Сила взращённая

Башни королевского замка казались такими близкими! Ли жалел, что среди шаманьего барахла не нашлось ни единого свитка, который превратил бы его в шершня. Перелетел бы пропасть с журчавшей внизу рекой — и всё. Он стоял на сломанном мосту и смотрел на противоположный берег. В самой высокой башне жил маг. Волшебники любили такие, о которых сказки сложены, их рассказывала мать — о злых колдунах, похищавших принцесс, о благородных воинах, их спасавших. Она расплакалась, когда Ли, будучи подростком, пожелал уйти в город, чтобы учиться военному ремеслу, хотя откровенно завидовала королевской дочке, которой достался отважный человек. Родители умерли от бушевавшей в то время заразы, братья разъехались в разные края. Один в Аргаан уплыл, второй погиб, наверное. От деревни, во всяком случае, остались сгоревшие дома и ни одного живого человека. Орки любили запирать пленников в сараях и сжигать живьём. Ли с выжившими тварями поступил точно так же. Начались будни. Он слушал рёв. Стены деревянного дома сотрясались, когда проклятые ублюдки горели. Поделом: в вырытой яме нашлись обугленные кости и черепа, даже крохотные детские. Этого Ли не смог простить. Никто не простил. Никто не сжалился. — У меня были жена и две дочки, — поделился Никас. — Не здесь, под Монтерой… Ли не дослушал. Раз «были», значит, нет больше ни жены, ни дочек. Суровый воин-арбалетчик жмурился, но предательский блеск глаз скрыть не мог. Погибли. Это лучше, чем узнать, что жена вышла замуж за другого и уплыла в дальние края, прихватив сына. Ли, всегда собранный, терялся, когда вспоминал беседу с паладином по имени Гирион, с которым очутился на одном корабле. Лучше думать, что семью перебили орки, чем знать, что сын не вспоминает отца. «Вырос!» — Ли сосчитал возраст своего мальчишки. Трудно сказать, кем стал. Главное, чтобы достойным человеком, а не мразью. Венгард изменился. Прежде красивый, он зарос грязью, потому что некому вымести улицы. В придачу разрушенные дома не скоро отстроятся. И то по счастью орки припасы берегли, зная, что помощь извне не получат. Воины не голодали и не сидели без дела, топтали побуревшую от засохшей крови мостовую и выискивали, какой бы дом разобрать, чтобы перекинуть доски на другой берег. — Каррипто не молоденький, — зудел Маркус. — Подслеповат. Как бы не принял вас за орков. И он, и Георг, и сам Ли склонялись к тому, что мост разбил маг, причём сильный. Каррипто был таким раньше, но теперь-то силу взрастил ещё больше! Вон, барьер создал. Георг за последние три дня порассказать успел, что творилось в замке. Упоминал, что маг едва поднялся после ритуала — настолько сильно истощилась мана. Но оклемался. Ли посмотрел в небо — на вспыхивавший голубыми всполохами, сопровождавшимися гулом, барьер. Опять тюрьма. В которую заточён сам Робар. Маркус зудеть мог сколько угодно, но дальше не шёл, потому что Ли не выдержал упрёка за «святотатство» и просто-напросто врезал по фанатичной морде. У него был крепкий кулак. Остальное доделал Георг, напомнивший, что без «святотатства» они все бы передохли. Когда с орками было покончено, воины отоспались, отъелись и принялись за дело. Сначала выломали из крыши крепкого, бывшего таверной большого двухэтажного дома балку, потом ещё одну и соединили их досками. Среди хлама нашлись и гвозди, и молотки. Только стук раздавался в ещё сохранившем запах гари и горелой плоти воздухе. Когда шаткий мост был создан и перекинут на другой берег, первым вызвался пойти Георг. — Мне надо увидеться с Кобрином, — пояснил он. — Раз остров и Северная часть свободны, то и из Южной получится выбить орков. Вам, генерал, не советую появляться раньше, чем замолвлю словечко. Уверен, Кобрин с радостью согласится принять вашу помощь и отстоять Южный квартал. — Он замолчал и посмотрел прямо в глаза Ли. Наглядевшись, добавил: — Хочу, чтобы вы знали: я даже на мгновение не усомнился, что вы невиновны. Короля вероломно обманули. Если бы Робар II захотел докопаться до истины, то докопался бы. Но он поверил в первую подсунутую версию, подброшенные «улики». Ли понимал рвение Георга. Ещё больше понимал своё. Поэтому твёрдо заявил: — Я пойду. Всё равно все узнают, что я вернулся. — Как знаете, — сухо ответил Георг и отвернулся. Подойдя к сколоченным доскам, перекинутым на другой берег, сделал шаг. Мост прогибался под его весом, скрипел, но он уверенно шёл. Ли стоял замерев, боясь, что жизнь достойного паладина глупо закончится, тело разобьётся о камни, по которым, журча, сбегала чистейшая горная река. Когда Георг сошёл на землю, Ли выдохнул. Теперь его очередь… Мост легко выдержал бы лёгонькое женское тело или ребёнка, но не закованного в доспехи воина. По счастью, теперь на обеих сторонах было кому держать балки, поэтому Ли увереннее пошёл, чем Георг. Гнало его осознание, что с каждым шагом он ближе к Робару. Он не смотрел вниз, но вперёд. И даже не почувствовал облегчения, когда ступил на землю. Ощущения ровно те, какие были до этого. Цель — вот что заставляло позабыть об осторожности. Ли осмотрелся: никого. Сгоревшие дома. Орков либо увели в тюрьму, либо, как давеча в Северной части, сожгли живьём. Возможно, выбить с острова заставил обычный голод. Как бы то ни было, но победа одержана. Пройдя несколько улочек, пустынных, неживых — птицы и те не щебетали, — путники вышли к каменной лестнице, ведущей к железным вратам. Георг пошёл первым. Он же и заговорил с охранниками. Те покосились на молчавшего Ли и покрутили лебёдку. Врата со скрежетом поднялись. Вот она — крепость, такая непохожая на остальные кварталы Венгарда. Здесь кишела жизнь. Здесь было не протолкнуться. Здесь носились дети, а их матери, присев у корыт, стирали. На площади статуя Инноса дарила свет, несмотря на яркий солнечный день. Здесь раздавался стук молота о наковальню: кузнец чинил покорёженное оружие. — Дождись. Я переговорю с Кобрином, — кивнул Георг в сторону паладина в начищенных — хорошо, когда кузнец рядом — латах, который торопился к нему. Он удалился, а Ли упёр руки в бока и бросил взгляд в каменную арку, где виднелась дверь, отделявшая его от Тронного зала. На него косились, иные проходили мимо. Если кто-то и узнал, то не заговаривал. Слухи слишком быстро разлетались. Нужно быть тварью неблагодарной, чтобы тыкать в лицо прошлым, позабыв, кто помог в настоящем. Ли дожидался Георга и от безделья озирался по сторонам. И замер. Его приятель, стоявший у статуи Инноса, вездесущ. Он по-прежнему красовался в доспехах, выкованных кузнецом из Нордмара. Он не обращал на Ли внимания и улыбался нёсшей ведро девице. Когда та упорхнула, повернул голову, затем двинулся навстречу. Если бы приятель не обратил внимания на Ли, тот бы подумал о двойнике, о потерянном брате-близнеце, или не потерянном, но о котором знать посторонним не положено. Ну не мог один человек появляться в разных местах за короткое время! Не двойник, он кивнул Ли, когда приблизился. Топ-топ! Тяжёлая у друга поступь. И вооружён хорошо. За спиной меч в ножнах, за пояс заткнут топорик, на лезвии выгравированы традиционные нордмарские узоры. С Севера прибыл, сразу видно. — Здоро́во! — услышал Ли и пожал протянутую руку. — Привет, — ответил он. — Не обиделся, смотрю, на мою шалость. — Если бы камень был один, то разозлился бы и постарался твой глаз на твой же член натянуть. А так даже не заметил, что его нет. Ли это не удивило. Стоило догадаться, к чему приведут шашни с королём. Несомненно, друг — да как же звучит его проклятое имя?! — раздобыл камень телепортации прямо в Тронный зал. Подмывало задать вопрос: «Ну что, выдал королю, что я здесь?» Ли не отрывал взгляд от топора. Хорошее оружие. Нордмарские кузнецы знают своё дело. — Работа Ингвара, — пояснил приятель и вынул оружие из-за пояса. Начищенное до блеска лезвие сверкнуло в солнечных лучах. Он протянул топор Ли. Тот взял и всмотрелся в узор. Ингвар — кузнец из Клана Молота. И там побывал, пострел вездесущий. Ли не удивится, если выяснится, что приятель объездил весь Морград. — Не нужен? Помог воинам из Клана Молота выбить орков — получил топорик в награду, — вздох, — а продавать жаль. Он стоит гораздо дороже, чем мне предлагали, — опять вздох, — зато не жаль, если попадёт в хорошие руки. Взгляд светлых сощуренных глаз — хитрющий-прехитрющий. Задумал что-то, наглец-любимчик богов. Что именно, Ли спросить не успел, хотя рукоять сжал. Беседу прервал подошедший Георг. Он вытаращился на друга Ли, что дало понять, кто именно появлялся в храме давеча: — Генерал, Кобрин хочет с вами переговорить. — Ладно, пойду. Тех, кто может попасть наружу, единицы, — спешно распрощался друг, вынул из сумки камень, махнул рукой и исчез. Ли вытаращился на оставшуюся после него дымку, затем повертел в руках топор, пока Георг не отвлёк: — Кобрин ждёт. Ли вскинул голову. Как же ему хотелось знать, что именно доложили Робару II! В любом случае тот увидит его лицо, услышит речь, поймёт, за что сдохнет как пёс шелудивый. За вероломство. Заслужил. Ли заткнул топор за пояс и отправился следом за Георгом. Тук-тук! Даже в бою с орками сердце не колотилось так сильно, как сейчас. Во всяком случае, Ли этого не ощущал. Сейчас будто билось о кирасу — настолько сильным был стук. Они пошли мимо входа в Тронный зал. Ли от Робара совсем близко. Скоро заглянет в светлые глаза — наследие Нордмара, увидит выражение лица, хотя король готов ко встрече. Цепные псы не могли не доложить, кто развязал битву в Северной части города. Дневная духота сменилась прохладой казарм. Как везде, стены увешаны щитами, оружием и гобеленами. Деревянный грубый стол, исцарапанный лезвиями, потому что воины любили игры с оружием. И паладин за ним. Тот встал, отодвинул стул и… почтительно склонил темноволосую голову. Свечей было мало, чтобы разогнать полумрак, и Ли трудно было разобрать оттенок коротко стриженной шевелюры. — Приветствую вас, генерал, — проговорил Кобрин и вышел из-за стола, затем протянул руку. Ли пожал её. — Признаюсь, удивился, когда Георг доложил о вашем появлении, — вздох, — потому что… Вы знаете почему. — Он не ошибся: Ли знал. — Нужно быть отчаянным, чтобы в одиночку прийти сюда… — Нужно быть просто сильным, — перебил Ли. — Силу взрастить трудно, но не невозможно. — Согласен, — Кобрин нахмурился, — потому что мы слишком полагались на руны, и вот что из этого вышло: потеряли половину могущества. Руны превратились в камешки, а нас, паладинов, осталось мало, потому что ослабели, значительно ослабели. Он осознал ошибку всех паладинов и свою в частности. Осознал, но не сдался. Меч не просто покоится в ножнах, треугольный щит к ножке стола не для красоты прислонён. Ли выдержал испытующий взгляд Кобрина, не отвёл глаз и не склонил голову. Он прямо держал спину и ждал. Ждал всего. Даже того, что его упрячут за решётку. Он покосился на прогромыхавших доспехами гвардейцев. Те не стали прерывать беседу и удалились, Кобрин продолжил: — Даже король не пытается скрыть, что нам нужны силы, чтобы выбить орков. Поэтому, думаю, вы легко заслужите былое уважение. Особенно если поможете вытурить орков из Южной части. Ли не требовалось расположение Робара. Он сделал шаг, чтобы приблизиться к паладину, и не прогадал. О, Ли поможет, если надо. Только… — Я не умею летать, — отозвался он. — Каррипто создаст магический мост, как только наберётся сил. Значит, всё же расстарался маг, а не орочьи шаманы. Ли понимал, для чего понадобилась безумная затея: чтобы с севера и юга на остров не подоспела подмога. — Простите, лорд Кобрин, но неужели вам не доложили, что в храме выжившие? — вмешался Георг. — Доложили, — со вздохом ответил Кобрин, — но король решил, что вы обречены. Я не смог его переубедить. Ли слабо улыбнулся. Поддержку паладинов он заслужил. Кобрин радел за тех, кого и так осталось мало. Георг, который должен разочароваться в трясшемся за собственную шкуру короле. Жаль, мало времени, чтобы переговорить с ними, составить план. В нордмарские традиции, одной из которых Ли собирался воспользоваться, вмешиваться никто не должен. Но Ли в Миртане, а не в Нордмаре. — Проклятый… — Георг не договорил и покосился на прошедших мимо гвардейцев. — Мы для коронованных расходный материал, не более. — Он ударил кулаком, затянутым в металлическую перчатку, по столу. Раздался грохот. — Тихо! — успокоил его Кобрин и прошёлся взад-вперёд, отчего тяжёлые доспехи загремели. — Волей-неволей, но нужно доложить королю, что Северная часть чиста. Кто-нибудь что-нибудь хочет передать? — Он посмотрел на Георга, затем на Ли. Последнему было что передать. Например, нордмарский топор. По северным традициям это означало, что даритель вызывал на бой. Вернуть оружие — позор, признак трусости. Кобрин вытаращил тёмные глаза, но подарок для короля принял, затем поднял голову. — Уверены, генерал? — уточнил. — Более чем, — кивнул Ли. Кобрин замер. В глазах — плохо скрытое… Восхищение? Ли казалось именно так, потому что не хотелось думать, что паладин решил, будто он безумец. — В таком случае ищите свободную кровать и падайте. Не думаю, что ответа придётся долго прождать, — отозвался Кобрин и, сжав рукоять топора, побрёл к выходу. Ли поймал взгляд, полный надежды. Он всё понял: Георг как бы ни ценил Инноса и его избранника, но то, что король, зная, что в храме выжившие, обрёк их на смерть, простить не смог.