***
В центре додзё вспыхнуло пламя, а вместе с ним появился феникс, неся с собой седобородого мага в фиолетовой мантии, расшитой звездами и кометами. - Надеюсь, я не оторвал тебя от чего-то важного? – поинтересовался Дамблдор, увидев, что Рамирес одет в кимоно, в руках у него боевое копье, а напротив испанца стоит набитое соломой чучело, носившее на себе следы множества ударов. - Тренировки всегда важны. Но для тебя я готов сделать исключение, - небрежным взмахом руки Рамирес восстановил поврежденное чучело, а копье заставил исчезнуть. - Я был приятно удивлен, что ты прислал мне письмо… - Наш предыдущий разговор закончился, не успев толком начаться. Когда я немного остыл, то понял - если я хочу чего-то добиться в Англии, лучше работать вместе с тобой, чем против тебя. Дамблдор предпочел зачесть эти слова за попытку извиниться; он знал, что настоящего извинения от гордого и упрямого боевого мага не дождется. - Чашечку кофе? Может быть, чаю? – из вежливости поинтересовался Рамирес, заперев додзё заклинанием и жестом предложив директору Хогвартса следовать за ним. Фоукс, убедившись, что в его помощи больше нет необходимости, снова исчез. - Спасибо, но я уже позавтракал, - ответил Альбус, с трудом поспевавший за главой МКМ. Рамирес с досадой провел рукой по седой шевелюре: - Верно, я совсем забыл про разницу во времени. - С каждым бывает, - улыбнулся Дамбдор. – Я, например, вечно забываю, что мои ученики выросли, и им не нравится, когда их называют «мой мальчик» или «моя девочка». Минерва – и та устала меня поправлять. Дверь в кабинет Рамиреса открылась сама, когда волшебники к ней приблизились. Альбус вошел внутрь… и остановился, увидев японский меч на простой черной подставке. - Это... – старый маг буквально потерял дар речи. - Да, - гордо улыбнулся испанец. - Это меч Хаттори Ханзо. Легендарная катана была выкована на Окинаве для не менее легендарного охотника на демонов. С тех пор меч неоднократно менял хозяев. Даже гоблинские оружейники, чьи клинки ценились дороже золота, произносили имя Ханзо с почтением. Маггловский коллекционер, владевший мечом до Рамиреса, едва ли был способен осознать истинную ценность древнего оружия. А его наследник вообще пристрастился к игре в казино, и по частям распродал отцовскую коллекцию, чтобы расплатиться с долгами. - Я мог бы часами говорить об этом клинке, - Рамирес любовно прошелся пальцами по черным лакированным ножнам, - но ты ведь здесь не ради этого? Усилием воли оторвав взгляд от древнего клинка, Дамблдор прямо и без обиняков спросил: - Ты все еще хочешь надавить на Фаджа...?***
Сверившись с картой, Бэбкок сообщил, что следующий отрезок пути проще всего будет преодолеть по воздуху. - Лесных троп там нет совсем — только непроходимые топи, - объяснил он. - А если пойдем в обход и будем продираться через заросли, отвоевывая у джунглей каждый дюйм — не доберемся даже к октябрю. - Как насчет магглов? - Магглы так далеко обычно не забираются. Так что после завтрака путешественники стали готовить метлы к отлету. Гарри не мог не полюбопытствовать, чем пользовались его попутчики. Как и следовало ожидать, ничего лучше дорогостоящей «Молнии», по-прежнему считавшейся лучшей метлой в мире, у них не оказалось. Бэбкок, правда, щеголял сверхзащищенной моделью «Кометы», изготовленной ограниченным тиражом специально для аврората. У остальных были метлы попроще, хотя такие раритеты, как «Серебряная Стрела» 68-го года у Шэрон и «Чистомет» 76-го у Говарда, были скорее исключением из правила. И только у Луны оказался «Нимбус-2001». - Эта модель здорово упала в цене, когда слизеринцы дважды проиграли ловцу, выступавшему на «Нимбусе-2000», - объяснил свой выбор метлы Ксено, лукаво покосившись на Гарри. У Гарри были двойственные чувства по поводу рассказанного Лавгудом. С одной стороны, приятно знать, что его успехи на квиддичном поле не остались незамеченными даже за пределами Хогвартса. С другой, получилось, что из-за спеси Малфоя и его желания покрасоваться целая модель метел оказалась дискредитирована. - «Две тысячи первый» - неплохая модель, но из-за особенностей конструкции больше подходит для гонок, чем для квиддича, - сообщила Луна, уже успевшая вскочить на «Нимбус» и взмыть в воздух. Глаза Гарри расширились; он и представить не мог, что Луна разбирается в квиддиче. Маленькая блондинка явно поняла, о чем он подумал, но если она и обиделась, то на ее лице это никак не отразилось. - Я в прошлом году написала статью о хронической форме Немочи Неудачника у Драко Малфоя, и о том, что без должного лечения она грозит перейти в неизлечимую стадию. Но папочка статью забраковал, - девочка недовольно надула губки. - Сказал, что «Придира» — серьезное издание, и мы не должны опускаться до мелочных уколов. Гарри расхохотался: - Немочь Неудачника! О боже! Да, это многое объясняет. – держась за метлу только ногами, он снял очки, чтобы смахнуть с глаз слезинки. - Луна, можно тебя процитировать?***
Гарри, летевший одним из первых, был вынужден постоянно притормаживать; угнаться за «Молнией» не смог бы никто. Поэтому он постоянно посматривал по сторонам, и невольно оценивал, насколько хорошо держались на метлах его спутники. Билл оказался отличным летуном; даже странно, что в Хогвартсе он не стал пробоваться в команду по квиддичу, как Чарли и близнецы. То же самое можно было сказать о Бэбкоке и Флёр. А вот для Говарда Уинтропа полет был вынужденной необходимости; он цеплялся за метлу изо всех сил, а костяшки пальцев у него побелели от напряжения. Видя, какой дискомфорт пожилому магу приносит полет на метле, Гарри во время ближайшего привала осторожно спросил Уинтропа, не думал ли тот о создании летающего голема. Смех Уинтропа был похож на кашель: - Думал ли я об этом? Еще в самой первой экспедиции, когда я был стажером в команде Грегсона. Извел на опыты столько материалов, что хватило бы построить летний домик в горах. Про деньги я уже и не говорю. И все бесполезно. Големы, способные конкурировать по скорости и маневренностью хотя бы со старым «Чистометом», меня не поднимут. А те, что были способны выдержать человеческий вес, оказались громоздкими и неповоротливыми, как бегемоты. Когда же Гарри упомянул при Флёр, что из нее вышел бы отличный игрок в квиддич, он никак не ждал, что в ответ на комплимент она вспылит: - Квиддич? Благодарю покорно. В жизни есть вещи и поинтереснее, чем война из-за крылатого мячика. Заметив всеобщую реакцию на ее вспышку гнева, Флёр заставила себя успокоиться, а потом объяснила: - Моя двоюродная кузина была первоклассным ловцом. Вот только после каждой игры ей приходилось отбиваться от обвинений, что она очаровала парней из команды соперника, и поэтому они играли не в полную силу. И так происходит с каждой вейлой, решившей связать свою жизнь с квиддичем. Гарри вспомнил вейл-чирлидерш из болгарской сборной, но благоразумно решил о них не упоминать.***
- Как тебе Гришка? – спросил старый волхв, убрав ковер-самолет на чердак. - Он – настоящий мастер, - Сириус в очередной раз провел пальцами по гладкой древесине посоха, и не нашел ни одного изъяна. - Мастер, да еще какой! – с гордостью подтвердил Матвей. – А вот бабка его была из рода Глинских, так она от семейного ремесла нос воротила. Уехала в Петроград, и жила там в свое удовольствие, все по балам, да по балам. Уж не знаю, в кого она такая пошла. Хорошо хоть, что Варвару, дочку ее, в пансионе правильно воспитали. Скромная, смышленая и трудолюбивая. И в мужья выбрала достойного человека, витязя из переяславской Сотни. Обычное дело для магических родов – старший брат ремесло семейное развивает, младший по военной части пошел. Они уже и день свадьбы выбрали, но... Началась война с Гриндевальдом. Алексея с его Сотней тут же перебросили к границе. Матвей шумно вздохнул; было видно, что те давние события больно ранили его. - Вот после отъезда Лёшки и начались странности. Какая-то иноземная кликуша, называвшая себя медиумом, впала в транс, и громогласно возвестила о рождении ребенка, которому суждено одолеть Темного Лорда. Что-то вроде «на склоне горы он будет рожден, произведен на свет девой, с мужчиной не венчаной», - процитировал старый волхв. – Тогда никто на нее внимания не обратил; мало ли на свете сумасшедших? А вскоре Варя в панике прибежала к Агриппине, тетке своего жениха; она поняла, что ждет ребенка. Девочка так и не поняла, как это произошло; они с Лёшкой твердо решили подождать с детьми. Так что противозачаточное зелье она принимала каждый день. Но в тот раз зелье подвело. Лили тоже жаловалась, что принимала меры против зачатия – хотела подождать до конца войны. И не понимала, как случилось, что зелье не сработало, хотя она сама его варила. Матвей, не заметив смятения Сириуса, продолжал рассказ: - Вскоре за этим ударом последовал второй – на Лёшку пришла похоронка. «Погиб смертью храбрых, награжден орденом Всеслава посмертно». Черновы, впрочем, поступили достойно – не стали бросать несостоявшуюся невестку одну с дитём. Все-таки кровь – не водица. А когда Варвара была уже на девятом месяце, оказалось, что она где-то подцепила на редкость гнусное проклятие. Петроградские целители бились-бились, распутать не смогли. Вот как бывает, когда у чужих все перенимают, а свое забывают. Чтобы спасти ребенка, пришлось идти на поклон к горному волхву-отшельнику, он еле-еле успел его снять, прежде чем начались роды. Сириус вскинулся: - Значит, пророчество... - Пророчество, конечно, фальшивое. Но убить малыша пытались по-настоящему, - голос волхва понизился, в нем появились хриплые нотки. – А потом вокруг их дома стали крутиться какие-то мутные личности, предлагавшие «защитить» Гришку. Как будто какие-то британские всезнайки могли бы защитить малыша лучше, чем Круг волхвов! Агриппина не стала ждать, что еще придумают эти затейники, и тайно увезла Варю вместе с новорожденным сыном в нашу глушь. А сама перед отъездом строго-настрого предупредила, чтобы мать с сыном не возвращалась из Благовещенска, пока с Гриндевальдом не будет покончено. Гришка здесь и вырос; Чернов-старший его в род ввел как положено, и сам стал ремеслу учить. Вот ведь как в жизни-то бывает! А не случись этой истории с пророчеством, остался бы Гришка с матерью в Петрограде. Мог, как отец, по военной части пойти, и таким мастером ни за что не стал бы. Рассказ Матвея не мог не насторожить Блэка. Слишком уж похожей оказалась история Григория Чернова на пляски вокруг его крестника.***
Гарри обновил заклинание, отгонявшее насекомых. В джунглях оно быстро теряло силу, и приходилось повторять его каждый час. Он не ждал, что Луна после ужина подойдет к нему и попросит научить, как вызывать Патронус. Наверное, стоило вежливо отказать. Обязанности стажера были пока что необременительными; настоящая работа начнется, когда они доберутся до места назначения. Но было еще изматывающее путешествие по джунглям и уроки, которые никто не отменял. В результате он уставал, как никогда раньше. Но взглянув в голубые глаза, в которых застыла немая мольба, Гарри вспомнил, какой ужас пришлось пережить Луне. И не смог ответить «нет». Так Гарри неожиданно для себя оказался в роли преподавателя. Первое занятие с Луной, впрочем, оказалось чисто теоретическим. Гарри не только повторил своими словами лекцию Ремуса, но добавил собственные наблюдения. Он, как мог, ответил на все вопросы Луны, и даже подробно рассказал ей о собственных сложностях при изучении Патронуса. Выслушав внимательно до конца, маленькая блондинка с привычным для нее мечтательным выражением лица произнесла: - Трудно разжечь костер, когда твои дрова отсырели. Гарри осознал смысл ее слов уже в палатке, когда готовился ко сну. Все счастливые воспоминания, которые он использовал, пытаясь призвать Патронуса, были с изъяном. Восторг от знакомства с магическим миром был омрачен осознанием, что ему не позволят здесь остаться, и летом придется возвращаться к Дурслям. Неповторимые ощущения от полета на метле мигом вызывали в памяти, сколько раз во время матчей по квиддичу его жизнь оказывалась в опасности. А радость от встречи с крестным быстро сменилась досадой, что Сириус не смог забрать его с собой, как обещал. Мне нужно создать новые воспоминания. Иначе Патронус однажды может меня подвести.***
Флёр Делакур, которой выпало дежурить в первую смену, видела урок магии от начала и до конца. Когда подростки распрощались и разошлись по палаткам, вейла беззвучно рассмеялась. Зрелище, невольным свидетелем которого она стала, было невероятно милым - Гарри, с преувеличенно серьезным выражением лица, которому явно было неуютно в новой роли, и Луна, внимавшая ему с широко открытыми глазам. Жаль, что у меня не было с собой колдокамеры. Каждый раз, когда Флёр думала, что досконально изучила человека, с которым ее связали Узы Долга, Гарри Поттер преподносил ей очередной сюрприз. Во время нападения пиратов он был первым, кто заметил опасность, и дал команде «Альбатроса» шанс встретить морских разбойников во всеоружии. А когда головорезы пошли на абордаж, Гарри сохранил ясную голову и неплохо сражался, особенно если учесть скромный арсенал заклинаний, что был ему доступен. Половина моих сокурсников из Шармбатона на его месте потеряла бы голову от страха. Потом он бесстрашно вступил в беседу с огромным морским змеем, как будто легендарные магические создания попадаются ему каждый день. А теперь вот открылась еще одна грань его личности – у Гарри обнаружились задатки замечательного учителя. Что еще мне предстоит узнать о нем во время путешествия?***
Корнелиус Фадж чувствовал себя подсвинком, которого бросили в клетку с тигром. Причем с тигром уже сытым. Так что сразу хватать его не стали, а только отпрепарировали будущий ужин многообещающим взглядом. Причины для страха перед Рамиресом у Фаджа были, и более чем серьезные. Новый глава МКМ взялся за дело весьма энергично. «Дело Сириуса Блэка» было только началом. Под многими чиновниками зашатались кресла; кое-кто предпочел уйти сам, лишь бы не попадать в поле зрения бешеного испанца. А теперь Рамирес взялся за него. Серьезно взялся. Экономические санкции Фадж бы пережил, тем более, что большая их часть была бы направлена на рядовых магов. Но даже у министра магии есть слабые места, и Рамирес при личной встрече недвусмысленно намекнул, что знает об их существовании. «Фадж, по большому счету мне плевать, как ты собираешься спасать свой пост и свое доброе имя. Главное, чтобы Британия начала что-то предпринимать против Темного Лорда. Причем по-настоящему; меня не устроит, если вы схватите в Лютном переулке десяток каких-то бедолаг и спишете все на них. Только открытые процессы, с международными наблюдателями. И Веритасерум в каждом спорном случае». Фадж после его визита несколько ночей подряд просыпался в холодном поту. В ушах министра звучали прощальные слова главы МКМ. «Вычисти свои Авгиевы конюшни, или мы сделаем это сами». Кто же мог представить, что желание укоротить руки Дамблдору обернется таким бедствием? Фадж перебрал всех своих подручных, пытаясь найти подходящую кандидатуру на пост уполномоченного по связям с МКМ, чтобы больше не встречаться с Рамиресом самому. И с тоской понял, то таких у него просто нет. Почему меня окружают сплошные тупицы?