***
Вернувшись в Хогвартс и спрятавшись в Выручай-комнате, Драко возился с платяным шкафом. Слизеринец трудился там почти весь день, не делая никаких перерывов, кроме как наскоро перекусить. Он не ожидал найти Грейнджер в общежитии, когда проснулся, зная, что как только она покинет его комнату, то поспешит скрыться в ужасе как можно дальше от него. Тем не менее Драко толкнул дверь её комнаты и заглянул внутрь, обнаружив пустоту, потухший камин и её одинокую постель. Малфой почти сожалел, что не воспользовался предоставленным ему шансом, чтобы заставить её провести ночь в его постели. Неважно. Скоро всё свершится, просто нужно подождать. Обнаружив кольцо на полу, он мгновенно понял её уловку. Умная маленькая птичка. Он был скорее удивлён, чем рассержен. Она всё ещё боролась с ним, и ему это нравилось. Он обожал это чувство. Драко с удовольствием думал о ней, о её сладкой попке, прижимающейся к нему, о её сбившемся дыхании, когда он толкался в неё, сдерживаемый барьерами одежды. То, что у Гермионы хватило предусмотрительности даже сделать дубликат кольца, говорило о её незаурядном интеллекте, хотя она могла придумать что-то получше, чем просто пытаться превзойти его. Да, у неё могло остаться настоящее кольцо, но действительно ли это считается победой? После того, как Драко сумел запретить ей рассказывать кому-либо о них? Борись изо всех сил, маленькая птичка, — подумал он, наконец отойдя от шкафа и усевшись в ближайшее старинное кресло, сильно обгоревшее с одной стороны. — Ты не можешь остановить то, что должно произойти. Это был только первый день каникул, а Драко уже было скучно, беспокойно, и ему не терпелось увидеть её снова. Отец приказал ему остаться в Хогвартсе на время каникул, справедливо отметив, что Драко должен воспользоваться этим временем, когда замок почти пуст, чтобы продолжить свои дела по подготовке к миссии. Драко подчинился, но также он хотел, чтобы ему позволили хотя бы ненадолго побывать дома. В данный момент дела в поместье шли не очень хорошо, учитывая, что время от времени туда наведывался Тёмный Лорд. Не то чтобы дом его родителей когда-либо был по-настоящему счастливым местом, но присутствие Тёмного Лорда, хотя это и было честью, добавляло лишнего напряжения, в котором они не нуждались. За последний год здоровье Нарциссы начало заметно ухудшаться, и поэтому в мэноре постоянно крутился поток целителей, пытающихся проанализировать и найти причину болезни, но ни один из них до сих пор даже близко не подошёл к разгадке. Они пичкали её снотворными и тонизирующими средствами, чтобы усилить то или устранить это. Нарцисса принимала все лекарства без жалоб, и оставалась прежней, испытывая боль и постепенно слабея. В своём последнем письме домой Драко попросил предоставить ему информацию о текущем состоянии матери, и она ответила ему запиской, в которой просила его не слишком отвлекаться от своей миссии. Теперь, когда мне нечего делать, у тебя всегда найдётся время навестить меня, — гласило её письмо, — но ты должен сосредоточиться на том, о чём просил тебя Тёмный Лорд. У меня есть все основания полагать, что ты преуспеешь в этом, и я надеюсь, что всё будет сделано быстро. Чем скорее ты это сделаешь, тем скорее сможешь вернуться домой и быть одаренным милостью Тёмного Лорда. Несмотря на позитивный тон письма, Драко всё ещё волновался. Но сейчас он застрял здесь, в почти заброшенной школе, ожидая наступления следующего года — чтобы Драко мог проявить себя; чтобы он мог заполучить ведьму, которая носила его кольцо. Драко думал о своей миссии, положив руки на спинку кресла и водя своими длинными пальцы по обожжённой бархатной ткани. В воздухе плавали частички пыли. В комнате пахло стариной. Шкаф был почти готов. Ещё нужно было немного поработать, но он был почти готов. Внезапно мысли Драко изменились, и он подумал о Гермионе, её яркая солнечная улыбка вспыхнула перед глазами, и он услышал её красивый заливистый смех в своей голове. Он вспомнил её, ощущение тонкой талии под своей рукой, её мягкую, тёплую руку в своей, когда они танцевали, кончики её кудрей касались его пальцев, её шоколадные глаза подозрительно смотрели на него, притягивая взгляд Драко. Сейчас она должна быть с Уизли. Окруженная сворой недостойных предателей крови, большинство из них мужчины, и среди них был Поттер. Глаза Драко сузились. Этот дурак действительно думал, что у него есть шанс с Грейнджер. Она моя. Империо сделает свою работу — если Драко не сможет быть там, или же Поттер будет лапать его собственность на протяжении всех каникул, а он не мог этого сделать, не так ли? Когда Драко в мэноре учили использовать непростительные проклятия, его мать подчеркнула, что он не должен использовать их в школе без крайней необходимости, только когда исчерпаны все другие варианты. Сейчас как раз такой случай. Если нельзя носить кольцо, то Империус будет так же хорош. Обучение было энергичным — слишком строгим. Тёмный Лорд собрал своих лучших Пожирателей Смерти и поручил им обучить Драко. Он не раз был ранен, много раз терпел неудачу, и они не сочувствовали ему. Они смеялись или теряли терпение, ведь они прошли обучение много лет назад. Когда Драко, наконец, завершил его и Тёмный Лорд поручил ему миссию, его родители были так горды за него. Драко не думал, что он будет использовать то, чему его обучили, так часто, и уж тем более, что именно Грейнджер примет на себя основную часть этих заклинаний. Тем не менее, было очень приятно видеть удивление на её лице — она недооценила его и не думала, что он способен на такое. Это только цветочки, — мысленно пообещал он. Встав на ноги, Драко сунул палочку в карман и вышел из комнаты. Ему нужен был отдых.***
Дни пролетали незаметно, а Рождество приближалось быстро. Каждый день проходил весело, ребята помогали миссис Уизли с домашними делами, собираясь в одной комнате и делясь историями об интересных вещах, которые произошли в этом семестре (разговор, во время которого Гермиона говорила очень мало), тестируя новые продукты Фреда и Джорджа (Гермиона держалась подальше от них), или возясь в заснеженной земле, окружающей Нору, строя крепости из снега и палок или бросая снежки вокруг с высокой скоростью, что, как и ожидалось привело к образованию синяков, и однажды, в случае Рона, к забитому снегом носу. Гермиона с Гарри сидели вместе после ужина, иногда разговаривая, иногда молча, но они оба испытывали необъяснимое счастье в присутствии друг друга. Дом был так переполнен, что было трудно найти время или возможность побыть одному. Гермиона часто посещала гриффиндорскую башню в течение последних нескольких месяцев, потому что ей не хватало этого веселого чувства, даже если оно раздражало её в прошлом. Она снова обрела его в Норе. Даже наслаждаясь этим, она не могла не чувствовать нить беспокойства из-за того, что ей придётся вернуться в эту тихую общую комнату, вернуться к холодному, всепоглощающему взгляду Малфоя. Гермиона не хотела вставать с постели в то утро. Огонь в комнате Джинни был зажжен, но в комнате всё ещё царил холод, или, может быть, так казалось Гермионе. Она завернулась в одеяло и свернулась калачиком, пытаясь сохранить остатки тепла. Она продержалась так несколько минут, прежде чем слишком ясно ощутила, как руки Малфоя сжимают её, заставляя их тела прижиматься друг к другу, и тепло, которое она накопила, напомнило ей о жаре, исходящем от него, о поте, который катился по её лбу, когда Драко невозмутимо угрожал изнасиловать её по-настоящему. Гермиона отбросила одеяло и быстро села. Она посмотрела на Джинни, лежащую в постели, чтобы проверить, не разбудила ли её. Джинни спала на спине, положив одну руку на живот, а другую подложив под голову под подушку. Она выглядит такой умиротворённой, — подумала Гермиона. Ревность терзала её сердце. Джинни выглядела такой безмятежной и спокойной, что Гермионе захотелось плакать. Она тоже хотела чувствовать себя спокойной. Она хотела, чтобы Волдеморт был мёртв и всё его последователи ушли. Ей хотелось, чтобы Гарри снова был счастлив. Она хотела бы, чтобы Драко Малфой никогда не существовало. Или, скорее, Гермионе хотелось, чтобы всё вернулось на круги своя, и какой бы болезненной навязчивой идеей ни обладал Драко, её не существовало вовсе. Каждый день девушка проверяла кольцо в своем чемодане, чтобы убедиться, что оно всё ещё там, и что Малфой его как-то не украл. Она начала чувствовать вину за то, что проверяла украшение так часто, за то, что начала симулировать походы в уборную, когда на самом деле копалась в чемодане, чтобы найти кольцо и убедиться, что оно всё ещё там. Казалось, никто ничего не заподозрил, поэтому она застряла со своим секретом, буквально чувствуя, как он тянет её вниз каждый раз, когда она была рядом с Гарри. Ей хотелось, чтобы кто—нибудь понял, как странно она себя ведёт — конечно, она была не единственной, кто заметил эти знаки. Она подпрыгивала от громких звуков; если кто-то пытался дотронуться до неё, она отшатывалась, её сердце учащенно билось. Только на днях Рон неуклюже схватил её, когда она споткнулась на ступеньке, и Гермиона отчаянно вырвалась из его хватки, предпочитая упасть, чем вспоминать ледяную хватку Малфоя, его длинные тонкие пальцы, обхватывающие её запястья. Конечно, она всегда извинялась сразу после инцидента, утверждая, что это стресс от предстоящих экзаменов, и ребята всегда верили ей. Каждый раз она испытывала облегчение и одновременно лёгкое уныние. Она просто хотела, чтобы ничего этого не случилось. Лучше бы она никогда не встречалась с Драко Малфоем. Если никто ещё не проснулся, она воспользуется этим шансом, чтобы уничтожить проклятое кольцо. Гермиона встала, переоделась в джинсы и натянула джемпер поверх пижамной рубашки. Она достала кольцо из чемодана и положила в карман, как раз натягивая носки, когда раздался тихий стук в дверь, заставивший её подпрыгнуть. Гермиона вскочила, не желая, чтобы Джинни проснулась, и прошипела: — Кто это? — через дверь. — Это я, — тихо прошептал Гарри из-за двери. — Не хочешь прогуляться по саду? — Конечно, — ответила Гермиона, немного встревоженная тем, что упустила свой шанс избавиться от раздражающей вещицы. — Встретимся на кухне через минуту. Спустя некоторое время, Гермиона надев вязаную шапочку на кудри и плотно натянув её на уши и лоб, встретилась с Гарри. В застегнутой куртке, с тёплым шарфом на шее и в зимних ботинках, она чувствовала ужасную жару, когда они находились на кухне, но румянец на её щеках говорил о том, что это больше связано с тем, как Гарри смотрел на неё. Девушка тихонько откашлялась. — Доброе утро, — она заставила себя говорить безразличным тоном, стараясь скрыть румянец на щеках. — Доброе утро, — улыбнулся Гарри, легко обнял её и запечатлел нежный поцелуй на щеке, а затем, натянув шапку, открыл заднюю дверь и вывел девушку наружу, на пронизывающий зимний воздух. Хотя было очень холодно, Гермиона с радостью ощутила, как последние остатки сна ослабили свою хватку и её разум пробудился. Гарри шёл рядом с ней, их плечи соприкасались при ходьбе. Не было никакой необходимости сотрясать воздух словами так рано утром. На данный момент, холодного ветра и шёпота ветвей деревьев было достаточно, и друзья шли в тишине, стараясь не пропустить защиту вокруг участка земли Уизли. Снег, лежащий на земле был скользким, так что не было ничего удивительного в том, что Гермиона поскользнулась и упала в снег с резким вскриком. Гарри тут же помог ей подняться; она издала дрожащий смешок, когда он стряхнул немного снега с её подбородка. Гарри любовался раскрасневшимся лицом, нежно улыбаясь. Его внимание привлек отсвет чего-то блестящего на земле, и он наклонился, чтобы поднять вещицу. Это было кольцо. Гарри стряхнул с него снег рукой. Наверняка очень дорогое, судя по крупным камням, сияющим на нём. Зелёный и серебряный цвета застали Гарри врасплох, потому что для Гермионы было не характерно носить с собой массивные украшения, особенно в цветах Слизерина. Он встал и протянул украшение на ладони, с некоторым смущением заметив гравировку на внутренней стороне ободка. Её глаза расширились, а с лица словно схлынули все краски. — Это твоё? — спросил он. Очевидно, так оно и есть, — подумал Гарри, — иначе она не взяла бы его с собой. Но он чувствовал, что не может спросить её о том, что действительно хочет знать. Например, почему, на внутренней стороне выгравировано 'собственность ДМ’? Гарри знал только одного человека с подобными инициалами и поймал себя на том, что молится всем богам наверху, чтобы это кольцо не имело к тому, о ком он подумал, никакого отношения.