Внештатные ситуации

Маккою никогда в этом смысле не нравились мужчины. Положа руку на сердце, последние лет семь ему уже вообще никто не нравится. И дело тут не в сексуальном здоровье — с этим все в порядке, спасибо большое. Просто Маккою не даются случайные связи без обязательств, вот будто прокляли: любой секс на одну ночь имеет последствия. Обычно не настолько серьезные, как появление на свет Джоанны Маккой, но где-то на уровне захвата в сексуальное рабство, внедрения в тело электронного жучка или, на худой конец, венерической болезни, которую затем приходится долго лечить. На случайные связи везет Джиму, и, видимо, им сверху на двоих было отмеряно такое счастье — и все, абсолютно все Джим при рождении забрал себе. А потом в какой-то извращенной лотерее самых отстойных сексуальных фантазий во Вселенной Маккою выпал Спок. Не сразу и не без приключений, но в конце концов выпал. — Компьютер, свет — двадцать процентов, — неуклюже избавившись от сапог, приказывает Маккой и валится (не ложится — именно валится, совершенно без сил) на постель в своей каюте. И сразу расстегивает штаны. Вот интересно: как вообще вулканцы трахаются? Не в смысле анатомии и физиологии — и то, и другое Маккой в свое время успешно сдал, а потом подтвердил, а потом еще тридцать три раза подтвердил, и, стало быть, в курсе. Просто с этой их чопорностью и вечной претензией на логику, любая чувственность должна умирать в муках еще во время прелюдии. Если прелюдия, конечно, вообще есть в плане, а то в ее логичность и на Земле-то до сих пор не все верят. Про неизбежный, раз в семь лет, период вулканского полового бешенства стало широко известно после гибели их планеты и возникших в связи с этим трудностей. Итак, раз в семь лет - понятно, но что в остальное время? Неужели только морально? Маккой как наяву представляет себе Спока, который неодобрительно вскидывает левую бровь и произносит, ровно и четко: «Трахаться нелогично». А потом его взгляд становится вконец осуждающим и холодным, словно бескрайний космос. В задницу это все, тоскливо размышляет Маккой, чувствуя, как постепенно начинает возбуждаться. У Спока красивые губы, объективно красивые руки, и плечи невозможно красивые, особенно когда полностью выпрямляется, и про уши заостренные как не вспомнить — но даже вместе эти черты не так замыкают в голове Маккоя нейронные цепи, как живые темные глаза, в которых эмоций плещется столько, что ни одному нелогичному человеку даже не снилось. Маккой сжимает полувставший член через два слоя ткани, и всему телу становится так горячо, что почти плохо. Маккой хочет Спока загнанно дышащим, с зеленым румянцем на скулах, с темно-зелеными пятнами засосов на шее и плечах, с приоткрытыми губами, совершенно не соображающим и искренним. Мучительно хочет его иметь (может, когда-нибудь дофантазируется и до обратного варианта, но пока не вполне готов) — пусть даже без последствий тут однозначно не получится. Служебный роман в целом редко обходится без последствий, служебный роман со Споком, да еще при умножении на природную удачу Маккоя — совсем без шансов. Маккой хочет иметь его долго и нежно, довести не просто до оргазма, но до полного одурения. Целовать его руки и трахать, и чтобы Спок при этом видел все его мысли, потому что словами передать, насколько отпустившие себя вулканцы Маккоя заводят, не получится никогда. Все очень, очень плохо: хватает пяти минут дрочки на заведомо нереальные картины, чтобы накрыло как в далекой юности, как в первый раз. Что там секс на одну ночь — в жизни Маккоя вообще ничего не проходит без последствий, даже самый банальный конфликт характеров и интересов. Воображаемый Спок, только что распаленный и, черт побери, счастливый, снова застегивается на все пуговицы и напоминает: рефлексировать нелогично тоже. Маккой снова мысленно шлет его в задницу.