***
Каждый с детства знает, что леший – это пень старого дерева, а вурдалак – мёртвый волк, вот только пни не кричат, как птицы, а волки боятся огня. Поэтому народ помнит и то, что рядом с ними есть, те, кто заставляют трупы и предметы идти, искать, нападать. Духи стремятся туда, где люди. Они питаются эмоциями, энергией и жизнью, но не могут существовать без тела. Их жажда не вызвана ненавистью, а природа и суть, вечный поиск того из чего созданы. Водяного называют духом слёз, потому что тянет он на дно печальных и сломленных. Но можно спасти заблудшего, и развеять губителя, забрав у него водяную оболочку. Не все чувства человека чёрные, так и за завесой отражены добрые, сильные стремления. Домовым движет смех домочадцев их радость встреч и совместных обедов, зачарованное оружие питается доблестью, отвагой держащего его воина. Так соблюдается баланс, так существует их вселенная. Но для человека нет пути в иной мир, туда он может попасть лишь вне тела, а без него слаб и беспомощен. Единицы среди магов имеют возможность вернуть ушедшего, это знание древних, запретивших потомкам отправляться за завесу. До того как построили Университет, до того как правители приняли силу в других и примирились с ней, малочисленные, тайные группы одарённых исследовали преобразующую энергию и потоки её вокруг. Призыватели состояли в ордене Связующих, их магия притягивала духов, и могла впустить в мир людей, а могла развеять, прогнать обратно. Первые кто решился изменить порядок, войти в окно завесы, сгорали дотла. Кожа и кровь вспыхивали лишая жизни за мгновение. Отделить дух от тела и путешествовать не опасаясь жара не получилось, те кто пытались либо погибли, либо не достигли ничего. История помнит события, которые изучает каждый молодой маг, находясь на пятом году обучения. Тогда при основании первого учебного заведения Глава ордена Путей открыл портал в столицу, но завеса в том месте оказалась истощена и нестабильна. Как только протальщик попытался войти в проход, его откинуло назад. Взволнованные коллеги не могли даже подойти к месту, куда упал один из сильнейших магов. Он был жив, но лежал неподвижно, неестественно, как будто остался пустым. На месте сбитого портала рябью по воздуху расходился огонь, а духи бились в разрыв, словно рыбы, выброшенные на берег. Боясь слияния двух окон, маги развеяли заклинание перехода и накрыли куполом пространство вокруг энергетической бури. Позже выяснили, что время, проведённое в центре кризиса, оказалось спасительным для пострадавшего. Дух, выбитый в другое измерение, вернулся и смог найти собственное тело до его полного истощения. Концентрация магии была столь высока, что позже Университет по настоянию выжившего запретил создание и поиск подобных аномалий, как неразумный и опасный для жизни людей. Воспоминания о том дне, знания, полученные в первые дни исследования, сохранили, и используют для предотвращения новых разрывов пространства. То, что сейчас чувствовал Юнги, можно было описать точно так же, как написано в книгах из учебной библиотеки. Но каждая из них твердила: «Спасение расщеплённого, есть запас энергии равный магическому вихрю высшего уровня». У призывателя не было столько сил, их не было и вокруг, беда случилась после того как ледяной зашёл в портал, и до того как вышел, а значит где-то в степи магическая гроза режет небо алыми молниями. И если судьба была благосклонна, рядом нет ни деревень, ни редких станиц, никого из живых. Душа связанна с телом – это основы целительства. Духа нужно заточить в предмете, чтобы не смог он занять тело чужое – основы призыва. Один за одним Юнги расставляет капканы и зовёт ушедшего по имени: – Чимин, – на выдохе, но громко и отчётливо, – Чимин. Он не услышит, люди не дорожат именем, так как следует. Больше десятка рун и призыватель касается холодной руки, тянет ближе к обнажённой завесе у сломанного портала. Пусть за стенами замка граница ещё тоньше, пусть идёт борьба с движимым голодом снегом, для того и стоит здесь крепость. Скоро пространство само себя восстановит и бороться нужно лишь с последствиями. Но тогда этот усердный ребёнок, которого Юнги видел последний раз три года назад, не выкарабкается. Остатками манны призыватель держит разрыв, шепчет без остановки и надеется, что его догадка не ошибочна. Времени остаётся всё меньше. Под потолком темнеет, сопротивляясь, защитная магия, идёт трещинами, а из глаз Чимина текут слёзы. Всё не так, как может быть. Маг не знает, что делать, попытки не достигли необходимого результата: ни энергетический купол, ни ритуал возвращения из сна, ни призыв на крови, который именно сейчас закончился неудачей. Возможно, правы были древние и лишь силы большие, чем у него есть, могли бы спасти, вернув обратно. Но Чимин плачет, где-то там, в пугающей бездне чужого мира, он страдает так сильно, что Юнги видит это. Мага душит отчаяние, острое желание не потерять, только не сейчас. Только не его. Они не были близки, но вездесущий Техён, однажды записал их на совместное задание. Что двигало иллюзионистом известно, он поссорился с Чонгуком, а в команду нужно было два боевых мага. Призывателю было выгодно, и вот вместе с хмурым наставником студенты разбивают лагерь у озера, где пропадают жители ближнего села. Ледяной маг не отражал своей стихии, только улыбка его сверкала, как снег под ярким солнцем. В первый раз Юнги засмотрелся, как впрочем, и во второй. Чимин часто ошибался, но был старателен и настойчив, а ещё иногда опускал глаза, если они оставались наедине. Будь призыватель дружелюбнее тогда, он пригласил бы младшего выпить, но как сказал через год их совместной работы Джин: «Университет делал тебя жутким». Так оно и было, только заполняя выпускной альбом Техёна, рисуя кривую рожицу Чонгуку, он написал пару слов и их другу, которого опять не смог пригласить, возможно, уже на свидание. Сожаления накрывают пеленой, в ушах шум от уже бесполезных усилий удержать разрыв, но что-то гулко взрывается за прозрачным оком, концентрированная энергия, которая должна была откинуть их к противоположной стене, цепляет Чимина у него на руках, и поглощается им без остатка. Юнги не упускает шанс, пусть и не до конца понимая, что происходит. Он собирает свободную магию, обжигая руки, и отдаёт Чимину, будь всё иначе, это убило бы ледяного мага, но он как будто нуждается в силе. Концентрируясь на подпитке, он почти забывает о состоянии пространства, которое до последнего, так или иначе, контролировал. Юнги не слышит, как на этаже вновь появляются люди.2.
26 октября 2018 г. в 22:00
Выходя из портала, Юнги чувствует холод, он бьёт в лицо, и на долю секунды похищает зрение. Глазам не привыкнуть к пространству, покрытому мелкими трещинами, а завеса искрит и, как лёд над озером, таит тех, кого не стоит пускать дальше берега. Дверь под центральной аркой открывается. Гул военных и еле слышимый треск сражения перебивает знакомый голос:
– Давно не виделись, тут как в первый день королевской ревизии, – бодро говорит Хосун, пропуская новоприбывшего в коридор.
Юнги, конечно, узнаёт её, непривычная форма и перебинтованная рука, но те же почти зелёные волосы, как напоминание о детстве. Призывателя часто ставили в пару с девочкой-телепатом, она была на год младше, нескладная и улыбчивая с серьёзными тёмными глазами. Такой и осталась:
– Скоро должен прибыть второй маг, но я пока не знаю кто…
Хо запирает дверь сдерживающей печатью, и ведёт в соседнее помещение, оно называется «око» и в нём вместо смежной стены прозрачный магический барьер:
– … информация пришла кусками. Из твоего профиля мы получили имя и место, из его –специализацию и вес, – смеётся. – Худой маг льда минута в минуту!
Юнги хмурится, наблюдая за тем, как напряжённо его прошлое всматривается в пустующий зал.
– У стен бой, нам не хватает людей.
– Что с рукой?
– Упала с лестницы, – это шутка, ей следует верить, – нам очень нужен боевой маг, Юн, и он опаздывает.
Всё серьёзнее, чем думали на юге, открывая портал для дальнего перехода. Хосун стучит ногой в такт нетерпению, и в этот самый момент ненавидит себя. Глупо и безрассудно ненавидит за то, что бесполезна, как воин: рука ноет, мешает двигаться. И главное, как маг-телепат, она не может сражаться против духов, против восставшего льда и снега.
– Ты с Минхё? – спрашивает Юнги, чтобы что-нибудь спросить.
Телепат кивает, и поджимает губы, её напарница маг огня и от неё намного больше пользы. Долго, слишком долго, переход не должен занимать столько времени:
– Открытие портала?
– 5 минут 46 секунд.
– Нужен целитель.
– Уже, но у нас только лекарь.
Вспышка и где-то в её центре тёмный силуэт. Как только свет рассеивается, и барьер поглощает излишки энергии, маги срываются с места. На полу сломанной куклой лежит парень, Юнги узнает его только когда видит лицо, бледное как будто восковое, сердце пропускает удар:
– Не трогай! – Юнги останавливает Хосун, смутно догадываясь, что произошло.
Магесса аккуратно отстраняется, ей не хватило лишь движения, чтобы коснуться. В зал вбегает запыхавшийся лекарь, но его тут же выставляют обратно:
– Уходи, – хрипит призыватель, начиная чертить в воздухе руны.
– Я не чувствую его, Юн.
– Уходи, я сделаю всё что смогу, – ирония в том, что помощь нужна, тем, кто пришёл спасать, – Сколько вы ещё продержитесь?
Хо не отвечает, смотрит пару секунд, а выходя, отдаёт приказ использовать боевые амулеты. Бесполезный вопрос. Они отрезаны от внешнего мира минимум на неделю. Примерно столько от ближайшего города до крепости, и только в том случае, если сигнал разрушенного портала вернулся отправителям. Вместо двух людей готовых сражаться, лишь упущенная возможность и ещё один университетский знакомый, который умирает.
Пространство нестабильно, от ледяного мага волнами расходится энергия другого мира, того что населён бесплотными духами, призраками желаний. Юнги видит такое впервые, но помнит, как читал о таком раньше. Тогда это казалось сказкой, тем, что с тобой никогда не произойдёт. Стандартные слова защитных заклинаний и руны устойчивости слишком мало для ритуала призыва и совсем ничего для – возвращения.