***
— Ты не поведёшь, пока ты в них. Финн ошарашено поворачивается к Роуз с водительского сиденья. У него на носу очки-жалюзи вызывающе-розового цвета. — Не нравятся мои очёчи? Роуз моргает. — Не можешь ты через них нормально видеть. Финн заводит мотор. — Если Канье Уэст в них такой чёткий, то, уж конечно, я могу… Они спорят ещё минут пять, пока Финн всё-таки не поддаётся и не всовывает очки в подстаканник. Рей отстранённо за всем этим наблюдает, сидя на заднем сиденье и сложив на коленях руки в замок. Она старается не думать о том, что им сейчас предстоит. Она вообще уже около недели старается не думать. Ни о чём. Так проще. Финн отъезжает от дома, и они с Роуз перебирают радиостанции, добродушно препираясь насчёт музыки в салоне. Ни один из них не заговаривает о том, куда они едут, или зачем они едут туда, или что они найдут там по приезде. И Рей так благодарна судьбе за двух своих друзей, что её вот-вот вырвет.***
Вчера утром ей позвонил По. Они с Рей не много общались после того, что случилось на прошлой неделе, но нет худа без добра, потому что каждый раз, когда Рей думает о По, она неизбежно думает о… Лучше просто не думать о По. И тем не менее она ответила на его звонок. — Рей. — Его голос звучал неуверенно, печально. — Можешь завтра заехать? Мне кажется, тут есть кое-что, что тебя заинтересует. Она почти отказалась. В этой квартире её не может ждать ничего хорошего. Но она согласилась, несмотря на эти свои здравые рассуждения. Она обмолвилась об этом Роуз, а та тут же позвонила Финну. Ну, ей, по крайней мере, не пришлось ехать туда одной.***
Роуз подхватывает Би-Би-восемь с пола и прижимает к себе, сюсюкаясь с ним. Кот восторженно принимает неожиданно свалившееся на него внимание и радостно трогает лапкой ладонь Рей, хоть и стиснутый при этом в объятиях Роуз. Финн дотошно оглядывает квартиру, будто он тут, чтобы охранять Рей. И, возможно, он и впрямь так считает, судя по тому, как топчется около неё и просит По быстрее уже показать то, на что тот позвал посмотреть. По пренебрежительно отмахивается от Финна и обнимает Рей устрашающе крепко. Она отвечает ему тем же, тесно обхватывая его руками за пояс. Он отстраняется и смотрит ей в глаза. Они кивают друг другу, будто признавая боль, которую оба чувствуют. О которой оба избегают заговаривать. По вымученно ей улыбается, отступая и разворачиваясь, потом идёт в коридор теперь уже лишь его квартиры. — Извини, Рей, знаю, ты в заботах о выпускном вечере… Она почти обрывает его, фыркая с издёвкой. — … но, э-э. Я подумал, что тебе захочется посмотреть. Потому что… Ну, увидишь. Рей отказывается идти за По дальше по квартире, избегает смотреть по сторонам, на проигрыватель пластинок и коллекцию винила, не желает рассматривать куртку, что накинута на спинку стула. Куртку, которая явно не принадлежит По… Раздаётся громкий шорох, вдогонку которому летят ругательства, и вот По возвращается в гостиную, подтаскивая за собой огромный чёрный пакет для строительного мусора. По доволакивает его прямо до места, где стоит Рей, скрестившая руки на груди, словно от чего-то защищаясь. — Что там? — спрашивает Роуз, наклоняясь и отпуская Би-Би-восемь на пол. По вздыхает, мимоходом смотрит на Рей и развязывает завязки пакета. Первое, что она видит, — красочные пятна. Слишком много фиолетового. Её картина с молниями. Рей смотрит, смотрит и смотрит, долгими мгновениями, пока до неё не доходит смысл всего этого. Она резко вдыхает, желая завыть, желая уйти, но вместо этого подаётся вперёд, ради своих друзей делая вид, что ей не так больно. Она не хочет, чтобы они беспокоились о ней ещё больше, чем сейчас. Больше, чем им ещё предстоит. Рей хватает картину и вытаскивает её из мешка, и, разумеется, оно там, всё оно там — нетронутое, убережённое, целое… Как могла она хоть на миг поверить, что Бен предал бы огню все её картины? Её вдруг охватывает глубочайшее чувство вины. Что она делает тут? Почему она не в тюрьме, не пытается его увидеть, поговорить с ним? Почему, с ночи пожара, она провела всё это время, каждую его секунду в попытке не развалиться на части из-за собственной ярости? Ей нужно быть… Но разум скорёхонько это приструнивает. И в мгновение ока вина блёкнет, надежда на Бена блёкнет — оцепенение гнева заменяет их, спасая её от накатывающих чувств. Ведь, в сущности, не важно, что он заморочился и спас её добро. Значит, всё было осознанно. Это пробуждает в ней ненависть к нему. Может, совсем немного. Рей сглатывает, пожимает плечом — мол, такие дела — и засовывает картину обратно в пакет, к остальным своим работам. Некоторым из них более десятилетия. Она роется в мешке, подмечая, что Бен сохранил даже дурацкий набросок Люка в гавайской рубашке, который она подарила наставнику на прошлое Рождество. — Влезет в багажник? — спрашивает она Финна бесстрастным голосом. Он кивает. — Конечно! У меня там бабулины садовые стулья, но, думаю, я их подвину и всё поместится. Роуз кидается открывать входную дверь, По вместе с Финном берутся за мешок, выносят его из квартиры и спускают по лестнице. А Рей задерживается в прихожей и обводит квартиру взглядом. В последний раз. Никогда она больше сюда не вернётся. Рей отчего-то знает это, знает наверняка. Так много всего здесь случилось. Она вспоминает, как пришла сюда в самый первый раз, с бабочками в волосах и ярым желанием произвести впечатление на По Дэмерона. Сколько вечеров она провела тут, смотря фильмы и поедая приготовленную По говённую еду, праздно сидя с Беном и слушая музыку? Эти стены видели её хорошие времена, перевесившие ссоры, что здесь случались, несостоявшиеся поцелуи, почти признания в любви. А ведь Бен украл у неё и это место. Да, она всё-таки чуточку ненавидит его. Но есть мусорный пакет, полный её картин, которые Бен старательно сберёг, словно очнувшись от морока саморазрушения и не сумев замахнуться на эту часть. Зная об этом, Рей понимает, что, невзирая ни на что, она всегда будет его и чуточку любить. Почему-то от этого только хуже.***
У Рей в руках её аттестат. Её товарищи по выпуску толкутся рядом, всем скопом высыпая на футбольное поле, где с поздравлениями их ждут родственники и друзья. У неё голова идёт кругом, сердце того и гляди выскочит из груди. Роуз находит её и улыбается, и ухмыляется, и хватает за руки. — Мы это сделали! — выкрикивает она, взволнованно подтягивая Рей ближе к себе. Очень скоро их находит Финн, чьи тёмные глаза широко распахнуты и лучатся искренней радостью. Он улыбается и со смехом заключает их обеих в объятия. Над их головами сияет солнце; денёк тёплый и яркий. Всё это заразительно, и Рей вдруг понимает, что возвращает друзьям их улыбки. Сначала они находят бабулю Финна. Она теперь ходит с тростью, но ум её всё так же ясен. — Ты такой красавец! — говорит она, быстро добираясь до внука и обнимая его. Вот она идёт прямой наводкой к Рей с Роуз, и спустя миг Рей обхвачена руками Бабули, и от прелести этого жеста глаза Рей наполняются слезами. Такими их и находят Маз с Пейдж, и вскоре Рей передают из одних объятий в другие. — Я горжусь тобой, — говорит ей опекунша, стараясь незаметно смахнуть слёзы со своих щёк. — Ты сильная девушка, и… — она шмыгает носом, явно превозмогая себя, и Рей просто вновь притягивает и обнимает её. Любовь Маз всегда выражалась поступками, не словами, а нынче — как раз время для слов. — Спасибо вам за всё, — шепчет Рей ей на ухо, прижимая её ещё крепче. Чуть погодя Маз просит её извинить и заявляет, что ей хочется в туалет, но Рей догадывается, что старушке просто нужно спокойно поплакать. — Ну, каково это, когда всё позади? — спрашивает Пейдж, отрываясь от разговора с Роуз и с улыбкой обращаясь к Рей. Рей усмехается, чувствуя себя слегка неловко. — Классно. Но, по правде сказать, ничего не позади. Просто отложено до лучших времён.***
Не проходит и получаса после окончания церемонии, как её находит Люк. Рей почти забыла, что он обещал прийти. И он один. Конечно, он один, Рей знает, что, разумеется, нет никакой возможности… Бен по-прежнему за решёткой, всё ещё ждёт суда и наотрез отказывается выходить под залог, и нет ни единого шанса, что он пришёл бы со своим дядей… И тем не менее Рей всё равно вытягивает шею, чтобы заглянуть Люку за спину. От этого неизбежное разочарование ещё острей, ожидаемое, но по-прежнему страшно нежеланное. — Поздравляю, Рей. Улыбка Люка добра, хоть он, похоже, конкретно вымотан, словно неделю не спал. Может, и взаправду не спал. Рей быстро обнимает наставника. Несколько дней назад она разговаривала с ним по телефону. Он не спрашивал её, ни как она нашла студию в огне, ни как наблюдала за арестом Бена. Они говорили лишь о предстоящем Рей выпускном и о том, как журналисты почувствовали запах жареного, когда прознали про поступок Бена. Ещё Люк сказал, что живёт у Леи, в ожидании, когда всё это закончится. — Спасибо, — говорит она. Они прогуливаются. — Я говорил со страховой, — молвит Люк, опустив глаза. Рей несколько раз открывает и закрывает рот, не совсем понимая, что на это ответить. — Не буду восстанавливать. Люк умолкает и смотрит на неё грустными, измождёнными голубыми глазами. За последние десять лет он взял да и превратился в старика. И ей больно от этого. Рей прикусывает нижнюю губу и кивает, стараясь не показать, как сильно разочарована его решением. — Я уезжаю, Рей. Она замирает на ходу. В этот миг поднимается ветер, который едва не срывает у неё с головы шапочку выпускника. Мантия заворачивается вокруг ног, и Рей хватает её, с растущим ужасом взирая на фигуру отца. — Уезжаете? П-почему? Люку, похоже, мучительно больно, и у Рей такое ощущение, что он боится ей это сказать. — То, что случилось с Беном… Мне некого в этом винить, кроме себя самого. Глаза Рей округляются. — Люк… Он поднимает руку, чем заставляет Рей умолкнуть. — Давай не будем притворяться, будто моё отношение к племяннику никак не повлияло на его поведение. Он не слетел бы с катушек, не подтолкни я. — Люк вздыхает и стискивает руки перед собой. — Мне надо крепко подумать о том, чего я пытаюсь добиться своим учением. — Но… — В голове у Рей роится сонм мыслей, и невозможно выбрать, с которой начать. — А как же все ваши ученики и… и как же я, Люк… Он гладит её по плечу. — Не нужен я тебе, Рей. Ты поразительно талантливая девушка и далеко пойдёшь — не важно, по какому пути. Я тебе не нужен. Я только подведу тебя. — Она улавливает скрытый смысл его слов: «Как я подвёл Бена». Слёзы жалят. Одна слезинка ускользает и течёт по правой щеке, но Рей поспешно её смахивает. «Вы подводите меня тем, что уходите», — хочется заметить ей. — «Как же вы не понимаете, это словно отец покидает меня во второй раз». Вместо этого она говорит: — Ладно. Ей не хватает смелости спорить. Или, возможно, ей уже всё равно. Люк поясняет, что купил дом. Он суёт ей в ладонь сложенный вдвое листок бумаги: адрес на Тихоокеанском Северо-Западе. — Это ж буквально через всю страну, — угнетённо говорит Рей. — Там есть и номер телефона, если тебе понадобится со мной связаться. Люк выглядит сломленным, понимает Рей. Человек со сломленным духом, убегающий от своих ошибок. Он обнимает её на прощанье, и Рей знает, что ещё увидится с ним. Но не скоро. Она смотрит, как он уходит, как сбегает из её жизни — точно так же, как сбежал из жизни Бена. Рей стискивает зубы и разворачивается к своим друзьям. Маз снова здесь и о чём-то увлечённо разговаривает с Бабулей. Пейдж, Роуз и Финн стоят все вместе и смеются. Рей не движется в их сторону — пока нет. Но как только она подходит, Бабуля начинает настаивать на коллективном фото. Рей на самом деле поражена, как это та до сих пор не позвала её за этим. Она вспоминает фотографирование почти десятилетней давности, на выпуске Бена. Он обещал. Он, мать его, на мизинцах поклялся, что будет здесь сегодня. Внутри у неё всё холодеет. Она сглатывает, когда приходит осознание, когда мысль оседает в голове. Люк её покидает. Бен уже покинул. Она не знает, почему это так удивляет её, почему так глубоко ранит, жалит, оставляя её пустой и оледенелой. Рей выталкивает из себя эту боль, эту скорбь. Выталкивает изо всех сил. Изгоняет их из себя. И вообще, разве она не выучила этот урок ещё в пять лет? Люди, которых она любит, всегда выбирают уйти.