***
Январь 6-е, суббота Рей берёт трубку почти сразу. — Бен! Когда он её приветствует, она слышит в его голосе улыбку. Рей устраивается поудобнее на кровати; послеполуденное солнце просачивается сквозь шторы. — Как поживает старый добрый Лондон? — произносит она с устаревшим британским акцентом. Он вздыхает в трубку. — Ты же понимаешь, что никто тут так не говорит? — Что ж, мне, вероятно, потребуются некоторые подсказки, потому что вы, сэр, разговариваете с новой Гвендолин из предстоящей школьной постановки «Как важно быть серьёзным». Долгая пауза. — Ты не шутишь? — Финн меня уговорил. Сказал, будет весело — и мне, и ему, и Роуз. Всем, короче. — Ага, ладно. — Звук клаксона и крики, и Рей интересно, уж не идёт ли он по улице пешком. — Ты через силу показываешь другим свои рисунки, хотя они потрясающие. Как ты собираешься выступать перед зрителями? — Ну спасибо, Бен. Твоя вера в меня прямо-таки поражает. — Ну, и когда? — Пьеса-то? Не раньше апреля. А что? — Хочу удостовериться, что вернусь вовремя и увижу это своими глазами. В разговоре с Беном по телефону хорошо то, что можно запросто расплыться в бесхитростной улыбке, не боясь, что он заметит. Сейчас Рей напропалую этим пользуется. — Буду держать тебя в курсе. Ну, а сам-то как? — Только что зашёл… извините… в паб, вообще-то. Мне надо встретиться с… с коллегой. Это ей интересно. — Миленько. Грязные делишки в подозрительном пабе. — Нет. Она дожидается, когда он закажет пинту. — Ты долетел до самой Англии, чтобы толкнуть наркоту? — Рей уже ухмыляется. — Ради всего святого, Рей, я уже тебе сказал. Я не наркодилер. — Грабишь тогда? — Нет. — Большой дипломат с деньгами при тебе? Ты одет, как мужики в «Люди в чёрном»? Ты наёмный убийца?! — Нет, Рей, мы сто раз об этом говорили… Погоди. Да ты прикалываешься. Она фыркает в телефон. — На следующей неделе будут новые теории. — Прекрасно, — невозмутимо отвечает он, и у Рей уже щёки болят от улыбки. — Подожди, я, кажется, вижу коллегу. — Ты не знаешь, как он выглядит? — Она, вообще-то. И нет, до сегодняшнего дня я… — Он умолкает. — Рей, мне пора. Потом перезвоню, ладно? — Да, конечно, — говорит Рей, пытаясь не выдать, насколько расстроена она тем, что их разговор прерывается так скоро. Она слышит бодрый женский голос, который представляется как «Фазма». Затем щёлк.***
26-е, пятница Невзирая на холод, Рей стоит у школы, слишком взвинченная, чтобы где-нибудь присесть. Она скачет на месте, ожидая, когда же Бен поднимет трубку. — Привет, малая. Её нижняя губа уже подрагивает, и Рей быстро вдыхает, пытаясь успокоиться и сказать… — Что стряслось? — Привет, Бен, всё… То есть, всё в порядке, наверное. — Её голос надламывается, и она зажмуривается. — Я не могу. — Что не можешь? — быстро спрашивает он. — Рей. — Да в пьесу эту ебучую. Ты был прав. Ни за что у меня не получится стоять перед всеми и, типа, выступать и говорить свои реплики и всё такое! И ещё: хоть Финн и говорит другое, я в этом просто ноль… — Рей. Ты два дня назад сказала, что всё путём и ты уже выучила слова. — Да, но мы сегодня начали работать над расстановкой актёров и прочим, и мне к-кажется… — Дыши глубже. Она слушается; её дыхание вырывается из лёгких, зависает в холодном воздухе облачками пара. — Извини. Я просто немножко паникую, видимо. Роуз пыталась меня уговорить, а я… я на ней сорвалась, нагрубила. — Что ты сказала? Рей виновато жуёт нижнюю губу. — Я плакала в раздевалке, а она пыталась со мной поговорить, и я психанула, Бен, сказала ей отъебаться и что с неё пользы как с козла молока, и… — Слёзы подступают вновь. — Не надо было мне пробоваться на эту роль, ты был прав… — Во-первых. — Рей слышит через телефон скрип и предполагает, что Бен валяется на гостиничной кровати. — Не слушай меня. Я дурак и уверен, что не прав и ты прекрасно справишься. Во-вторых, Роуз не перестанет с тобой дружить из-за того, что ты один раз на неё вызверилась. Рей останавливается. — Повела себя как сука, да? — Он уклончиво мычит, и она чуть улыбается. — Надо извиниться. Финн пригласил поесть с ними бутеры. Думаю, мне пора. — Хорошей пятницы, Рей. И… — Долгий миг она ждёт, и Бен говорит: — Не важно. Спокойной ночи. — Щёлк.***
Февраль 14-е, среда — С Днём влюблённых! Бен говорит с набитым ртом: — Серьёзно? — Ну, ты ведь в Городе Любви, и это ведь день любви… — … И ты ведь у нас обычно не такая сентиментальная. Рей, в пижаме, лежит и смотрит в потолок. — Я в хорошем настроении, понял? Парень, который играет Алджернона, позвал меня на свидание в пятницу. — Да ты что. Это в телефонных разговорах с Беном нравится ей меньше всего. Она не видит его лица. — Да. Я даже не догадывалась, что нравлюсь ему. Раздаётся придушенный кашель, и Бен неразборчиво бубнит что-то себе под нос. Затем, уже внятно: — Сколько ему лет? Куда он тебя поведёт? — Пауза. — Как его зовут? Кажется, её щёки розовеют. — Так, папуля, может, хватит вопросов? — Нет. Ответь на эти. — Он мой ровесник, и мы идём в кино, болван. — В кино. Как оригинально. — Ох, закройся. У меня хотя бы свидание. — Она выпрямляется на койке, вдруг донельзя встревожившись. — Ну, то есть, если только… Если только ты не нашёл там себе симпатичную француженку, типа. — Нет. — Вновь начинает жевать. — Ты не назвала его имя. Она облегчённо расслабляет спину. — Кайл. Нудишь хуже старой бабки. — Только если это касается тебя. Ну, ладно, мне надо сходить забрать кое-что для босса. Потом поговорим. Рей бросает взгляд на часы на тумбочке. Здесь вечереет. — Разве у тебя там не ночь? — Ночь. — Какие-то шорохи, словно он надевает куртку. — Точно наркота. Глубокий вздох. Щёлк.***
17-е, суббота Рей сонно смеётся, когда телефон звонит в семь утра. Ну конечно, следовало ожидать того, что он не дождётся подходящего часа, чтобы с ней поговорить. Она открывает свою раскладушку и приставляет её к уху, радуясь, что Роуз не так-то просто разбудить. — Бен, ты вообще в курсе, что тут пиздец как рано? — Как прошло свидание? — Ему всё нипочём. Довольная, она прикусывает ноготь на большом пальце. — Хорошо прошло. Он милый. — Хм. Просто «хорошо» и «милый», а? — Что не так с этими словами? Лучше, чем «плохо» и «жуткий». Она практически видит, как он мрачнеет. — Если ты когда-нибудь пойдёшь на свидание с «жутким»… — Бен, уймись. Он, кстати, опять меня позвал, но я отказалась. — О, — выдаёт Бен удивлённо. — Не вижу его в роли своего парня. — Рей кутается в одеяло, ей тепло и всё ещё хочется спать. — Нет смысла его обнадёживать только для того, чтобы я могла сказать, что с кем-то встречаюсь. Всё так же поражённо: — Это… вообще-то так по-взрослому, Рей. Рей не поясняет, что, честно говоря, она отказала Кайлу во втором свидании из-за кое-кого другого. Она только говорит: — Спасибо! Ну, что там у тебя сегодня на повестке дня? Они разговаривают, пока Роуз не садится и не запускает в Рей подушкой.***
25-е, воскресенье — Бен, — шипит она в телефон, на цыпочках выходя из спальни в коридор. В доме везде темень, и Рей крадучись спускается по лестнице как можно тише. — Ночь-полночь! — орёт она шёпотом. — Извини. — У него будто перехватывает дыхание. — Знаю, это ужасно рано, но мне просто необходимо с тобой поговорить, пока я… Рей, я прямо сейчас смотрю на «Мону Лизу». Рей замирает на четвёртой ступеньке. — Правда? Ты в Лувре? — Её голос слегка повышается от волнения, и она, вся сжавшись, быстренько пробегает остаток лестницы. — Да. Она прекрасна. Не думаю, что тут разрешено доставать телефоны, но… Как бы мне хотелось, чтобы ты была здесь и смотрела на неё вместе со мной. Рей прислоняется к стене, прижимая руку к сердцу. — И мне. — И может, из-за ПМС, а может, потому что очень поздно, но она вдруг говорит: — Бесит, что ты так далеко. Живёшь на полную и любуешься потрясными картинами, а я торчу тут. — Не волнуйся. Я за тобой вернусь, малая. Обещаю. — Звучит как-то надрывно, и она не знает, из-за самих слов ли это, из-за «Моны Лизы» ли. Рей включает свет на кухне, размышляя, не достать ли печенья, раз она всё равно не спит. Она наливает стакан молока и собирается спросить Бена, будет ли ей экскурсия по телефону, когда вдруг… — Чёрт. Нет, сэр, я не говорю по теле… — Щёлк.***
Март 5-е, понедельник Рей стонет в трубку вместо приветствия. Она лежит в горе салфеток, на тумбочке стоит недоеденная миска супа. Роуз сегодня остаётся у Финна, чтобы не заразиться. Понятное дело; Рей бы тоже не хотела сидеть в одной комнате с кем-то настолько больным, как она сейчас. — Э-э. У тебя всё хорошо? — У меня грипп, — выстанывает она, потирая горячечное лицо. — Ох, Рей, бедная. Мне отсоединиться? — Нет. Мы вчера не разговаривали. Рей прикидывает, стоит ли тратить силы на то, чтобы подняться и натянуть на себя ещё один свитер. — Но если ты болеешь… — Отвлеки меня, — приказывает она, пресекая спор. — Чем занимаешься? — Я… Эй, смотри куда-то прёшь, уёбок!.. просто гуляю. Погода шепчет. — Как классно. — Это звучит невнятно. — Рей, ты точно не хочешь, чтобы я… Ты как будто бредишь. Рей отмахивается, не обращаясь ни к кому конкретно. — Это просто «Найквил»*. Выпила его. — Сколько? — Не знаю, пару колпачков, может. — И она прыскает. — Погоди, срань господня, Рей… — О! Как раз напомнило мне, что Люк о тебе спрашивал в пятницу. Возникает пауза. — Каким боком это может напомнить о Люке? — Хочет знать, заберёшь ли ты свою картину с деревьями. Если нет, то он повесит её в передней, рядом со своими «Двумя солнцами». Следует короткий миг молчания, словно Бен собирается с мыслями. — Нет. Да, думаю, пусть вешает. Рей вытирает нос салфеткой. — Кажется, ему не хватает тебя в студии. Мне вот — точно не хватает. — Я не могу, Рей. Пока не могу. Она кивает, думая о Люке, студии и оторванности Бена от семьи. И то ли в ней говорит лекарство от простуды, то ли Рей уже не в силах держать это в себе… — Я видела Хана. — Что? — рявкает он. — За несколько месяцев до случившегося. Я видела Хана. Он приходил в студию, искал тебя. И он… Он попросил меня передать тебе, что ждёт твоего звонка. А я забыла. Бен, я забыла. Непростительно забывать что-то настолько важное. А потом… А потом он умер, Бен, и мне было так совестно, я чувствовала себя такой виноватой. Что, если бы я не тупила, если бы вспомнила? — Она плачет. Когда это началось? — Может, сейчас всё было бы по-другому, и мне так жаль, Бен. Щёлк. Она взвывает. Он перезванивает через две минуты. — Извини, что сбросил, Рей. Извини. Просто… Иногда так накатывает… — Знаю. — Ей каким-то образом удаётся держаться достойно. — Всё нормально. — Ты… не кори себя за это, малая. Честно, это ничего бы не изменило. Я бы всё равно не позвонил. Рей сворачивается калачиком и упирается взглядом в стену. — Знаю. На одну-две минуты между ними воцаряется молчание. — На него… на папу я всегда злился больше всего. — Голос Бена так мягок. Пульс Рей учащается, когда она понимает, что они зашли на терра инкогнита. Бен никогда не говорит о своих родителях. — Почему? Бен протяжно выдыхает. — Когда мама настаивала на том, чтобы меня отослать, отец с ней спорил. Они думали, я сплю, но я слышал, как они каждую ночь друг на друга орали. Отец считал, что было бы лучше сохранить семью, что мне нужно остаться. Мама считала иначе. И Лея победила. — Он долго молчит. — Она победила, потому что папа перестал за меня бороться. — Бен, — выдыхает Рей. — Я уверена, она думала, что делает как лучше. — Да уж. — В голосе Бена сквозит издёвка. — Перед случившимся в восьмом классе у меня была депрессия. Я чувствовал себя одиноко — ну, будто меня никто не понимает. И я постоянно ходил злой. Напряжённый. Хотел поговорить с Леей о том, чтобы с кем-то посоветоваться, потому что знал уже тогда, что со мной что-то не так. Но не поговорил. Она вела себя так, будто ничего не происходит, а я не хотел её расстраивать. Потом как-то раз у меня заболела голова. Я пошёл на кухню взять болеутоляющее. Но все лекарства исчезли из шкафа. Она их спрятала. Потому что боялась, что я что-то с собой сделаю. Нажрусь димедрола или типа того. Она знала, что у меня какие-то отклонения, и даже об этом не заикнулась. Она блестяще решает чужие проблемы и прячет голову в песок от своих собственных. — Пауза. — Вот поэтому я и не звоню матери. Рей никогда не слышала, чтобы Бен говорил с такой горечью в голосе. Она проглатывает излишки соплей и слёз, что грозят пролиться. — Я рада, что ты мне это рассказал. — И потому, что позже сможет обвинить в этом лекарства, она говорит: — У тебя нет никаких отклонений, Бен. Не для меня. Если б только она могла его увидеть. — Спасибо, — наконец говорит он. И она не представляет, о чём он думает. Но чувствует его бурлящие эмоции. И решает его отвлечь. — Расскажи мне о том, что ты в последний раз ел. Опиши в подробностях. — Ты серьёзно? — Слушай, я два дня не видела твёрдой пищи. Расскажи. Мне. Про еду.***
24-е, суббота Он звонит как раз, как она вылезает из душа. Она отвечает, несмотря на то, что на ней ни лоскута одежды. Бену, разумеется, об этом знать не обязательно. — Ты жив! — восклицает она в телефон. — Ты четыре дня не отвечал на мои звонки. В голосе Бена подспудно ощущается стыд. — Это, э-э, потому что я был за решёткой. Рей холодеет, стоя с полотенцем в руке. — Что? — Ввязался в драку в баре. Честно, ничего такого. Полицаи довольно милы. Сложности по большей части были из-за того, что я американец. Бумажная волокита. — Ты… Бен! У него хватает совести устыдиться. — Правда, Рей, не переживай. — Конечно, я буду переживать! — Она пытается отжать волосы одной рукой. — Не можешь ты просто… Бен Соло! Ну что мне с тобой делать. — Она вздыхает. — Ты хотя бы побил их? — Естественно. — Она слышит, как он ухмыляется, а затем шипит. — Разбил к ебеням левую руку, правда. Рей хмурится своему отражению в зеркале. — Видишь, Бен, вот поэтому мы не дерёмся в барах с кем ни попадя. — Она цокает языком. — Извини, что разочаровываю. Она поднимает глаза к потолку. — Ты никогда меня не разочаруешь. Его голос на удивление черствеет. — Лучше бы тебе не говорить такого. — Почему? — Потому что я знаю, что однажды разочарую тебя. Рей сердито смотрит на полотенце. — Я сказала это и могу повторить. Ты — лучший из всех, кого я знаю. Смирись с этим, чувак. — В последнее предложение она вкладывает весь свой апломб и, кажется, слышит смешок Бена. — Что слушаешь? — неожиданно меняет он тему. — О, ты это улавливаешь? — Рей смотрит на старый добрый магнитофон Пейдж. Тот сейчас придвинут к зеркалу, и из него льётся музыка. — Вот. Послушай. Рей кладёт телефон у динамика и прибавляет громкость. Она танцует по ванной, вытираясь насухо и натягивая на себя чистую одежду. Затем поднимает телефон и очень громко подпевает прямо в трубку. Да, ей отчётливо слышно, как Бен смеётся.***
30-е, пятница — Бен! — Рей из кожи вон лезет, чтобы платье не топорщилось на груди. Она не может до конца заполнить лиф, и мешковатый прогал просто, мать его, неприличен. Хвала небесам, окончательных примерок ещё не было. — Я же сказала, что репетирую. — Знаю, — бодро говорит он. — Я просто спросить, не хочешь ли потом выпить молочного коктейля? Рей закатывает глаза. — Бен, я тебе уже говорила. Не собираюсь я покупать кофейный молочный коктейль и пить его за тебя… — В этом не будет нужды. Она сопит. — Бен… — Рей, я дома. ________________ *Nyquil. В составе, помимо жаропонижающего, снотворного и прочего, есть наркотические вещества. Аналога в РФ не нашлось