Проводи меня к смерти

И пожирала злоба все доброе, нежное и светлое, пока ничего не осталось, кроме самой злобы, обвившей мое сердце подобно огромному червю. Песнь Маферата.

Ветер дует с востока — обжигающе холодный, свежий. Треплет на башнях флаги, так и норовя сорвать хотя бы один с флагштока и унести прочь: далеко-далеко, к заснеженным вершинам, а может быть и еще выше, туда, где земной свод соприкасается с небесными чертогами. Полдень. Воины в светлых доспехах ходят вдоль крепостных стен зорко осматривая окрестности. Одинокая птица в небе — какая не разобрать — зависла над долийским лагерем, и чудится: вот-вот камнем упадет вниз, хватая когтями приглянувшуюся добычу. Фенрис усмехается: мечты — мечты… — Всего в крепости шестьдесят четыре воина, — говорит за спиной Блэкволл, и Фенрис, отвлекаясь от размышлений, поворачивается к нему. — Большая часть мечников, двадцать лучников. Восемь новобранцев, не считая меня, но совсем молодых, зеленых. — А маги? — интересуется Мерриль, которая с самого начала прогулки по крепостным стенам, в отличие от Фенриса, предельно серьезна и сосредоточена. — Маги есть? — Ни одного. — Страж отрицательно качает головой. — Еще со времен гражданской войны с ними в ордене напряженка. Ты у нас единственная, Мерриль. На вес золота. Эльфийка смущенно смотрит на Фенриса, но тут же берет себя в руки, и ее лицо вновь принимает бесстрастное выражение. — Жаль что так. Парочка магов нам бы не помешала. Фенрис кривится. Снова-здорово. Будто подготовленный воин хуже какого-то задохлика с палкой, бросающегося заклинаниями направо и налево! — Да, — не соглашается с мысленным возмущением эльфа Блэкволл.- Но нам ли выбирать? Фенрис пожимает плечами. — Не нам, — кивает он, внимательно оглядываясь вокруг. — Но мы и так имеем многое. У нас маг, шестьдесят четыре Стража, я и Лавеллан. Нас вполне достаточно, если организовать людей правильно, и быть готовыми к любой ситуации. Когда эльфы решатся напасть — мы дадим им достойный отпор. — Как ты себе это представляешь? Крепость огромна! — Но находится в удачном месте. Ее нельзя окружить, внутрь никак не проникнуть с помощью тайных ходов, если их обрушить. Скорее всего эльфы попробуют забраться на стены, а значит, большую часть людей стоит разместить там. И у главных ворот. — Перекроем коридоры, возведем баррикады, — подхватывает Страж. — Установим гномьи ловушки… — И не забудь выставить часовых на сигнальных башнях. Самых лучших. — Фенрис хмурится, задерживая взгляд на одной из полуразрушенных стен. — Я буду здесь. На стенах должно быть как можно больше народа. Блэкволл склоняет голову набок. — Уверен, что хочешь остаться наверху? Здесь достаточно солдат, а вот Эллане бы хорошо иметь двух телохранителей. — Мерриль будет рядом с Элланой. А я…я знаю что делаю. Дальше говорят мало и исключительно по делу. Еще полдня возводят баррикады у зала с артефактом, блокируют боковые коридоры, испытывают на прочность решетки в подземелье и тюремных блоках, откуда есть выходы за пределы крепости. Точат оружие. Проверяют доспехи. Отрабатывают лучшие удары на соломенных куклах. Реже в спаррингах — нужно беречь силы… Мерриль много времени проводит за алхимическим столом, со скоростью орзамарской цеховой машины смешивая и разливая по склянкам зелья и настои. Пару раз Фенрис навещает ее, на прощание мягко целуя в висок, потому что знает — это ее успокаивает. Когда Мерриль много болтает — дело плохо. Когда молчит — хуже не придумаешь. А она молчит. И лишь ближе к вечеру, когда баррикады построены, коридоры проверены, мечи начищены, а несколько ящиков зелий и припарок благополучно разошлись по Стражам, она поднимает на Фенриса свои большие глаза и произносит холодно и ровно: — У них тоже есть маг. Сильный. — И что это значит? — Только одно. Я сделаю все, чтобы одолеть его. Все что угодно, и мне не важно, что ты об этом сейчас думаешь. Просто…хочу, чтобы ты знал. Фенрис какое-то время смотрит на девушку молча и очень внимательно. Вспоминает. Бархат вечернего платья. Пепельные дорожки клейм. Луну за стеклом — врезанный в небо кругляш золота. Дорогу на двоих, первые робкие шаги навстречу… Навстречу друг другу. Потом он опять целует ее: снова мягко и снова в висок. И говорит: — Пойдем. На стене я познакомился с парнем, который обещал угостить нас орлесианской настойкой на травах. Ты обязана ее попробовать. *** Ночь. Стрекот птиц вдалеке, там, где днем жухлая трава стелется по земле желтым морем. В этом стрекоте чудится шепот: откровение, доступное лишь понимаю избранных. Тех, кто не убоялся смерти, ибо смерть — лишь продолжение пути. Первый шаг из множества. Острые уступы крепостных стен. Крыша, шорох черепицы под подошвами. Темный лаз коридора распахнут ненасытной пастью. Быстрее. Осторожнее. Нож мягко входит в чужое горло, и первая кровь заливает ладонь, наполняя ее силой…тише! Тишина — лучшая подруга Тени, может скрыть любые следы… Внутренний двор. Выстрелы из лука — на полувыдохе, не моргая. Подъемный механизм, рывок, и ворота Вейсхаупта открываются. Сарил поднимает голову к небу, глубоко вдыхая ночной воздух. Ночь пахнет победой. Что сможет это изменить? *** Однажды ты остановишься на краю пропасти и скажешь: так должно было быть. Истина в последнем сделанном шаге, в сиянии последней звезды на небе, в последнем сказанном слове. Улыбнись в полушаге до «последнего», чуть-чуть, на секунду не дотянув неизбежное. Вспомни. Так должно было быть. Бессонная, тихая, вечная. Бесценная. Почему ты не слышишь меня? Куда ты идешь, vhenan, сердце мое, радость моя? Почему твои глаза закрыты? Все просто — еще один шаг, еще один миг. Невозможно бороться вечно. Спи. Предел близок, протяни руку и ощути пальцами тепло Тени. Она — не враг. Врага ты знаешь в лицо, знаешь слишком хорошо, чтобы напоминать тебе: пальцы, губы, влажное прикосновение языка. Одно мгновение. В следующее острые зубы сомкнутся, играючи переламывая позвоночник, увы, не впервые. Волк — всегда хищник. Убийство у него в крови. Все просто — еще один миг, еще один вдох. Духи хранят тебя, избранная, знающая. Духи ведут тебя по дороге… …эта дорога, известная нам обоим, правда? Как часто я рассказывал о ней: неправильно, стыдливо, но всегда — честно. Открой глаза. Остановись, подумай, нарисуй вокруг себя былую реальность, как когда-то рисовала фрески на шершавых, растрескавшихся стенах. Остановись. Охра, барбарис, полынь, бузина, толокнянка. Нарисуй, vhenan, нарисуй, как в тот день, когда не знала меня настоящего. Пальцы, губы, влажное прикосновение языка. Одно мгновение. В следующее ты почувствуешь, как твое тело расслабляется в кольце моих рук. Ты…спишь? Открой глаза, родная. Видишь? Волк — всегда хищник. Но волк выбирает себе волчицу лишь раз в жизни. Все просто — еще один вдох, еще один выдох. Ложь искуснее истины, счастье желаннее боли. Ты бессильна перед будущим, но ты не должна противиться ему. Спи. У вселенной свои законы, свои правила, и не тебе пытаться создавать новые. Твой народ заслуживает жизни. Твоя сила заслуживает воплощения. Твой дар может спасти тебя, спасти всех, ты должна лишь довериться дороге и идти до конца. Не бойся. Волк хитер и мстителен, но ты сможешь стать мстительнее и хитрее. У тебя есть друзья. Еще один выдох, еще один поворот. Духи рядом, они не дадут тебе заблудиться, знающая. Они верят тебе, потому что… …мое доверие — глыба льда на самой высокой вершине гор. Вот что я должен был сказать тебе вместо своего настоящего имени в тот день. В день первой встречи, в день разрушения основ. Знаю, ты бы поверила мне. Не потому что доверчива, а потому что способна видеть за чужими словами тайну. Видеть и уважать. И именно это уважение толкает других рассказывать тебе все, что угодно. Я тоже хотел, конечно же. Раньше или позже, когда-нибудь…сейчас. Ты заслужила. Но ты проходишь мимо меня, углубляясь все дальше в темные чащобы сна, над которыми даже я не властен. Где воля моя, желание мое, любовь моя — все без остатка — прах. Меня страшит то, с какой легкостью ты идешь в самое сердце Тени, vhenan. Я боюсь, что не уберегу тебя от самой себя. Открой глаза. Волк хитер и мстителен не с тобой, но для тебя. Обернись и ты увидишь… …не оборачивайся назад, не протягивай руку к миражам. Одну ты уже потеряла, принесла в жертву обману. Не будь наивной, знающая, не доверяй пустым словам. Слова красивы и только, но память — память подскажет тебе, как поступить правильно. Торопись! Ты нужна этому миру, нужна своему народу, которому сейчас как никогда необходим лидер. Не Вестница Андрасте — Вестница перемен. Властительница, спасительница. Богиня. Ты — избранная, Эллана Лавеллан, осталось лишь принять свою роль, отбросив всякое сомнение. Скоро. Ночь коротка. Еще немного, и вестник Истины придет, чтобы предложить тебе стать частью великого плетения. Будущего, в котором нет разницы между Светом и Тенью, ибо мир станет единым. Возвращайся домой, знающая, тебя заждались. Не противься своей судьбе. Просто скажи… … не говори, что не думаешь о том, кто я такой — не поверю. Я сам думаю, честно. Кто это — я? Призрак былого, отражение в воде, зарница в эбонитовой черноте туч…не знаю. Я не знаю кто я, но знаю, чего хочу. Знаю, чего хочешь ты. И знаю, чего хочет сердце Тени. Слишком очевидно, до бесстыдства, до крайности. Жаль, что я не так силен, как кажется. Жаль, что я не могу быть рядом, когда вчерашние рабы, возжелавшие вновь добровольно надеть оковы, придут за тобой, выкрикивая призывные речи. Я дарю тебе свою тайну, милая. Мое доверие — ледяная глыба на самой высокой горной вершине, но ты — птица. Ты можешь лететь куда захочешь. И в минуту отчаянья, в минуту сомнений, раздирающих сердце, вспомни, vhenan, о том, что я сейчас скажу тебе… …нет! Вспомни: решение проще, чем кажется. Истина в последнем сделанном шаге, в сиянии последней звезды на небе, в последнем сказанном слове. …не слушай! … Вспомни: твой дар — клетка. Но ключ от нее зажат в твоих пальцах и ни в чьих других. …ложь! …Вспомни: тень сильна лишь, среди других теней. Уничтожь ее силу мудростью, великим знанием выжигая щупальца скверны, опутывающие разум. Позволь мудрости стать частью тебя. Остановись… …беги, глупая, быстрее!!! Вспомни. А после — улыбнись. Чуть-чуть, на секунду не дотянув неизбежное. …нет! Эта дорога, известная нам обоим, правда? …нет!!! Проснись. *** Эллана дернулась и открыла глаза. В комнатушке, которою Блэкволл выделил ей для отдыха, было темно и тихо. Свеча на столе давно погасла, книга, которую Лавеллан читала перед сном, запуталась в простынях и теперь колола в бок острым краем переплета. Неловко пошевелившись, эльфийка сунула руку под одеяло, вытаскивая из-под себя бумажное орудие пыток, и с отвращением бросила его на пол, пообещав себе никогда больше не читать перед сном. Затем вздохнула, собираясь с силами и села, свесив ноги с постели. Вставать не хотелось. Темнота убаюкивала и дарила противоестественное чувство безопасности. Казалось бы, ничего не мешало Эллане лечь обратно и уснуть до утра, с наслаждением кутаясь в теплое стеганное одеяло, только… Какая-то мысль не давала ей покоя. Даже не мысль — мыслишка, ощущение, заставившее ее проснуться. Не тревога, но напряжение. Назойливое покалывание в затылке, какое бывает, когда внезапно понимаешь, что забыл что-то очень-очень важное. Эллана осторожно коснулась пальцами шеи, пытаясь вспомнить, что же ей снилось и, как и всегда в последнее время, не смогла. В памяти ничего не осталось. Ну и гарлок с ним! Тряхнув головой, Лавеллан заставила себя подняться с постели и на ощупь зажгла свечу. Затем, щурясь, потянулась к сундуку, на котором оставила одежду: штаны, теплую рубашку из нажьей шерсти и походную тунику с удобными маленькими кармашками у пояса. В последнюю очередь натянула сапоги. Уже заканчивая со шнуровкой и смирившись с тем, что в очередной раз нарушает режим сна, Лавеллан неожиданно застыла прислушиваясь. Откуда-то снизу отчетливо послышалось несколько коротких ударов стали о сталь. Эльфийка нахмурилась: тренировка? Неподходящее время. Может опрокинули стойку с оружием? Тоже маловероятно, тогда бы звук был совсем другим. Выругавшись себе под нос, Эллана в два прыжка оказалась у окна, высовываясь едва ли не по пояс. Тихо. Ни скрипа, ни шороха, ни приглушенных голосов. Слишком тихо, пугающе. А еще… Куда делись костры без малого двух сотен «следующих»?! — Fenedhis lasa! Не тратя времени на дальнейшие размышления, Лавеллан порывисто вернулась к кровати, и, достав из-под подушки походный нож, засунула его себе за пояс. Следом пришел черед перевязи и аккуратного, уже полюбившегося кортика с изящной изогнутой рукоятью, на конце украшенной выплавленной фигуркой солнца, с глазом посередине. На поверку, в некоторых случаях фигурка была особенно полезна, потому как с размаху идеально входила в глазницу врагу, а при особом усердии, доставала до мозга. В коридоре было пусто. В дальнем конце горело несколько факелов, но совсем слабо, так что толку от них было мало. Эллана в нерешительности застыла, прикидывая, что делать дальше. Спускаться вниз? Попробовать разыскать Блэкволла? Может быть, выбраться на стену? И где вездесущие Фенрис и Мерриль? Лавеллан поджала губы, заставляя себя мыслить разумно. Нет. Искать кого-то, и тем более идти на стену не было смысла. Что бы ни происходило, это не походило на обычный штурм. Правильнее всего было отправиться в главный зал. Остальные, если они живы, обязательно догадаются, где ее искать. Точнее, рядом с чем. Кивнув самой себе, Эллана решительно зашагала вперед, вспоминая план крепости. Коридор, еще коридор, теперь вниз, на два пролета. Вдоль галереи, через арку и комнату с трофеями, пустынную, как все остальные помещения. Небо, да что тут творится?! Ответ ждал Эллану за ближайшей дверью. Погруженная в свои мысли эльфийка, рывком распахнула ее наружу и едва не налетела на лезвие меча, повисшего в воздухе. — Проклятье! Увернуться удалось чудом. Ненастоящая рука в последний момент перехватила метнувшееся вперед острие, дергая его на себя. От неожиданности противник выпустил меч и, отбросив тот в сторону, Лавеллан выхватила свой кортик из ножен, делая резкий выпад. Враг завопил и как подкошенный рухнул на пол. Лавеллан оценивающе взглянула на убитого эльфа, потом на собственный сильверитовый протез. Недурно! В определенном смысле игрушка, созданная лишь для эстетики, была полезнее настоящей конечности. Но откуда эльф появился… Нахмурившись, Эллана подбежала окну, из которого хорошо было видно внутренний двор. Взгляд скользнул ниже, вдоль острых каменных зубцов, к воротам. К воротам, которые были открыты. К воротам, через которые внутрь крепости вбегали десятки следующих. — Небо! — прошептала Лавеллан, интуитивно сжимая рукоять кортика еще крепче. — Началось! *** Мерриль чувствовала себя виноватой. Очень-очень виноватой, ведь ей не нужно было быть здесь. Она должна находиться рядом с Элланой. Она обещала: Блэкволлу, Фенрису, да что там! Самой себе она обещала не оставлять Лавеллан одну. Особенно сейчас, когда в любой момент могли напасть следующие. Эльфийка с ненавистью глянула на артефакт, стоящий в паре шагов от нее. Зачем она пришла сюда? Какие демоны нашептали ей вместо того, чтобы отправиться к отдыхающей Эллане, не доходя каких-то пару десятков шагов до ее комнаты, свернуть в один из многочисленных боковых коридоров, ведущих к залу с реликвией? Морок, наваждение, колдовство. Помутнение рассудка, лунатизм наяву. Безумие! Тихо. Сердце в груди стучит-заходится, предчувствуя, предупреждая. В голове проносится сотня тысяч обрывочных мыслей, но ухватить хотя бы одну никак не получается. Мысли извиваются скользкими угрями, и Мерриль злится, потому что чувствует, что все, что происходит сейчас — не случайно. Она не просто так пришла сюда. Не просто так переживала. Не просто так провела весь день как на иголках, думая, думая, думая… Что ты до сих пор делаешь здесь, бывшая Первая из клана Сабре? Чего ждешь? Почему не уходишь? Не хочешь? Или не можешь? Почему Vir Banal'ras напали у подножья крепости? Почему не напали раньше, если следили за ними много (о, Мерриль все еще помнила это тревожное ощущение слежки!) часов? Почему во время нападения никто напрямую не попытался достать Эллану? Не выпустил ни единой стрелы, тогда как в них с Фенрисом…в нее саму… Много вопросов, слишком много. А ответ на них… Духи! Конечно же! За спиной раздался едва слышный звон разбивающегося стекла, и сразу вслед за ним звук, перепутать который с чем-либо было невозможно. Звук натягиваемой тетивы. *** То, что Vir Banal'ras проникли в Вейсхаупт, Фенрис понял, как только внезапно и все разом погасли костры в долийском лагере. Правда толку от догадливости Фенриса было немного, потому что почти одновременно с пропажей костров, на крепостной стене один за другим начали появляться следующие. Невидимость ублюдков поначалу была решающим фактором. Несмотря на то, что Стражи были предупреждены об этой чудесной способности врага, эффект внезапности и темнота сделали свое дело. Четверо погибли, не успев даже выхватить оружие. Дальше ситуация складывалась немного лучше. Оправившись от нападения, остальные Стражи сгруппировались и, не без помощи Фенриса, глаза которого были приспособлены к темноте намного лучше, чем у людей, уже скоро первая атака Vir Banal'ras была отражена. Первая, но не единственная. Отдав дозорным приказ переместиться к забаррикадированному северному крылу, где в случае штурма должен был держать оборону Блэкволл, Фенрис поспешил к сигнальному колоколу, расположенному на ближайшей башне. Всего колоколов в Вейсхаупте было восемь. С учетом того, что ни один из них до сих пор не звонил, нетрудно было догадаться, что произошло с караульными. Это означало, что еще как минимум восемь Стражей мертвы, что в свою очередь сокращало численность защитников Вейсхаупта до пятидесяти человек, не более. Дела обстояли очень-очень скверно. Оставалось надеяться, что с Лавеллан все в порядке. Да и не могло быть иначе, ведь Мерриль пообещала не отходить от Элланы ни на шаг, особенно если произойдет нападение. У башни Фенриса, ожидаемо, встретила еще одна группа Vir Banal'ras, причем безо всякой маскировки, что заставило эльфа предположить, что далеко не все из них владеют невидимостью. Это обнадеживало. Первый удар, полученный Фенрисом после того, как он смерчем ворвался в самую гущу следующих, был мощным и яростным, но, к счастью, прошел по косой, лишь самую малость задев доспех. Фенрис отшатнулся, скрипнув зубами — не страшно. Бывало куда как хуже, взять хотя бы знаменитые тевинтерские турниры рабов, когда на финалистов в конце выпускали целую армию противников, включая диких зверей. А тут всего-то дюжина следующих, подумаешь! Эльф пригнулся, уворачиваясь от несущегося прямо на него молота и навскидку прикинул расстояние от места, где сейчас стоял до лестницы, ведущей к колоколу. Близко. Достаточно, чтобы не растрачивая драгоценные мгновения на бой, проскользнуть между противниками и как можно быстрее достичь смотровой площадки. А уже после того как прозвонит колокол, продолжить драку. Улучив удобный момент между ударами Vir Banal'ras, эльф припал к земле, подныривая под руку одного из особо усердных противников и, извернувшись, наотмашь рубанул того по ногам. Раньше, во времена, когда у Фенриса были клейма, подобный прием запросто укоротил бы врага почти на четверть роста. Сейчас же меч всего лишь рассек икорные мышцы, ударившись об кость, но и этого было достаточно. Бедолага заверещал, бухаясь на колени. Фенрис мстительно ухмыльнулся — одиннадцать — и сделал еще два молниеносных выпада по ближайшему следующему с уродливым, зигзагообразным шрамом на лбу. Десять. Прыжок, еще один разворот. Отступив почти к самому краю стены, Фенрис ухватился за боковину широкой оружейной стойки, заставленной полуторными мечами, и с грохотом опрокинул ее на подступающих эльфов. Девять и восемь. Выпад, отскок, уклонение. Замах, короткий удар, и, на отлете, еще один, завершающий. Семь. Лестница была уже совсем рядом. — Na via lerno victoria*, — буркнул Фенрис себе под нос и, увернувшись от брошенного (надо сказать, не слишком удачно) в него метательного топорика, понесся вверх, перепрыгивая через ступеньки. Наверху он едва не упал, споткнувшись об бесчувственное тело одного из Стражей. Мельком пригляделся: светлые волосы, длинная челка, разметалась по лбу. Посреди лба стрела — ясеневая, долийской работы. Остекленевшие глаза широко распахнуты, и в этом последнем взгляде читается потрясение и обида — как же так?! Стража звали Кадиф, и еще полдня назад он делился с Фенрисом и Мерриль орлесианской настойкой на травах. Фамильный рецепт бабушки… Vashedan! Парню не было и двадцати. Фенрис зло сплюнул — сволочи! — и, достигнув колокола, потянул за веревку, привязанную к языку. Звон чугунного гиганта едва не оглушил его. Зажав одно ухо, эльф отступил к краю площадки, упираясь поясницей в ограждение и, откинув голову назад, во все горло заорал:  — Нападение! Всем занять свои места! Затем на мгновение зажмурился, а открыв глаза, увидел перед собой толпившихся в лестничном проеме Vir Banal'ras. Поднимая меч, Фенрис с сожалением подумал, что эти «следующие» умрут очень быстро. Быстрее, чем они того заслуживают. *** Ворота открыты. Еще несколько минут назад ничего не предвещает беды, а караульные зорко следят за лагерем Vir Banal'ras, и вот воротные створки распахнуты настежь и на стене никого нет. Лишь редкие вспышки в чернильной темноте: блестящие в свете факелов мечи следующих. Блэкволл так и не понял, как такое могло произойти. Как за несколько мгновений можно было растерять все преимущество, что у них было. А ведь он почти поверил, что на этот раз уж точно не подведет Лавеллан. Тени. Серые плащи, маски на нижней половине лица. Две сотни теней без малого, и все хотят одного… Оцепенение и суеверный ужас на секунду захлестывают Стража, не давая ему двигаться, и рукоять топора едва не выпадает из пальцев, отказываясь подчиняться. — Нападение! Всем занять свои места! Колокол. Мощные пронзительные удары набата заставляют стены Вейсхаупта вибрировать, словно живое, разумное существо. Существо, которому нужна защита. — Уверен, что хочешь остаться наверху? Здесь достаточно солдат, а вот Эллане бы хорошо иметь двух телохранителей. — Мерриль будет рядом с Элланой. А я…я знаю что делаю. Спасибо, Фенрис. Ты действительно знал. — Все внутрь! — кричит Блэкволл, расправив плечи и поднимая топор над головой. — Закрыть двери и отступить к баррикадам! За Вейсхаупт! И несколько десятков глоток вторят ему в ответ: — За Вейсхаупт! За Серых Стражей! За Инквизицию! *** Следующие прорвались в замок. Стихли крики во внутреннем дворе, не звонил больше колокол, и лишь где-то внизу, под ногами, слышался едва слышный, но с каждой минутой нарастающий гул. Где-то внизу умирали Стражи. Мерриль немногим могла им помочь. Разве что… — Снимете невидимость, или мне придется читать заклинание? Предупреждаю — стрелять бессмысленно. Барьер простой стреле не пробить. Мрак расступился и совсем близко от нее прямо из воздуха один за другим стали появляться эльфы. Много. Не меньше двадцати, и это если поверить, что кто-то из них не остался невидимым.  — Что теперь? — с вызовом поинтересовалась она. — Будем сражаться или ждать, когда сюда явится Лавеллан в сопровождении Стражей? В этом же весь план, верно? Эллана должна оказаться рядом с реликвией. Ближайший к эльфийке следующий с длинными светлыми волосами пренебрежительно фыркнул: — Ты ничего не знаешь. Командир. По всему видно: голос, плечи, взгляд, полный самодовольного превосходства. Тот самый маг, с которым говорил Блэкволл? Нет, однозначно. Значит, маг — командир поглавнее… Думай, Мерриль. Блефуй: нагло, отчаянно. Тяни время. — Тогда что я здесь делаю? — с издевкой поинтересовалась эльфийка. — С чего бы мне находиться рядом с артефактом, когда все остальные сражаются внизу? Очевидно же — ваш план глуп и предсказуем. Даже дурак догадался бы, что у вас на уме. Светловолосый склонил голову набок. — Это не имеет значения, — произнес он, делая нарочито медленный шаг к дверям. — Ты нас убьешь или мы тебя. Догадалась ли ты о чем-то или нет. Мы уже победили. В глубине коридоров послышался грохот и неразборчивые крики. Стражи почти добрались до баррикад, и теперь будут сдерживать Vir Banal'ras так долго, как это возможно. Главное, чтобы им не зашли со спины. — Победили? — уточнила магичка, осторожно, не делая резких движений, нащупывая в складках платья магический амулет. — Как бы не так! Я не позволю тебе причинить зло Инквизитору. — Правда? — вкрадчиво проговорил следующий. — Что ж, давай проверим, так ли это на самом деле. *** Блэкволл припал на колено, с грохотом опуская щит на землю. Секунда, и в кожаную обшивку вонзилось не менее десятка стрел. — Назад! — рявкнул он, оборачиваясь. — Живее, живее! Баррикада должна была вот-вот пасть. Минута-другая, и следующие переберутся через нее, точно клопы по спине бродячей псины. Аааа! Будь оно проклято! — Давайте ребята, арбалеты наизготовку! — завопил кто-то позади. — Три, два, один…залп! Десятки болтов просвистели над головой Блэкволла. Кто-то по ту сторону громко закричал, но крик утонул в какофонии голосов, стонов, ударов стали о дерево… — Командир, быстрее! Блэкволл вскочил и попятился назад до тех пор, пока не почувствовал спиной острые наконечники копий. Еще одна баррикада. Последняя. Сломают ее — и уже ничто не сможет помешать ублюдкам прорваться к реликвии. Лавеллан. Где же ты, Леди Инквизитор?! Пожалуйста, будь живой. Поторопись. Блэкволл пригнулся, на ощупь проскальзывая в прореху между сваленными одна на другую книжными полками и железными пластинами, принесенными из кузни. Не оглядываясь. Абсолютно уверенный, что как только он окажется по ту сторону, сильные верные руки подхватят его, поднимут на ноги: — Командир? — Вы в порядке? — Что будем делать? — У меня есть гномья взрывчатка, а ну как бросить в самую кучу?! Блэкволл ободряюще улыбнулся. — Стоим до конца, — сказал он, обводя глазами своих людей. — Эльфы еще пожалеют, что сунулись сюда. *** На винтовой лестнице, ведущей с крыши к галерее перед главным залом, Фенрис в горячке сбил с ног и едва не прикончил Лавеллан. Последнее, разумеется, было преувеличением: даже в темноте он почти сразу же сообразил, с кем имеет дело, и причиной тому не в последнюю очередь стало шипящее ругательство — венец его собственного словарного запаса. — Defransdim dathras! Фенрис! А если я тебя кинжалом?! — Не успела бы! — хмыкнул эльф, протягивая руку и помогая Эллане встать. — Плохо меня знаешь. — А ты меня. Лавеллан громко фыркнула, одергивая тунику, и подняла кортик, который при падении выпал из пальцев и теперь валялся около стены. — Они действуют не очень-то слаженно, — проговорила она, возобновляя поспешный спуск вниз. — Слишком рискованно. Кажется, что ими никто не управляет, заметил? Никакой дисциплины. Фенрис мрачно кивнул. — Среди них почти нет опытных воинов, — добавил он, догоняя Лавеллан. — Да. На моих глазах, трое буквально по доброй воле накололись на копье одного из Стражей. — И что это может значить? — Без понятия, — на выдохе произнесла она. — Но кажется, тому, кто спланировал это, наплевать на жизнь Vir Banal'ras. — Как может быть плевать на численность собственной ар… Фенрис остановился как вкопанный, хватая Лавеллан за плечо. — Где Мерриль?! — требовательно спросил он, только сейчас осознавая, что магички рядом с Лавеллан нет. — Почему она не с тобой? Эллана нахмурилась, глядя на Фенриса. — Ее со мной и не было, — удивленно произнесла она. — Я думала, что вы вместе. — Нет! Я отправил ее к тебе задолго до вторжения! В глубине северной галереи что-то взорвалось. Стекла задрожали, и, спустя мгновение, до ушей Фенриса донесся леденящий душу вой. Он уже очень давно не слышал подобный звук. В последний раз это было… Мерриль, милая! Что же ты натворила! — Магия крови! — воскликнула Лавеллан, но Фенрис этого уже не услышал. Сорвавшись с места, он опрометью бежал на звуки битвы. ***  — Nadas, — хрипло прошептала Мерриль. — Ir tel'him**. Она знала, что все закончится этим, с самого начала. Не догадывалась, а именно знала, потому что способов сдержать многочисленного врага не так уж и много. Судьба — коварная тварь, от нее не убежишь. Все закончится этим: несколькими короткими взмахами ножа и кровавыми бороздами на руках в тех местах, где находятся застаревшие шрамы. И пусть небо рассудит, кто прав. Светловолосый и его невидимки оказались достойными противниками. Лишь чудом Мерриль до сих пор удалось избежать их стрел, лишь милостью Миталл получалось поддерживать на себе защитные чары и лишь благодаря удаче ей повезло занять выгодную позицию между эльфами и дверями в галерею, прячась за широкие колонны. Пропустить хотя бы одного из следующих означало вогнать кинжал в спину Блэкволлу и оставшимся в живых Стражам, защищающим зал с обратной стороны. Обречь их на верную смерть. Но везение не бывает бесконечным. Силы кончались, Мерриль чувствовала во рту привкус металла и соли — верный знак того, что скоро она потеряет сознание от перенапряжения. И все-таки Мерриль сражалась. Как дикая кошка, как измученный отчаяньем дух, оставивший надежду вернуться в Тень и с каждой минутой все больше и больше теряющий разум. Безумие было уже близко. Оно клубилось вокруг Мерриль ядовитым туманом, сковывая тело, запутывая слова заклинаний. Магический кристалл едва держался в пальцах, и эльфийка хорошо понимала — когда духовный резерв истощится, чтобы продолжать драться, потребуются другие силы — жизненные. Не прихоть — необходимость. Решительный, нет, решающий шаг, способный повернуть ход битвы. Мерриль вскинула руки, обрушивая на противников град из ледяных глыб, отрезая им путь к выходу. Не успевшего отскочить в сторону Vir Banal'ras, добила молниевым разрядом. Которого по счету? Гора дымящихся трупов на полу была слишком большой, чтобы поверить, будто такое под силу одиночке. Эльфийка глубоко выдохнула, успокаивая бешено бьющееся сердце. В очередной раз вознося хвалу Миталл за проведение. Не приди она сюда, и Стражи давно были бы мертвы, зажатые с двух сторон, без всякой возможности обороняться. А после…после вся армия Vir Banal'ras отправилась бы к своей истинной цели. К Лавеллан. Теперь не оставалось сомнений: осада Вейсхаупта была уловкой, хитроумным планом для того, чтобы заманить Эллану в ловушку подальше от союзников. План был хорош — в ином случае достать Лавеллан не представлялось возможным. Ее охрана в Киркволле была безупречной. Позже, во время путешествия по Тевинтеру, определить ее местоположение так же стало невыполнимой задачей. Для захвата леди Инквизитора потребовался бы внушительный отряд Vir Banal'ras, тогда как дороги прочесывали имперские патрули, первостепенной целью которых было уничтожение любых подозрительных эльфов, особенно тех, что находятся в группах. Зато Вейсхаупт…удаленный, заброшенный, полуразрушенный Вейсхаупт с жалкой охраной и сотней возможностей для успешного штурма был идеальным местом, чтобы взять Лавеллан в плен. Почему в плен? Да потому что иначе Vir Banal'ras избавились бы от нее еще на подступах к крепости, не тратя время и собственные ресурсы на вторжение. Но прошлой ночью следующие не убили Эллану. Мало того — даже не попытались, концентрируясь лишь на ее охране: Фенрисе и самой Мерриль. Вывод был только один — эльфам нужна была именно Лавеллан. И еще артефакт, с помощью которого следующие собирались как-то воздействовать на нее. Двери зала с грохотом распахнулись, в проеме появился Блэкволл и оставшиеся в живых Стражи. Увидев Мерриль и трупы убитых эльфийкой Vir Banal'ras, он на секунду замер как вкопанный, но почти сразу же двинулся вперед, прикрываясь щитом. — Закрывайте, закрывайте живо! — закричал он, подбегая к стене и в одиночку вскидывая на плечо огромный, покрытый латунью засов. — Пусть ломают, а мы пока с теми, что уже здесь разбе… Увы, желанию Блэкволла не суждено было сбыться. Не успели Стражи начать исполнять приказ командира, как их разбросало в разные стороны чудовищным порывом магического ветра, и в зал ворвались следующие, возглавляемые плывущей над полом фигурой, укатанной в черную мантию. Мерриль, потеряла равновесие и упала на пол, больно ударившись головой о каменные плиты. Усилием воли приподнялась, балансируя на грани того чтобы лишиться чувств и беззвучно всхлипнула: вот и маг. Милостивая Миталл, пускай Фенрис додумается увести Лавеллан из этого проклятого места! Пускай жертва Мерриль будет не напрасна. Девушка разжала руку, позволяя магическому камню, выпасть из пальцев. Сверкнуло лезвие ножа. Она знала, что все закончится этим с самого начала: несколькими короткими взмахами и кровавыми бороздами на руках в тех местах, где находятся застаревшие шрамы. Первые капли крови упали на пол. Nadas. *** Vir Banal'ras умирают. Нелепо, страшно, бездумно бросаясь на так презираемых ими шемов, каждый из которых дерется, как десять воинов вместе взятых. Удар меча, взмах копья, свистящая трель стрелы с ониксовым наконечником. Невидимость — не спасение, она не дает эльфам проходить сквозь стены и не делает неуязвимыми. Да и осталось их — невидимых — по пальцам перечесть. Бойня. На трупах своих, на трупах чужих, в каменных тисках коридоров, когда каждый шаг, каждый замах может стать последним. Я не говорил им, что будет так. Могло быть лучше. Могло быть хуже. Могло быть как угодно, но мне наплевать. Что знает возмездие о тех, кто жаждет его? Что знает религия о тех, кто верит? …коридоры, коридоры, коридоры. Лестницы, комнаты, снова лестницы. Дальше, дальше… Где же ты?! Еще немного. Еще совсем чуть-чуть. Дверь распахнута настежь. Тебя нет. Ты должна быть здесь — слабая, загнанная в ловушку снов, но тебя нет! Ничего. Не страшно. Вниз! По сбитым ступеням, глубоко втягивая носом воздух, смердящий кровью и потом, вынюхивая, выискивая… Где ты? Я здесь, чтобы найти тебя. Чтобы поймать тебя. Чтобы сковать тебя цепями и вырвать из твоей головы то, что тебе не принадлежит. Из-за тебя умирают люди. Из-за тебя умирают эльфы. Я создаю симфонию смерти из-за тебя. Ради того, чтобы взять тебя, присвоить, как вещь, самую дорогую, самую желанную на свете. Это — наше предназначение. … багровое зарево играет на стенах главного зала. Древние гобелены трепещут на сквозняке, и чудится: в любой момент Стражи сойдут с них живыми копиями себя нарисованных, вместе с драконами и демонами. Впрочем, демоны уже здесь. Алчущие, вопящие, смердящие серой и гнилью. Они бросаются на Vir Banal'ras, распахивая скалящиеся пасти. Ведьма, что управляет ими, думает, что с помощью них она сможет победить. Она наивна и глупа. Vir Banal'ras умирают. Vir Banal'ras бьются. Vir Banal'ras рвутся вперед, отдавая свои жизни Тени. Они тоже глупы и наивны, пока что. Они не знают, что по-прежнему никому не нужны. Слепые щенки, возомнившие себя матерыми псами: как легко, как скучно управлять ими. Как ничтожны они перед лицом истинного величия, и я беззвучно смеюсь: хорошо, что не нужно думать, что с ними делать дальше. Где ты? Я близко. Я слышу шепотом сотен тысяч голосов: древние знания, запертые в крохотном черепе, и я хочу тебя. Нет, я хочу их. Всех без остатка. Баррикады, трупы, обломки мечей. Иллюзия боя, противостояние никого с никем. Декорация. Идеальная постановка, в которой любой возможный финал — приемлемый, потому что цель уже достигнута. Я здесь. Кровь. Повсюду, куда не глянь. В неясном свете факелов багряные лужи на полу похожи на зеркала — смотрись, не бойся. Полюбопытствуй, что в них отражается. Стражи, эльфы, демоны. Твоя единственная рука сжимает рукоять меча. В твоих глазах — дымчатых — потрясение. Твое тело пригибается к земле, мышцы напряжены до предела, за мгновение до прыжка в самую гущу битвы… Ты пришла. Я нашел тебя. *** Сарил выстрелил, почти не целясь. В яблочко! Ближайший к нему демон заклокотал, расплескиваясь по полу зловонной лужей, открывая эльфу желанный просвет между сражающимися. Вот она! Ведьма Сабре, чтоб ей было неладно! Проклятая сука, не давшая ему зайти Стражам в тыл. Гадина, спустившая на его воинов свою зубастую армию. Какая жалость, что ему не удалось убить ее прошлой ночью. Нужно было целиться не в сердце, а в голову, и может быть тогда… Сарил выругался, доставая из колчана стрелу — сейчас уж — наверняка. Он не успел. *** Фенрис налетел на Vir Banal'ras со спины. Сбил с ног, кубарем покатившись по полу. Меч выпал из рук, и ему не оставалась ничего другого, как со всей силы врезать следующему кулаком в челюсть. Ублюдок целился в Мерриль! И за это должен был умереть. Едва Фенрис оказался в зале, он тут же увидел его, спокойного, бесстрастного, прямо посреди свалки других Vir Banal'ras и демонов. Увидел и узнал: прошлой ночью — светловолосый эльф был одним из тех, кто напал на него, Мерриль и Лавеллан на тайной тропе. Похоже, сегодня он решил завершить начатое, но Фенрис не собирался позволять ему довести дело до конца. — Сдохни, — прошипел он, занося кулак для второго удара. На удивление, следующий оказался крепче, чем выглядел. Извернувшись, он перехватил руку Фенриса и с силой отбросил эльфа назад. Лицо его было залито красным: при падении Vir Banal'ras сильно рассек лоб, и теперь кровь текла по нему тонкими струйками, пачкая шею и воротник. — С-с-сука, — выдавил он, выхватывая из ножен узкий изогнутый клинок и отмахиваясь от подкравшегося к нему со спины демона. — Сейчас я тебе… — Довольно! Слово было сказано тихо, едва ли не шепотом, но Фенрис готов был поспорить — его услышали все. Услышали и замерли на своих местах. Эльфы, Стражи, даже безмозглые демоны и те — застыли, повинуясь. Будто не Мерриль управляла ими, теряя свою кровь. Приказ. Ультимативная магическая атака, подчиняющая волю. Чудовищная сила, равной которой Фенрис еще не видел. Эльф с трудом оторвал взгляд от искаженного торжествующей ненавистью лица светловолосого и повернул голову. Посреди зала, посреди кровавого безумия стояла Тень, сжимающая в руке посох с острым черным агатом в навершии. Посох, направленный на Эллану Лавеллан.