***
Рей несколько раз в жизни ходила к Маз в кабинет на оглашение своего наказания. Однако настолько сердитой она опекуншу ещё не видела. Рей сидит на стуле, через стол от Маз, её тошнит, шея словно полыхает огнём. В том месте, где её приложило головой о руль, голова пульсирует. На лице и шее кругом мелкие порезы от стёкол, плечи не гнутся, но в остальном с ней всё в порядке. Она въехала во внедорожник; сидевшая там пожилая пара отделалась легче, чем Рей. Эти люди больше волновались о скорой для неё, чем о своей машине. Рей и впрямь везучая. Хотя прямо сейчас, под сердитым, пробирающим до костей взглядом Маз, Рей не чувствует, что ей так уж повезло. — Ты разбила мою машину, — сухо говорит старушка, вцепившись в крышку стола. — Ты разбила мою машину, сломала мой «Том-Том», и в больнице мне битый час пришлось общаться с копами и одной милейшей женщиной из опеки. Рей морщится. — У тебя, возможно, сотрясение мозга, — продолжает Маз, — а ты даже не рассказываешь, где была. — Я была в картинной галерее, — в энный раз начинает Рей. Это не ложь, вот только Маз и взгляда хватает, чтобы понять, что с этой историей не всё так просто. Глаза Маз, увеличиваемые очками-лупидонами из восьмидесятых, которые она все эти годы наотрез отказывалась менять на какие-либо другие, — эти глаза прищуриваются с ничем не прикрываемым раздражением. И останавливаются на опухшей ссадине в углу рта Рей. Маз и вчера то и дело на эту рану посматривала, и Рей ловит себя на тревожном ощущении, будто опекунша знает, что именно эта травма с аварией не связана. — Чуднó, Рей. Мы вчера несколько часов просидели в больнице, и Роуз с Финном оба приехали, чтобы убедиться, что ты цела. — Она подаётся вперёд, глаза сужаются практически до щёлок. — А Бен Соло — ни ногой. Рей замирает, тут же обращаясь мыслями к мобильнику, который лежит наверху, впихнутый поглубже в рюкзак. Она вырубила его ночью, когда увидала уйму уведомлений о четырнадцати пропущенных звонках и более чем двадцати смс-ках. Все они были от одного и того же человека. Ей вдруг становится невмоготу смотреть в сторону Маз, и вместо этого она вперивается взглядом в аквариум, который старушка держит у стены. Рей прикидывается, будто в восторге от скалярии, в надежде, что Маз откажется развивать конкретно эту тему, — всё что угодно, лишь бы не говорить о… — Это ведь не Бен Соло ударил тебя по лицу? Рей вскидывает голову, в ужасе приоткрывая рот и глядя в побледневшее и негодующее лицо Маз. И, невзирая на всё то, что случилось вчера, бессознательная потреба защищать Бена, что бы ни случилось, всплывает на поверхность. — Нет, нет-нет-нет, он бы никогда… — Рей и сама прищуривается. — Вы это знаете. Маз ещё долго на неё смотрит, а затем соглашается с ней кратким кивком. — Хотя, — продолжает Рей, покусывая нижнюю губу, — если он заедет… Если он заедет, я не хочу его видеть. У неё чуть кожа не вспыхивает от всех тех невысказанных вопросов, которые повисают в воздухе между нею и Маз — её опекуншей и человеком, который более всех других в жизни Рей близок к определению матери. Маз всегда уважала в своей подопечной упрямство и тягу к независимости, но теперь Рей гадает, не дошло ли на этот раз терпение старушки до предела? Маз вздыхает, глубоко и протяжно. — Я не спрашиваю сегодня, но ты расскажешь мне, когда будешь готова, ты поняла? Рей сглатывает, зажмуривается и медленно кивает. Ещё вздох, на этот раз мягче и спокойнее. — Ладно, детка. Давай-ка теперь поговорим о том, какое тебя ждёт наказание.***
Бен заезжает на следующий день, в понедельник, как Рей и предполагала. Она лежит в постели, из которой с ночи почти не вылезает, пропуская школьные занятия, чтобы поскорее набраться сил. Вечереет, и Роуз прилежно приникает к окну, заслышав, как дверной звонок снова и снова разражается неприятной трелью. Затем приходит черёд стука, который резко смолкает, — видимо, Маз наконец открыла дверь. — Это Бен, — подтверждает Роуз. — Вижу его «Камаро». Она смотрит вполоборота на Рей, пытливо приподняв бровь. Но Рей так и лежит, свернувшись калачиком в кровати, с раскалывающейся головой и прижатым к груди пузырьком с ибупрофеном. Её немного потрясывает, хоть она и укутана в одеяло. Рей знает, Бен уйдёт, удостоверившись, что она хотя бы дома и что с ней всё нормально. Но вечно так продолжаться не может. Ей придётся с ним поговорить и уже скоро. При этой мысли сердце колотится, словно в предчувствии дурного. Рей по-прежнему не осознаёт до конца всё то, что произошло в субботу, ибо, когда бы ни принималась это обмозговывать, воспоминания её путались. Разум как будто не знает, с чего, чёрт побери, вообще начать обдумывать всё то, что вскрылось. Ей необходимо поговорить об этом с Беном, и в то же время это пугает её до одури. Это так… Это слишком. — Он уезжает. Роуз вновь смотрит в окно. Но вот она охает и чуть пригибается, а потом стонет и поднимает руку, чтобы махнуть, так скованно и неохотно, как Рей только когда-либо видела в исполнении Роуз. — Он меня заметил, — ворчит она, опуская руку, а затем задёргивает шторы в окне их спальни. Она садится на краешек своей кровати и долгий миг смотрит на Рей. — Хочешь поговорить? Рей медленно качает головой, немного морщась при движении. Роуз кивает и натянуто улыбается. Она встаёт, подходит к их одному на двоих маленькому телику с DVD-плеером и включает «SuperПерцы», хотя только Рей (и ещё Финну) этот фильм кажется забавным. И Роуз его даже не выключает, когда спустя полчаса Рей проваливается в сон.***
В следующую субботу Рей чувствует себя в разы лучше. В полдень Маз любезно высаживает её у студии, со словами, что заедет через несколько часов. Что позвонит перед тем, как выехать. Рей кивает, уже зная, что пропустит этот звонок. Она так и не включила мобильный. Потому что как только она пытается это сделать, глотку теснит от паники, которую Рей сглатывает, запихивает обратно. Она разберётся с Беном. Разберётся. Может, завтра. Рей без понятия, как можно, имея над кем-то столько власти, настолько трусить при мысли о разговоре с ним. Она плетётся в студию, где с благодарностью принимает от Люка осторожное, неловкое объятие и горячую чашку кофе. Он провожает Рей до зала живописи и безмолвно наблюдает за тем, как она выбирает для себя мольберт и раскладывает свои кисти и краски. — Подумываю, не провести ли здесь выставку. Бросая смешивать цвета, Рей переводит на него недоверчивый взгляд. — Вы? Проведёте выставку здесь? Люк умилённо улыбается в ответ на её неверие. — Я ж не законченный отшельник. Рей смеётся. — Оно и видно. Люк кивает, принимая от неё эту безобидную остроту. — Думаю, пришло время показать миру работы моих учеников тут, на моей же территории. — Он останавливается взглядом на Рей с её разбросанными принадлежностями для рисования, и в его голубых глазах разгорается огонёк задора. — Ты это заслужила. Рей замирает, когда до неё доходит смысл его слов. Она чувствует, как её губы разъезжаются в ухмылке. — Хотите выставить мои работы? Люк с улыбкой открывает рот, чтобы продолжить, но Рей, взбудораженная, тут же обрывает его на полуслове, бросаясь ему на шею. — Это так круто! — восклицает она, сжимая наставника крепче в объятиях, а затем отпускает и отступает на шаг. Она кружится на месте, приплясывая в пылу переполняющего её возбуждения. — Вы позволите нам выбирать те, которые… Люк, похоже, невероятно довольный, уже заранее кивает. У Рей от счастья перехватывает дыхание. — О, надо будет поговорить с Беном насчёт той картины с молниями, которую я подарила ему вечность назад, попросить, чтобы одолжил её на… Она осекается и умолкает при собственном упоминании о Бене. Что-то острое колется в груди, мысли спотыкаются друг о друга. Она скучает по нему, несмотря ни на что, и теперь всё сложнее не обращать на это внимания. Может, она могла бы уговорить Маз доехать вечером до его квартиры, хотя бы на четверть часика… — Люк! — В передней раздаётся грохот захлопывающейся двери. — Люк! Ты тут? Хотел поговорить. Помяни чёрта. Люк разворачивается к коридору, поколебавшись лишь мгновение. — Тут, — отвечает он спокойно. На Рей он не смотрит, вместо этого, кажется, смиряясь и отдаваясь во власть любопытству. Как будто он ожидал, что племянник в конце концов объявится в студии без предупреждения. Сперва Рей не говорила Люку, почему не разговаривает с Беном с самой аварии, но затем… Люк — человек, который у Рей сильнее всех других подпадает под определение отца. Бен грузным шагом заходит из коридора в зал. Лицо слегка опущено. Сперва он её не видит, и Рей успевает заметить ужасные тёмные синяки у него под глазами. Похоже, он устал как собака. Когда он наконец поднимает глаза, Рей видит, какие они красные. Эти глаза смотрят мимо Люка и останавливаются на ней. При взгляде на её лицо его кожа, и без того исключительно бледная, белеет ещё пуще. Большинство порезов уже зажили и сгладились, но некоторые и поныне сильно заметны на щеках, лбу и скулах. А ещё — огромный, уродливый фиолетово-чёрный синяк на лбу, который с головой выдаёт, что что-то произошло после того, как она уехала из галереи Сноука. Бен придушено охает и встаёт на месте. — Что случилось? — Его голос тих, но сам тон его таков, что не ответить невозможно. Для Бена это, наверное, наихудший способ узнать. Его ладони сжимаются в кулаки, и он делает шаг в её сторону, а затем останавливается. Дыхание его уже учащённое, а тело почти осязаемо излучает энергию, и поэтому кажется, что он вот-вот перейдёт к действиям. Рей наблюдает, как Бен оглядывает её тело, и это словно бьёт наотмашь — осознание того, от чего он на самом деле себя удерживает. Он удерживает себя от того, чтобы сократить между ними расстояние. Неожиданное тепло захлёстывает живот и грудь, и её рука чуть приподнимается со стола, будто по собственной воле пытаясь до него дотянуться. Мысленно с трудом подбирая слова для объяснений, Рей молчит слишком долго. Лицо Бена искажается. — Рей… — Я попала в аварию, — быстро говорит она, выдавливая это из себя прежде, чем его смятение усугубится. — В ту субботу, — продолжает она, позволяя себе мимолётно содрогнуться. Долгий, мучительно долгий миг Бен молчит. Рей с растущим чувством вины наблюдает, как до него доходит смысл её слов. Он разворачивается на пятках и шагает к коридору. — Люк, — громко говорит он, и его голос эхом облетает все студию, пока его обладатель выходит из зала. — Я за твоими тарелками. Потом возмещу. Рей открывает рот от изумления и смотрит на своего наставника. Люк, похоже, ничуть не удивлён и, покачав головой и поджав губы, выходит из зала вслед за племянником. Но прежде чем уйти, он оборачивается к Рей и одаривает её многозначительным взглядом. — Зря ты это от него скрыла. Рей кивает, глядя в спину удаляющемуся Люку, затем плюхается на стул, закрывает лицо руками и стонет.***
Рей с Люком смотрят, как Бен спускает пар, расколачивая вдребезги дядюшкину посуду на заднем дворе, в саду. Скрупулёзно, одну за другой, он заносит тарелки за голову и с поразительной силой швыряет их оземь, и Рей явственно припоминает того сердитого тинэйджера, разбрызгивавшего краску по простыне. Она улыбается этому воспоминанию. — Вас не расстраивает, что он изничтожает ваш сервиз? — Рей подносит кружку ко рту и отхлёбывает немного, морщась от вкуса теперь уже тёплого кофе. Люк не выглядит расстроенным, но в уголках его рта Рей видится намёк на разочарование. — Он купит новый, ещё лучше. Он всегда так делает. Засим её наставник поворачивается и неторопливо отходит от двери во двор, со словами, что будет у себя наверху, если кому-то понадобится. Она делает глубокий вдох, внезапно тревожась из-за разговора, который, она знает, вот-вот состоится. Люк даёт им время побыть наедине, ей следует быть благодарной ему. Она благодарна. Но ещё ей хочется спрятаться.***
Бен ничего не говорит, когда она обходит по дуге устланное осколками керамики пространство. Он споро собирает куски тарелок — рабочие рукавицы и мешок для мусора были подготовлены загодя. Он лишь окидывает её взглядом — смотрит на блокнот для набросков, на айпод, на застёгнутую куртку, на обёрнутые пледом плечи. Она заходит глубже в сад Люка, хоть почти все растения тут высохшие и хрупкие из-за зимы. Но есть в глубине сада одно старое дерево, которое словно смотрит вдаль, в рощу за забором. Рей садится под ним, с секунду примащивается поудобнее и даёт морозному воздуху оцарапать себе лёгкие. Холод проясняет мысли, не даёт забыться. Она включает музыку и вставляет в ухо только один наушник, умышленно не трогая другой, и начинает зарисовывать небо и силуэт дерева. Она надеется услышать шаги, когда Бен… Он идёт к ней, об этом возвещает хруст листьев под его ногами. Она ставит песню на паузу и выдёргивает из уха наушник, после чего поднимает глаза. Теперь он выглядит гораздо спокойнее, выплеснув всё это и поистерив сам с собой. — Малая, давай поговорим. — Его взгляд словно придавливает её к земле, и Рей кажется, что, даже пожелай она встать и уйти, у неё ничего бы не вышло. Она похлопывает по земле рядом с собой, под деревом. Бен приподнимает бровь, и на миг у Рей возникает ощущение, что вот сейчас он настоит, чтобы они зашли в дом. Но он просто опускается на землю, по соседству с ней, и вытягивает длинные ноги перед собой. Затем он чуть разворачивается и садится вполоборота, лицом к ней. Бен тянется к ней рукой, будто хочет дотронуться, но затем останавливается и кладёт ту к себе на колени. Он смотрит на неё так долго, так проникновенно, что Рей кажется, будто она сейчас вспыхнет подобно спичке. — Как ты? — наконец выдавливает он из себя. Рей пожимает плечом, тыча карандашом в блокнот. — Царапины и, может, небольшое сотрясение. Я, э-э, протаранила кому-то бок на обратном пути с… с твоей работы. Грудь Бена резко вздымается и опадает. — Люди, в которых я врезалась, не пострадали… Бен мотает головой. — Я просто рад, что ты в порядке. Я… Я приношу извинения за то, что было сегодня. Не ожидал тебя тут найти, да ещё и в таком виде. Это… Это меня просто напугало, вот и всё. Она кивает и смахивает со своего лица рваные пряди, взвиваемые ветром. Они с Беном смотрят друг на друга, и Рей нервно прихватывает изнутри щёку, не совсем понимая, что ей делать с тем ураганом чувств, что бушует у неё в груди. Ей страшно за Бена. Она так зла на Бена за то, чем он занимается. Она смущена тем, что не знает, как затронуть тему его работы и того, что между ними двумя происходит. Она мучается угрызениями совести за то, что неделю от него пряталась, и рада, что так поступила. Её раздражает, что он всегда позволяет гневу взять над собой верх. Она хочет его успокоить. Она счастлива его видеть. Наконец Рей кладёт блокнот на сухую землю рядом с собой и пододвигается ближе к Бену, готовясь и физически, и морально. — Ты так и работаешь на того человека? — Она заставляет себя вымолвить это с уверенностью и яростью, которых на самом деле не чувствует — не в такой степени. — Нет, — отвечает Бен тут же. — Ну, нет. Я… сейчас выхожу из дела. Сразу не получается. — Он склоняет голову, словно устыдившись, но вид у него вполне искренний. Рей всё равно недоверчиво прищуривается. Он хмурится. — Ты правда думаешь, я бы остался после того, что он… Рей как-то сразу легче — как если бы она сбросила с плеч небольшой груз; беспокойство, в котором она даже не отдавала себе отчёта и которое тяготило её, вдруг ушло. — Я тебе верю. Но, клянусь богом, Бен Соло, если тебя арестуют, если тебя… — Тебе не о чем волноваться, — говорит Бен быстро. Слишком быстро, а это значит, что Рей скорее всего есть о чём волноваться. Она оглядывает всё его тело и подмечает то, как он всё ещё зажат и напряжён. Но это не только сдержанность, это и вроде как некая неприкаянность. Рей вдруг задаётся вопросом, для какого-такого разговора Бен сегодня появился у Люка? Выглядит так, словно дело тут не только в ней. Возможно, Бен сейчас выпутывается из серьёзной передряги. Как если бы он вдруг оступился и упал, и теперь старается поскорее снова встать на ноги. Но разговор об этом подождёт. И, несмотря на сказанное По на прошлых выходных в кино, Рей вновь, ещё раз начинает думать, что теперь между ними всё иначе. Она кивает, решив сосредоточиться на том, что нужно обсудить сейчас же. — У меня вопрос. Ну, то есть, их на самом деле много, но этот — самый срочный. Она говорит тихо, серьёзно. Бен, который не отводит своих глаз от её с тех пор, как присел, кивает и пододвигается чуточку ближе. — Сноук сказал кое-что, что меня беспокоит… — Я понятия не имел, Рей, что он знал о тебе всё это. — Бен выдаёт это так быстро, что слова чуть ли не склеиваются между собой, как если бы они рвались с языка всё эти дни. — Я бы никогда и ни за что не подверг тебя опасности ради кого-то, и меньше всего — ради него. Ты понимаешь? Я бы никогда… — Знаю, что не подверг бы, — ворчит Рей, закатывая глаза. — Я не об этом. На лице Бена читается удивление, и он кивает, и Рей задумывается, видела ли она когда-нибудь раньше, чтобы он так горячо ей внимал. Она в очередной раз глубоко вдыхает, снова внутренне себя успокаивая. Поведение Бена отвлекает. — Сноук сказал, «преступность у тебя в крови». — Она гневно на него смотрит. — И я хочу знать, что, чёрт возьми, он имел в виду. Бен отшатывается от неё, и на краткий миг слабости его лицо смягчается. Он поджимает губы и наконец судорожно выдыхает. — Он сказал это, потому что так и есть. Преступность у меня в крови. Рей накрывает волна праведного гнева, такая мощная и стремительная, что на мгновение перед глазами всё краснеет. — Из-за Вейдера? Из-за деда и того, что он сделал? От её резкого тона Бен вздрагивает. Рей поднимается на ноги, слегка удивлённая тем, что Бен не встаёт следом за ней, вместо этого глядя на неё снизу вверх широко распахнутыми, обеспокоенными карими глазами. — Знаешь что, Бен, через несколько месяцев я заканчиваю школу. Я разошлю заявления в универы! Неделю назад я попала в автомобильную аварию, и у меня голова сейчас отвалится к херам, если что. Я просто не вытерплю разглагольствования наилучшего и наиглупейшего человека из всех, кого я знаю, о том, как он обязан стать преступником, потому что его дед был жутким серийным убийцей. Мои родители были наркоманами, и что, значит, это — единственное, что может ждать меня впереди? У Бена глаза невообразимо округляются, и у неё не получается до конца распознать то, как он сейчас на неё смотрит. В его взгляде — изумление напополам с благоговением. А потом всё это исчезает, сменяется чем-то ожесточённым, злым. — Конечно, нет, Рей. Но мне следовало это сделать. Убить его. Я хотел убить его после того, как он тебя ударил. Его голос тих, и Рей думает, что могла бы и не расслышать этого, если бы не ветер, который услужливо подхватил его слова и не донёс их до неё. И опять: это слишком. Слишком многие, слишком сильные чувства борются на рубеже разума и сердца, и Рей в конце концов просто оседает обратно на землю, рядом с Беном, задевая своей коленкой его. Она вдруг чувствует себя такой замученной и, не задумываясь ни о цели, ни о последствиях, тянется к Бену и берёт его большую левую руку в свои ручки, что кажутся такими миниатюрными в сравнении с его. Рей стискивает его ладонь, вжимается пальцами в его мозолистую кожу и гладит большим пальцем над костяшками. Что на это можно ответить? Ей вроде как стоит ужаснуться тому, что гнев Бена может повлечь за собой чью-то смерть. Но смерть — ради неё, и её невольно пронзает собственнический инстинкт. Рей сжимает его руку ещё теснее, и Бен резко вдыхает. — Я знаю, — только и говорит Рей. Она подносит его руку к своим губам, но не целует, как ей того хочется. Рей просто подсовывает её под свой подбородок, давая его ладони пройтись по мягкой, почти не израненной коже шеи. Взгляд его отрывается от её глаз и с жаром упирается в скулу. Ему словно невыносимо пересекаться с нею взглядом, но и вовсе не смотреть на неё он не в состоянии. — Прошу, Бен. Не ходи туда больше. Прошу. — Она колеблется, потом добавляет: — Ради меня. И он кивает, соглашаясь. Потому что Бен Соло сделает для неё абсолютно всё. Быть может, где-то в глубине души она всегда это знала. Но здесь и сейчас, с ним, осознание этого словно бы укрепляется. Он плавно вытягивает свою руку из её ладоней, и Рей разочарованно отпускает её, думая, что он вернёт ту к себе на колени. Вместо этого он тянется к её лицу, подаваясь к ней всем телом, пока ей не начинает казаться, что каждая его частичка словно бы склоняется над её гораздо меньшей фигуркой. Кончики его пальцев парят над желтеющим синяком на челюсти. — Можно? Рей кивает, едва дыша. Бен, сосредоточенно хмурясь, берёт её лицо в ладонь, с осторожностью, которой Рей в нём даже не подозревала. Он проводит большим пальцем по метке, которую оставил Сноук, и уголки его рта угрюмо отпускаются. Изучая её лицо, Бен чуточку его наклоняет, и тепло его кожи так дивно проникает, растекается в её. Она думает, Бен отстранится, когда насмотрится на её рот, но вот он начинает водить кончиками пальцев по порезам, усеивающим её щёки и лоб, затем задерживается нежными прикосновениями на вспухшей шишке от столкновения с рулём. Рей зажмуривается, пока Бен делает это, пока он успокаивается тем, что все её раны поверхностны, пока он успокаивается тем, что она цела. Никогда в жизни она ещё не ощущала себя такой драгоценной. Под конец, когда Бен отстраняется, Рей тут же охватывает чувство потери. Словно его коже предназначено было касаться её — всегда. — У меня есть ещё вопросы, — выдыхает она, открывая глаза и стараясь не смущаться тем, как высоко и хрипло звучит сейчас её голос. — Но… нельзя ли нам отложить продолжение этого разговора на потом? Бен непонимающе моргает. — Не знаю, а ты планируешь когда-нибудь опять включать свой мобильник? И, ради приличия, на миг Рей виновато съёживается. — Извини… Он со вздохом перебивает её, покачивая головой. — Нет, Рей. Ты извини. Извини, что вообще позволил всему этому случиться. Я сплоховал, наверняка оставил адрес где-то в квартире. Я беспечно относился к тому, чем занимался, и из-за этого ты попала под удар, и я… Я не могу… Рей даже думать не хочет, что бы произошло, узнай Бен, что это Люк не подумавши оставил на виду адресок Сноука. Она просто смотрит на него, так серьёзно, что он нервно сглатывает. Она подбирает блокнот и наушники, твёрдо решая повременить с неприятными разговорами и насладиться этим временем — часом или около того, — что нежданно-негаданно проводит с Беном. Миг он молчит. — Ого, пожалуйста, можно я куплю тебе новый «Айпод»? Рей обиженно прижимает старенький плеер к груди. — Ни за что! Этот прекрасно работает. Она вставляет в ухо наушник и сопит, любовно оглядывая свой «Айпод», подаренный Беном почти пять дней рождений назад. Тот был ей верным товарищем, за все эти годы сломавшись лишь дважды. Они с Роуз умудрились поднапрячься и починить его с помощью «Гугла». И до сих пор плеер достойно ей служит. — Мне больно на него смотреть. Пожалуйста, давай я куплю тебе новый. Рей подаётся к нему и отрицательно качает головой, подмечая то, насколько выразительно Бен на неё смотрит. Ей кажется, что дело тут не только в айподе. — Ты безработный, — замечает она. — Экономь деньги. Бен усмехается. — У меня их куча. Я откладывал почти всё, что получал от Сноука. Рей удивлена этим, хотя толком не понимает почему. Едва ли Бен сорил деньгами; потратился на машину да на татуировки. И, более чем единожды, на неё. — Ох. Бен вглядывается в неё, и она почти видит, как он внутренне собирается с духом, словно зная, что вот-вот откроет ей нечто важное. — Мне хотелось быть в состоянии позаботиться о тех, кто мне небезразличен. — Но это же, в принципе, только я, — выпаливает Рей. Проблеск улыбки. — Точно. — Он поднимает глаза к дереву, словно готовясь высказаться. Он не касается её, не тянется к ней снова. Когда его взгляд опять опускается на неё, в нём — расплавленный жар, и сердце Рей колотится так быстро, так быстро. — Хотел быть уверенным, что у тебя будут деньги на университет, на будущее. Просто хотел, чтобы ты знала: я всегда о тебе позабочусь. Рей чуть не признаётся ему в любви. Но остатки здравого смысла шепчут: «Не теперь, подожди ещё немного». Она одаривает его нежнейшей улыбкой, на которую сейчас способна, глаза наполняются слезами, и, непрошеные, те проливаются по щекам. Она торопливо смахивает слезинки рукавом куртки. Бен беспокойно ёрзает, бормоча что-то и толкаясь своим коленом в её. Рей сглатывает, выбирает на своём старом верном «Айподе» песню и протягивает другой наушник Бену. Тот вставляет его в ухо, всё так же за ней наблюдая, но теперь расслабленно и умиротворённо. Ей думается, что он, быть может, впервые так спокоен с того дня, как видел её в прошлый раз. Они вместе слушают музыку, Рей выводит контуры наброска, а пальцы, сжимающие карандаш, отчего-то всё никак не перестанут дрожать. Рука Бена вновь лежит у него на колене, костяшками пальцев почти касаясь её бедра. Наконец, прислонив голову к крепкому стволу дерева и прикрыв глаза, Бен проваливается в дрёму. Поэтому он не шевелится, когда Рей наклоняется и чмокает его в плечо.