Добрые люди общего дома

      Стены общаги стремительно пустеют, и для большей эпичности не хватает лишь перекати-поля и лёгкого ветерка, как лучшего друга киношного одиночества. Перекати-поля не возникает по понятным причинам, а вот ветерок если и подует, то такой, что шатающегося по коридорам Тэхёна мигом снесёт. Декабрь в этом году выдался сказочно паршивым, ветреным и сырым, даже сейчас, в канун Сочельника, за окном ждёт не тихий морозец и снежные горы, как это бывает обычно, а жуткий ветер и противно моросящий дождь.       На осторожное постукивание в дверь с табличкой «232» никто не откликается. Тэхён тяжело вздыхает и плетётся к своей комнате, на ходу поправляя лёгкий плед, так и норовящий сползти с плеч.       — О, Тэхён-а, — улыбается парень, только что вышедший из комнаты напротив 225-й. В его руках небольшая дорожная сумка, и Тэхён еле давит в себе грустную улыбку. Бэкхён тоже покидает их общий дом.       — Привет, хён, — приветствует он. — Уезжаешь?       — Да, не видел родителей и сестрёнку с сентября, — Бэкхён улыбается шире, видимо, вспоминая своих родственников и желая поскорее с ними увидеться. — Мы всегда отмечаем Рождество вместе, это всё-таки семейный праздник. А ты поедешь куда-нибудь?       Горькая улыбка всё же расцветает на губах.       — Ты же знаешь, мне не к кому.       — Прости, — тут же тушуется Бэк, виновато опуская глаза. — Я забыл...       — Да ничего, — отмахивается Тэхён, обнимая себя за плечи и делая вид, будто снова поправляет клетчатый плед. — Я ходил к Хосок-хёну, но он, видимо, уже уехал. Похоже, что эти праздники я опять проведу в одиночестве.       — Уже знаешь, чем займёшься? — спрашивает сосед для поддержания непринуждённого разговора и атмосферы лёгкости.       — Возьму дополнительные смены на работе и накачаю серий какого-нибудь аниме, заедая грусть гамбургерами.       Бэкхён грустно хмыкает и кладёт руку на его плечо, слегка сжимая в попытке приободрить.       — Советую Ди. Грей-мен, — улыбается он и гремит ключами от комнаты. — А ещё я настрочу тебе огромное предпраздничное письмо, которое будет содержать множество смайликов и плохое построение, потому что я ненавижу грамотность и обожаю эмоциональность.       Тэхён тихо смеётся, всё ещё помня об акустике коридора, и приобнимает приятеля на прощание, желая удачного пути. На душе становится ещё паршивее от вида удаляющейся спины, и, решив не возвращаться в свою пустую комнату, Ким бредёт чуть дальше, будучи уверенным, что хоть там его кто-то ждёт.       Так уж случается, что некоторым людям оказываются не нужны их дети и они оставляют их либо в роддоме, либо уже потом отдают в детские дома. Тэхён оказался не нужен своей матери с первой минуты своей жизни, поэтому всю свою жизнь он рос среди чужих людей, получая хоть какие-то крохи любви и нежности от воспитателей, души не чаявших в солнечном ребёнке с квадратной улыбкой.       Детдом, в котором он жил и познавал все тяготы жизни, на самом деле не плохой. В нём работает хорошо подобранный персонал, на кухне повара не скупятся подкармливать детишек до назначенного времени, а директор, который заведовал домом в то время, когда в нём пребывал Тэхён, всегда стремился дать детям лучшее, будь то игрушки или новые кровати. Тэхён рос в изменчивой среде, где его лучшего друга и названного брата в любой момент могли прийти и забрать в новую семью, стерев следы старой, но он довольно быстро под неё подстроился. Он до сих пор помнит, как его лучшего друга Минсока усыновили и за руку вели по вымощенной дорожке к воротам, и Тэхён ничего не мог с собой поделать, роняя крупные слёзы и хватаясь рукой за подол платья воспитательницы. Тогда все подумали, что он тоже хочет «маму» и «папу», хотя на самом деле его всего лишь съедала тоска по близкому человеку. С тех пор он старался не привязываться, хотя и любил всех своих братьев и сестёр одинаково сильно.       Рождества ждут все дети без исключения, не важно, есть у них родители или те предпочли забыть о своих чадах. Счастливчики надеются на Санту, за маской которого скрывается отец, а таким, как Тэхён и его семья, приходилось надеяться на благотворительность и небезразличных людей, от которых зависели подарки для сирот. Иногда попадались дорогие машинки и куклы, иногда что-то простое вроде книжки и шоколадного батончика, но никто не жаловался, принимая подарки с улыбками и верой в то, что в наступающем году они обязательно обретут свою любящую семью. Тэхён тоже верил, но почему-то желания всё не сбывались, и за ворота он вышел не с родителями, а чётким осознанием того, что теперь он один. Совсем.       245-я встречает вознёй и мигающей гирляндой, висящей под потолком. Тэхён бесшумно проскальзывает внутрь, закрывая за собой двери и наблюдая, как обитатели комнаты пытаются застегнуть огромный розовый чемодан, никак не поддающийся двум парам рук.       — Давай, Чонгук-и... — пыхтит Сокджин, навалившись на несчастный чемодан всем телом. — Ещё чуть-чуть...       Но даже Тэхён видит, что там далеко не «чуть-чуть», а потому Чонгук, с усилием двигающий собачку на «молнии», психует и откидывается спиной на кровать, утирая потный лоб.       — Это бесполезно, хён.       — Бойцы так быстро не сдаются!       — Бойцы не засовывают в чемодан, рассчитанный на десять килограмм, пятнадцать, — хмыкает Чонгук в ответ, от чего Джин раздосадовано поджимает губы, признавая своё поражение.       — Я бы предложил свою помощь, но вижу, что это бесполезно, — решает подать голос Тэхён, приветственно улыбнувшись вздрогнувшим парням. — Собираетесь?       Сокджин устало кивает и, поднявшись с пола, на котором всё это время сидел, принимается рыться в куче на своей кровати. Чонгук же остаётся внизу, рядом со злосчастным чемоданом, и улыбается так тепло и нежно, что Тэхён тут же забывает о своей грусти, возникшей от опустения общежития.       — Я уеду только завтра, — информирует младший и прикрывает глаза, пока Ким пристраивается рядом с ним.       Сердце тоскливо сжимается, а последняя надежда улетучивается, оставляя Тэхёна в мыслях об одиноко проведённых каникулах. Но он не смеет упрашивать Чонгука остаться, ведь Рождество, как и сказал Бэкхён, — семейный праздник, и Чонгуку нужно вернуться в Пусан.       — Я помогу тебе собрать вещи.       — На самом деле...       Чонгука прерывает неожиданная вспышка, заставившая на мгновение ослепнуть.       — Ой, — невинно выдаёт Сокджин, довольно глядя на возмущённые мордашки и вертя в руках телефон. — Забыл вспышку выключить. Не смотрите на меня так грозно, я всего лишь хочу слить эту фотку вашей фан-базе.       Успокоил так успокоил.       Закатив глаза, Тэхён кладёт голову на плечо Гука, чувствуя его спокойное дыхание и свежий запах дезодоранта. Никто из хёнов пока ещё не знает, что они встречаются почти две недели, поэтому шутки по типу «вам купить очки, показывающие правду и вашу ориентацию, или сами справитесь» продолжаются. И может, они бы и рассказали, но тогда пропадёт главная тема для шуток, к тому же, откуда тогда Чимин будет черпать вдохновение для своих "разоблачительных" статей, если разоблачать будет нечего и оно всё и без него разоблачилось? Поэтому Сокджин делает ещё одну фотку без возмущений с чужой стороны и возвращает всё своё внимание к чемодану, нахально разинувшему пасть-молнию.       — Что ты там хотел сказать? — шёпотом интересуется Тэхён, незаметно для Джина выводя своё имя на чужой ладони. Чонгук на его выходку улыбается, но глаза всё также держит закрытыми.       — Хотел спросить, что собираешься делать на каникулах.       Пальцы останавливаются, больше ничего не рисуя. Тэхён сжимает губы в тонкую полоску и отстранённо смотрит на медленно мигающие огоньки гирлянды.       — Я хотел съездить в детдом, но у меня нет денег на подарки, — признаётся он, чувствуя, как Чонгук переплетает их пальцы. Сокджин-хён всё равно не смотрит, печатая что-то в телефоне, так что можно и конкретно сейчас очень нужно. — А ехать с пустыми руками мне неприятно, всё-таки это праздник и дети хотят получить хоть что-то.       Он поднимает взгляд, всматриваясь в задумчивое выражение лица и едва заметную складочку между бровей.       — У меня есть немного денег, которые я планировал потратить тебе на подарок, — начинает Чонгук, а глаза Тэхёна удивлённо распахиваются. Он догадывается о том, что парень хочет сказать следом, и его сердце начинает метаться от волнения. — Мы прямо сейчас можем купить конфеты и поехать в твой дом, чтобы порадовать детишек, ведь они наверняка больше оценят внимание и любовь, чем бездушные игрушки в коробках. Что скажешь?       А Тэхён и не знает, что сказать. На глаза наворачиваются предательские слёзы, а в груди щемит от нежности и обожания к этому человеку, который с каждым днём становится для него чем-то настолько важным и необходимым, что если Тэхён его потеряет, то просто не выживет. Без его рук, объятий и добрых слов, сказанных в макушку, мир потеряет краски, и Тэхён готов бороться с кем угодно за то, чтобы они остались друг у друга.       Когда он оказался за пределами детского дома, то всё, что он знал, было осознанием своего одиночества в мире. Не к кому было пойти, не к кому упасть на грудь и поплакать, спросив совета, и пришлось быть сильным для того, чтобы выжить. Ему удалось поступить на бюджет в хороший университет, по льготам бесплатно выдали место в общежитии, в котором хоть и было много людей, как и в детдоме, но в котором Тэхён всё равно чувствовал себя одиноким и ненужным. Только потом он смог найти в себе силы и познакомиться с Сокджин-хёном, вечно провожающим его долгим взглядом в коридоре или на кухне, и жизнь зацвела, но чего-то всё-таки не хватало. Чего-то значимого, как кусочка пазла, без которого картинка выглядит не так, как должна.       А потом появился он. И одиночество, подпитываемое внутренним холодом, с хлопком растворилось.       — Это замечательная идея, — всхлипнув, проговаривает Тэхён и позволяет утащить себя в большие и тёплые объятия. В них чувствуешь себя защищённым и таким, чёрт возьми, нужным, что слёз становится лишь больше. — Детям очень п-понравится...       Сокджин присаживается рядом и гладит по голове, ласково улыбаясь и смотря Чонгуку прямо в глаза. В его взгляде просьба беречь и никогда не бросать, ведь нет ничего хуже, чем бросить уже брошенного ребёнка, и Чонгук, горько поджав губы, стискивает плачущего парня в ещё более крепкие объятия.       — Я поеду с вами.       — Но у тебя же поезд, хён, — пытается вразумить Гук.       — Успею, — отмахивается тот, аккуратно потянув Тэхёна на себя и заглянув в его зарёванное лицо. Выглядит совсем маленьким. — У меня есть ключ от комнаты Хосока, так что я заберу свою гитару, мы быстренько смотаемся в магазин, а потом поедем радовать детишек шоколадками и песенками. Только сначала приведём тебя в порядок, рёва-корова.       Тэхён супится и снова прячет лицо на груди Чонгука.       — Я не рёва-корова.       Сокджин по-доброму смеётся, а Чонгук, уткнувшись носом в красные пряди, еле слышно выдыхает: «Ты поедешь со мной в Пусан?», на что Тэхён улыбается и жмётся ближе, окольцовывая руками тонкую талию. И кивает. Конечно же, он кивает.       Он не одинок.