Проводи меня к смерти

— Довольно! Одно движение костлявой руки, и все демоны до единого растворились в воздухе. Пронзительно закричала Мерриль — заклинание связи было разорвано, и Эллане даже думать не хотелось, какую боль сейчас испытала магичка… Небо! Что за силу нужно иметь, чтобы с такой легкостью подавить магию крови?! — Пусть твои люди положат оружие на пол. — А если нет? — Быстро. Эллана дернула уголком рта. Затем едва заметно кивнула, не отводя взгляд от колдуна и громко приказала: — Делайте, что он говорит. За спиной послышался звон брошенных на пол мечей. Мерриль перестала кричать. Задохнулась, сорвалась на хрип и сбивчивый шепот. Разобрать слов было невозможно: кажется, эльфийка бредила. Тем временем, оставшиеся в живых Vir Banal'ras зашевелились и по одному устремились к центру зала, обходя ее и мага по кругу. Отрезая от Стражей. Замыкая в кольцо. — Кто ты такой? — спросила Лавеллан, с вызовом приподнимая подбородок — Чего ты хочешь? Фигура колдуна дрогнула, словно от порыва ветра. Ткань мантии неприятно зашелестела по полу и в глубине капюшона полыхнуло алым: угли. Угли, а не глаза. — Иди к артефакту. — Нет. Пока ты не ответишь мне, я… — Иди. Я больше не буду повторять. Иди или я убью всех, кто находится здесь. Эллана судорожно сглотнула, оборачиваясь. За спинами следующих едва ли можно было что-то разглядеть, но ей удалось: друзья. Обессиленные, раненные, бившиеся за нее до самого конца. Взгляды. Ярость, отчаяние и еще…надежда? Будто она — Лавеллан — обязательно придумает что делать, тогда как они сами сделали все, что могли. Если бы только действительно… — Не провоцируйте их, — бросила за спину Эллана, делая шаг вперед. Еще один. И еще. — Это приказ. Vir Banal'ras расступились. Крайний — со светлыми волосами и огромной ссадиной посреди лба — издевательски поклонился, подталкивая Эллану вперед. Маг парил в воздухе, за ее спиной. Лавеллан подошла к реликвии. Остановилась, опустила глаза. Ничего особенного: шар и шар. Гладко-отшлифованный, с чудными кубическими наростами, выпирающими сбоку. Надавить вот тут, потом выше и, наконец, подцепить ногтем незаметную выемку справа. Тогда сфера начинала гудеть и… Колдун поднял над реликвией свой посох, касаясь гладкой поверхности навершием. Металлические бока пошли рябью. Противоестественно изгибаясь то вверх, то вниз, они как будто раздались в стороны, поглощая кубические наросты, потом золотую ножку, и дальше, дальше. Налились чернотой: непроглядной, пугающей. Лавеллан интуитивно шарахнулась в сторону, но маг не пустил. Прижался, обвивая руками: сильно и властно. Бесстыдно скользнули ладони по телу, будто имея на это право. Пальцы, губы, влажное прикосновение языка… Одно мгновение. В следующее сфера лопнула, обволакивая Эллану липкой темнотой. *** Сначала не было ничего. Лишь пустота, холод и жгучее чувство незавершенности. Потом холод и пустота отступили, вырисовывая вокруг привычную картину: высокие стены, витражные окна, могучие колонны, гобелены, камин… Незавершенность осталась. Так художник смотрит на картину, раздумывая, где оставить последний мазок. Раздумывая и никак не находя нужного места. Лавеллан нахмурилась, оглядываясь вокруг себя. Путаясь в мерцающем, густом воздухе, словно муха в паутине. — Меня зовут Нан. Взгляд выхватил застывшую у камина фигуру, укутанную в мантию с глубоким капюшоном. На этот раз — светло-серую, того изумительного оттенка, каким бывает расплавленное серебро. Фигура повернула голову к Эллане, и Лавеллан почувствовала, как вдоль позвоночника побежали мурашки: маг улыбался. Несмотря на скрытое лицо, несмотря на то, что Эллана никак не могла увидеть этой улыбки, она точно знала — маг улыбался. — Нан? — хрипло переспросила эльфийка. — То есть «месть»? Почему? — Потому что это — мое имя. Ты хотела его знать, и ты узнала. Фигура колыхнулась и поплыла над полом. Чувство незавершенности усилилось, стало болезненным, очень напоминающим опустошение. Будто с каждым движением Нана сама Эллана теряла что-то очень важное. — Кто же ты такой? Древний маг? Дух? Демон? Нан резко остановился, будто натыкаясь на стену. — Ты слепа, — пророкотал он, и вдоль его мантии заискрили крохотные алые молнии. — Ты не в силах понять, что имя не может ограничить истинную природу бытия, и мое имя — не исключение. Месть — символ, дорога для всех, кто хочет по ней идти. Лавеллан склонила голову набок. Где-то она уже слышала нечто похожее. Давно? Недавно? Ощущение незавершенности стало еще сильнее, побегами сомнений проросло в самое сердце… Твой народ заслуживает жизни. Твоя сила заслуживает воплощения. Твой дар может спасти тебя, спасти всех, ты должна лишь довериться дороге и идти до конца. И еще. На краешке сознания, оттиском в памяти, полустертым, забытым… …эта дорога, известная нам обоим, правда? Туман сгустился. Сквозь него Эллане на мгновение почудились призрачные силуэты. Стражи, эльфы. Застывшие во времени оттиски реального мира. — Мы не в Тени, — прошептала она скорее себе, чем Нану. — Точнее, не совсем в Тени, верно? Артефакт контролирует Завесу, а это означает, что мы…на границе? — Внутри Завесы, — кивнул Нан. — Ты права. Мы вне времени. — Зачем? — Чтобы ты узнала истину. Чтобы ты ступила на правильный путь. Vir Banal'ras. Еще немного, и вестник Истины придет, чтобы предложить тебе стать частью великого плетения. Будущего, в котором нет разницы между Светом и Тенью, ибо мир станет единым. Эллана тряхнула головой. — Ты шутишь?! Ты напал на Вейсхаупт! Ты убиваешь моих людей! С чего бы мне… — Забудь, — перебил Нан, сокращая разделяющее их с Элланой расстояние и поднимая руку к ее лицу. — Вейсхаупт — всего лишь песчинка мироздания, но доверившись мне, ты сможешь управлять всей вселенной. Мести необходимо орудие. Мне необходима ты. Пальцы с длинными зазубренными ногтями коснулись щеки Лавеллан, скользя вниз. Вдоль скулы, по линии подбородка. В прикосновении не было чувства, ничего не было. Движение без смысла — отголосок прошлого, в котором нечто подобное уже происходило, но иными были слова и движения, и пальцы были иными: теплыми, чуткими, нежными… Охра, барбарис, полынь, бузина, толокнянка. Нарисуй, vhenan, нарисуй, как в тот день, когда не знала меня настоящего. — Слушай меня, — тем временем продолжил Нан, накручивая на палец локон волос Элланы. — Я лишь хочу, чтобы ты поняла: так или иначе, мир изменится. Раньше или позже он вновь станет одним целым, но доверившись мне, ты можешь контролировать его. Рядом со мной. Нужна лишь самая малость. Крохотная жертва, которая освободит тебя. — Нет. — Почему? Что дали тебе те, кому ты служила? Короли? Лорды? Тэйрны? Они отвергли тебя, забрали твой титул, твою силу, твой орден. Бросили, как только ты стала не нужна им, и теперь вновь грызутся за власть и личное превосходство. Тедас сгнил. Он погибает, но ты можешь исправить все. Арлатан восстанет из руин. Ты станешь бессмертной и никто из тех, кто сейчас пренебрег тобой, больше не посмеет смотреть на тебя свысока. А твои решения станут неоспоримыми. Жаль, что я не так силен, как кажется. Жаль, что я не могу быть рядом, когда вчерашние рабы, возжелавшие вновь добровольно надеть оковы, придут за тобой, выкрикивая призывные речи. — Мои решения? Почему именно мои? Чем я отличаюсь от других? От твоих Vir Banal'ras? Почему ты возлагаешь ответственность за изменения Тедаса именно на меня? — Потому, что ты — лидер. Ты доказала, что можешь вести за собой. — Тогда почему ты не пришел ко мне раньше? — Ты бы не стала слушать. — Ты не знаешь наверняка. — Знаю. И ты знаешь. А еще мы оба знаем, что мир не исправить, если не выжечь его язвы каленым железом. Ты уже думала об этом, правда? Ты уже давно стала сомневаться, что твоя борьба имеет смысл. Эллана фыркнула, отворачиваясь. Вглядываясь в густой туман, опутывающий зал. Вне времени. Вне жизни. Она уже слышала все, что сейчас говорил Нан. Не раз, и не два, в тишине ночи, за пеленой кошмарных снов. Чужие, манящие голоса, заглушающие Источник, пели ей скорбную песнь будущего, и именно поэтому она отказывалась спать. Потому что… Голоса. И среди них один — громче других. Чей? Почему она никак не может узнать его? Меня страшит то, с какой легкостью ты идешь в самое сердце Тени, vhenan. Я боюсь, что я не уберегу тебя от самой себя. Боль. Усталость. Отчаяние. Неподъемная тяжесть ответственности, которую нужно нести в одиночку, потому что вокруг нет тех, у кого будет достаточно сил, чтобы принять на свои плечи хотя бы часть груза. Мерриль? Фенрис? Дориан? Варрик? Хоук? Леллиана? Нет, нет, нет. Никто не сможет. Эллана судорожно втянула носом воздух. — Покажи мне свое лицо, — тихо попросила она, вновь оборачиваясь к Нану. — Я хочу видеть тебя. — Зачем? — То, что ты делаешь…то, как говоришь. Ты напоминаешь мне… Нан коротко рассмеялся. — Тогда пойдем со мной. Чего еще тебе нужно? В прошлый раз ты была отвергнута, но в этот я предлагаю тебе встать со мной рука об руку и встретить рассвет нового мира. Ложь искуснее истины, счастье желаннее боли. Ты бессильна перед будущим, но ты не должна противиться ему. У вселенной свои законы, свои правила, и не тебе пытаться создавать новые. Лавеллан нахмурилась. Что-то было не так. Мысли путались в голове, ей все никак не удавалось сосредоточиться. Вглядеться в расплывающиеся черты лица Нана, выдающего себя за… … я знаю, чего хочу. Знаю, чего хочешь ты. И знаю, чего хочет сердце Тени. Слишком очевидно, до бесстыдства, до крайности. Голова, казалось, в любой момент должна была расколоться на части, не в силах сдержать нарастающий шепот голосов. Не шепот. Крик. Многоголосье ужаса, вопль отчаянья. Омут, обернувшийся штормовым морем. Источник, разлившийся горной рекой, безумным потоком, уносящимся к… ИСТОЧНИК?! Эллана вскинула голову. — Что ты делаешь со мной? Что ты делаешь с Источником?! Тело свело судорогой. Ноги подкосились, и она рухнула на пол. Скорчилась, сжалась, обхватывая себя руками. Туман окончательно заволок зал: серебристо-серый, такой же, как мантия Нана, такой же… Лавеллан вскрикнула, щуря глаза от яркого света. Истина последнем сказанном слове. Мантия Нана вовсе не была серебряной. Она по-прежнему была черной, а тысячи серебряных нитей, опутывающих его фигуру, тянулись от нее самой! Голоса. Тысячи нитей — тысячи голосов, бесконечное знание. Дар Миттал. Ее дар. Ее проклятье. Ее жизнь. Все это время Нан заговаривал ей зубы, с каждой минутой вытягивая из нее все больше и больше магии Источника, чтобы в какой-то момент от Элланы осталась лишь пустая, мертвая оболочка. Небо, как она могла не заметить этого?! — Вор! Я не отдам его тебе! … Вспомни: твой дар — клетка. Но ключ от нее зажат в твоих пальцах и ни в чьих других. Лавеллан стиснула кулаки, прижимая их груди. Представляя, что держит в ладонях концы серебряных нитей так крепко, как только это возможно. Сильверитовый протез раскалился докрасна, запахло паленым. — Не смей! Отпусти!!! Эллана приподнялась на локте, с силой дергая нити на себя. Нан завопил, падая рядом с ней, барахтаясь в собственной мантии. Еще один рывок, и Лавеллан уже могла ухватить его за горло, впиться дрожащими пальцами в складки капюшона, срывая его с головы… *** Череп. Черные провалы глаз, сгнившая, покрытая волдырями кожа. Мертвец, марионетка, и даже яростный оскал челюсти не делает ее хоть сколько-то живой. — Тварь! — выплевывают черные губы. — Ты не остановишь меня! Не остановишь их! Пространство вокруг сжимается. Становится меньше и меньше, принимая форму шара. Туман расступается и Эллана вновь видит призрачные силуэты. На этот раз всего семь — едва заметные фигуры по ту сторону шара: величественные, огромные. Лавеллан не страшно. Она знает, кто перед ней. Голоса Источника поют, обволакивая, согревая, подсказывая. Как раньше. Как в те времена, когда она приняла их в себя, добровольно отдаваясь на милость Миттал. Голоса знают правду. Эльгарнан, Фалон’Дин, Диртамен, Андруил, Силейз, Джун, Гиланнайн. Истинные виновники всего, что происходит. — Они не отпустят тебя, — хрипит Нан. Липкая, смердящая слизь капает с его подбородка. — Я не отпущу тебя. Даже если ты удержишь Источник в себе, ты обречена! Ты подчинишься! Ты — птица. Ты можешь лететь куда захочешь. Сфера сжимается. Подбирается ближе, пожирая все на своем пути. Пути Тени. Когда одна из граней добирается до ноги Нана, распыляя ссохшуюся кость — он кричит. — Ты наша! Ты все равно наша! Нечем дышать. В мертвых глазницах Нана полыхает пламя. Тени по ту сторону обретают форму: они тянут вперед длинные узловатые пальцы, бледные, тысячи лет не знавшие света солнца… Вспомни: тень сильна лишь, среди других теней. Уничтожь ее силу мудростью, великим знанием выжигая щупальца скверны, опутывающие тебя. Позволь мудрости стать частью тебя. — Ты наша! Эллана позволяет. Всем сердцем, искренне, чтобы на мгновение услышать среди голосов один единственный: самый важный, самый желанный… Волк выбирает себе волчицу лишь раз в жизни. Вспомни. — Ты наша!!! Эллана помнит. Эллана улыбается. Эллана говорит: — Пока еще нет. Размахивается и со всей силы опускает вниз сильверитовую руку, до сих пор сжимающую серебряные нити Vir'abelasan, на голову Нана. *** Возвращение было стремительным. Вот Лавеллан еще по ту сторону, в центре смыкающейся сферы, и вот она вновь в главном зале Вейсхаупта, лежит на полу, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Пол теплый и влажный от крови. Вместо лица Нана — месиво костей и бурой сгнившей плоти. Часть протеза по локоть торчит из него, посверкивая шарнирами. От артефакта не осталось и следа. Его обломки были разбросаны по залу, пыль стояла в воздухе, а от густого дыма першило в горле. Где-то с другой стороны слышались сдавленные проклятья Блэкволла, отдающего приказы. В дыму можно было разглядеть скорченные безжизненные тела Vir Banal'ras: осколки реликвии при взрыве прошили их насквозь. Выжить удалось единицам следующих. Эллана Лавеллан с трудом встала на ноги, поднимая с земли первый попавшийся меч. Выпрямилась, обводя глазами побоище. Подсчитывая тех, кому удалось избежать заслуженной смерти. Поймав на себе потрясенный взгляд Фенриса, поморщилась и коротко приказала: — Пленных не брать. *** Все было кончено. Лишившись Нана, Vir Banal'ras почти сразу же обратились в бегство, утратив былое бесстрашие. Остатки Серых Стражей ринулись за ними в погоню, но почти сразу же повернули назад — гоняться в ночи за эльфами было неразумно. Ворота закрыли. Прочесали крепость так внимательно, как могли. А потом занялись погибшими. С первыми лучами солнца во внутреннем дворе шагу негде было ступить от громоздящихся друг на друге тел. Воздух пах горелой плотью и черные клубы дыма поднимались над башнями, уносясь высоко в небо. Со своими прощались отдельно. На скорую руку собирали погребальные костры, вплетая в хворост побеги эмбриума и пророческого лавра. Из шестидесяти четырех защитников крепости в живых осталась едва ли четверть. Мерриль тоже выжила. Ослабевшая от потери крови, сейчас она спала в одной из жилых комнат, не пострадавших во время штурма. Фенрис был рядом с ней. Менял повязки, толок в ступке какие-то одному ему известные коренья и минералы, насильно вталкивая их в рот магичке. Настроение у Фенриса было скверным. Со стороны казалось, что забота о Сабре тяготит его, даже раздражает. Что с куда большей охотой он бы сейчас сжигал тела убитых во дворе. Эллана знала — эльф ненавидел магию. Особенно магию крови. В прошлом у них с Мерриль было множество конфликтов на этой почве и теперь, вероятно, Фенрису приходилось изо всех сил сдерживать себя, чтобы продолжать ухаживать за ней. Вдоволь насмотревшись на хмурое лицо эльфа, Лавеллан не выдержала. Подошла, положила руку ему на спину, выдавливая ободряющую улыбку: — Мерриль спасла Стражей, — вкрадчиво произнесла Эллана. — Не призови она демонов, жертв было бы намного больше. Ты должен быть снисходительнее к ней, а если не получается, я сама… — Знаю, — перебил Фенрис, порывисто бросая в лохань с водой припарку. — Я был готов к этому. Больше эльф ничего не говорил, сосредоточившись лишь на целительских процедурах. Поняв, что делать рядом с Сабре нечего, во всяком случае, пока магичка не придет в себя, Эллана покинула комнату и отправилась на стены. Наверху было холодно. Кусачий ветер обжигал щеки, трепал волосы и одежду, и спрятаться от него было невозможно даже за мощными каменными зубцами бойниц. Небо светлело, по нему неспешно плыли маленькие облака: безмятежно белые, пушистые, как на какой-нибудь пасторальной картине, что так популярны в богатых орлесианских домах. Идиллия продолжающейся жизни. За спиной тихо откашлялись. — Сложно сказать, скольким удалось уйти. Пять, семь? Десять? Парни шли за ними до самого леса, но там…ты же понимаешь. — Понимаю. — Командир их, которому удалось вместе со своими невидимками влезть в замок через окна, точно выжил. Я видел, как он испарился в воздухе в самом конце, после того как ты убила паршивого мага. Думаю, он еще доставит хлопот. — Скорее всего. Блэкволл (а кому бы еще это быть?) подошел вплотную и ощутимо хлопнул Лавеллан по плечу. Как раз по тому, из которого сейчас торчали обломки протеза. — Ай! Ты с ума сошел?! — А ты? — А что я? — Ничего хорошего. Пока не прекратишь говорить так. Лавеллан устало вздохнула. — Чего ты от меня хочешь? — спросила она, делая несколько шагов вдоль смотровой площадки. — Серьезно, как я должна ответить, чтобы тебя все устроило? Блэкволл пожал плечами. — Не знаю, — подумав немного, ответил он. — Может быть, я хочу услышать о том, что ты довольна. Что все получилось, пусть и не так, как планировалось, пусть есть потери. Но ведь мы победили. Это же что-то значит, верно? Эллана скривилась. — Какой ценой? Большая часть твоих людей погибла, Мерриль до сих пор не пришла в сознание. Вейсхаупт потерян — еще одна атака, и он рассыплется, словно карточный домик. А история со следующими только начинается. Тот, кто управлял ими… Нан. Он не умер. Он лишь использовал мертвое тело, чтобы попасть в крепость и добраться до меня. И служит он эванариусам, которым нужен Источник Скорби. Вероятно, чтобы выбраться из Тени. И это не считая того, что я по-прежнему не знаю, какую роль во всем играет Солас… Что из всего этого ты называешь «победой»? — То, что мы живы, Лавеллан. Этого достаточно. Эллана грустно усмехнулась. — Ты стал небывалым оптимистом. — Иначе никак. Помолчали. Блэкволл уселся на каменный бортик, с невозмутимым видом достав из-под доспеха деревянный чурбачок и крохотный ножик, с помощью которого тут же начал что-то вырезать. Эллана смотрела на восходящее солнце. На оставленный эльфийский лагерь с черными глазницами потухших костров, на палатки, на разбросанное по земле оружие. На пустынную степь, ближе к востоку упирающуюся в высокий сосновый бор — туда сбежали остатки Vir Banal'ras. Куда они пойдут дальше? Что будут делать? А Стражи? А она сама? — Мы покинем крепость в течение пары дней, — сообщил Блэкволл, будто подслушав мысли Элланы. — Отправимся в «Грифоновы Крылья», а оттуда я пошлю воронов с донесениями о том, что произошло в Вейсхаупте. Только…сомневаюсь, что это будет иметь успех, верно? Пока петух не клюнет… Лавеллан качнула головой. — Не продолжай. На душе становится паршиво от того, что ты прав. Как подумаю, что сейчас происходит в том же Тевинтере, и волосы на голове становятся… Эльфийка оборвала себя на полуслове. Павус! Она до сих пор не связалась с ним! А ведь должна была сделать это еще вчера, как только прибыла в крепость! Проклятье! Под заинтересованным взглядом Блэкволла, Эллана лихорадочно расстегнула верхние пуговицы рубашки, вытаскивая из-под нее магический амулет Дориана, висящий на золотой цепочке. Камень был черным, а не фиолетовым. Это означало, что Павус уже пытался поговорить с ней, но она не почувствовала. Оно и понятно, во время-то штурма… Выругавшись, эльфийка погладила пальцами ребристые грани, закрывая глаза. Настраиваясь. Обычно, прежде чем Павус отвечал, должно было пройти несколько минут… — Лавеллан! — рявкнуло из камня. — Ты с ума сошла?! Я уже потерял надежду, пытаясь найти тебя! Уже думал… — Обстоятельства, — перебила Эллана. — Важные. — Поверь, у меня тоже! — Правда? Важнее, чем штурм Вейсхаупта эльфами во главе с марионеткой эванариусов?! Живым трупом, одно небо знает, каким образом управляемым! Последовало продолжительное молчание. Лавеллан и Блэкволл переглянулись: Павус, не находящий слов — поистине странное явление. — Эй? — осторожно позвала Эллана, наклоняясь над амулетом. — Ты меня слышишь? — Живой труп, — пробормотал, наконец, Дориан. — Управляемый неизвестно как. Это уже интересно. Лавеллан нахмурилась. — Что ты хочешь этим сказать? Ты что-то нашел о Каллене? Он тоже был связан с живым мертвецом? Из камня раздался едва слышный смешок. — Каллен и есть живой мертвец, — ответил Павус. — Точнее не так. Каллен не совсем труп и, знаешь, я был совершенно прав, накладывая на его тело сохранное заклинание… — Дориан! Что ты такое несешь?! Где-то далеко, в Минратосе, магистр Дориан Павус громко откашлялся. — Короче говоря, — вновь раздался из амулета его возбужденный голос. — Лавеллан. Ты должна срочно приехать в столицу. Хватай своего покойника, запрягай повозку и как можно быстрее вези его ко мне. Варрик и Хоук тоже скоро будут здесь. И еще кое-что…это звучит безумно, но я почти уверен, что Резерфорд до сих пор жив.