Проводи меня к смерти

Ужин подали быстро. Не успел Резерфорд распаковать вещи и снять походную одежду, как в дверях появилась хорошенькая дочка хозяина, балансируя под тяжестью расписного подноса. Каллен едва не присвистнул: вот это обслуживание! И где? В захолустном трактире близ Перивантиума! Девица уходить из комнаты явно не спешила. Надеялась: вдруг гостю захочется развлечений поинтереснее бутылки «кислицы» из отцовских погребов. За пригоршню золотых прелестница могла многое и, к ее чести, еще ни один из клиентов не был ей разочарован, вознаграждая праведные труды троекратно. Монетка к монетке и вот, глядишь, накопится подходящая сумма, чтобы сбежать из глуши в Неромениан, а там уже… Конечно, Каллен знать не знал об этих далеко идущих планах, а потому задумчиво махнул рукой, показывая, что в ее услугах более не нуждается и, усевшись за стол, принялся за долгожданную еду. Недовольного лица «отвергнутой» девушки он даже не заметил. Как и чересчур громкого хлопка закрывшейся двери. Ужин на поверку оказался выше всяких похвал: сочная свиная шейка, запеченная на углях в творожном креме с абрикосами и корицей, рассыпной картофель, благоухающий ароматами свежей зелени, помидоры, красные острые перцы, кругляшки кабачков в чесночном маринаде, фаршированные мягким козьим сыром, а в заключении, конечно же, фирменное тевинтерское суфле с апельсинами и голубикой, украшенное веточками мяты. Впрочем, в Тевинтере почему-то любая пища на вкус оказывалась особенной, достойной по меньшей мере приема в тэйрнском замке. Было ли дело в пряностях и травах, а может быть в исключительном мастерстве местных поваров, так или иначе, от местной еды нельзя было не получить удовольствие, на время позабыв, как истово церковь порицает чревоугодие. Кстати о церкви. Сунув в рот смачный кусок исходящего жиром мяса, Резерфорд потянулся к сумке, вытаскивая оттуда целую кипу писем и донесений. Вороны Лелианы, как Каллен успел выяснить, чудесно работали и в Тевинтере, оказываясь в нужном месте и в нужное время даже тогда, когда их не ждали. Вот и сегодня один такой безбородый «вороненок» с угрюмыми глазами, встретил Каллена на объездной дороге, ответвляющейся от Имперского тракта на север. Урок на будущее: конспирация бессмысленна, если находишься под пристальным наблюдением у Верховной Жрицы Виктории. Да восславит Создатель ее мудрость и милосердие! Резерфорд бегло проглядел корреспонденцию. Три письма от настырных Блэкстоунских Волонтеров отложил сразу, даже не раскрывая. Потом изучил отчет о состоянии инквизиторских отрядов, квартирующих сейчас в предместьях Вал Руайо. Чуть внимательнее задержался на переписи лириумозависимых храмовников, пожелавших начать лечение, но не нашел среди них ни одного знакомого имени. И, наконец, добрался до самого важного. До личного письма Леллианы. Плеснув в бокал «кислицы», Каллен взломал восковую печать. «Мой друг, — прочитал он, делая большой глоток. — Ваша с Элланой скрытность изрядно меня позабавила. Неужто, ты действительно решил, что я поверю в твои красочные россказни о необходимом отпуске? Впрочем, я не в обиде. Мы по-прежнему слуги Инквизиции, хотят того другие или нет. Тедас все еще нуждается в нас, и нуждается в Эллане Лавеллан. А для того, чтобы леди Инквизитор вновь смогла спасти нас, она должна быть здорова и полна сил. Словом, я знаю, куда ты уехал и кого ищешь. Не буду лукавить, я начала поиски раньше тебя, и раз уж обстоятельства сложились таким образом, что дорога привела тебя в Перивантиум, уведомляю: проведением Создателя, ты на верном пути. Интересующую тебя цель видели недалеко от города пять дней назад, и путь ее лежал к Молчаливым Степям. К эльфийским руинам на востоке. Будь осмотрителен и осторожен. Доверие — роскошь, которую мы не можем себе позволить. Да хранит тебя Создатель. Л». Резерфорд отложил письмо. Подумал немного, залпом допил вино, вновь взял письмо в руки и поднес к горящей на столе свече. Соприкоснувшись с пламенем, бумага вспыхнула и почти мгновенно обратилась в пепел, осыпаясь на столешницу. Пять дней. — Большой срок, — Каллен задумчиво пожевал губу. — Слишком большой. Даже если допустить, что Лелиана идеально рассчитала день его прибытия, а письмо писал по заранее составленному шаблону кто-то из ее доверенных людей… За пять дней любой, даже самый яркий след мага остынет. Растворится в воздухе, возносясь в небо, и ищи ветра в поле. Даже самой свирепой, самой матерой ищейке не учуять дичь, если та находится в соседнем лесу. С другой стороны… Любой, пусть самый незаметный след — благословение свыше. Начальная точка, первый штрих на бесконечном белом полотне возможностей. Резерфорду было не впервой начинать с нуля. Угомонив предательские сомнения, Каллен вернулся к ужину. Расправившись с содержимым подноса встал, разминая затекшие мышцы и прошелся по комнате туда — обратно, раздумывая, лечь ли спать пораньше или развеяться, листая потрепанный роман Тетраса, взятый в путешествие чтобы скоротать минуты свободного времени. Отдав предпочтение книге, Резерфорд развалился в кресле, заблаговременно заказав еще одну бутылку вина. Только вот почитать ему так и не удалось. Настырные мысли о будущем лезли в голову. Представлялось: степь, запах душистых цветов, искрящееся протопленное жаром солнца небо. Развалины эльфийских руин. Сотни подземных секций и переходов. И над всем этим, ярче солнечных лучей, ярче многоцветия трав и усыпанных сочными плодами кустарников, забытое, но такое привычное ощущение… Гон. Каллен резко втянул воздух, отчего ноздри напряглись, а нос заострился, словно становясь длиннее. Гон. Скачка, бешеный галоп, припадая к мощной лошадиной шее: по запаху, по тонкому, едва ощутимому шлейфу, который не спутать ни с чем остальным. Скоро, скоро, скоро… Резерфорд c рыком захлопнул книгу. Подскочил к столу, откупоривая бутылку, и жадно присосался к горлышку. Немного успокоившись, отступил в центр комнаты, встряхиваясь мокрым псом и сделал глубокий выдох через рот. Спокойно. У него есть задание. У него есть план. И у него есть сила воли. Нужно лишь…расслабиться. Снять напряжение. Лавеллан положилась на него, потому что он был тем, кому она доверяла, единственным, кто был способен справиться с миссией в чужой стране. Ничего личного — только долг. Ответственность и собранность. Гон. Вынужденная мера, но не удовольствие. Книга полетела в угол комнаты, громко стукнувшись об пол. Стиснув челюсти, Каллен подхватил с пола вещевой мешок и, сунув внутрь руку, вытащил оттуда ларец из красного дерева, украшенный крохотными каплеобразными нефритами. Затем сел на кровать и откинул крышку, убеждая себя, что получилось это вовсе не благоговейно. Расслабиться. Ему просто нужно расслабиться… Руки мелко дрожали. На дне, переливаясь, один к одному лежали полсотни пузырьков с первоклассным лириумом. Много позже, когда вернувшаяся за подносом служанка нагло уселась к застывшему в кресле Резерфорду на колени и развязала тесемки корсажа, Каллен не стал гнать ее прочь. Как и все, кто был до него, бывший храмовник не был разочарован.