***
У Рей настроение лучше не бывает. Первое воскресенье после её пятнадцатилетия, и она сидит в пассажирском кресле в тачке Бена, трепеща от волнения. Рей не скажет с уверенностью, посматривает ли на неё Бен, потому что у него на носу солнцезащитные очки; но с каждой минутой он вроде бы всё более и более смиряется. Великолепно! Теперь заниматься этим станет в два раза увлекательнее. Он заезжает на парковку её старой началки, и Рей сияет, глядя на то, как тут пустынно. Бен паркуется и, заглушив двигатель, неспешно вытаскивает ключ из замка зажигания. Он глубоко вдыхает и запрокидывает голову, словно сам не может поверить в то, что намерен совершить. Он плюхает ключи в протянутую руку Рей. Она взвизгивает от возбуждения и вылезает из машины, оставляя дверь пассажирского сиденья настежь открытой для Бена. Он преувеличенно неторопливо выбирается с места водителя, мимолётно изгибая уголки губ при виде Рей, которая постукивает ногой и щёлкает пальцами. — Бен Соло, я ждала этого пятнадцать лет, так что давай, мать твою, пошевеливайся. Он хохочет над этим, потом стонет и наконец отходит в сторону. Рей забирается на водительское сиденье, улыбаясь так широко, что аж щёки болят. Она этого не замечает. Она сейчас поведёт машину. Она быстренько подгоняет кресло под свой рост, чтобы дотянуться до педалей (потому что, ух ты, у Бена длинные ноги), затем опускает руль, толкая рычаг, что под ним. Сместив зеркало заднего вида до удобного ей ракурса, она замечает удивление на лице Бена. — Что? Он оглядывает её с любопытством. — Откуда ты знаешь, как всё это делается? Она закатывает глаза и фыркает. — Всего лишь годами наблюдаю за тем, как ты водишь, тупица. И последнее! Рей наклоняется вперёд и ухватывает парочку дисков, которые взяла с собой и которые ныне валяются на коврике со стороны пассажира. Её правый локоть задевает жёсткое бедро Бена, и она сглатывает. — Есть! — кричит она, найдя нужный ей диск, и вынимает тот, что сидел в магнитоле. Она вручает его Бену, чтобы тот его убрал. Бен глядит неодобрительно, но всё же принимает из её рук свой диск и тянется на задние сиденья за чехлом. Рей вставляет внутрь свой «выбранный специально для этого дня» диск и включает громкость на всю катушку. Затем вставляет ключ в замок зажигания и заводит машину. Та оживает под ней, и с воплем радости Рей жмёт на газ. Автомобиль срывается с места, и она с ухмылкой выруливает его в крутой поворот. — Господи Иисусе, Рей! — орёт Бен, вцепившись в ручку над дверью до побелевших костяшек пальцев. — Блядь, помедленнее! Она сбрасывает скорость, но не намного. Рей кружит и кружит по парковке. Она паркуется, время от времени просто так переключается на заднюю скорость, и карие глаза её блестят прямо-таки безумно. Водить — восхитительно. Это — свобода, которой Рей жаждала так долго, возможность сесть и поехать куда вздумается, увидеть кого и когда захочется. Взять и покатить куда-нибудь субботним вечерком, чтобы сесть и нарисовать закат. Свозить Финна и Роуз поесть пиццу. Заскочить к Бену, если день не задался. Радостно напевая, она рулит одной правой рукой, пока пальцы левой отстукивают ритм на голой коленке. Сегодня исключительно тепло для середины весны, и на Рей джинсовые шорты до середины бедра с закатанным на пару сантиметров краем и чёрная майка, из-под которой иногда мелькают лямки ярко-розового лифчика. И подумать только, она чуть не надела сюда свою мешковатую футболку «Голосуй за Педро». Наконец Бен жестами указывает ей припарковаться, и она повинуется, подгоняя машину на одно из множества пустующих парковочных мест. Из-за его очков она всё так же не знает, смотрит ли он на неё. Это почему-то не даёт ей покоя. — Теперь твоя душенька довольна? — Пока да, — отвечает она с усмешкой.***
Рей визжит от восторга, когда Бен разрешает ей выехать с парковки на дорогу. Она ведёт медленно, глядя во все глаза и стараясь охватить вниманием всё вокруг. Но как только они на дороге, Рей понимает, что вести вот так, в потоке машин, оказывается, расслабляет. Она приоткрывает окна, и ветер полощет её длинные волосы по лицу и шее. Она запросто держится в рамках скоростных ограничений (не превышая более чем на пять миль в час) и не выражает никакого недовольства, когда Бен просит её сделать музыку потише, чтобы он мог её поучать. — Всегда надо держать в уме всё, что тебя окружает, — инструктирует он её, повернувшись к ней всем торсом, когда они минуют зеленеющий весенней листвой лес. — Не просто наблюдать за стоп-сигналами машины, за которой следуешь, а поглядывать и на ту, что едет перед ней. И на машины сбоку и сзади. В любую секунду может произойти непредсказуемый манёвр. Важно водить осторожно и всегда занимать оборонительную позицию, а не наступательную. Рей смотрит на него вполоборота, хихикая. Его щёки слегка розовеют. — Что? — Это полная противоположность тому, как ты водишь, Бен. — Не понимаю, о чём ты. — Честное слово, я удивляюсь, как это ты нас до сих пор не угробил. — Я превосходный водитель, благодарю покорно! — Угу. — Рей притормаживает на красный, оборачивается к нему и хитро улыбается. — По молочному коктейлю?***
Первый опыт вождения поддерживает её в приподнятом настроении весь следующий день — даже вопреки тому, что это понедельник. Рей сидит в классе биологии, препарируя лягушку с Джейком, своим напарником по лабораторной работе. Она не знает, что хуже: что им пришлось отрезать ноги существу, которого она ласково назвала Попрыгуном, или кислый, зловещий запах формалина. Джейк вызывается разрезать мёртвой лягушке брюхо, Рей облегчённо соглашается и с отвращением наблюдает за процессом. И, наблюдая, она кое-что подмечает. Её напарник останавливается, то и дело косясь на неё. Часто. У него смуглая кожа и длинные тёмные растрёпанные волосы. Но они чистые, и от него не разит «Аксом». Он вообще-то приятно пахнет. Не так приятно, как Бен, но всё же приятно. Она изображает рвотные позывы, и Джейк ей улыбается. Она переигрывает, и он начинает смеяться. У него приятный смех. Не такой приятный, как у Бена, но всё же приятный. — Ой, Рей, — начинает Джейк, раскрывая скальпелем разрез, чтобы они могли рассмотреть внутренности Попрыгуна. — Надо было раньше сказать: тот твой вчерашний набросок Энакина Вейдера очень и очень крут. К щекам Рей приливает жар. — Ох, спасибо! В прошлом году я писала по нему работу, и мне понравилось его рисовать. Знаю, это мрачновато. Он качает головой, кажется, совсем позабыв о лягушке. — Нет! Ну, в смысле, Вейдер был террористом и всё такое, но я просто никогда раньше не видел, чтобы так рисовали. Она ощущает, как от его комплимента разгорается румянец на щеках. Она уже не впервые слышит от него лестные отзывы о её рисунках, и ей приятно. Не так приятно, как слышать подобное от Бена, но всё же приятно. В голове у неё что-то щёлкает. Рей наблюдает, как её напарник по лабораторной возвращается к тыканью в лягушку, и до неё разом доходит, что она почти во всём сравнила Джейка с Беном. На самом деле… Она оглядывает других парней в классе биологии, вспоминает юношескую спортивную команду гонщиков по пересечённой местности, тренировку которых она видела на школьном дворе, пока ждала свой автобус до дома. Некоторые (ладно, многие) из них просто ужасно симпатичные. Они с Роуз уже сошлись на том, что привлекательные парни — самая приятная сторона школы старших классов. И тем не менее она продолжает сравнивать их с… Осознание, ещё не полностью оформившееся, медленно закрадывается в мысли, и она округляет глаза. И выпрямляется на своём лабораторном стуле, сжимая в правой ладони скальпель. Она быстро и ошеломлённо отгораживается от этой пугающей идеи. Рей ещё не полностью готова столкнуться с тем, что это означает. Вместо этого она легонько задевает коленом бедро Джейка и недвусмысленно ему улыбается, когда тот ловит её взгляд.