Проводи меня к смерти

Он увидел его ровно в полночь. С последним ударом башенных часов взгляд выхватил из толпы человека: высокого, статного, с копной волнистых каштановых волос. Человека, которого невозможно было перепутать с кем-то другим. Мир вокруг вдруг потерял резкость, оставаясь четким лишь в одной точке. — Хочешь, расскажу секрет? Я тоже выродок. Посреди роскошной банкетной залы в самом центре Магистериума Корнут разинув рот смотрел на Мартиана Эмилия — того самого, о существовании которого он старался не вспоминать последние годы своей жизни. Гран шумно выдохнул через нос: ну надо же! Блестящий ученик азариэльской академии. Альтус. Магистр, представитель Ложи. Тевинтерский дипломат. Бывший учитель. И бывший друг. Здесь. Андрасте всевидящая… Как давно Мартиан находился в зале? Видел ли он его? А если видел, то узнал ли? А если узнал… Гран тряхнул головой. Расслабленность после выпитого вина испарилась, вновь сменившись волнением. Разом накатили непрошеные воспоминания: об академии, о давних, почти забытых обещаниях. О… — Что-то случилось? Корнут моргнул, с трудом переводя взгляд на Павуса, который, как оказалось, все это время с интересом за ним наблюдал. — С чего вы взяли? — как можно равнодушнее поинтересовался маг. — С того, что ты оборвал свой рассказ о различиях духовных меток на полуслове. — Магистр подмигнул. — Что, увидел кого-то знакомого? — Не совсем, — осторожно ответил Гран, не желая лишний раз откровенничать. — Всего лишь азариэльскую знаменитость. Он когда-то учился и преподавал в той же академии, что и я. Павус оглянулся через плечо. — Ах, Эмилий, — протянул он. — Коллега. Гуртан говорил, что он в городе. Конечно же, я как-то позабыл, что он тоже из Азариэля! Большую часть времени он проводит на Сегероне. Гран изобразил на лице выражение вежливой скуки. О том, что Эмилий живет в Аламе, Корнут и сам прекрасно знал из академических сплетен. — Вот как, — протянул он, заводя руки за спину. — А сейчас у него, значит, отпуск? — Едва ли, — магистр коротко рассмеялся. — Скорее очередная вылазка на родину с докладом для архонта. Он, можно сказать, протеже Радониса. Говорят, сведения, которые он добывает, всегда неизменно точны. Многие бы отдали тысячи золотых, чтобы узнать, как именно он получает информацию. Корнут закусил губу. Для работы на вражеской земле необходимо было иметь немалую смелость и хитрость. Кунари — жестокий народ. Непредсказуемый. Уметь общаться с ними, да еще и с пользой для Империи, должно быть — настоящее искусство. И это на пороге войны… — Кунари могут напасть? — спросил Гран у Павуса. — Разумеется, — магистр скрестил руки на груди, переставая улыбаться. — Кунари могут все что угодно. Но нападение вряд ли что-то изменит. Одно или десять — неважно. Ты же видел Гуртана? Поверь, он прекрасно знает, как нужно воевать. «Небри» — его крепость — символ мощи и неприступности Империи. Кроме того, кунари на Сегероне слишком мало, чтобы организовать полномасштабное вторжение. А переброс войск с Пар Воллена для них слишком рискован. Юг воспримет это, как открытую угрозу для всего Тедаса. Так что…пока кунари не додумались заручиться поддержкой других стран, их планы обречены. Что, конечно же, не мешает им требовать все новых и новых послаблений у Империи. Ты наверняка слышал, какие Тевинтер выплачивает Триумвирату пошлины, чтобы торговые корабли могли без опаски проплывать через пролив Винтозус? — Конечно. — Вот-вот. Это лишь камушек у подножья горы. А ведь придет время, и они ультимативно потребуют отдать им Сегерон. Без возможности уладить вопрос за счет каких-то альтернатив. И если их поддержит Орлей или Ферелден… — А если они поддержат нас? — Это вряд ли. Южане нашего брата терпеть не могут и имеют на это право. Впрочем, кунари они тоже не жалуют, а потому остается надеяться на то, что мир будет держаться на благоразумии архонта и на плечах таких, как Мартиан Эмилий. — Что ж. Тогда я желаю ему удачи. — Удача здесь не поможет. — Почему? — Потому что послов Империи Триумвират через раз убивает, — понизив голос, пояснил Павус. — Денег дипломатическая карьера на Сегероне приносит море, но на моей памяти как минимум дюжина послов так и не воспользовалась ими в полной мере, закончив свои дни на аламском четвертовальном колесе. Эмилий — не исключение из правил. Он, бесспорно, хорош, но и так уже продержался слишком долго. Корнут пораженно моргнул, против воли вновь глядя на Мартиана, о чем-то беззаботно разговаривающего с незнакомым плешивым магистром. И тогда, словно почувствовав чужой взгляд, Эмилий обернулся. *** Глаза у Мартиана все еще темные, смешливые. Пронзительные. Точно высохшие колодцы, на дне которых потеряны сотни таинственных вещей: от девичьих браслетов до отшлифованных временем и водой человеческих костей. Он старше Корнута на пять лет, но кажется, что на все пятнадцать, потому что даже издалека Гран видит глубокие морщины на его лбу и в уголках глаз, которых раньше, совершенно точно, не было. Еще он видит, как сильно кожа обтягивает смуглые скулы Мартиана. Видит застывшую на губах улыбку, ровные ряды белых зубов. На секунду Корнуту даже кажется, что он видит, как сильнее чем нужно сжимаются на тонкой ножке хрустального бокала пальцы: тоже какие-то слишком тонкие, хрустальные. И чудится: сейчас Мартиан шагнет вперед и… …ничего не происходит. В следующую секунду Эмилий равнодушно моргает и вновь поворачивается к Корнуту спиной. Так, словно они незнакомы. *** — Кажется, он тебя не узнал, — раздался над ухом насмешливый голос Павуса. — Видимо во времена его обучения ты еще не успел отличиться. Корнут рассеяно кивнул. — Наверное, — пробормотал он, нервно переступая с ноги на ногу. — Кто я такой, чтобы меня узнавать… — Ну, например, ты теперь мой ученик. Эксперт в вопросах неизвестных магической науке практик. — Магистр подкрутил ус и подмигнул. — Хочешь, подойдем к нему? Порасспрашиваем о Сегероне? Может быть, тогда он тебя вспомнит. — Не надо! — поспешно качнул головой Гран. — Этого еще не хватало! Я лучше…пойду налью себе еще что-нибудь выпить, хорошо? У меня в горле пересохло. Павус выгнул бровь, оценивающе глядя на Грана. Открыл рот, видимо желая что-то спросить, но слава всем богам Тедаса, передумал. — Хорошо, — наконец, кивнул он, отступая назад. — Только не задерживайся. А я поищу Мэйварис. Без нее на этой вечеринке совсем тоскливо. *** У столов все еще маячил тот самый маг, что помогал Грану разобраться в тонкостях и видах гарума. Вид у него был чудной и даже немного нелепый: во всем зале он единственный был одет в обычную коричневую мантию с капюшоном. Впрочем, всем остальным это странным не казалось, и Корнут справедливо рассудил, что подобный наряд для мага в порядке вещей. Тем более, было у незнакомца «консультанта» кое-что поинтересней мантии. За спиной у него, на внушительных железных крюках висел огромный боевой посох с широким лезвием и множеством мелких острых зубьев вроде тех, что обычно бывают у торцовочных пил. Каким образом при такой экипировке маг умудрялся не цепляться за все подряд — оставалось загадкой. Да и зачем вообще на приеме ему могло понадобиться боевое оружие? Да, личностью магистр был явно незаурядной. Подойдя ближе и поняв, что чародей его заметил, Корнут улыбнулся. Улыбка получилось немного натянутой: встреча с Мартианом все еще стояла у Грана перед глазами и переключиться на что-то другое было непросто. Он вообще плохо умел абстрагироваться от неприятных эмоций, тем более таких масштабов. Впрочем, ему было необходимо учиться. В конце концов, ничего необычного не произошло. Наоборот, Эмилий сделал одолжение Корнуту, изобразив, что их ничего не связывает. И это было прекрасно. Потому что разговаривать с Мартианом он был не готов. — Большое спасибо, — вежливо поблагодарил Гран, подходя к магистру в капюшоне вплотную. — Ваши советы о гаруме очень помогли. Все остались довольны. — Да разве же это советы… — с готовностью ответил маг. — Вот если бы ты спросил, куда стоит отправиться, чтобы найти пару-тройку древних эльфийских артефактов… Корнут остановился у стола и налил себе в бокал какой-то бурой жидкости с лиловыми разводами. — И куда же? — спросил он, скорее из вежливости, чем ради интереса. — Должно быть к развалинам Арлатана? Чародей фыркнул. — Дилетант, — процедил он себе под нос. И уже громче добавил. — Разумеется, нет, мой юный несмышленый друг. Неужели в Азариэле тебя ничему не обучили? Всем известно, что Арлатан разграбили сотни лет назад. Корнут мгновенно напрягся. — Откуда вы знаете, что я из Азариэля? — Видел, кому ты понес тарелку, — усмехнулся собеседник. — Дориану Павусу и его сладкоголосой подружке. А, как известно, Павус недавно уезжал в Азариэль разгребать последствия своего инквизиторского прошлого. После чего привез оттуда тебя. Простая логика, верно? Гран кивнул, немного успокаиваясь. К ответу мага действительно нельзя было придраться. — Жизнь, — тем временем продолжил его новый знакомый, — она, как книга. Нужна лишь внимательность, и сразу становится ясно что к чему. Кстати, я, кажется, не представился. Магистр Эрастенес. Ученый. Специализируюсь на Древних Богах. — Корнут Гран, в прошлом адепт Азариэльской Академии Магических Наук. Изучал магию духа. А с недавних пор, я ученик магистра Дориана Павуса. Гран церемонно поклонился, пытаясь сообразить, слышал ли он когда-нибудь имя ученого. На мгновение оно показалось ему очень знакомым, но где он мог на него натолкнуться — в голову никак не приходило. В учебниках? Вряд ли. В разговорах учителей или учеников академии? Может быть, в книжках по генеалогии? Так ничего и не вспомнив, он решил, что позже спросит о загадочном чародее у Павуса. — Как ты относишься к рабству? — внезапно поинтересовался магистр, видя, что Корнут не спешит отходить от стола. — Уважаешь? Ненавидишь? Относишь как к данности? Гран нахмурился, сбитый с толку таким необычным выбором темы. — К рабству? — переспросил он. — Не знаю. Для меня это сложный вопрос. — Почему? — Потому что мой отец был рабом моей семьи, — пояснил он, не видя смысла скрывать достаточно известное обстоятельство своей жизни. — С одной стороны — это ужасно. Но с другой стороны — не окажись он в нашем доме, я бы никогда не появился на свет. А еще…магистр! Что с вами?! Моя биография вас шокировала? Гран подался назад, испуганно глядя на вытянувшееся лицо Эрастенеса. Ответ, действительно произвел на магистра впечатление. Но совсем не такое, как подумал Корнут. Рассмеявшись, тот хлопнул в ладоши и даже подпрыгнул, словно откровение Грана доставило ему неимоверную радость. — Да что ты говоришь! — воскликнул он, сверкнув из-под капюшона голубыми глазами. — Великолепно! Просто великолепно! Сын раба?! Вот это шутка! Корнут вздернул подбородок. — Вы находите, что мое происхождение унизительно? Чародей замахал руками. — Напротив, мой друг! Я нахожу его потрясающим! Ты даже не представляешь себе насколько! — Ээээ… я не совсем уверен, что правильно понял… — Да ничего ты не понял! — продолжая посмеиваться, перебил магистр. — Но я очень рад, что ты сказал мне правду. И, как всегда, восхищен напористостью, свойственной лишь тевинтерцам твоей породы, вне зависимости от расы. Сын раба! Это надо же! Тебе нет и тридцати, а где ты находишься? В Магистериуме! В учениках магистра Верхней палаты! Столь юн и столь амбициозен! Чудесно! Каков напор! Гран молча кивнул, надеясь, что это умерит пыл Эрастенеса, однако того это еще больше раззадорило: — Не нужно смущаться, — магистр шагнул еще ближе, и добавил громким шепотом. — Я считаю, что у таких как ты в Тевинтере — огромное будущее. Изгои — вот кто однажды как следует тряхнет костями старушки-Империи. Поверь, у меня есть опыт, я знаю, о чем говорю. Знаешь ли, мои ученики уже не раз показывали, на что способны. Талант, мой юный друг. Фанатизм! Воистину, сила в тех, кто принимает свою слабость! Согласен? Гран окончательно потерял нить размышлений странного мага. Сейчас ему казалось, что Эрастенес говорит сущую околесицу, и как отвечать на нее, чтобы не обидеть ученого, он попросту не знал. Скажешь что-нибудь не то — как треснет по голове своей железякой… Он уже собирался позорно сбежать обратно к Павусу, когда позади раздался тихий насмешливый голос: — Здравствуйте, Эрастенес, друг мой. Каюсь, так и не успел ни разу подойти к вам за весь вечер. Мартиан Эмилий широко улыбнулся, выходя из-за спины Грана, и протягивая чародею руку. Корнут потрясенно распахнул глаза. Чего-чего, а подобного «спасения» он никак не ожидал. Впрочем, не ожидал не он один. Магистр, кажется, был потрясен появлением Эмилия не меньше. Подозрительно взглянув на протянутую ему ладонь, маг фыркнул: — Не припомню, чтобы водил дружбу с шавкой Радониса, — сквозь зубы процедил он. — Прибереги свои сладкие речи для него, я за них платить тебе не буду. — Маг вновь посмотрев на Корнута, добавил уже значительно мягче. — А с тобой, дружочек, я не против познакомиться получше. Позже, когда поблизости не будет вот таких вот…кхм…одним словом, найди меня. Уверен, твой учитель знает, где я живу. Сказав это, Эрастенес порывисто развернулся и нырнул в толпу, распихивая стоящих на его пути своим гигантским посохом. Гран механически отпил от бокала, глядя магистру вслед. — Что тебе нужно? — тихо проговорил он, не поворачиваясь к Эмилию. — Иди за мной, — так же тихо ответил Мартиан. — Держись на расстоянии. *** В Азариэле море Нокен всегда антрацитово-серое. Темное, мрачное, кажется, оно скрывает в своих глубинах легионы неведомых тварей, пострашнее тех, что живут в Тени. Местные в нем не купаются. А если и купаются, то обязательно надевают на себя парочку-другую защитных амулетов. Корнут моря не боится. С детства. Виновата ли кровь южан или природное безрассудство — все одно. Его манит таинственная водная гладь. Она его успокаивает. Ленивые волны зачаровывают Корнута и даже в минуты печали они способны принести в его душу умиротворение. Он сидит на берегу уже больше часа. Сидит, опустив босые ноги в воду, не обращая внимания на набухший и побелевший от соли подол новенькой мантии, за порчу которой ему еще обязательно достанется дома. Корнуту почти не грустно. Даже слезы исчезли со щек благодаря заботливому ветру, гуляющему между прибрежных скал. Почти… — Тебе пора менять место, куда ты приходишь чтобы зализывать раны. А то мне становится скучно. Корнут вздрагивает, но не оборачивается, упорно продолжая смотреть на волны. Да и зачем? Секунда, и в поле зрения попадает край добротного белого плаща из выбеленной кожи гургута. Еще секунда, и плащ оказывается на земле, а сверху на него опускается гибкая фигура. — Дуешься? — насмешливо интересуется ее обладатель. — Не дуйся. Это глупо. Гран до боли закусывает губу, запрещая себе отвечать. Выдерживает характер: в детстве мама учила его, что именно упрямством и стойкостью можно добиться всего, чего пожелаешь. Даже справедливости. А Корнут сейчас уверен как никогда: правда на его стороне. А значит — молчок. — Знаешь, мне тоже нравится море, — не сдается хозяин гургутового плаща. — Если бы не ты, я сам бы нашел это место, чтобы…думать о всяком. Быть мной не так просто, как кажется. Правила, этикет, обязанности перед Магистериумом. Еще и эта волокита с учениками в академии. Кураторство… И снова ни слова в ответ. Тяжело… — Корнут? Корнут думает, что упрямство намного сложнее изображать специально. Куда проще было бы начать спорить и кричать, но мама бы такого подхода не одобрила. Сама она не кричала никогда, однако ее многодневные молчаливые бойкоты после его проделок были пострашнее любого крика. Вздох. Тише шелеста морской пены. Грустный вздох, разочарованный. От таких вздохов всегда становиться стыдно. — Пожалуй, стоит от тебя отказаться. Мне и так хватает проблем, чтобы еще и с тобой вози… — Неправда! Гран лихорадочно вскидывает голову, враз позабыв об упрямстве и, одновременно с этим, крепко хватает собеседника за рукав, впиваясь пальцами в тонкий шелк просторной рубахи. — Неправда, — повторяет он, со злостью. — Со мной нет никакой возни, если ты надо мной не издеваешься, Мартиан. Лицо Мартиана, узкое и вытянутое, кажется еще больше вытягивается от удивления, но в темных глазах вспыхивают огоньки-смешинки, отчего сразу становится понятно: он ждал именно такого ответа. — Издеваюсь? — мягко переспрашивает он. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Конечно, понимаешь! — Нисколько. Расскажи. И, может быть, я признаю свою вину. Корнут недоверчиво отстраняется. Вот уж конечно! Держи карман шире! Всем известно, что Мартиан Эмилий, лучший адепт академии и самый выдающийся куратор младших курсов никогда не признает себя виноватым! И все же… — Ты игнорировал меня, — запальчиво говорит Корнут. — Три дня игнорировал и даже слова не сказал. Занимался лишь с этими…с такими, как ты. — Ты ошибаешься. — Нет, не ошибаюсь. Хочешь спорить? — С первым или вторым? Со вторым — даже не собираюсь, но с первым… — Как это так? — Молчание — не значит игнорирование, — вкрадчиво поясняет Эмилий. — Я не могу не заниматься с другими учениками, понимаешь? Я не должен посвящать все свое время тебе одному, даже если мне этого хочется. Даже если мы…сообщники. — Но я умнее их! Ты же сам говорил — я знаю больше, чем все они вместе взятые! Мне все равно, кто они такие, ведь я… — Самый талантливый? И что с того? — Мартиан задумчиво подбирает камушек с земли и подбрасывает его на ладони. — Исключительность — вовсе не счастливый билет в жизнь. А явное внимание — не всегда благо. И порой нарочитое равнодушие значит много больше, чем кажется на первый взгляд. За последние три дня я пытался преподать тебе эти три урока, а ты не усвоил ни одного. А ведь мог! Если бы поразмыслил хорошенько, если бы слушал и смотрел внимательно. А происхождение… Гран стыдливо вжимает голову в плечи. О, Андрасте! Злость его медленно отступает, сменяясь досадой и раздражением на самого себя. Дурака, который только и может, что сходить с ума от ревности к другим ученикам, не удостаиваясь похвалы учителя. Снова и снова ошибаясь в одном и том же. — Происхождение… — бормочет он едва слышно, — не главное. Я помню. Но как же я их всех…ненавижу! — Я знаю. И ты знаешь, что я тоже. Корнут дрожит. От холода? От осознания собственной глупости? — Прости, — шепчет он, шмыгая носом. — Не отказывайся от меня. Пожалуйста. Мартиан не отвечает. Вместо этого он приподнимается, вытаскивает из-под себя плащ и укрывает им корнутовы плечи. Плащ мягкий и уютный, обшитый изнутри бархатистой замшей. И он все еще хранит тепло тела Эмилия. — Не отказывайся! — Не бойся, — наконец говорит маг, покровительственно взъерошивая рыжие кудри Грана. — Я не сделаю этого. — Правда? Ты не бросишь меня? — Правда. Я всегда буду с тобой. — Обещаешь?! Мартиан отрывисто и немного грустно смеется. Он явно думает о чем-то своем, вглядываясь в закатное небо, в морские волны, бьющиеся о берег, и это «что-то» очень далекое от проблем Грана, от его детских обид и страхов. Корнуту все равно, лишь бы Эмилий был рядом. Он нужен ему, вот что думает сам Корнут. Мартиан — второй на свете близкий ему человек, после мамы, без которого мир вокруг потускнеет, лишенный смысла. Он тот, кто однажды поможет ему изменить Империю. — Обещаю. Я с тобой. *** На террасе было пустынно. Лишь тихонько наигрывал на лютне эльф-раб с вытатуированным черным драконом на щеке, да пылко целовалась за кадкой с фикусом парочка магистров, в которых Гран с удивлением узнал тех самых Констанцию Ицилли и Тивуртия Валериуса, что по словам Павуса, уже на рассвете должны были отправить друг к другу наемных убийц. На Корнута «заклятые враги» не обратили ровно никакого внимания, полностью поглощенные друг другом. Гран огляделся. Мартиан ждал его у входа в небольшую оранжерею, внутри которой помаргивали разноцветными огнями светильники. Вдохнув, Корнут поспешил туда, затем, все еще в гробовом молчании, они прошли через оранжерею по ухоженной насыпной дорожке, и вышли с противоположной стороны к поросшей вьюнком смотровой площадке. На площадке никого не было. Лишь поднявшийся ветер трепал шифоновые занавески, собранные у колонн, да позвякивала ложкой забытая кем-то на столе кофейная чашка. Выхода обратно в зал со стороны площадки Корнут не заметил, а это означало, что чтобы попасть сюда, нужно было пройти тем же путем, каким только что шли они с Эмилием. Получалось, никто не смог бы им помешать, оставаясь незамеченным. Гран снова вздохнул. Он знал, о чем будет разговор, и не хотел его. Намного проще было бы и вовсе не идти за Эмилием, вернуться к Павусу и весь остаток вечера не отходить от того ни на шаг. Но он все-таки пришел. А значит, должен был выслушать все, что ему скажут. — И зачем такая секретность? — поинтересовался он у Мартиана, который, пока Корнут осматривался, успел устроиться в одном из плетеных кресел. — Мог бы сказать мне все, что хочешь, не уходя из зала. Мартиан криво улыбнулся. Затем щелкнул пальцами, накладывая на площадку «заглушку». В течение вечера Корнут неоднократно видел, как магистры использовали это заклятие, не желая, чтобы их подслушивали, но в случае с Эмилием, магия не казалась чем-то оправданным. И скорее напоминала паранойю. — Люцеране? — тем временем нарушил молчание Эмилий, полностью проигнорировав слова Корнута. — Серьезно? Даже если бы ты удрал из Азариэля с бродячим цирком, я бы удивился меньше. Гран вскинул брови. — Вот это начало. Ты притащил меня в безлюдное место, наложил приватное заклинание, и все ради того, чтобы упрекнуть меня в том, что я вступил в оппозиционную партию? Эмилий склонил голову набок. — В твоих же интересах будет, если нас не увидят вместе. Или хотя бы не подслушают. — Почему? — Потому что я не самый лучший друг для оппозиционера. Ты видел реакцию на меня Эрастенеса. Такие как он считают доверие, оказанное мне архонтом, платой за услуги, о которых не говорят вслух. Быть фаворитом Радониса опасно. Еще опаснее быть фаворитом фаворита. — Один единственный разговор не сделал бы меня твоим фаворитом, — не согласился Корнут. — В конце концов, если ты так пекся о моем благополучии, то мог бы вообще не подходить. Я, собственно, очень надеялся, что ты так и сделаешь. Было бы…проще. Мартиан прищурился. — Мог бы, — помедлив, ответил он. — Но решил, что лучше будет поговорить. — О люцеранах? — Для начала — да. Не думал, что однажды тебя потянет в Минратос. — Люди меняются. — Но не настолько. Если я правильно помню, ты планировал уехать из Империи навсегда. Я думал, именно поэтому ты не отвечал на мои письма. Потому что…они приходили туда, где ты больше не живешь. Гран прикусил губу: ах вот оно что! — Теперь ты видишь, что ошибся. Я получал твои письма. И не отвечал сознательно. И даже не читал их. Мартиан моргнул. — Все потому, что я принял титул магистра? — уточнил он. — Ты решил, что я предал наши идеалы? — Нет. — Действительно? Это бы оправдывало то, что ты ввязался в борьбу люцеранов за права и свободы населения. — Люцеране здесь ни при чем. Я вступил в партию совсем по другим причинам. — Хочешь сказать, что ты с Павусом еще и потому, что действительно веришь в его идеи? — Империя должна измениться, иначе она сожрет сама себя. Ты сам так говорил. Эмилий скептически цокнул языком. — Но это уж точно не под силу Павусу и его дружку трансвеститу. Корнут вздернул брови. — Ты еще и на личности переходишь? Не ожидал от тебя! Мартиан вздохнул. Черты его лица смягчились, а на губах заиграла мягкая, извиняющая улыбка. — Прости, — проговорил он. — Потрясение от того, что я увидел тебя здесь, да и еще и в…такой необычной компании, сказалось на мне сильнее, чем хотелось бы. Я не собирался никого оскорблять.  — Неужели? — Клянусь. Но ты должен понять, что у меня есть повод для волнений. Корнут закатил глаза. — Ты не знаешь Павуса. Во всяком случае, не знаешь достаточно хорошо. Почему ты так взъелся на него? — А ты, значит, знаешь? — Эмилий фыркнул. — Откуда такое доверие? — Нет никакого доверия. Только благодарность и искренняя симпатия ему и его делу. Кроме того, он был добр ко мне. А еще я видел его друзей, и все они благородные и честные люди. Эмилий кивнул. — Допустим, — легко согласился он. — Но речь сейчас не о друзьях, а о люцеранах. Павус действительно может быть добрейшим человеком, и при этом абсолютным бездарем в политике. А политическая бездарность магистра в Тевинтере — смертный приговор. Причем не только самому магистру, но и тем, кто его поддерживает. — Мартиан перевел дыхание и протянул руку, желая коснуться Корнута. — Я не хочу, чтобы ты пострадал. Гран резко отстранился. — Я не пострадаю, — дрогнувшим голосом произнес он. — Я знаю, что делаю. Движение Корнута не осталось незамеченным. Эмилий моргнул, явно не ожидая от бывшего ученика такой реакции, и его лицо исказилось гримасой ревнивого раздражения. — Вот ты значит как, — то ли спросил, то ли констатировал он. — Что ж, мне стоило бы понять заранее, что за те годы, что мы не виделись, ты мог разучиться думать головой. В конце концов, ты еще молод… Корнут вскинул подбородок. — Я гражданин Империи, следующий своим убеждениям, — жестко сказал он. — Я имею право жить, как мне хочется, где хочется и с кем мне хочется. И верить я буду, во что хочу. — Даже в мифы? — Люцеране — не миф. — Ой, ли. Видел ли ты за время своего присутствия в столице хоть одного стоящего люцеранина? Уверен, что нет. Все они, равно как и ты — униженные и оскорбленные маги, простецы, а то и вовсе либерати, оставшиеся работать на полях бывших хозяев за мизерную плату. Неужели ты считаешь, что кто-то когда-то воспримет их всерьез? Да ни за что. Так же, как и Павуса. Когда магистры вдоволь наразвлекаются, наблюдая за его шутовским бунтарством, кто-нибудь из них прищелкнет твоего… покровителя так же, как когда-то прищелкнули его отца. — Хватит! — Ты не понимаешь… — Я сказал «хватит»! — Гран сжал руки в кулаки. — Не тебе осуждать мой выбор и читать нотации. Я уже давно не ребенок и не обязан всецело верить каждому твоему слову. Между прочим, сам-то ты поменял свое мнение еще четыре года назад. Ты выбрал власть и Верхнюю палату в Сенате, став образцовым магистром, слава о котором летит впереди него самого. Ты сохраняешь мир между Тевинтером и Сегероном, получаешь от архонта деньги и привилегии. Да, было время, когда мы оба были другими. Мы хотели, чтобы Империя изменилась. Чтобы она стала другим государством, построенным на равноправии и всеобщем благе. Я и сейчас убежден, что это возможно. Но другими методами. Не теми…которыми мы бредили в прошлом. Эмилий покачал головой. — Корнут, уезжай из Минратоса, — неожиданно тихо проговорил он. Почти умоляюще. — Тебе не нужна партия, тебе не нужна политика. Уезжай на юг, куда захочешь и живи там без проблем и притеснений. Как твой бывший наставник, как тот, кто не равнодушен к твоей судьбе, я прошу тебя уехать. — Что?! — Гран шумно выдохнул. — Какое право ты имеешь просить меня о… — Четыре года, — перебил Мартиан. — Ни объяснений, ни извинений, ни одного, пусть самого банального, самого сухого и казенного письма. Ты просто пропал, самостоятельно вычеркнув себя из моей жизни. Я не искал тебя. Не выслеживал, опасаясь привлечь к тебе лишнее внимание. Я смирился с твоим выбором и лишь надеялся, что ты покинул Тевинтер. Но я ошибся. Вместо свободы ты предпочел бесполезную борьбу. Корнут устало потер пальцами переносицу. Мартиан все еще не понимает! Андрасте, дай ему сил! — Нет, — проговорил он, подходя к Эмилию вплотную. — Ты не в этом ошибся. — Что? — Мартиан нахмурился. — Что слышал, — Гран скрестил руки на груди. — Дело вовсе не в какой-то там мистической борьбе. Не в моих взглядах. И даже не в твоих. Дело в нас самих. Мы заигрались, понимаешь? Мартиан, мы собирались устроить покушение на представителей Магистериума! Если бы не то, что произошло с мамой… — маг болезненно поморщился. — Мы перешли черту, которую не должны были переходить. Оба. — Корнут… — Нет, дай мне договорить! Когда ты уехал в Минратос, я понял — так правильно. Этому нужно было положить конец, потому что иначе стало бы только хуже. Какая жизнь ждала бы нас в будущем! Ты же сам не раз говорил, что только за наши мысли нам грозило пожизненное пребывание в казематах, в лучшем случае. И я знал, если я дам слабину, если отвечу хоть на одно твое письмо — ты не сможешь пойти дальше. Стать тем, кем ты стал. И я бы не смог. Наша дружба нас бы убила. И чтобы спасти нас обоих, я решил убить саму дружбу. Гран тяжело выдохнул, отворачиваясь. Эмилий молчал. Ошарашенный, он просто сидел не шевелясь, и Корнут скорее бы позволил армии порождений тьмы разорвать себя на части, чем поднять сейчас голову и увидеть выражение лица дипломата. Чувство вины жгло Корнута раскаленным железом. Чувство вины и раскаяния. О, он знал слишком хорошо, что сейчас ощущал сам Мартиан. Именно поэтому когда-то давно он решил не объясняться. Он надеялся, что Эмилий поймет. Вспомнит давний урок, который однажды сам преподал Грану. — Явное внимание — не всегда благо. И порой нарочитое равнодушие значит много больше, чем кажется на первый взгляд. — Это не тот случай. — Мне все равно, что ты думаешь, — проговорил Корнут, отступая к дверям оранжереи и делая предупреждающий знак рукой, чтобы Мартиан даже не думал идти за ним. — Послушай... — Нет, это ты послушай! Ты теперь герой. Магистериум стал твоим выбором, и я уважаю его. Серьезно, слышишь? Ты молодец. Пусть мы и идем разными дорогами, но мы оба хотим для нашей родины одного — мира и процветания. Пускай так и остается. Живи. Служи Радонису. Береги Империю от войны с кунари. И прошу тебя, отныне не опекай меня. У меня теперь другая жизнь и другие друзья. Так же, как и у тебя. Пойми, я больше не нуждаюсь в тебе, — Гран сделал крохотную паузу, собираясь с духом. — Я всегда нуждался в тебе меньше, чем ты во мне. Прости. Эмилий резко качнул головой, поднимаясь из кресла. — Корнут, пожалуйста! Не ухо… — Разговор окончен, — выдохнул Гран. И распахнув стеклянную дверь оранжереи, заспешил в сторону банкетного зала.