***
Питер же, как и сказал ему Старк, пришел домой и спал часов двенадцать без перерывов. Когда прозвонил будильник, мягко намекающий на то, что он уже несколько дней не был в школе и что за еще один прогул его сожрут с потрохами все учителя, чьи тесты он пропустил, парень даже не мог вспомнить свое имя. Нехотя оторвав голову от подушки, он поморщился, ведь вчера у него не было сил задвинуть шторы, и теперь солнце нагло светило ему в глаз. Хотелось проспать еще часов… тридцать. Но долг звал, скоро начнутся экзамены, а значит, нельзя больше пропускать. Кое-как натянув на себя первый попавшийся свитер, Питер поплелся в школу без особого желания. Мозг его все еще спал, и все, о чем он мог думать, это желанная теплая подушка. Только о ней он мечтал в тот момент, но неожиданно холодный для середины весны ветер, обдавший его лицо, привел Паркера в чувства. И вот тогда он вспомнил все — и вчерашний день, и слова Старка, и самое главное — Мишель. И тогда время остановилось и для Питера. Первый урок, второй, третий. Скучный поток информации от учителя по химии, еще более скучная лекция по истории. Болтовня Нэда за обедом, которая пролетала мимо ушей, ведь Питер был слишком занят тем, что водил вилкой по салату (к счастью, не из морепродуктов) и думал о том, что ждет его вечером. — Эй, Питер! — Нэд пощелкал пальцами прямо перед носом друга, которого он так давно не видел и которому так хотелось поведать все, что накопилось за две недели. — Ты слушаешь вообще? — Что? — Паркер поднял стеклянные глаза на одноклассника. Перед ними все еще стояла не раз прокручиваемая в голове сцена их встречи с Мишель, от которой становилось даже как-то страшно. — Что, что, — недовольно передразнил его Лидс, скрещивая руки на груди. — Сначала пропадаешь на две недели, а потом еще и в облаках витаешь. Ах, ты от меня отдаляешься, — парень наигранно драматично отвернулся и приложил ладонь ко лбу, изображая какую-нибудь чересчур истеричную даму из мелодрам. — Да серьезно, что с тобой? Влюбился что ли? Ну-ка, и кто она? — Что? — снова выпалил Питер, тут же дико краснея. Кажется, на большее его словарного запаса на сегодня не хватало. — Ну давай, рассказывай. — Да не влюбился я, идиот. Паркер пульнул в друга коробкой сока, которую тот, к счастью, поймал, и на этом вопрос о тайной даме сердца Питера был исчерпан, а разговор потек совершенно в иное русло, возвращаясь к проблеме тетушки Нэда, которая уже неделю гостит у них и спит в его комнате, отчего он чувствует себя скованно. Вот только подкол про влюбленность слишком уж задел парня. «Да ну, бред, не мог я в нее влюбиться», — попытался успокоить он сам себя и сделал попытку вникнуть в путанный рассказ Нэда. Но мысли продолжали донимать его вплоть до последнего звонка, возвещавшего о конце учебы. Он ждал его, словно это был спасательный круг, а он тонул. Все вещи были потихоньку скинуты в портфель еще за пять минут до звонка, и как только он услышал его, рванул с места, возомнив себя олимпийским чемпионом. Он должен скорее бежать в Старк Индастриз! Он должен увидеть ее прямо сейчас, он должен… — Сеньор Паркер! — раздался за спиной недовольный голос учителя по испанскому и заставил Питера остановиться. — Как хорошо, что я вас встретил. Без этого теста, — перед носом мальчика возник листок с заданиями, — я сделаю все, чтобы вас не допустили до экзамена! Но вам повезло, у меня как раз есть свободный час. Надеюсь, вы никуда не торопитесь? — учитель улыбнулся самой гадкой в мире улыбкой и чуть посторонился, пропуская Питера в кабинет. Выхода не было… Черт, и почему он вечно обламывает все планы? Наверное, они подружились бы с Октавиусом — оба противные до жути.***
С большим опозданием и внутренним негодованием из-за теста Питер влетел в кабинет Старка и тут же начал что-то лепетать. Разобрать хоть слово было невозможно — он говорил слишком быстро. Но Тони, словно привыкший к этому, даже глаз на него не поднял, лишь подождал, пока из парня выйдет весь поток его сознания, иначе его не заткнуть. — Закончил? — Старк сложил бумаги, которые спокойно просматривал все это время, и встал из-за стола. — Ты мне лучше объясни, что ты тут делаешь, когда я сказал тебе, чтобы духу твоего не было здесь? — Но ведь… — Питер растерялся и с полминуты пытался найти ответ. Он думал, что его будут ругать за опоздание, а в итоге ругали за то, что он вообще приперся. — Вы сказали, чтобы я не появлялся на работе. А я пришел к Мишель… — Ах, да, — хмыкнул Тони. — Думаешь, готов их испробовать? — Они готовы, я в них полностью уверен. К тому же, даже П.Я.Т.Н.И.Ц.А. сказала, что они будут работать. Да, я хочу их испробовать, только, пожалуйста, пустите меня к ней! — Иди, — Старк махнул на дверь, не сдерживая улыбки. — Раз так, я не имею права тебя держать. Судя по ее расписанию, все тесты и процедуры с ней уже закончены, так что никто вам не помешает. Но, Питер, послушай меня внимательно, — лицо Тони в миг приняло серьезное выражение. — Если что-то пойдет не так, то это будет целиком твоя вина, и ответственность тоже будет лежать на тебе. — Я прекрасно знаю это, сэр, — в тон Старку ответил Питер и направился к двери, остановившись в последний момент. — А завтра можно будет выйти на работу? — Боже, сделай так, чтобы все работники были такими же, как этот мальчишка! — Старк шутя возвел руки к небу. — Слушай, я недавно на какую-то статью наткнулся от нечего делать, там было написано, что козероги помешаны на работе. Ты не козерог, нет? — Да кажется… нет… — Питер снова растерялся. При чем здесь это? — Ладно, я шучу, успокойся. Можешь выходить по старому графику. Думаю, Октавиус радушно примет тебя назад. — Очень в этом сомневаюсь, мистер Старк! — крикнул Питер, скрываясь за дверью. — Да, я тоже, — крикнул в ответ Тони, но парень уже не слышал. Он несся в свою каморку за готовым изобретением, а затем к лифту. О боже, этот час настал…***
Мишель от нечего делать снова завалилась на кровать, разглядывая ученых, которые сновали туда-сюда за стеклом. Если включить фантазию, можно было бы представить, что это они в кубе, а не девушка. Правда, какой от этого толк? Куда бы она тогда пошла, что стала бы делать? И зачем ей ученые? Однако такие мысли хоть немного, но коротали время. Дверь позади нее отъехала с характерным шуршанием. Наверняка Беннер пришел что-то сказать, или снова лаборанты решили бесстыдно спереть пару пробирок ее крови. — Мишель? — слишком знакомый голос заставил девушку замереть всем телом, даже дыхание задержалось словно само собой. Ей послышалось? Джонс сфокусировала взгляд на своем слабом отражении в стекле, а затем перевела его чуть выше, разглядывая то, что было за ней. А точнее, лицо вошедшего. Ей не показалось. С тихим, сорвавшимся с губ его именем, она подскочила с кровати и кинулась к Питеру, едва не обняв его. Черт, она была так близка… И это после того, как она чуть не убила его в тот раз. Остановило ее лишь то, что сам Питер слегка испуганно сделал шаг назад, и только тогда Мишель поняла, что снова чуть не совершила ту же ошибку. А внутри все зарыдало от того, что она действительно хотела обнять его. Класс, это ведь так в духе хмурой Мишель, да? — Привет, — прошептала она, глядя парню в глаза. Они все же стояли слишком близко из-за ее внезапного порыва. Это было… Неловко? — Привет, — так же тихо ответил Питер. — Где ты пропадал? — Я принес тебе кое-что, — только сейчас она заметила, что руки Питер держал за спиной. Очередная книга в качестве извинения за долгое отсутствие? — Очень кстати, а то у меня закончилось все, что я еще не читала. — О, это не книга. Наконец он показал то, что приготовил для Мишель, и энтузиазм из ее взгляда тут же пропал. Нет, зачем ей это? Девушка скривила рот и насмешливо глянула на Питера. Вот, теперь уже было похоже на старую-добрую Мишель Джонс. — Перчатки… — многозначительно произнесла она и покачала головой. — Круто, и для чего они мне? Чтобы я била тебя ими, а не подушкой? Вызываю вас на дуэль, мистер Паркер! — подбородок ее вздернулся, и теперь она смотрела на Питера словно сверху вниз, хоть и была почти одного с ним роста. Теперь настал черед парня чувствовать себя неловко. — Да это не просто перчатки, я работал над ними две недели, прояви хоть каплю уважения! — он старался произнести это как можно более расслаблено, даже шутя, но нотки обиды все же не ускользнули от чересчур наблюдательной Мишель. — Просто надень, ладно? Саркастически хмыкнув, Мишель все же взяла с тумбочки помещенные туда Питером перчатки и натянула на руки, поправив каждый пальчик, строя из себя даму, собирающуюся на бал. Ей было любопытно, что же все-таки эти загадочные перчатки из себя представляли. Она ожидала какого-то свечения от них или хотя бы звука активации. Но нет, они все еще были просто куском темной ткани, плотно облегавшем ее руки до локтевого сгиба. — И что? Я должна стрелять из них, как железный человек, или это приглашение на выпускной бал? — Мишель прищурилась и наставила растопыренную ладонь прямо на Питера, имитируя звук заряжающегося репульсора. Выстрела так и не произошло — она не успела довести дело до конца, ведь не ожидала того, что произойдет дальше. Без какого-либо предупреждения Питер сделал шаг к ней и взял за руку, зажмурившись. Не успел он даже сжать ее хрупкую ладонь, как она с ужасом отдернула ее, а к горлу девушки вновь начала подступать та же паника, что была в их предпоследнюю встречу. Зачем он сделал это? Теперь это не скользящее движение, едва задевающее его кожу. Он буквально голой рукой взялся за ее… Теперь его ничего не спасет. — Что ты сделал, идиот? Что ты сделал? — закричала Мишель, в ужасе закрывая рот руками. — Ты, гребаный самоубийца, зачем ты сделал это? Но Питер снова не корчился от боли на полу и не орал, скрючившись и не в состоянии хотя бы слышать то, что происходит вокруг него. Он лишь смотрел на свою руку с удивлением и… часто дышал от счастливого возбуждения. — Работают! Мишель, они работают! Мне не больно, смотри, все хорошо, они сдержали твою силу! Черт, я почти не верил, что получится, ты знаешь, как это сложно было скрыть от Старка? Вокруг куба снова собрались ученые. Их предупредили сверху, что парень собирается тестировать свое безумное изобретение, но Беннер надеялся как минимум на то, что Питер предупредит их о начале эксперимента, чтобы все прошло под контролем. Но, кажется, он не удосужился сделать этого. Тем хуже для него, получит по шее еще раз. Его счастье, что волшебные перчатки действительно сработали, и он не пал смертью храбрых, но глупых ученых. Мишель нельзя было назвать столь же радостной. Она перестала кричать, но совершенно не понимала, что вообще происходит. — Что… Что это? — Моя рука. — Идиот. Я про перчатки, — девушка закатила глаза и опустилась на пол, роняя голову в ладони. Но, кажется, Питеру сегодня не уйти из куба живым, ведь испуг Мишель резко сменился гневом. А в гневе она страшна. — Почему ты вообще не предупредил меня? Это был самый твой глупый и безответственный поступок, Паркер, сделаешь так еще раз, и я убью тебя, будь уверен! — То есть ты не хочешь проверить еще раз? — Питер нахально улыбнулся, пропуская угрозы, которые в самом деле могут быть осуществимы, мимо ушей. — Ты… — она снова вскочила, указывая на парня пальцем так, словно он был клинком, в любой момент готовым проткнуть ему горло, — невыносим! Я скорее залеплю тебе пощечину, чем возьму тебя за руку! Да почему ты смеешься, это не смешно! — теперь была очередь Мишель обижаться. Из-за него она пережила такой дикий испуг, а он ржет, как конь. — Прости, просто я впервые вижу тебя в таком разъяренном состоянии, и это мило, — смех был прерван маленьким кулачком, стукнувшим по его грудной клетке. — Ого, и правда работают… — войдя во вкус, она ударила еще раз, затем еще и еще, пока на Питера не обрушился целый град из ее ударов. — Да как ты вообще мог? Так сложно было сказать? Питер мягко перехватил ее руку и прекратил смеяться. Наконец ему удалось осуществить задуманное изначально — они переплели пальцы. Даже через ткань, пронизанную сетью микросхем, он чувствовал холод ее рук. Прямо как в тот день, когда она случайно задела его плечо. Только теперь он мог держать ее за руку столько, сколько она сама позволит. Он впервые за долгие недели прикоснулся к ней, и это было так… приятно. Совершенно другие чувства испытывала Мишель. Она затихла, глазами, полными слез, глядя на то, как пальцы Питера крепко сжимают ее ладонь, а лицо при этом не перекашивается от нечеловеческих страданий. Когда Гидра забрала ее к себе? Сколько лет прошло с тех пор? Лет пять, может, и больше. И все эти пять лет она не чувствовала человеческого тепла. Она не могла никого держать за руку, не могла никого обнять, даже по-дружески потрепать по плечу. А сейчас, пусть через ткань, но она чувствовала Питера. Чувствовала, и это ощущение было забытым, будто бы из прошлой жизни. А он вернул ей способность чувствовать. Не спал ночами, если верить Старку, не вылезал из лаборатории… Просто ради того, чтобы помочь ей. — Прости, я и правда поступил глупо, — начал было извиняться Питер, но был прерван. — Спасибо.***
Слезы счастья высохли у Мишель не скоро, хоть она и старательно прятала их. Весь день они провели, как обычно — смотрели фильм, на этот раз старый ужастик, который, по словам Питера «стыдно не знать». Но девушка не запомнила даже его названия, что уж говорить про сюжет. Она была слишком поглощена тем, что держала Питера за руку, словно это первый и последний раз, словно у перчаток есть лимит, и больше она никогда не сможет прикоснуться к нему снова. Но она смаковала каждый момент, крепче сжимая его ладонь на напряженных моментах в фильме, легонько проводя пальцами по его костяшкам и снова применяя кулаки, если он отпускал какую-либо шутку в ее сторону. Только сейчас она смогла полностью осознать, как же она скучала по простым прикосновениям к людям. Ей хотелось прыгать от радости, обнимать этого идиота, который слишком любит сюрпризы, и благодарить его бесконечно. В конце концов, за полтора месяца он сделал для нее больше, чем целая лаборатория ученых с Беннером а-ля Халком во главе за несколько лет. — По-моему, от тебя больше пользы будет здесь, чем под началом этого Октавиуса, — после фильма и всех пережитых за день эмоций дико хотелось спать, и Мишель едва ворочала языком и водила пальцем по внутренней стороне руки Питера. Ей было смешно от того, как он морщится от щекотки. — Это не мне решать, — подперев щеку кулаком, Паркер внимательно наблюдал за каждым движением Мишель и был счастлив лишь от того, что смог сделать счастливой ее. — Как думаешь, может, теперь они продвинутся в разработке лекарства? Может, что-нибудь в этих перчатках натолкнет их на мысль, и… — Вряд ли. Они лишь поглощают твою силу, а не избавляют тебя от нее, так что секрет точно не в них. Но я верю, что они вылечат тебя. Черт, я так хочу показать тебе город. Ты никогда не была, ну… снаружи? — Не-а, — грустно ответила она, задержав палец на одном месте. В этот момент вошел Беннер, и подростки сразу же догадались, что это значило. Их время вышло. — Ого, Мишель, ну-ка, хочу и я проверить изобретение юного гения, дай пять! — он выставил вперед ладонь, по которой Джонс довольно хлопнула. — Вау! Неплохой удар… — Беннер потряс рукой, словно «пять» ему отбил сам Тор своим молотом. — Ну, это, конечно, хорошо, но кое-кому пора идти, уже поздно. — Да-да, можно еще пять минут? Состроив недовольную мину, Брюс все же вышел из куба, снова оставляя детей наедине. Отряхнув слегка помятую одежду, Питер встал с кровати и положил ноутбук в рюкзак, избегая смотреть в глаза Мишель. Отчего-то расставаться теперь было еще труднее, чем прежде, и он знал, что если увидит ее лицо еще раз, уйти уже не сможет. Хоть клещами вытаскивайте его, он останется здесь, в лаборатории. Он же смог разработать перчатки, может, он и правда смог бы помочь с лекарством? — Что на завтра скачать? — как-то натянуто спросил Питер. — Что хочешь. Я полагаюсь на твой вкус, он достаточно неплох. Снова повисла тишина. — Обещаю, завтра вернусь, — чтобы разрядить обстановку, Питер наклонился, взял руку Мишель в свою и шутливо поцеловал тыльную часть, добавив, — миледи. Мишель отвернулась, чтобы скрыть запылавшие щеки, и прощание прозвучало слишком уж скомканно. Питер ушел с Беннером, вновь оставив ее наедине с ее мыслями. А после этого невинного прикосновения его губ к ее руке их стало в пять тысяч раз больше. А все потому, что когда он сделал это, внутри как будто что-то перевернулось. И Питер ощущал то же самое. Кажется, Нэд был прав.