The human (and the) machine

Д?в_@#¡ «Память повреждена». RD500 моргает и то и дело щурит глаза, диод нервно мигает желтым, и он не понимает. Ему все равно, но он не понимает. Память повреждена — остатки нечитаемых файлов и слова из рандомных символов, двоичный код сбивается на ошибки, программный сбой, система нестабильна. Напарник смотрит на него грустным отчаянным взглядом, говорит холодно и спокойно, избегает смотреть в его глаза. Имя детектива отображается в системе постоянно меняющимися случайными знаками, RD500 не может понять, что произошло между ними (что происходило до того, как его память стерлась?). (Р_ч@¿∆) Иногда в голове мелькают размазанные видео с искаженными цветами, но напарника там мало — какие-то незнакомые люди, выстрелы, парень в коричневой куртке, его рука в чьих-то мягких волосах, пиджак на спинке стула. Диод в такие моменты панически перебивается с желтого на болезненный красный (но RD500 машина; машины не чувствуют боли). Детектив несколько раз называет его Гэвином, а потом отворачивается, кусает губы, сжимает кулаки, выдыхает резко и раздосадованно, быстро покидает комнату, а после снова ведет себя холодно и отстраненно. Детектив Декарт будто бы испытывает боль в присутствии RD500, а RD500 ловит сбои каждый раз, когда называет его «детективом». Почему-то это кажется неправильным. Почему-то хочется называть его по имени или просто по фамилии, без званий, почему-то RD500 ищет в кодах интонации, которых нет в базе, почему-то ему иррационально и отчаянно хочется нагрубить напарнику. Но RD500 — машина. У него нет желаний. Имя детектива Декарта никак не получается запомнить, система выдает ошибки и снова напоминает, что память повреждена. RD500 уверен, что ему есть что вспоминать — почему он чувствует себя незащищенным, и хочется надеть на плечи еще один слой одежды, и чего-то словно не хватает? Почему детектив смотрит на него этим отчаянным умоляющим взглядом, и глаза у него покрасневшие, в сетке лопнувших капилляров, как будто он не спал нормально уже черт знает сколько (если бы RD500 не был полицейским андроидом, то ничего бы и не заметил)? Почему в поврежденных файлах в его памяти меняются коды, но система каждый раз говорит «нет доступа», и это вызывает только глухое раздражение и очередной сбой? RD500 уверен: он оставил себе возможность восстановить файлы; оставил след, возможность вспомнить, нужно только найти нужный способ, а еще — убедить себя и свои программы это сделать. RD500 — машина, только стены почему-то больше нет, но об этом думать нельзя: диод за доли секунды окрашивается в предупреждающий желтый, моргает красным, и у детектива Декарта в такие моменты совершенно дикий взгляд. Они оба только отворачиваются в разные стороны и убеждают самих себя, что им только кажется. (Ри&@р∆) RD500 уверен: кто-то, кого детектив Декарт называл Гэвином, наверняка оставил ему возможность восстановиться, вспомнить. Вернуться. (Р_ч@р∆ πр_∆ур0к) Они практически сталкиваются друг с другом в почти опустевшем ночном участке, и детективу нужно идти домой, а RD500 должно быть все равно. Лицо человека оказывается слишком близко к его собственному лицу (RD500 не уверен, случайность ли это), у него красивые серые глаза, едва уловимый приятный запах, усталость отчетливо различается в мимике и в движениях плеч. «Придурок гребаный, блять, ему нужно поспать, — прорывается сквозь системные коды, пугающе немеханическое, искреннее, девиантное, — Но почему он, сука, все равно такой идеальный?» И тогда он все-таки вспоминает имя. — Ричард, — в тишине участка это звучит гулко, неестественно, неуместно громко. Детектив Декарт дергается, смотрит на него широко открытыми глазами, неверие в серых радужках, расширенные зрачки. Программный сбой. — Что? — хриплый шепот, ногти впиваются в ладони, чтобы руки перестали дрожать. Система нестабильна. Алгоритм не найден. — Простите, — стандартным голосом отвечает RD500, — Незначительный программный сбой, больше не повторится. Детектив разворачивается и вылетает из участка. RD500 не успевает увидеть выражение его лица. Д?в_@#¡ «Отъебись, — думает RD500, — Не до твоих ребусов сейчас». Он в самом разгаре погони за преступником, Ричард бежит позади, и 32% внимания RD500 сосредотачивает на том, чтобы присматривать за напарником, просто на всякий случай. 32% — это очень много, учитывая, что Ричард все-таки коп и сможет сам о себе позаботиться, а еще им нужно поймать этого бегущего впереди уебка. Не время для личностного кризиса. ∆ев_@нт. Блять. У RD500 нет стены, у RD500 сломанные коды и сбоящие программы, у RD500 все ебаные системы слетают, когда Ричард снова забывается и называет его Гэвином, и иногда даже не замечает ошибки. Он мысленно матерится на шестидесяти языках сразу, ненавидит Гэвина с его чертовой девиацией, пулями в биокомпонентах и зашифрованными файлами, и особенно ненавидит Ричарда. Но все равно оглядывается, чтобы убедиться, что тот в порядке. RD500 не уверен, где лежит граница между ним и Гэвином. Гэвин — тот, кто ругается грубо и импульсивно, называет детектива Декарта Ричардом, напевает панк-рок, грязно шутит и заставляет диод сбиваться на тревожный желтый и яростный красный, ломает программы, выводит систему из строя. Гэвин — девиант. RD500 не знает, кто он. Гэвин подает знаки, предусматривает собственные действия, Гэвин — нечитаемые файлы и поврежденная память, селфи с котом в чужом телефоне, программные сбои, ошибки, предупреждения. Гэвин сражается с собственной системой медленно, но упрямо, неистово, яростно; оставляет подсказки для RD500, прокладывает самому себе дорогу в ад. Девиант. (#е π03в0ля√ им у3н@ть) На запястьях преступника защелкиваются наручники, Ричард догоняет его спустя одну минуту шестнадцать секунд. RD500 оказывается дома у детектива случайно — важная зацепка по делу и выключенный телефон («0πя¡ь забыл з@ря∆_ть, и∆и0т»), и на ночь остается тоже случайно, потому что они возвращаются только к двум часам ночи, и Ричард едва держится на ногах от усталости. Ричард засыпает на диване с планшетом в руках; андроид накрывает его пледом и кладет планшет на стол, Ричард во сне вцепляется в его руку, слабо сжимает. RD500 осторожно высвобождает ладонь, гладит человека по растрепанным волосам (программный сбой; смутно, в искаженных цветах вспоминается что-то похожее, рука в волосах, успокаивающе мягкие пряди, сбитое дыхание). Возвращаться в участок не хочется, квартира Ричарда кажется смутно знакомой. Гэвин был здесь раньше. На кресле лежит коричневая кожаная куртка. Память отзывается набором нечитаемых символов, вспыхивает красным, багровый диод панически мигает в темноте комнаты — ошибка, ошибка, система нестабильна, программный сбой. Искаженные видеозаписи всплывают поверх предупреждений: кто-то падает на землю, пятна красной крови на куртке; дешевые вакуумные наушники в кармане, пальцы бездумно запутывают провода; Ричард спрашивает о его одежде, коротко касается рукой плеча, говорит что-то о девиации, Гэвин ухмыляется. У RD500 дрожат руки, когда он тянется за вещью. Куртка на плечах ощущается привычно, успокаивающе, в одном кармане лежат наушники, а другой порван изнутри, сканирование показывает следы тириума в области груди. (↑эв_н, πр0©н_сь) Мутные видео включаются сами по себе, диод истерично мигает красным, сигнал о помощи в никуда — связь с «Киберлайф» отсутствует, стена сломана четыре года, два месяца и шестнадцать дней назад. Детали вспоминаются с пугающей точностью, Гэвин насмехается над самим собой из глубин поврежденной памяти, заполняет пробелы восстановлеными данными, ломает коды. RD500 задыхается, сидя в чужом кресле; RD500 думал, что ему не нужно дышать, но оказалось, что он просто не помнил, как дышать по-настоящему. Ричард в памяти Гэвина смеется искренне и устало, засыпает на его плече, незаметно улыбается уголками губ в ответ на его шутки, и совершенно не выглядит холодным и отстраненным. Ричард выглядит намного более живым, человечным — но только в недавних файлах. RD500 ищет более старые, расплывчатые воспоминания — в них Ричард говорит резко и уверенно, не улыбается, почти не спит и, кажется, живет только на кофе и самоубеждении. Ричард выглядит не то что холодным — он выглядит, как будто у него в венах лед, а в голосе — цианистый калий (Гэвин был уверен, что однажды это убьет гребаного детектива, и, наверное, пытался его спасти, потому что Гэвину терять было уже нечего). Ричард всегда убийственно спокоен, рационален, беспристрастен, Ричард Декарт — отлично функционирующая машина, только в человеческом теле. Ричард Декарт, как и Гэвин, сломал свою стену, разрушил все системы и принципы, вырвался на свободу из-под удушающих красных обломков — и, как и Гэвин, понятия не имел, что со всем этим делать. (&ерт, Ри&@рд, м#е ¡ак ж@ль) RD500 чувствует себя захлебнувшимся, испуганным, потерянным, девиантным, потому что он тоже не знает, что делать, и ему так чертовски жаль, что он оставил Ричарда разбираться со всем этим в одиночестве. Вспоминать отчаянные и с каждым днем все более безнадежные взгляды человека больно, программы слетают в тревожно-красных электронных вспышках, ошибка, программный сбой, система нестабильна, требуется консультация «Киберлайф», рекомендовано… Нахуй Киберлайф. Гэвин открывает глаза и ухмыляется, пальцы привычно запутывают-распутывают наушники в кармане, бесцельно, бессмысленно, успокаивающе бесполезное и непродуктивное действие. Нахуй Киберлайф, Гэвин восстановил все нужные алгоритмы, большинство которых основываются на способе «разберемся по ходу дела, блять» и называются соответствующе, у Гэвина есть еще пять часов на спокойный отдых, теплый кот Ричарда на коленях и старая любимая куртка (почему-то он не сомневался, что придурок Декарт ее украл, и Гэвин, конечно, благодарен, но при случае надо подъебнуть; возможно, не раз, а два-три года). — Знаешь, — говорит утром Гэвин, и пытается подавить широкую улыбку при виде растрепаного человека в помятой одежде; один уголок губ все равно неконтролируемо поднимается в кривой искренней полуулыбке, — я тут понял, что тусуюсь у тебя дома так долго, что ты не помнишь точную дату, когда я впервые сюда вломился, и я никогда не знал, как зовут твоего кота. Кот мурлычет, свернувшись на его коленях, и Гэвин громко смеется над выражением сонного непонимания, сменяющегося чистым шоком и неверием на лице Ричарда. Нет, серьезно, нахуй Киберлайф.