Совсем другой век

Арамис появился в Париже в середине января. Вечером дожидался Атоса в паре шагов от входа в его особняк. Граф, сразу заприметив друга, кивнул ему, показывая, что пройти можно и через главный порог, а не красться через черный ход. - Вы изменились, - заметил Атос, когда оба они уже устроились у камина и согревались вином. - Ссылка многих меняет, - усмехнулся тот. - Однако вы не выглядите… измученным ею. - Да, я провел время с необычайной пользой. И на сей раз это были вовсе не размышления над диссертацией, хотя именно измышлениями я был занят. - И итог этих измышлений – ваше намерение вернуться в полк? - В том числе. Вы знаете, что пока я не могу вернуться к прошлой карьере. Кроме того, я полагаю… что пока и не готов к ней. - Не готовы? - Во мне слишком много мирской жизни, - усмехнулся Арамис. – Но теперь… у меня будет возможность избавиться от этого. - Вы так полагаете? – тоже не удержался от усмешки Атос. И невольно покачал головой. – Дорогой друг, где вы будете более жить, чем не в полку? Вы вправду считаете, что там вы разучитесь ценить мирскую жизнь? Молодой человек тихо рассмеялся. - Я уверен, что точно не буду иметь повода упрекнуть себя, - отозвался он, но не стал пояснять, что имеет в виду. - Вы понимаете, что рискуете? – не удержался граф. – Король не очень мнителен, однако не склонен доверять просто словам. И может вам устроить довольно… подробный допрос. Известные вам… люди сделали все, чтобы именно вы были главным виновником в той истории в Версале. Людовик… - Да, вряд ли верит в это, - закончил за него Арамис. – Но тоже предпочтет делать вид, что именно так и есть, а его мать тут ни при чем. - И тем не менее вы… - И тем не менее я настроен поступить именно так. Я виноват – но лишь в своей слепоте. Намерения убийства у меня не было. Если же я буду бегать, это станет только подтверждением моей вины. - Я бы на вашем месте опасался не только короля. - О, дорогой граф, я неплохо знаю тех, кого вы призываете бояться! К счастью, их коварство не столь велико, как они о том думают. - Не стоит недооценивать… тем более, как вы знаете, они умеют найти себе слуг, которые готовы на что угодно. Вы сами предупредили об одной даме… Вам что-нибудь известно о ее местонахождении? - Она сменила имя и пока уехала на юг, возможно, в Испанию. Как вы понимаете, она привыкла жить на широкую ногу. - И желает заполучить очередного мужа? - Вероятно. Но пока, я надеюсь, она не может угрожать вам. Если мне что-то станет известно, я вам сообщу. Граф помолчал, затем внимательно взглянул на друга. - Арамис, что вы задумали? Вы ведь не собираетесь вести двойную игру? Поймите правильно, я не хотел бы однажды скрестить с вами шпаги. - Будьте покойны, этого не случится. Атос не стал настаивать, все же это касалось только его друга. Так что буквально два дня спустя графиня проводила Арамиса в Лувр, притом не очень и таясь. Однако же беседовал с ним Людовик исключительно один на один, так что их разговор никому не был известен. Наиболее любопытные услышали только первую фразу короля, обращенную к просителю: - Я помню вашего отца, сударь, и уважаю память о нем, потому согласился принять и выслушать вас… После же Арамису вновь был пожалован лазоревый плащ. *** Еще один разговор за закрытыми дверями случился уже в простом дворце, снятом бароном де Моро. И, как легко угадать, эта беседа касалась будущего мадмуазель Полетт, которую, к слову сказать, королева попросту сейчас не отпускала от себя ради ее же безопасности, сама девушка эту предосторожность тоже считала вовсе не лишней. - Это, должно быть, вы! – с прищуром произнес месье де Моро. – Человек, который разрушил мои планы? - Должно быть, я, - согласился Портос, несколько сбитый с толку таким началом разговора. Но немедленно же добавил: - Однако я пришел сюда не извиняться, как должно быть вы думаете, сударь. - Конечно, вы пришли меня уведомить, что женитесь на моей дочери! – зло бросил барон. – А у меня нет иного выхода, как дать вам согласие. - Можете не давать, - вскинулся мушкетер. И добился своего – собеседник опешил, не зная, что сказать. - В этом нет нужды, - продолжил Портос, - потому что мы с Полетт обвенчались два дня назад. - Без… благословения?.. - Как вы верно заметили, господин барон, ваше согласие тут не имеет значения, - усмехнулся мушкетер. – Зато согласие их величеств на этот брак получено. А таинство хоть и было почти без гостей, все же свершилось в присутствии двух моих друзей, а также нескольких дам, известных Полетт. Некоторое время в комнате царило молчание, которое Портос расценивал как затишье перед бурей и готовился уже к тому, что ему придется хватать этого быка за рога и вытряхивать из него всю ярость. - Тогда зачем же вы явились? – наконец выдохнул барон. - Потому что Полетт бы хотелось, чтобы вы приняли этот брак. Для ее карьеры при дворе было бы лучше… - Вы еще смеете мне указывать?! – вспылил месье де Моро. - Как можно! – фыркнул Портос. – Если бы я смел вам указывать, то сказал бы, что это низко – намереваться подложить родную дочь под властителя! Чтобы таким образом подняться самому и получить… - Замолчите, сударь! - Так я же этого и не говорю, - наивно продолжил мушкетер. – Я говорю только о том, что вы не пожелаете опозорить свою дочь, не признав ее брак. Из-за этого ее могут даже попросить покинуть Лувр. Барон некоторое время открывал и закрывал рот, пытаясь осознать все услышанное. А заодно пытался разгадать этого человека… Мушкетер не казался ему умным. Но говорил совсем неглупые мысли. Кто их ему вложил в голову? Уж не Полетт ли? Девчонка-то, по всему выходит, имела свои планы на жизнь при дворе, хоть и притворялась, что исполняет его! Некоторое время месье де Моро прикидывал, как же ему в самом деле лучше будет поступить. Брак одобрен королем. И пока Полетт не лишена положения при дворе. Разумеется, вскоре положение фрейлины ей придется оставить. Однако ведь после этого могут предложить какую-то иную должность… Кто будет более смешон в глазах света тогда? А ведь Полетт может постараться и распространить повсюду слухи о его намерениях… пусть она и сама о них только догадывалась. Барон вздохнул. Следует признать, что мечты о высоком положении и огромных угодьях следует похоронить. А принять ему придется нищего безземельного выскочку-мушкетера, который наверняка просто вовремя узнал о приданом и титуле Полетт. Но сейчас более всего шансов у него не сделать изгнанниками эту пару, а сделаться отшельником в глазах двора самому. - Передайте моей дочери, - вздохнул месье де Моро, - что если она родит девочку, я буду крайне огорчен. - Но, уверяю вас, сударь, не настолько, чтобы поднять на нее руку! – хмуро бросил Портос. – Подобного я более никогда не позволю! - Много вы понимаете! – рявкнул барон. И добавил еле слышно: - Я всегда любил свою девочку и желал ей лишь лучшего. - Уж конечно не брака с простым мушкетером! - Уж конечно! – усмехнулся месье де Моро. – Но если она отчего-то выбрала вас… пусть так и будет. Пришлось утешаться мыслью, что этот брак не продержится долго. Рано или поздно Полетт поймет, что выбрала не ровню! Она осознает, что была рождена для большего, и сама оставит этого… - Только не рассчитывайте получить много! – скривился барон. – Не спешите прибивать корону на свою карету. - Не буду, - весело пообещал Портос, - тем более, что у меня нет даже своей лошади, а уж тем более экипажа. Месье де Моро тихо выругался, мушкетер от души рассмеялся. Он впервые чувствовал даже счастье от того, что у него нет денег… Конечно, узнав об особенностях наследования Полетт титула и наследства, Портос даже обрадовался. Вопрос, казавшийся ему таким сложным, решился сам собой. И даже было стыдно вспоминать, как он мучился, полагая, что им придется жить в нищете! Но ведь мучился он не из-за себя. Так что при встрече с Полетт он искренне упрекнул ее в том, что она молчала о своем положении. - Тогда это был бы повод вас… завлечь, - призналась она. - Завлечь? - Вам могло показаться, что я так пытаюсь женить вас на себе, - пояснила Полетт. – А для меня не было ничего ужаснее. - И что же в этом было бы ужасного? – чуть обиделся Портос. – Или вам совсем не хотелось меня… завлечь? Мадмуазель де Моро смущенно отвернулась. - Хотелось, - вздохнула она. – Но еще больше мне хотелось… Иначе. - Как? - Как у вашего друга… и даже вот у ее величества и его величества! Ведь они же… глаз друг от друга отвести не могут. - Вы хотите, чтобы я не отводил от вас взгляда? - Хочу, - кивнула Полетт. – Потому что я сама не могу от вас их отвести. И мне надо именно это… Так что теперь Портос ощущал себя полностью счастливым. И даже если бы барон был в силах лишить дочь наследства, дю Валлон бы ничуть не огорчился. Так что сейчас он с легкостью бравировал своей бедностью, глядя на то, как от этого бледнеет де Моро. - Зато я могу пообещать вам, господин барон, - широко улыбнулся Портос, - что приданое мадмуазель де Моро, а ныне уже мадам дю Валлон пойдет на высокие цели – восстановление моего родового поместья. После этого он с поклоном удалился, посмеиваясь. *** Новая гроза, как всегда, разразилась неожиданно. Зимние дни, поздно начинавшиеся и рано заканчивавшиеся, все же тянулись нестерпимо медленно. Сретение Господне, как месяц назад Сочельник, разнообразило быт гуляниями и праздничными мессами. После же вновь потянулись дни с однообразными, расписанными до минуты обязанностями. Поэтому когда в один из вечеров в гости в особняк, выкупленный Атосом, заглянул некогда живший у них капитан де Мартан, Элен даже обрадовалась его визиту, несмотря на то, что в те дни только и мечтала, чтобы он побыстрее убрался, уставая от его настойчивых комплиментов, в то время как граф тяготился обществом этого человека сначала из-за присутствия в доме Арамиса, а после из ревности. Но радость в этот день от визита длилась недолго. Горничная вроде бы ненадолго была отослана за чем-то, но Элен не волновалась и не думала, что оставаться с гостем наедине может быть опасно. Сначала капитан вежливо попросил госпожу графиню что-нибудь сыграть для него. Затем, во время игры, Элен ощутила, как рука мужчины легла на ее плечо. Но и на этом капитан не остановился, его ладонь погладила обнаженную шейку хозяйки дома. - Уберите руки! – графиня дернулась. Однако гость перехватил ее за талию второй рукой. - Не трепыхайтесь, - усмехнулся он. – Вашего мужа нет дома. Защитить вас некому. Будьте паинькой, уверяю, вам понравится. - Я закричу, - прошипела Элен зло. - Это будет любопытно, - хмыкнул мужчина. – Когда слуги застанут вас на полу с задранным подолом. Я скажу, что вы меня соблазнили. Зная мнительность вашего супруга, мадам, скажите, сколько времени вам придется потратить на то, чтобы убедить его в вашей непричастности к этому? - Шпагу! – послышался сзади рык графа. Капитан выругался, отстраняясь. Занятый женщиной, он не заметил появление ее мужа в комнате. - Мерзавец! – Атос был бледен от ярости. - Вы оскорбляете меня, - лениво бросил гость, поворачиваясь, но пока не торопясь вытащить оружие, хотя шпага графа уже покинула ножны. - Вас невозможно оскорбить. Вы пали столь низко, что я даже делаю вам честь, вызывая вас, как равного! - Пришлете секундантов? - Нет! Здесь и сейчас! - Как вам угодно! Возможно, капитан рассчитывал на то, что неплохо владеет оружием. Однако в мастерстве владения шпагой с Атосом ему было не сравниться. Даже то, что граф был разъярен, не дало преимуществ его противнику. В несколько точных движений Атос достиг своей цели – капитан упал на пол, захлебываясь кровью. Элен смотрела на распростертое в гостиной тело расширенными от ужаса глазами, не в силах даже пошевелиться. Дуэль… прямо в их доме… - Вы в порядке, друг мой? – мягкий голос мужа над ухом привел ее в чувство. – Он не причинил вам вреда? - Н-нет, - качнула головой она, все также не отводя взгляда от мертвеца и пытаясь осмыслить то, что случилось в какие-то несколько мгновений. – Только немного… напугал… вы пришли так вовремя… - Тело Гримо сейчас уберет, его передадут родне, - уловил ее страх Атос и поспешил истолковать по-своему. А до графини наконец дошел смысл всего произошедшего. Она прижала ладошку ко рту, стараясь удержать вопль ужаса. - Оливье… вам надо… бежать, - одними губами выдохнула Элен. – Куда угодно… но лучше подальше… - Я не преступник, - нахмурился Атос. - Но если король узнает… - Я не собираюсь скрываться и бежать, - отрезал граф тоном, дающим понять, что спор бесполезен. – Я защищал свою жену! Элен измученно огляделась по сторонам, уловила сочувственный взгляд Гримо, ныне, к слову сказать, с большим уважением относящегося к молодой графине. Но слуга лишь тихо вздохнул и принялся за работу. *** К убеждениям графини присоединились и друзья, когда в тот же день Атос поделился с ними всем произошедшим. - Вам надо уезжать, - нахмурился Арамис. - Дорогой друг, не вы ли говорили, что тот, кто ни в чем не виноват, не должен бежать, чтобы не подтверждать в чужих глазах свою вину? - Вы же сами понимаете, что есть разница. - Не хотите ли вы сказать, что я не должен был защищать честь Элен? Я что же, должен был стерпеть такое? - Да, Арамис, - вмешался Портос, - неужели вы осуждаете графа? - Ни в коей мере, - вздохнул тот. – Однако указ короля запрещает любые дуэли. Вне зависимости от причин. Портос тоже вздохнул и пробормотал: - Лучше бы велели лакеям побить этого наглеца палками. Атос только молча пожал плечами. Он все же не считал возможным так обращаться с дворянином, пусть даже тот и не заслужил благородного обращения. Но он сам не мог до такого опуститься. - Дорогой граф, - продолжал свое Арамис, - вам не хуже меня известен характер короля. Он будет упорно следовать закону. - Значит, так тому и быть. - Возможно, он сделает исключение, - предположил Портос. – Все же Атос – лейтенант его мушкетеров. Да и госпожа графиня в дружбе с королевой, а его величество, как я знаю, ныне очень благоволит ее величеству. - Хотел бы я разделить ваши надежды, - покачал головой Арамис. – Однако Людовик не пойдет против собственного же указа. - Но все прошлые заслуги… - Я буду рад ошибиться, - оставался мрачным несостоявшийся аббат. – По крайней мере, почему бы вам не отправиться в Ла Фер? - Потому что у меня немало дел в Париже, - с самым спокойным видом пояснил Атос. – Я знаю, что вы скажете на это: их может решить сам Тревиль или кто-то еще. Но оставлять Элен одну я тоже не могу, а забрать ее с собой невозможно, ее обязанности при дворе нельзя так просто скинуть с себя. - Уверен, королева отпустит ее, - вставил Портос. - Уверен, что король так просто не отпустит, - покачал головой граф. – Людовик уже однажды едва не лишил мадам де Ла Фер должности. Его величество не простит пренебрежения своими обязанностями. - А вы полагаете, госпожа графиня сохранит должность после вашей… казни? – еле слышно спросил Арамис, с досадой отворачиваясь. - Возможно, да, - даже не дрогнул Атос. – Во всяком случае, у нее больше шансов остаться при дворе, если я не буду трусливо бежать и увозить ее с собой. Давайте не будем более спорить об этом, я уже все решил. Портос и Арамис промолчали, зная упрямство друга, они понимали, что дискуссия попросту бесполезна. - Я рассказал вам все это, - заговорил граф, - потому что впоследствии у меня, возможно, просто не будет времени переговорить с вами. А я хотел попросить. Мадам де Ла Фер может понадобиться защита. - Полагаете, она все же может потерять место? – вздохнул дю Валлон. – А что же вдовья доля? - Полагаю, что ее могут пожелать убить. - А! – Арамис понимающе кивнул. – Вы можете быть покойны. Я говорил вам ранее, что постараюсь предупредить вас. Сейчас я даю вам слово, что моя шпага будет полностью к услугам вашей супруги. - Благодарю вас! Портос только молча поднял руку в клятве. Вечером же Арамису пришлось напоминать другу о событиях в Версале, а также объяснять, что Миледи давно сбежала из тюрьмы, а вернувшись, может решить избавиться от всех, кто знает ее тайну. - Но неужели все закончится… казнью? – с досадой рубанул воздух ладонью гигант. – Арамис, неужели мы ничего не можем сделать?! - А что вы предлагаете? - Мы можем силой увезти его! - Чтобы впоследствии он все равно сам направился в Париж, во дворец, а то и на Гревскую площадь? - Он так не сделает! - Сделает. Граф не просто уверен в том, что он прав. Он готов объявить об этом всему миру, он готов спорить с королем и судом, отстаивая свое право карать любого, кто обидел его и, тем более, его жену. - Значит, все бесполезно? - Мы можем молиться, чтобы о дуэли никто не узнал. *** События стали известны свету очень скоро – родственники погибшего, разумеется, подали жалобу королю. - Вы… вы ведь… простите графа? – тихо спросила Диана, с которой Людовик на этот раз решил обсудить произошедшее. – Разумеется, в качестве особого исключения… за предыдущие заслуги… Королева, вжимаясь в спинку кресла, придвинутого к камину, наблюдала за мужем, который метался по комнате, словно загнанный. - Вы издеваетесь, мадам?! – вспылил он в ответ на ее слова. – Вы, в самом деле, полагаете, что это вот так просто? Вы считаете меня Господом Богом, стоящим выше законов?! Хочу – милую, хочу – казню?! - Нет, - прошептала Диана. – Но помиловать все же в вашей воле. Она очень ценила то, что на этот раз он делился своими переживаниями именно с ней, но никак не могла смириться с его решениями. - Я издал указ, - бросил Луи мрачно. – И сейчас он нарушен. Если я сделаю исключение для кого-то одного, я дам понять, что подобное может сойти с рук другим. Одно отступление от закона рождает новые. Диана замолчала, пытаясь придумать хоть какой-то аргумент в ответ. В этот момент их паузу прервал слуга, доложив о прибытии графа де Ла Фер. Король кивнул, веля пригласить. - Итак, вы тут, - медленно произнес он, когда Атос появился на пороге. – Признаться, я не был в этом уверен. - Ваше величество посылали за мной, - с поклоном отозвался тот. - И вы явились, - пробормотал Луи. – Хотя вам бы следовало гнать коня по направлению к границе. - Если таков будет ваш приказ, - спокойно ответил граф. - Вы знаете, почему я послал за вами? - Я смею догадываться. - И считаете себя правым? - Я защищал честь своей жены, - лицо Атоса стало непроницаемо. – Этот человек пытался надругаться над ней. - Вам следовало подать мне жалобу, - резко бросил Людовик. – Я принял бы вас в обход всех секретарей и прочих проволочек. Я принял бы решение! Этот мерзавец был бы лишен всех званий и закончил жизнь на виселице! - Что ж, значит, ему повезло, - отчеканил граф. – Он умер более благородной смертью, нежели заслужил. - Вы завтра должны будете занять его место на Гревской площади! – в ярости выкрикнул король. – С той лишь разницей, что вам отрубят голову! Такое благородство вам кажется более подходящим?! Атос слегка побледнел, не от страха, а от досады на непонимание, но ответ прозвучал все также спокойно: - Как будет угодно вашему величеству. Я лишь хотел бы обратиться к вам с нижайшей просьбой не лишать титулов мою жену. К моему огорчению, пока графиня так и не понесла, а потому, в случае моей смерти, все мои владения отойдут родственникам по мужской линии, а моя… неподобающая кончина может лишить ее и всего прочего, что она имеет. Мне бы не хотелось, чтобы мадам графиня закончила свои дни на улице. Я надеюсь, ваше величество будет столь милостив… Луи в ярости швырнул об стену попавшую ему под руку вазу. - Вы один из преданнейших моих дворян, - прошептал он. – Но я должен подписать вам смертный приговор. Слышите?! Атос молча поклонился. Ему не надо было объяснять, отчего король так поступает – закон есть закон. И он понимал всю досаду Людовика, но одновременно же понимал, что нет смысла объяснять королю: он не мог поступить иначе. Некоторое время длилось молчание. Диана все с тем же детским ужасом смотрела на супруга, в то время как тот сверлил взглядом совершенно спокойного Атоса. - Идите к жене, - наконец выдохнул Луи. – Идите. У вас есть время побыть с ней. Завтра в полдень вам надлежит… Явиться для исполнения приговора. Королева тихо охнула. - Я признателен вашему величеству за то, что могу провести эти часы с женой, а не в темнице, - с поклоном отозвался Атос. – Я могу идти? Или мне следует дождаться стражи? Послать за охраной? - Идите, - Луи коротко кивнул. – Я знаю, что вашему слову можно верить. - Я даю слово, что не сбегу. *** - Умоляю, бегите! Заклинаю вас… Граф ласково отвел локон с лица супруги. - Элен, не говорите глупостей, - мягко прервал он. – Вы предлагаете мне бесчестие для вас. Его величество может милостиво позволить вам сохранить должность или хотя бы ваше поместье, но не в том случае, если вы будете женой беглого преступника. Не будем об этом, у нас, увы, не так много времени. Так посвятим его возможности быть счастливыми. Но графиня отстранилась, кусая губы. - Мне все равно, - едва сдерживая слезы, бросила она. – Я готова ехать с вами, куда скажете. Мне нужны вы, живой, слышите?! А не титул или должность! И не имение! Я обойдусь без всего, слышите?! Вы остаетесь из-за меня? Дело во мне? Так едемте! В Англию или куда-то еще! Даже без вещей… - Я рад этому, - серьезно ответил Атос, затем вновь обнял жену, прижимая к себе. – И очень признателен вам за это намерение, хоть и не собираюсь им воспользоваться ни ради вас, ни ради себя. - Оливье, прошу, - уже не стесняясь слез и утыкаясь ему в плечо, зашептала Элен. – Я не выдержу этого… - Да, конечно, вам вовсе не обязательно появляться на казни, - думая о своем, говорил граф. – И несмотря на то, что мне было бы приятно видеть вас в последние мгновения… Я понимаю ваши чувства. - Я не об этом! – обиженно выдохнула девушка. - А я об этом, - Атос тронул поцелуем висок жены. – Друг мой, успокойтесь, прошу. И постарайтесь запомнить то, что я хочу и должен вам сказать. Его величество милостиво позволит вам забрать мое тело после казни. Вы окажете мне огромную услугу, если отвезете мои останки, похоронив их в нашем фамильном склепе… Элен разрыдалась на его плече, судорожно кивая, уверяя, что запомнила, и обещая все сделать так, как он велит. - Хорошо. Теперь о делах. Я делал некоторые распоряжения относительно баронства вашего батюшки, а также о ваших финансах… - Нет, я не хочу! - Возьмите себя в руки! – прервал очередную истерику муж. – И выслушайте, это важно, потому что вам далее предстоит это вести самой. Графиня подавила слезы и постаралась слушать его и вправду внимательно. Хотя мысли ее поминутно обращались к тому, что в книжном романе мушкетеры непременно устроили бы другу побег… *** Тем временем в королевской семье тоже обсуждалось решение Людовика, но с иным окрасом. Диана, которая до последнего верила в иной приказ, сначала была поражена, а затем набросилась с упреками на мужа. - Вы никого не цените, кто дорожит вами, кто вам предан! – в слезах упрекала она. – Вы никем не дорожите! - Это вы себя имеете в виду? – хмуро бросил Луи, вновь от раздражения меряя широкими шагами комнату. – В самом деле, нет более преданной подданной мне, кого я постоянно не ценю и не понимаю. Королева только обиженно всхлипнула, считая подобную колкость неуместной. Но это дало мужу перейти к иным упрекам. - А позвольте узнать, мадам, с чего это вы проявляете столь пристальное внимание к судьбе графа де Ла Фер?! Или это влияние столь близкого общения последних недель? Вам так понравилось его общество? - Элен – моя подруга! – Диана от обиды вскочила на ноги, высоко вскидывая голову. – Моя… единственная подруга! Ее душили слезы, говорить получалось с трудом. - И я ценю друзей! Я не могу издеваться над ними и их чувствами! – сквозь всхлипы выкрикивала королева. – А вы… вы… вы так останетесь один! Окруженный только предателями и заговорщиками! Они-то на дуэлях не дерутся! Они чести не знают, клевещут и бьют в спину! Это будет то, чего вы добьетесь! Подхватив юбки, Диана, стараясь удерживать гордый вид и сглотнуть слезы, покинула покои мужа. - Приготовьте коня! – рявкнул король слуге, словно бы давно отдавал приказ, а тот до сих пор не исполнен. – Я еду на охоту!