Его маленькая пташка

      Грязнокровка была божественна на вкус; её запах наполнил ноздри Драко, заставляя его рот наполниться слюной, и слизеринец сильнее прижался губами к её губам, ощущая жестокое удовлетворение от того, как она задыхалась от боли и шока. Его рука запуталась в её волосах и рывком потянула голову девушки назад, хотя та пыталась сопротивляться; он кусал её губы, приглушённые крики боли и гнева только подгоняли безнадёжно возбуждённого Драко. Он не замечал бисеринки слёз, скатившихся из её глаз. В тот момент, когда Драко поцеловал её, Гермиона полностью замерла, но через несколько секунд снова ощетинилась как мстительная кошка, и изо всех сил принялась молотить кулачками по его груди, но удары были слишком слабыми, и он достаточно крепко держал её, разрушая все шансы на побег. Драко атаковал её рот; его юркий язык проник мимо её губ, и Гермиона начала задыхаться. Это было последнее, чего она ожидала. Его глаза были закрыты, и Грейнджер словно со стороны смотрела, как он целует её. Его жёсткая хватка на плече вызвала у девушки слёзы боли, другая рука запуталась в кудрях, прижимая её так близко к себе, что Гермиона чувствовала твёрдые точки его тела, впивающиеся в неё. Кричать или протестовать было невероятно трудно из-за его рта, он только сильнее прижимался губами, и кто знал, что поцелуи могут причинить столько боли? У Гермионы перехватило дыхание, сердце бешено колотилось в груди, в ушах стоял шум его лихорадочного дыхания и её собственное сдавленное хныканье. На губах наверняка останутся раны от его безжалостных укусов — возможно, это были просто игры разума, но Гермиона была уверена в том, что ощущала на языке кровь. Малфой снова резко впился в неё, и она вздрогнула, грубо толкая его в плечи, руки, грудь — всё безрезультатно. — Малфой! Поцелуй прервался — Драко распахнул глаза и увидел её — ошеломлённую, опустошённую, разъярённую. Его мысли вернулись на место. Оба тяжело дышали. Гермиону всё ещё трясло, глаза были круглыми и покрасневшими, и Драко поразило шокирующее желание сделать это снова. Без предупреждения он оттолкнул её, и девушка, изо всех сил пытавшаяся вырваться, упала на пол, больно ударившись спиной. Он наблюдал за ней с непроницаемым выражением лица. Гермиона была настолько потрясена, что всё ещё тупо смотрела на то место, где слизеринец находился несколько мгновений назад. Через несколько секунд её глаза прояснились, и она поднесла руку к распухшим губам. Подняв глаза, Гермиона встретилась с Драко взглядом. — Ч… Чт… — она запнулась. — Что, чёрт возьми, на тебя нашло? Вот она, злость. Драко видел, как грязнокровка сверкнула глазами, пытаясь преодолеть смятение. Он разглядывал её секунду или две, прежде чем повернуться и захлопнуть дверь своей комнаты. Гермиона смотрела ему вслед, не зная, что делать. Какая-то её часть хотела последовать за ним, распахнуть дверь и проклясть слизеринца до конца его жалкой жизни. Другая часть хотела заплакать и убежать подальше. Девушка осторожно прижала кончики пальцев к губам. Она всё ещё ощущала его вкус. Эта мысль заставила её содрогнуться от отвращения. Она медленно поднялась, прошла в свою комнату, закрыла дверь и обхватила себя руками. Малфой только что поцеловал её. Малфой. Высокомерный ублюдок-расист поцеловал её! Он забрал мой первый поцелуй! Стеклянная ваза на комоде разлетелась вдребезги, и Гермиона подпрыгнула от неожиданности. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Не стоит ломать всю мебель в комнате. Заманчиво, но она должна понять, что именно произошло. Он поцеловал меня. Но почему? Разве он не знал, что она этого не хочет? Разве он не слышал, когда она умоляла его остановиться? Конечно, слова были приглушены его губами (она снова вздрогнула), но она ударила и толкнула его! Она ясно дала понять, что не хочет этого! Как будто ему всё равно, — подумала Гермиона. Это на него не похоже. Это было так на него не похоже. Он был совсем не похож на того Малфоя, к которому она привыкла, и это пугало до чёртиков. Её губы были болезненными и нежными. Гермиона воздержалась от того, чтобы снова дотронуться до них, чувствуя себя больной, и, что хуже всего, уязвимой. Она всегда гордилась своей реакцией перед лицом опасности, но сегодня подвела себя и позволила Малфою контролировать нападение. Она стояла как окаменевшая идиотка, позволяя ему делать то, что он хотел. Щёки девушки горели от гнева и унижения. Пока она переодевалась в пижаму, чистила зубы и тщательно мыла рот, в её голове проносились вопросы. Если ей нужны ответы, придётся встретиться с Драко на следующий день. Слёзы навернулись на глаза девушки, и она заснула, крепко сжимая под подушкой волшебную палочку.

***

Драко был на седьмом небе; он быстро бродил по комнате, взад-вперёд, взад-вперёд, запустив руки в волосы, хватая их пригоршнями и с силой дёргая до тех пор, пока не начала зарождаться головная боль. Ярость и удовольствие охватили его разум и тело, и сейчас он был рабом этого чувства. Он поцеловал её, и это было потрясающе. Но почему он поцеловал её? Что, чёрт возьми, побудило его сделать это? Драко быстро прошёлся по комнате, отшвырнув ногой школьную сумку. Единственным источником света был огонь, заливавший комнату тёплым светом. Драко чувствовал жар пламени, как будто это был её жар, как будто она всё ещё прижималась к нему. Он, Драко Малфой, поцеловал грязнокровку. Ему следовало бы почувствовать отвращение, но на удивление этого не произошло. Гермионе определённо понравилось, несмотря на то, что она сопротивлялась и протестовала. Она была так же потрясена, как и он, очевидно — каким-то странным образом это сделало поцелуй ещё лучше. Драко был так близок к тому, чтобы впиться в неё губами, когда прижимал хрупкое тело к стене, но вовремя оторвался. А потом глупая девчонка побежала за ним, требуя ответа, и он больше не мог сдерживаться. Глупышка должна была знать, что лучше не давить на него. Увидев ярость, вспыхнувшую в её карих глазах, этот испепеляющий взгляд, Драко просто-напросто вышел из себя. Эти пухлые губы раздвинулись в рычании, этот дерзкий маленький подбородок вызывающе торчал, и… ох. Его тело снова отвечало. Пошло оно всё! Почему? Почему она? Не то чтобы он никогда не фантазировал о Грейнджер в прошлом, нет, совсем нет. За эти годы он собрал в голове небольшую коллекцию — честно говоря, там было куда больше её, чем других девушек, о которых он мечтал, но он всегда предполагал, что это из-за ненависти, которую он испытывал. Грейнджер, склонившаяся над столом с задранной юбкой и кляпом во рту; Грейнджер с завязанным на запястьях галстуком; Грейнджер, ласкающая его ртом в запретной секции, стоя на коленях у его ног, там, где ей и самое место. Драко всегда предполагал, что если бы это случилось, он удовлетворил бы своё любопытство и двинулся дальше. Грейнджер была очень хорошенькой девушкой, и, возможно, хорошо целовалась, если бы чуть меньше времени уделяла учёбе, но к тому же грязнокровка всё ещё оставалась властной невыносимой стервой. Драко никогда бы не подумал, что может прервать поцелуй, всё ещё желая большего. И ещё. Он снова провёл рукой по волосам, стиснув зубы. Итак, он почувствовал физическое влечение к девушке. Да и какое это имеет значение? Он был не единственным. Очевидно, она ещё невинна, и табу, наложенное на всё это, было, вероятно, ещё одной причиной, по которой это было так соблазнительно. Драко не был влюблен в неё, ему просто нужно было хорошенько потрахаться, вот и всё. Для грязнокровки она слишком прекрасна на вкус, — подумал Малфой, не отрывая холодного взгляда от огня. Она была… чистой… не грязной. А потом он почувствовал отвращение к самому себе за такие мысли. Он напомнил себе, почему ненавидит её и все те разы, когда она унижала его вместе с Поттером и Уизли, и ощутил непередаваемое облегчение, когда почувствовал, как знакомая ненависть к ней бурлит внутри него, ожидая освобождения.