Находясь в заключении письма просто прошли мимо него. Конечно, ему отослали не три письма. Гораздо больше. И были там в основном ругательства и оскорбления от чернокожих людей. Его обвиняли в расизме, нацизме, фашизме, шовинизме и так далее. Грозились прирезать его ночью, а некоторые советовали оглядываться по сторонам, когда он будет прогуливаться по улице. Все эти письма, за исключением трех первых, он не будет читать. Потому что итак знает, что там написано. По началу дела были совсем плохи. Полиция пришла к нему утром и обнаружила его в нетрезвом виде. Видимо, Мартин продолжал пить и утром. В суде он не мог сказать ничего вменяемого, — слишком много смешалось в голове и он просто не мог поверить, что сидит на скамье подсудимых. Затем подключилась невидимая рука вездесущего Фонда. Стали появляться «свидетели» и «очевидцы», которые быстро повернули ход суда в его пользу. Грамотный адвокат, вероятно, купленный фондом, сумел вытащить Мартина из безмолвной ямы и заставил его говорить. Удивительным образом, суд в какой-то степени «отрезвил» Мартина. Под конец суда он снова был собой. Скользким и хитрым. Дело было закрыто. Городскую мэрию ещё не раз будут обвинять в продажности и коррупции. Эх! Знали бы эти идиоты, что на самом деле происходило у них под носом! Как только Розенкранц был выпущен из-под стражи. Он не пошел пить первым делом. Сначала он написал Аде и когда она не отвечала уже неделю, его мысли были только об одном, — она от него отвернулась. Отвернулась, как многие отвернулись после того убийства. Господи, да почему все зациклились на этом? Не могу же я сказать им, что из-за него у меня сильно разболелась голова. И что при убийстве мою голову отпускало и я получал удовольствие сравнимое только от секса с Агатой. Конечно, я не могу им это сказать. Мрачные мысли Мартина улетучились, когда она ответила ему. Элитный ресторан ещё в силе. Надо ведь просто вернуться к нормальной жизни. Ты же не хочешь стать убийцей-алкоголиком? Подъезжая к ресторану, который выбрала Ада, Розенкранц точно знал, что это за место. Место, где они окончательно познакомились, где выдавали планы друг друга на будущее. Когда Рик и Агата были ещё живы. За столиком уже сидела Ада, с виду и не скажешь, что эта женщина служит в спецназе международной секретной организации. Вечернее платье подчеркивало её женственность и неопытный мужчина легко был бы очарован ею. Но те, кто в женщинах разбирались лучше остальных, знали, — ей не меньше тридцати лет. Для большинства мужчин, это словно невидимый знак «стоп». — Долго ждешь меня? — спросил Мартин. — Достаточно, чтобы уже успеть напиться. — Прости, был занят убийством очередного негра. — Я вижу ты не теряешь чувства юмора, — улыбнулась Ада. — Как бы там ни было, сегодня я ужинаю с красивой женщиной и мне необходимо поддерживать себя в тонусе. — Я заказала нам лучшие блюда по мнению того милого официанта. Мартин сел за стол не ожидая от ресторана чего-то удивительного. Если они хотели именно «поужинать» или «пообедать» то они с Риком всегда выбирали обычные забегаловки где наедались до отвала. Их женщины предпочитали этот ресторан, который они с Мартином ненавидели, ведь блюда здесь были максимально маленькие. Это один из тех ресторанов, где за огромную сумму ты получаешь маленький кусочек мяса, покрытый каким-то дерьмом сверху. Где тебя заставляют одеваться красиво, ведь своим неопрятным видом ты можешь сбить у некоторых посетителей аппетит. Например та бабуля в розовом пальто и нелепой шляпочке. Она покупает своему маленькому псу еду на такую стоимость, что на эти деньги можно было бы прокормить небольшую семью. В этом вся Америка. И эта сторона Америки ему не нравилась. — Как ты себя чувствуешь? — робко начала Ада, — после… — Уже нормально, — перебил её Мартин, — сначала было плохо, но кажется теперь я чувствую себя нормально. — А того мужчину ты правда убил? Мне можешь сказать правду. — Фактически да — я его убил, но если тебя интересует была ли это самооборона… Ада смотрела на него внимательными глазами, словно слушала брифинг перед заданием. — Это вряд ли можно назвать самообороной Ада. — Я так и думала… шесть выстрелов как-то много… и ещё один в голову… Она мялась после каждого слова когда говорила с ним. Возможно она уже видела в нем убийцу и она прекрасно понимает что Фонд вытащил его. — Когда у тебя болит голова что ты делаешь? — добавил Мартин как бы между прочим. — Пью таблетку. — Вот считай, что когда я выстрелил ему в голову, я будто выпил таблетку от головной боли. Она раскрыла рот желая возразить как вдруг остановилась. Тот ли это Мартин что сидел здесь пару лет назад? — Хорошее здесь вино подают однако. Он пил вино как ни в чем не бывало. — Мартин, ты должен обратиться к психологу это не нормально. — А я считаю что ВСЕ нормально. Она снова захотела возразить, но передумала. — Хотя бы не распространяйся об этом в Фонде. — Я не дурак не буду. Проклятье! Снова эти маленькие куски мяса! Лучше занять свой рот разговорами, а не этим пародием на еду. — А что насчет тебя? Я мало знаю про то как Рик… — Он подорвал себя, — прервала его Ада. Картинки той комнаты снова замелькали перед глазами. Кровавые стены, кишки, ошметки 939 и… твоего мужа. — Прости, я не знал. Может ты скажешь ей что он умер из-за тебя? — Прости меня Ада… — М? — она вопросительно взглянула на него. — Дело в том, что он пожертвовал собой чтобы спасти меня. Эти слова разнеслись как раскат грома по её ушам. — Он что?.. Она все ещё думала что ей послышалось. — 939 вышел на нас из-за меня и он должен был съесть меня, но Рик отвлек его на себя. Ада все ещё не верила его словам. Значит ли это, что муж поставил МАРТИНА выше её самой? Разве он не подумал, что будет она чувствовать, если он погибнет? И разве ОН стоит его жизни? Тот, ради кого он пожертвовал собой, превратился в кусок дерьма, который убивает просто потому, что у него болит голова. Ярость наполнила её разум. — Почему ты не остановил его? — Все произошло слишком быстро, я… Она схватила его за воротник рубашки. Теперь быстро стало ясно кто здесь занимается физическими упражнениями. Ада могла трясти его как куклу в своих руках. — Неужели ты считаешь, что ты был достоин его жизни?! Посетители ресторана обернулись на них. Что-то внутри Ады возжелало ударить Мартина, но перед ней встала невидимая преграда. В отличии от неё с Риком — у Мартина с Агатой был ребенок. Он потерял гораздо больше чем она, и наверняка, ему не легче от мыслей по поводу Рика. Она повела себя как стерва и теперь ей стыдно за это. Ада отвела взгляд в сторону и отпустила его и Мартин снова был свободен. — Ада… — Не надо. Она быстро собрала свои вещи и ушла прочь. Возможно со стороны это смотрелось как ссора любовной парочки. Знали бы эти глупцы истину. Кто-то шушукался в самой глубине ресторана. Сюда приходили жрать богатые и наверняка они не прочь по разносить сплетни прямо за столом. Мартину стало противно от этого места поэтому он быстро осушил бокал и поехал домой. Дома его ждала команда горничных. Их дом со временем стал просто огромным и они даже позволили себе нанять охранника который следит за всем по камерам. В самом доме не было ничего ценного кроме дорогой мебели. Охрана нужна была чтобы отпугнуть незваных гостей. Все горничные, за исключением одной, были старыми бабульками, которые по началу пытались причитать Мартину, но когда у него срывает крышу (а это стало происходить довольно часто) и он орет на них, то со временем они просто перестали мудрствовать. Одна из них была молодая туристка, которая подрабатывала здесь. Лучше всего у неё получалось обходиться с ребенком. Да, отец маленькой Саши позаботился о том, чтобы у неё было самое счастливое детство. Её уже с трех лет окружает команда горничных, ей уже проложен путь в лучшие учебные заведения. Но родительского тепла она получает мало. Мартин не может с ней долго общаться, ведь каждый раз он видит в ней свою ныне мертвую жену. Они были очень похожи и не только глазами. Когда он приходил домой, то горничные не отвлекались на него. Кроме молоденькой. Она вечно задавала неуместные вопросы. В любом случае он не позволял персоналу своего дома унижаться перед ним. Мартин выплачивал несоизмеримо большие зарплаты для горничных и охраны, все они — уважали его за это. Он также не позволял себе использовать их лишний раз. А туристке кажется все здесь нравится и она собирается брать рабочую визу и остаться тут на ПМЖ. Мартин был не против. Дом ведь был большой. Мартин находился в зале и чертил схему для камеры содержания 173 которую он не успел закончить в прошлый раз. Все вещи из фонда были в контейнерах под замком который знал только он. Также ему выдали экстренные ампулы для стирания памяти — амнезиак класса B. На случай если что-то пойдет не так. Хотя среди персонала Фонда ходят слухи, что за каждым из них прикреплен как минимум один агент внешней разведки Фонда. Молодая горничная которую звали Ноелла (вероятно она была француженкой) сидела на диване который располагался достаточно далеко от стола за которым работал Мартин. Она кормила Сашу которая сидела за маленьким столиком. — У вас такая прелестная дочь господин Розенкранц. — Я знаю. Он старался отвечать коротко и ясно, чтобы её вопросы по скорее иссякли и она не мешала ему работать. — И вы прекрасный отец, раз обеспечили своей дочери такое будущее. — Я знаю. — Я имею ввиду, сколько вы там оставили ей на обучение? Пять сот тысяч долларов? Это много. Ну почему её рот никогда не затыкается?! — Я хочу папу! Маленькая Саша стала капризничать и повторяла слово «папа» раз за разом. У Мартина снова заболела голова и он просто забрал свои схемы и направился на второй этаж. — Уложи её спать, а я пойду работать на верх. — М? А разве вам тоже не пора спать? Мартин оставил её без ответа и быстро удалился в свой офис наверху. К двум часам ночи проект был готов. Комитет по этике просто взорвется от радости когда узнает что не им одним есть хоть какое-то дело до класса D. Но на самом деле у Мартина была какая-то нездоровая ненависть к классу D. Заканчивая проект, он ругал себя за его существование, ведь было бы гораздо лучше, если бы D класс умирал как можно больше. Жаль что я не могу приложить к этому руку… О! Не волнуйся Мартин ты ещё успеешь.2
Мартин успешно продемонстрировал свой проект и его приняли. В скором времени камеру содержания 173-его переделают. Все дерьмо будет стекать вниз и D класс будет убирать его вне опасности. Своим действием он помог научному отделу Зоны-19 отличится в области отношения к D классу поэтому Мартин был на хорошем счету у начальства. Особенно у Кондраки. Вообще удивительно как у Кондраки мог появиться «любимчик» среди научного персонала. Все привыкли, что он относится строго ко всем, а тут вдруг научный сотрудник завоевывает его сердце. И это ему очень помогло. Однако сам Мартин не чувствовал близости с ним. Его одобрение проявлялось иным образом. Научный сотрудник Мартин Розенкранц, проследуйте в административный блок A, в кабинет доктора Кондраки. Интерком неожиданно прерывает повседневную рутину Мартина. Его вызывают к начальнику научного отдела Зоны-19. Это что-нибудь да значит. Передвигаясь по коридорам он не раз ловит на себе взгляды людей. Кто-то смотрит на него с испугом, кто-то с подозрением. Он уже не считался здесь новичком и некоторые называли его темной лошадкой, которая прискакала сюда и разворошила все вверх дном. Кабинет доктора Кондраки не отличался от кабинета того же Анборо, но стоя перед ним ты чувствовал себя напряженно. Прямо как в школе когда учитель ведет тебя за руку к директору чтобы отругать и вызвать родителей в школу. Мартин спокойно входит в кабинет и без спроса садится на стул рядом со столом Кондраки. Конечно перед этим он поздоровался. Сам кабинет был обставлен классически. На столе было минимум документов это свидетельствует о том, что бумажной работой занимаются его помощники. Так же на столе был механический вечный двигатель, который стукал туда и обратно. Рядом с ними — компьютер, на котором он просматривает необходимую информацию и ещё рядом с ним стоит стационарный телефон и даже не один, а целых три. — Ну и ну… На лице Кондраки появилась улыбка он смотрел на него как на рыбку в аквариуме. — Рано или поздно все здесь перестают быть оптимистами Розенкранц. Мартин молчал. — Когда вы к нам поступили… — он затушил сигарету (видимо правила не распространяются на главу научного отдела) — вы ещё были довольно веселы, не так ли? — Вы ведь позвали меня не для того, чтобы спросить меня о моем настроении? — ответил Мартин. Медлительность Кондраки порядком раздражала его. — Верно, верно, все так. — Тогда зачем? — Я вижу, что вы способный малый, Мартин. Анборо послал вас на 096 — вы утерли ему нос. Анборо приставил вас к 173 — вы снова утерли ему нос. Вокт получил повышение, а вы нет — и тут вы снова утерли всем носы черт бы их побрал! — К чему вы клоните? — Я хочу открыть тебе дорогу для твоих знаний. Я выпустил приказ о назначении тебя на SCP-049 твой дружок порядком скучный собеседник, из-за чего объект молчит уже не один месяц, хотя раньше разговаривал. Мартин открыл рот, но его тут же перебил Кондраки. — И помните Мартин, я это делаю — не по доброте душевной. Когда я был таким же как и вы, это привело меня в это кресло. Кресло тупого осла бюрократа, которого все боятся. Мне нужен от вас результат. — Сделаю все, что смогу. Один из телефонов зазвонил. — Прошу меня простить Розенкранц, сейчас я буду работать, поэтому удалитесь из кабинета. Мартин сделал так, как ему сказали. Впереди у него работа с SCP-049. Чем же это обернется?