Его маленькая пташка

      Снег снаружи падал густыми хлопьями, заглушая любые странные звуки, угрожающие нарушить мягкую тишину территории Хогвартса. Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, небо за окном стремительно темнело. Согревшись и уютно устроившись в Башне Старост, Гермиона сидела, свернувшись калачиком у окна в своём любимом кресле, и вязала шапку из тёмно-сливовой пряжи. Распущенные волосы девушки рассыпались по плечам и груди; остатки солнечного света, отражаясь в тёмно-каштановых волосах, заставляли их сиять, придавая каждой пряди медовый светлый цвет. Драко хотел потянуть за них и услышать крик грязнокровки. Выражение её лица было безмятежным, девушка с головой погрузилась в занятие. Её руки двигались быстро и точно, обрабатывая пряжу между иглами с лёгкостью и эффективностью машины. Гермиона мысленно перебирала список дел, которые нужно было выполнить до конца недели. Её мысли были далеко от старосты мальчиков, сидящем в другом конце комнаты и украдкой наблюдающим за ней, варясь в своих тёмных мыслях. Его взгляд медленно скользнул вниз по её хрупкой фигурке — гриффиндорка была одета в маггловскую одежду — простой тёмно-зелёный вязаный джемпер и джинсы, высокие сапоги, которые Гермиона стянула и уселась, скрестив ноги, в кресло. Драко был почти ошеломлён её полосатыми и разноцветными носками. Это было за полчаса до ужина; он сидел за их общим столом, пытаясь написать письмо матери, но отвлёкся и теперь наблюдал за девчонкой. Драко находился там уже некоторое время. Словно коварная сирена, она требовала его внимания всякий раз, когда была рядом, и кто он такой, чтобы сопротивляться этому сладкому зову? Достаточно ли он силен, чтобы противостоять? Ответ снова и снова был отрицательным. Мало-помалу Гермиона затянула его в себя, его сопротивление почти исчезло, он продолжал поддаваться. Драко снова перевёл на неё взгляд. Кусочек за кусочком он разгадывал загадку по фамилии Грейнджер, и чем больше узнавал, тем глубже ему хотелось нырнуть. Что он вынес из своих наблюдений? Что Гермиона удивительно похожа на птицу: окружена нежной атмосферой, но при этом сильна и чрезвычайно умна. Он всегда был очарован её волосами — тяжёлые локоны упруго танцевали с каждым лёгким покачиванием головы, они дивно обрамляли нежное лицо, когда девушка распускала их. То, как она шла, как двигала руками — завораживало; её искрящийся смех совершенно очаровал его. Она не смеялась в его присутствии — не смеялась по-настоящему, чаще фыркала в насмешку или резко выдыхала, если он пытался пошутить, что она не одобряла. Но во время еды, а иногда и во время занятий, когда Гермиона находилась в более благоприятной компании, она смеялась свободно и счастливо. Каждый раз, когда Драко слышал её смех, ему хотелось поймать его, как только он покинет её горло, и оставить только для своих ушей. Слизеринец знал, что иногда Гермиона понимает, что он наблюдает за ней; как любая птица, которая чувствует присутствие незнакомца, она напрягается и замирает. Драко находил её беспокойство восхитительным. Гермиона всегда ходила быстро и целеустремленно, её лицо было строгим и сосредоточенным, но она всё ещё была открыта и часто просила совета и помощи, в то время как большинство студентов старались избегать Драко и его холодного, отстранённого поведения. Но иногда, когда она становилась слишком тихой, он смотрел на неё и ловил этот спокойный, мечтательный взгляд на её лице, как будто она потеряла бдительность и позволила себе расслабиться. Он знал, что когда она находится в таком состоянии, рассеянная и незанятая, то скорее всего будет открыта для разговора. И ещё были её песни. Однажды утром Драко узнал, что она любит свистеть и что у неё это неплохо получается. Она делала это тихо, пока искала что-то в своей комнате, дверь была широко открыта, и Драко обнаружил себя с болезненным мысленным образом человека, одетого в птичью кожу. Грейнджер свистела, напевала — он был уверен в том, что она пела вслух только тогда, когда точно знала, что его нет в общежитии. Драко знал, что Гермиона издавала самый сладкий, самый чистый звук, который он когда-либо слышал. Ни одно существо не могло создать такую музыку, как она. Звуки, слетавшие с её губ, трогали его так сильно, что ему часто хотелось присоединиться к ним, но он всегда сдерживался, позволяя маленькой птичке петь свою песню. Даже когда её не было рядом с ним, она всегда была рядом в своей песне. Куда бы он ни пошёл, ему казалось, что он слышит её, её музыку, танцующую вокруг его ушей, как будто он осмеливался поймать её. Его беспокоило, что он хочет её. Он хотел провести руками по её кудряшкам, прикоснуться к ней губами, к каждой частичке её манящего тела и заявить, что она принадлежит только ему. Хотел услышать это из своих собственных уст, блаженное подтверждение. Иногда её голос преследовал его во сне. Слегка покачав головой, Драко оторвал от девушки взгляд и посмотрел в окно. Шёл сильный снег, обрамляя алмазные стекла на окне позади Грейнджер. Возможно, разразится шторм? В этот момент покоя минуты тянулись медленно, словно жвачка. Тихие щелчки её алюминиевых игл убаюкали Драко, и он закрыл глаза, сложил руки на груди и откинулся на спинку стула, вытянув перед собой ноги. Не успел он опомниться, как уже крепко спал. Гермиона услышала тихий храп и оторвалась от вязания, её сосредоточенность была бесцеремонно нарушена. Она удивилась, увидев Малфоя сидящим за их столом и спящим мёртвым сном. Посмотрев в окно, девушка увидела стремительно темнеющее небо. Кинув взгляд часы, староста девочек отложила работу в сторону, разминая руки. Скоро ужин, и если она уйдёт сейчас, то у неё будет достаточно времени, чтобы добраться до гриффиндорской башни и поймать остальных до того, как они уйдут. Она засунула свою почти законченную шляпу в сумку и медленно подошла к спящему слизеринцу. Он выглядит таким умиротворенным, — подумала она. — Может, мне его разбудить? Его лицо было расслабленным и спокойным, бледные ресницы отбрасывали тени на высокие скулы, и если бы она присмотрелась, то едва смогла бы разглядеть морщины на его лбу из-за всех этих насмешек и хмурых взглядов. Его грудь мерно поднималась и опускалась, прядь платиновых волос упала на глаза. Гермиона подкралась ближе, не зная, что делать. Учитывая обстоятельства, в последнее время всё шло хорошо. Малфой большую часть времени держался на расстоянии, за исключением тех случаев, когда у них были совместные обязанности, но она не возражала. Патрулирование проходило без происшествий, но продуктивно — он всё ещё пытался завести разговор на большинстве из них, что, как полагала Гермиона, уже её не смущало. Уже давно не было никаких ссор, и Гермиона должна была быть довольна этим, хотя она понимала, что он всё ещё не извинился за тот поцелуй. Ну, я больше не буду поднимать эту неудобную тему. — Гермиона выбросила это из головы, думая про себя, что его хорошее поведение было своего рода непризнанным извинением. Это был единичный случай. Между ними царило напряжение, и Гермиона быстро поняла, что Малфой не знает, как управлять своим гневом. Каким-то очень глупым образом, возможно, он пытался заткнуть ей рот, как и говорил. Она не купилась на это, но это было единственное правдоподобное объяснение, которое она могла найти. То, что между ними стало куда меньше споров, не было поводом для злорадства — ни один из них всё ещё не чувствовал себя полностью комфортно с другим, и Гермиона часто ощущала гнев, кипящий внутри него, и направленный на неё. Она часто знала, что Драко наблюдает за ней, и понятия не имела, что с этим делать, но пока не произошло повторения поцелуя, она умудрялась игнорировать его. Он проводил в Башне Старост куда больше времени, чем она. Гермиона ходила в гриффиндорскую гостиную так часто, как только могла, когда не была занята учебой, предпочитая компанию своих ближайших друзей Малфою, который обычно приветствовал её холодно, как будто его возмущало её присутствие в одной гостиной с ним. Они снова встретились с Дамблдором, и он был рад услышать об их «успехах». У Гермионы не хватило духу рассказать ему, как обстоят дела на самом деле. Даже если всё было не так плохо, как в первые несколько дней, не было почти никакого шанса что-либо изменить. Подготовка к праздничному мероприятию ещё продолжалась, но пока всё шло гладко. Малфой, возможно, когда-то называл себя ленивым, но он выполнял свою часть работы, и Гермиона обнаружила, что это впечатлило её. Девушка направилась в свою комнату, чтобы убрать вещи и снова надеть ботинки. Она снова кинула изучающий взгляд на Малфоя. Должно быть, его сон не был приятным. Теперь парень хмурился, на лбу выступили капельки пота. Его дыхание участилось, и он начал бессвязно и настойчиво бормотать что-то, чего она не могла разобрать. Гермиона нахмурилась. — Малфой. Он её не слышал. Гермиона подошла ближе, положила руку ему на плечо. — Малфо… Серые глаза Драко внезапно распахнулись, и он, не раздумывая, схватил девушку за запястье, вскочил со стула и с рычанием прижал её спиной к столу. Это произошло настолько стремительно, что Гермиона даже не успела вскрикнуть, когда её спина ударилась о стол, запульсировав от боли. Гермиона задыхалась, пытаясь восстановить дыхание. Слизеринец тяжело дышал, прижимая её к столу, его глаза всё ещё были затуманены сном и яростью, и в тревоге Гермиона наконец обрела голос. Свободной рукой она оттолкнула его. Драко посмотрел вниз, нахмурившись, всё ещё не придя в себя. — Проснись, Малфой! Он замер при звуке её голоса, глаза парня прояснились, и он уставился на неё с удивлением и гневом, его тонкие губы слегка приоткрылись. Отступив назад, он повёл девушку от стола, не выпуская из рук. Его хватка немного задержалась вокруг её тонких запястьев. Гермиона уставилась на него широко раскрытыми глазами, но в них было больше беспокойства, чем страха. Проклятые гриффиндорцы! — Драко глубоко вздохнул, заставив себя отпустить её и ущипнул себя за переносицу.  — Я не знаю, как твои родители-магглы воспитали тебя, но ты не должна беспокоить спящего. — Его голос был немного хриплым от сна, но таким же серьёзным, как и всегда. Гермиона скрестила руки на груди. — Похоже, тебе приснился кошмар. Я просто хотела убедиться, что с тобой всё в порядке. Малфой казался немного ошарашенным, хмуро уставившись на Гермиону, как будто она только что сморозила несусветную чушь. — Какая тебе разница до того, что мне снится? Гермиона дрогнула.  — Мои правила остаются в силе, — произнёс он. — Помнишь их? Придерживайся их, и у нас больше не будет никаких инцидентов.  — Хорошо, — решительно ответила Гермиона. — Совсем забыла. В следующий раз я позволю тебе страдать. Уголок его рта приподнялся. Наконец-то до тебя дошло. Гермиона покачала головой. — Простите меня, Ваше Величество. Я запомню это на будущее. — Она сделала насмешливый реверанс и направилась к двери. — Ужин начнётся через три минуты. И я буду благодарна, если ты не будешь относиться ко мне как к своей рабыне. Независимо от нашего происхождения, у нас обоих есть магия в крови, и это делает нас равными. Дверь за ней захлопнулась. Малфой смотрел ей вслед, натягивая мантию.  — Похоже, тебе приснился кошмар… Точно, что же ему снилось? Сон был забыт в ту же секунду, как он прикоснулся к ней, так что теперь было бесполезно пытаться вспомнить. Взяв письмо, Драко нацарапал последнюю строчку или две, встал и резко вышел из гостиной, направляясь в Совятню.  — Письмо для матери? — Блейз присоединился к нему, быстро шагая, чтобы догнать. Драко кивнул. Они поднялись по узким ступеням к маленькой башне. У двери стояла молодая пара, которая уставилась на Драко широко раскрытыми глазами, когда он стремительно вошёл в открытую башню.  — Исчезните! — рявкнул Драко. Пара сбежала.  — Ты так ловко умеешь обращаться со словами, — усмехнулся Блейз. Драко пожал плечами. Он указал на белоснежную сову; та спрыгнула вниз, и он прикрепил письмо к её ноге.  — Для моей матери. Ты знаешь, где она, — пробормотал он. Сова ухнула и улетела. Он смотрел ей вслед, обводя взглядом заснеженный пейзаж.  — Ты проводишь слишком много времени с грязнокровкой, — прокомментировал Блейз, поглаживая сову, сидящую рядом с ним. — В последнее время я вас почти не видел.  — Это очевидно, учитывая, что мы живём в одном пространстве. Ты даже не должен жаловаться. Судя по тому, что я слышал, ты был слишком занят Пэнси. Блейз усмехнулся и пожал плечами. — Я не жалуюсь. Как вы двое ладите?  — Лучше. — Он вспомнил, как толкнул её к столу, как сжал запястья в своей руке, как на её худеньком лице отразился шок. — Немного.  — Это заметное улучшение по сравнению с тем, что ты сказал в прошлый раз, когда я спросил.  — Тебя подослал Дамблдор? — раздражённо фыркнул Драко. — Зачем тебе это знать?  — Я просто хочу убедиться, что ты ещё не потерял голову. Положа руку на сердце ты можешь подтвердить, что не было никаких проблем?  — Не было, — ответил Драко. — Всё в порядке. Правда. Блейз прислонился к перилам. — Ты пытаешься убедить меня или себя? Драко уставился на него. — Я спрашиваю искренне. Староста мальчиков отвёл взгляд.  — Я думаю, что жизнь с ней каким-то образом отравила меня.  — Как, ты собираешься дезертировать и присоединиться к Гриффиндору? — Блейз хихикнул над своей шуткой. Драко одарил его ледяным взглядом. — Жаль.  — Она пробралась мне в голову, — сказал Драко.  — Я думаю, она там с первого года, потому что ты не переставал жаловаться на неё. Просто подумай о раздражающей песне, и она исчезнет.  — Дело не в этом, — нетерпеливо перебил Драко. — Я хочу её.  — А, это. Вот это шок! Она хорошенькая, правда? Ты пробовал сделать первый шаг? Его губы прижались к её губам, и между ними раздался всхлип. Взрыв боли в его яйцах на следующий день, когда она отомстила ему.  — Я поцеловал её. Брови Блейза поползли вверх. — Неужели?  — Всё закончилось не очень хорошо. Мягко говоря. А теперь ты как собака, отчаянно нуждающаяся в подачке. Жалкий. Драко закрыл глаза и медленно выдохнул, чувствуя, как холодный воздух окружает его. Внезапно он представил себе её хрупкое тело, двигающееся над ним, её руки, с беспокойством прикасающиеся к его лицу, тот день, когда он поцеловал её, когда она схватила его за руку. В тот день, когда он ударил её о стену рядом с кабинетом Дамблдора сразу после того, как она дала ему пощечину. Сны, в которых она появлялась после этого. А теперь ты ждёшь и подслушиваешь её, чтобы убедиться в том, что она не с кем-то ещё. Каждую ночь в твоей постели. Каждое утро, когда ты слышишь, как она просыпается.  — Настолько плохо, что ты никогда не попытаешься снова, или ты просто даешь ей пространство, пока всё не изменится?  — Она — грязнокровка, Блейз. Я бы запятнал себя, трахнув её. Она достаточно хорошенькая, но не стоит хлопот. Блейз, казалось, не беспокоился. — Я уже сталкивался с этим раньше. Я знаю, что у моей матери было несколько любовников-магглов. Похоже, никого из нас это не волнует. До тех пор, пока ты не женишься на ней или не сделаешь ей ребёнка. Чёрт, даже Пэнси делала это, а ты знаешь, какая у неё семья. Опять же, твои родители могут иметь другое мнение о таких вещах, но пока они не узнают и ты будешь осторожен, это будет иметь значения. Это просто секс.  — А пытать кого-то Круцио — это просто щекотать его магией.  — Ты думаешь, она об этом думала? — Я бы поставил изрядную сумму на то, что она предпочтёт мне какого-нибудь дурацкого соплохвоста! Блейз рассмеялся. — Я совсем забыл об этих ужасных вещах. И всё же я тебе не верю. Я думаю, если бы она подошла к твоей двери и предложила, ты бы ухватился за этот шанс.  — Она бы сделала это только в том случае, если бы кто-то наложил на неё Империус!  — Может быть, если бы ты не был таким несносным троллем, она бы действительно подумала об этом, — ответил Блейз, хихикая. Драко испепелял его взглядом до тех пор, пока тот не перестал смеяться.  — Ну, если она когда-нибудь придёт в себя, обязательно поухаживай за ней, прежде чем Поттер или Уизли уведут её. Удивительно, что они ещё этого не сделали, — подумал Драко. — Ведьма определённо нравилась им…  — Если твоя миссия пройдет успешно, возможно, Тёмный Лорд подарит её тебе. Он уже делал это раньше. Драко тупо уставился на горы и леса, окружающие школу, не совсем понимая, что происходит. Его миссия. Волдеморт поручил ему это прошлым летом — убить Дамблдора любым способом на своё усмотрение. Из-за последних событий и всего остального Драко почти забыл об этом! Он был слишком занят Грейнджер, и это стоило ему нескольких месяцев, в течение которых он мог бы добиться большого прогресса, поскольку он ещё даже не начал. Теперь ему придётся работать очень быстро, чтобы наверстать упущенное. Кожа на его левом предплечье, казалось, слегка горела, когда он думал об этом, и Драко неосознанно прижал руку к колонне, поддерживающей арку в башне, слегка вздрагивая, когда холод пробирался сквозь его одежду. Грейнджер в подарок… Идея была слишком заманчивой. Он проигнорировал внезапную волну непристойных изображений, вылезших на передний план. Он сможет заполучить её целиком, хочет она этого или нет. Он покажет зазнавшейся грязнокровке её место. Он должен будет тщательно работать, чтобы добиться успеха, если он попросит её в награду. Тёмный Лорд не вознаграждал неудачи. Когда Драко впервые столкнулся с этой задачей, он почувствовал себя немного несчастным. Он хотел закончить своё обучение в Хогвартсе. В поместье отец и его друзья обучали его в течение большей части года, предшествующего представлению задачи, чтобы Драко овладел знаниями и отточил новые навыки, чтобы выполнить поручение. Благодаря этому Драко значительно окреп и осознал, что поставленная перед ним цель не была невыполнимой. Нет, если он сделает это лучшим образом. Он не возражал против того, чтобы ему указывали на того, кого он должен убить. Теперь он не будет сопротивляться, учитывая, что это может принести ему то, что он действительно хотел.  — Тогда я удостоверюсь, что у него есть причина сделать это снова, — ответил Драко. Блейз кивнул. — Можешь рассчитывать на меня, если тебе понадобится моя помощь  — Хорошо, — проронил Драко, глядя куда-то вдаль, уже работая над своим планом.