Добрые люди общего дома

      Чонгука похищают прямо с кухни, пока он старательно намывает лук и мурлычет протяжное «Fancy~ you-u-u» под нос.       — Хорошо поёшь, — хвалит Сыльги и заталкивает его в какую-то комнату, после чего закрывает дверь на два оборота. Путь к спасению закрыт.       — Спасибо, — растеряно мямлит Чонгук в ответ, продолжая держать лук в руке и не понимать, что, собственно, происходит. Сыльги улыбается на его большие от удивления глаза и взмахивает рукой, обводя ей пространство:       — Можешь располагаться, разговор у нас будет довольно долгий.       Чонгук рассеянно следит за её ладонью, осматривается и подмечает идеальную чистоту и порядок в (очевидно) комнате девушки. Хоть он и Джин убираются почти каждый день, но разбросанные носки и поставленная в тумбочку грязная посуда встречается в их повседневности довольно часто, а в этом уголочке чувствуется присутствие хозяйки.       Всё-таки немного стесняясь (но больше не понимая), Чонгук присаживается на краешек ближней кровати, куда вскоре падает и Сыльги, тяжело вдыхая и всё-таки отбирая у него несчастный лук.       — Слишком долгий разговор? Ты не подумай, я тебя не боюсь, — девушка на это весело хмыкает, — просто я Джин-хёну должен помочь с ужином, а потом...       — Твой Джин-хён и сам всё сделает, и говорить мы будем как раз о нём.       Чонгук недовольно хмурится. Тэхён сказал ему, что сестра Юнги и его — как оказалось — бывший парень недолюбливают друг друга, но слышать открытую неприязнь в чужом голосе, когда говорят о дорогом для него человеке, мало приятно как не крути.       — У нас десять минут, после чего я уйду, — ставит он своё условие и складывает руки на груди.       Сыльги бурчит, но согласно кивает. Кого-то напоминает (прям теряемся в догадках).       — Ты сказал, что Юни до сих пор бегает за этим вашим Джином. — Чонгук просто кивает. — Я хотела бы узнать о их нынешних взаимоотношениях побольше.       — Не лучше ли об этом спросить у брата?       — Я пыталась, но он молчит, как партизан. Ещё и накричал на меня, сказав, что это не моё дело.       — А может, он прав? — вскидывает бровь Чонгук, на что Сыльги закатывает очи горе и бухтит тихое «вы, мужики, никогда нас не поймёте». Пф, ну куда им.       — Я беспокоюсь за него, — она наматывает на палец длинную прядь волос и выглядит в этот момент действительно очень обеспокоенной. — Тебя просто не было с Юни в тот момент, когда он и Джин расстались. Я за ним каждый день ходила, переживая, как бы он ничего с собой не сделал.       Чонгук чувствует, как его буквально вталкивают во что-то личное и больное, куда ему самому не очень-то хочется, но приходится идти. Если он будет знать чуточку больше, он ведь сможет помочь, да?       — А почему они расстались?       Сокджин не любит говорить о нём и Юнги как о паре, так что те малые крупицы, которые знает Чонгук, достались ему от Тэхёна, нашёптывающего на ухо о том, что эти двое были чертовски влюблены и у Джина на канале даже были видео с Мином, но теперь они скрыты.       Сыльги тяжело вздыхает и выпрямляет ноги так, что теперь те свисают с кровати.       — У них были токсичные отношения. Один ревновал другого к любому встречному, они постоянно ругались и ссорились, мотая нервы не только себе, но и всем окружающим. Год назад я сказала Юни, зачем они пытаются спасти то, что уже давно умерло, и не легче ли отпустить, и он, не поверишь, послушал меня. — Девушка снова вздыхает и поворачивает голову к внимательно слушающему Чонгуку, подогнувшему ноги под себя. — Они разъехались, но проблем от этого меньше не стало, и теперь я жалею, что вовремя не прикусила себе язык, ведь... Юнги до сих пор любит этого засранца.       В комнате, насыщенной запахами женских духов и немного выпечкой, повисает напряжённая тишина. Чонгук обмозговывает полученную информацию, а Сыльги, ещё немного погрустив о собственных ошибках прошлого, интересуется, не хочет ли он кексы. Получив утвердительный кивок, она встаёт и клацает кнопкой на электрическом чайнике. Тишина разбавляется постукиванием керамических чашек друг об друга, которые девушка тщетно пытается достать с верхних полок со своим-то ростом, и Чонгуку приходится поспешить ей на помощь.       Разговор за вкусным и ароматным чаем утекает к еле работающему ноутбуку, который Сыльги на эмоциях не сильно хлопает ладошкой. Чонгук же, послушав жалобы на технику, обещает взять его с собой и по возможности устранить неполадки.       — Джин-хён тоже любит Юнги-хёна, — пережёвывая нежнейший черничный кекс, Чон возвращается к изначальной теме их встречи и переводит взгляд на Сыльги, довольной от того, что ей не придётся нести ноутбук в мастерскую и отдавать за это кучу денег. На слова Гука она вздыхает и машет ладошкой, мол, я знаю, он тоже хреново скрывается, от чего Чонгук ещё больше задумается. — Нам надо их помирить.       — Именно для этого я и позвала тебя, — кивает Мин. Опустим тот момент, что она просто схватила его за руку и молча утащила в своё логово.       Чонгук подпирает лицо ладонью и смотрит на тёмное небо за окном. Начало декабря в этом году дождливое.       — Есть идеи, как это сделать? — спрашивает он и подносит ко рту чашку, делая осторожный глоток.       — Кроме как подлить им в чай афродизиак и запереть в одной комнате — нет.       Гук только чудом не давится, вовремя успевая проглотить горячий напиток и отставить чашку подальше от себя.       — Ну... — хрипит он, — пока не будем отметать и этот вариант.       Сыльги снова веселеет и, хмыкнув, кивает, после чего подливает своему гостю ещё немного кипяточка.       В дверь тихонечко стучат.       — Наверное, это моя соседка вернулась, — отмахивается от вопросительного взгляда Сыльги и открывает дверь, впрочем, тут же захлопывая её обратно. — Или нет.       Чонгук в недоумении пытается понять, что происходит, но тут на глаза попадается отброшенный и позабытый всеми лук, а из коридора доносится недовольное сокджиново:       — Отпусти моего ребёнка, эльф!       Сыльги закатывает глаза и трогает свои чуть оттопыренные ушки.       — Верну кролика в обмен на мою кастрюлю.       — Да не брал я твою кастрюлю!       — А куда она тогда делась?       — Она же твоя, значит, ты и должна знать, где она.       У Чонгука нет попкорна, но есть кексы, поэтому он устраивается на стуле поудобнее, наблюдая за выяснением участи загадочно исчезнувшей кастрюли.       — Как я могу знать, если ты её спёр и куда-то спрятал? — Сыльги откровенно издевается и все ещё не открывает дверь. Судя по всему, никакой пропавшей кастрюли вообще не существует. — Ты такой нелогичный, Джин-и.       Ну вот и всё, кинута граната. Сейчас будет взрыв.       — Отдай мне Чонгука по-хорошему, — холодно говорит Сокджин.       — Чонгук-и, ты хочешь к дяде Джину? — Чонгук от смеха давится кексом и стучит ладонью по столу, хрипя. — Ой, знаешь, он не хочет, а вот мой брат очень даже.       Громко кашляя и в панике глотая обжигающий стенки горла чай, Чонгук успевает восхититься поворотами чужого разговора. Вот вроде только что решалась его судьба, а теперь стрелка повернулась к Юнги-хёну.       — Твой брат сам меня бросил, — замечает Сокджин и вздыхает. — Мне некогда играть, отдай мне Чонгука или хотя бы лук, у меня сейчас мясо сгорит.       Когда Сыльги прикрывает дверь и вручает хмурому Киму жизнью помотанный лук, Чонгук ловит на себе прожигающий взгляд, так и говорящий «маленький предатель». Он выдавливает из себя улыбку и просит не ждать к ужину. Сокджин говорит, что сменит замки, и уходит с сердитым топаньем.       — Знаешь, Сыльги-нуна, — тянет Гук, пока девушка усаживается рядом для проработки ещё нескольких вариантов плана «как свести карлика и похитителя кастрюль», — а идея с афродизиаком кажется мне всё привлекательней.       Сыльги усмехается и даёт ему «пять».       — Если хочешь, можем использовать её и на тебе с Тэхёном.       Тэхён, сидящий у себя в комнате и старательно вырисовывающий заданный на парах проект, икает.       — Кто-то вспоминает, — подаёт голос Юнги и тоже икает.