***
Рей глубоко вздыхает. За первый год в универе она уже нагулялась, спасибо. И тем не менее она здесь. Она уступила и дала Финну затащить её на какую-то левую хату в один из редких субботних вечеров, когда не в городе. Ну правда, пусть скажет спасибо, что она его так любит. — Так-так, погоди. — Рей вытягивает шею, когда они подъезжают к особняку, в котором, судя по обилию припаркованных около него автомобилей, определённо в разгаре тусовка. — Что за вечеринка-то? Финн паркуется чуть дальше по улице, пытаясь не перегородить никому выезд или почтовый ящик. — День рождения Райана. Ну, может, там будет торт. — Что за Райан? Финн пожимает плечами. — Не знаю. Она хлопает глазами.***
Два часа спустя Рей наблюдает, потягивая выдохшееся пиво, как Финн заигрывает с парнем, с которым она, кажется, ходила на психологию на последнем году школы. Рей опрокидывает в себя остатки содержимого своего красного пластикового стаканчика, затем ставит его на столешницу невдалеке от себя и хмуро оглядывается вокруг. Ей кажется, Финн пришёл на эту вечеринку как раз в надежде невзначай столкнуться с парнями, с которыми сейчас общается. А Рей он упросил пойти, чтобы ему не было одиноко. Иногда Финн не уверен в себе — такое бывает. И раз уж Роуз теперь учится в политехе в самом сердце города (тот сорт вузов, куда и подать заявление страшно — у Рей тревожно задёргался глаз от одной только мысли), Рей с Финном стали общаться особенно плотно, начиная с их первого года в университете штата. Но вот в таких вот случаях Рей отчаянно недостаёт её Роуз. Она вытаскивает из кармана джинсов свой новый айфон (теперь у неё с Финном один и тот же тарифный план) и пишет ей сообщение, не рассчитывая на скорый ответ. Роуз часто зубрит субботними вечерами. Проходит ещё полчаса. Рей не идёт за очередным пивом и извиняется перед парнем, который норовит с ней поболтать. Всё это было интересно ей минувшей осенью, когда Рей ещё не оправилась от случившегося, когда она не находила себе места и жаждала почувствовать что-то кроме горя. Нынче она спокойна и тверда, как просроченный пряник, и сожалеет, что не сидит сейчас в общаге за просмотром «Задержки в развитии». Она возвращается взглядом к Финну и смотрит, как тот смеётся с одним своим собеседником и кладёт руку на плечо другому. Про себя Рей негодует. В ближайшее время ей с вечеринки не смыться. И тут нет никакой еды, даже крекеров на перекус. Возмутительно. Она наслаждается стуком и гудением какого-то психодела, но тут с парадного входа врывается толпа новоприбывших тусовщиков, и в доме становится запредельно шумно. Рей, морщась от нарастающего гвалта, спешит к двери на задний двор, открывает её и выходит на крыльцо. В мгновенно воцарившейся тишине и прохладе позднего сентября Рей вздыхает с облегчением. Ей нужна примерно минута, чтобы понять, что она тут не одна. Тут какой-то парень — стоит, облокотившись на деревянные перила, что окружают крыльцо. Он неловко ей машет. — Головняк там сидеть, да? Рей кивает, прислоняясь спиной к стене дома, на приличном расстоянии от незнакомца. Она не отвечает на его неуклюжий взмах рукой, вместо этого натянуто ему улыбаясь. — Там только что пришёл ещё народ. А друг, который меня сюда притащил, похоже, занят. Кажется, я тут застряла ненадолго. Парень смеётся. Вообще-то он симпатичный, замечает она. У него смуглая кожа и ровные белые зубы. Глаза у него яркие. — Ещё народ? Я и так и половины гостей не знаю, а ведь это мой день рождения. Рей наклоняет голову и делает шажок в его сторону. — Ты — Райан? Он кивает. — Точно. Рей поджимает губы. Она может обрубить эту беседу на корню и вернуться в дом. Но ей почему-то так легко здесь, снаружи, с этим теперь уже не совсем незнакомцем. — Ну, не хочу тебя расстраивать, но раз это день рождения, а торта в буквальном смысле нет… — Знаю. То это довольно-таки паршивый день рождения, — заканчивает он за неё. Они оба разражаются смехом, и Рей вдруг понимает, что потупляет взгляд. Теперь она вроде как стесняется. Через пять минут он спрашивает, что она изучает. — Ещё не выбрала специализацию, — отвечает она застенчиво. — Но рассматриваю «Раннее обучение». — Это классно! — Внезапно он уже не кажется так далеко от неё, даже несмотря на то, что, по сути, стоит где прежде, на другой стороне крыльца. — Любишь детей? — С ними весело. — Ага, моему братишке семь. Ну и кишкомот… Через двадцать минут он упоминает об университетской финансовой поддержке — теме, которая так или иначе знакома почти каждому студенту. Но не Рей. — Я буду должен до конца своих дней, — шутит Райан. Рей смеётся, теперь уже немного натянуто. — У меня стипуха, — признаётся она. В некотором роде так оно и есть. Она задвигает подальше в памяти воспоминания о Лее, что осенью позвала её на обед, и о том, как Рей получила доступ к банковскому счёту, и о Роуз, которая любовно, но твёрдо сказала Рей, что та будет круглой дурочкой, если откажется от денег… Когда Райан спрашивает, что за стипендия, Рей отшучивается и съезжает с темы. Спустя час они добираются до того, кто чем увлекается. Райану нравится редактирование, графический дизайн, «Фотошоп»… Рей рассказывает о тусовках с друзьями, о книге, которую сейчас читает (она смотрит на него волком, когда Райан интересуется, уж не «Сумерки» ли это), о своих двух работах (в продуктовом и в закусочной). Она не упоминает о своих картинах, ибо правда в том, что Рей не открывала блокнот для набросков так долго, что уже и не помнит сколько. И вот оно, тут как тут — умалчивание о существовании заскорузлой, едва затянувшейся раны, которую Рей не разбередит и которая ведёт тысячью ниточек к различным воспоминаниям — стольким, что в них можно потеряться. Теперь они стоят рядом. Он не намного её выше, но ей это нравится. От этого ей легко — словно он легко досягаемый. Рей нравится Райан. Но она не может рассказать ему про свои картины. Как объяснить тому, кого знаешь всего ничего, что, когда тебе разбивают сердце, что-то внутри просто отмирает? После второго часа её находит Финн. — Вот ты где! — восклицает он, и Рей с облегчением видит, что он не напился. — Уходим? Рей вновь поворачивается к своему новому другу, и они обмениваются номерами телефонов.***
Спустя неделю непрерывной переписки он зовёт её на свидание. Рей соглашается.***
— Мне нужны все подробности. — От настойчивости Роуз Рей ухмыляется. Она сидит на своей кровати в комнате в общежитии, одетая в штаны от фланелевой пижамы и пушистые рождественские носки. Рей не терпится проникнуться духом праздника. Она откидывается на подушку и смотрит в потолок. — В смысле, было прикольно. — Звучит как-то неуверенно. Рей хмурится, зажимает смартфон между плечом и ухом. — Ну, я немножко испачкала ему простыню кровью. Хотя Райан так мило отреагировал. — О-о, — гулит Роуз. — Ладно, можно вопрос? — Валяй. — Больно было? — Да. — Успокоила. Рей хихикает в трубку и натягивает на себя одеяло. — Да, но потом будет лучше. У него тоже это было в первый раз. На том конце провода возникает долгая пауза. Когда её лучшая подруга открывает рот, Рей уже точно знает, что та пытается не прыснуть от смеха. — Ну, — говорит Роуз, — и как долго это длилось? Рей чуть не хрюкает, проклятье! — В интересах сохранения достоинства своего парня я не могу ответить на этот вопрос. Слышен короткий хохоток, а затем: — Я — могила, клянусь. Но Рей тоже ухмыляется. Следующие несколько минут Роуз восхваляет бойфренда Рей, говорит, как она рада, что Рей наконец-то нашла хорошего парня — такого, с которым у неё много общего и который подобающе к ней относится. Нормального парня — вот каков основной посыл. Это напрягает Рей по причинам, которые прекрасно ей известны, но размышлять о которых она избегает. Её ухмылка медленно меркнет. Потому что — видите? — Рей не говорит о Бене. Рей вообще не говорит о Бене.