В танце под луной

      Ледяная, колющая тьма вышвырнула из своих смертоносных объятий так резко, так внезапно, а сознание медленно, тягуче возвращалось в мой изнеможенный разум. Веки затрепетали, подернулись, впуская во тьму уже реального мира. Я действительно находился во тьме… вот только через мгновенье в темноте выловил странные черные очертания. Сил на то, чтобы хотя бы попытаться рассмотреть зрительные галлюцинации не было, и я мог лишь предполагать, что всё еще нахожусь в той злополучной комнате, а черные тени — никак не иначе как самая простая мебель.       Меня тошнило. Но я не мог даже пошевелиться. Казалось, что собственно тело взбунтовалось, не желая содействовать своему хозяину. Я был до ужаса слаб, изнеможен, и подавлен. Грудь разрывалась от тупой боли, которую я с уверенностью мог отнести к категории «душевная». Мерзко. Противно. От себя — я не в ислах даже привстать с кровати, хотя бы перевернуться на другой бок… да что там «не в силах», у меня нет на это никакого желания.       Хотелось одного — уйти. Просто уйти в небытие. Вспорхнуть над землей и парить в невесомости, где нет ничего: ни страха, ни счастья, ни горя, ни смеха — лишь пустота.       Моим наивным грезам, увы, сбыться суждено не было. Я все еще находился в этом мире, а острая боль в заднем проходе окончательно заземлила больной рассудок. Тут же инстинктивно попытался перевернуться набок — боль стала невыносимой. Я зашипел и замер в непонятном для себя положении. Страшно. Страшно даже дышать. Я не хочу чувствовать боль там. Не могу поверить… принять, что все было реально. Что я действительно не сумел защитить себя, что…       По щеке скатилась горячая слеза.       Ох, Луна, пожалуйста-пожалуйста, молю тебя, пусть это все окажется дурным сном!       Снова боль.       Собственный жалкий всхлип. Прерывистое дыхание и безнадежная мольба в груди.       «Толчок. Боль. Толчок».       Дрожь по телу. Удушающий страх. Онемение в руках.       «Толчок. Боль. Толчок».       Я задыхался. Где я?! Что со мной?! Мне больно! Грудь… сердце… оно не бьется. Не могу дышать!       Мир вокруг завертелся, тьма поглотила глаза, меня резко качнуло в сторону. Я не ощутил мягкость кровати… ощутил невесомость. Короткий рваный вздох. Страх в груди. Секунда в пустоте. А затем боль. Настолько внезапная и сильная, что выбила все мысли из головы. А еще этот грохот… я рухнул с кровати с таким громким звуком, что был уверен — весь замок его точно расслышал.       Больно. Очень, очень больно. Грудная клетка на каждом вдохе неприятной вибрацией отдавалась в спине, но эта боль просто меркла на фоне той, что терзала меня в заднем проходе. Колющая, резкая и такая сильная. Ох, Луна, неужели там все открылось? Все что успело зажить вновь разорвалось? Я боялся шелохнуться — малейшее движение приносило неимоверную резь.       Я попытался успокоить себя и тело дыхательными практиками. Вдох — раз, два, три, четыре — выдох — раз, два, три, четыре. Еще раз. Вдох. И ещё. Выдох.       Не помогло. Голова пульсировала от обжигающей колющей боли. Я зажмурился. Вдох и… осознание охватило тело мурашками. Какой смысл пытаться заглушить или унять эту боль, если при каждом моем неверном движении или триггерной мысли она каждый раз будет напомнить о себе? Не проще ли… просто оставить ее? Никак не реагировать. Да и вообще все пустить на самотек?       На тот момент мне казалось, что я принял одно из самых верных решений в своей жизни. «Есть проблема — игнорируй. Само рассосется».       Я даже сумел подняться. И нет, ломота никуда не пропала, просто я сменил фокус внимания на внутреннюю потребность. Я хотел спать. Стресс и падение выжали из меня всю энергию, а сон — отличный способ ее восстановить. Да и к тому же, во сне меня не беспокоят тревожные мысли. Комбо.

***

      Запах. Чужой, но такой знакомый. Именно он вырвал меня из серых сновидений, заставил распахнуть уставшие глаза. Я огляделся. Все было на своих местах, но на этот раз в комнате что-то было не так. Но что?..       Например, горящие зеленые глаза в упор наблюдающие за мной. Глаза Зверя.       В следующее мгновение сердце остановилось, я перестал дышать. В комнате повисла мертвая тишина. И только собственный испуганный взгляд кричали о помощи. А холодный изумруд продолжал уничтожать, разрывая на осколки душу. Панические мысли бились в голове, грудь тяжелела с каждым вдохом. Ужас сдавливал лёгкие и не давал пошевелиться. Зверь подчинил каждую клеточку моего измотанного организма. Крики застряли в горле. Я вновь ощутил всё свое беспомощное естество. Он приближался.        — Ты только мой, Ранделл, — голос словно из потустороннего мира. — На этот раз навсегда! — я оказался стоящим на ногах. Душа ушла в пятки. Зверь сорвался с места, издавая нечеловеческие хрипы, вцепился мне в спину, царапая и разрывая плоть. Дикий ужас, боль и запах крови сошлись в нереальной какофонии.       Оглушающее рычание, треск костей и смех. Зверь оказался перед моими глазами. Его длинные клыки были в крови. В моей крови! Она отразила в себе мой истошный страх. Истеричный смех вырвался из гортани Зверя, он вцепился острыми когтями в мое лицо. Резко притянул к себе.       МОЙ! — когти рассекли кожу, горячая кровь брызнула фонтаном, пачкая стены. — ТОЛЬКО МОЙ!        Я проснулся рывком, жадно глотая ртом воздух. Сердце раненой птицей билось в груди. Глаза резанул дневной свет, он отвлек меня от стресса, который испытывало тело после кошмара.       «Это всего лишь сон», — повторял себе без конца, зажмурившись. Вдох—выдох. В нос ударил до тошноты приторный аромат. Я тут же открыл глаза, постепенно привык к яркому освещению, и наконец сумел отыскать источник… вони.       Розы. Очень много роз. Они заполнили всю комнату. От увиденной картины стало дурно. Я тут же принял сидячее положение, шипя от боли слез с кровати, и быстро, насколько позволяло изнеможенное тело и расшатанный разум, поковылял в сторону ванной. Бархатные лепестки касались голых стоп. Отвратный запах роз душил, перед глазами то и дело что темнело, тело качало в разные стороны. Внутри кололо резкой болью. А розы все душили и душили, пока я не захлопнул дверь ванной, полностью отгораживая себя от злополучной комнаты. Шум воды, ее теплая влага распарила кожу, немного успокоила напряженные мышцы. Боль потихоньку стала отступать, оставляя после себя лишь легкое пощипывание.       Что дальше? Что мне делать?       В глубине души я осознавал, что это не то, о чем сейчас стоит беспокоиться или думать в принципе. Но… я просто действительно не понимал, что будет дальше. Меня передернуло. Уилл получил, что желал. В лучшем случае — от меня он просто избавится. Либо в конце концов выставит вон, именно эта перспектива меня несказанно воодушевляла. Либо…. Убьет. Что тоже неплохо. Судя по моим размышлениям, мое будущее не такое уж и ужасное.       Поток воды стал невыносимо горячим. Тело охватили мурашки. Крохотные ранки дали о себе знать. Моя регенерация еле еле с ними справлялась. Отвратительно. Ее ужасную работу я спихнул на истерзанную нервную систему и, разумеется, стресс. Стекла зеркал уже запотели от стоящего в комнате пара. Пора бы вылазить с ванны. Выключить льющийся кипяток. Но тут было так хорошо. Горячая вода успокаивала, расслабляла как ничто другое. Даже гематомы смирились с температурой, перестали щипать и колоть. Очень хорошо. На руку, что свисала с бортиков ванны, осел легкий пар, он становился гуще. Вода горячее. Я расслабленнее. Вновь повеяло в сон. Что-то я стал слишком много спать. Глаза заволокло дымкой, шум воды растворился в сонной тишине.       Вода попала в дыхательные пути, вырвала из дремы, и до боли сдавила легкие. Я закашлялся, вырывая тело из плена горячей воды. С силой сжал бортики ванны, пытаясь откашляться и отдышаться. Оглушительный стук в дверь заставил замереть и перестать кашлять. Еще один стук призвал перекрыть льющуюся из крана воду. Горло першило от попавшей внутрь воды. Но я держался, часто сглатывая. На удивление, я не испытывал страха. Лишь растерянность. Вероятно потому, что тело слишком расслабилось в воде и до мозга не до конца дошло осознание, что ко мне кто-то настойчиво ломится.       — Ты слишком долго сидишь там. Я волнуюсь.       Вот теперь, наконец-то, во мне проснулась паника.       — Ч-чего? — губы пересохли, несмотря на то, что я был в воде. Я попытался подняться. Ноги не слушались, ослабевшее тело ударил озноб, стало очень холодно. Горячая вода казалась ледяной.       — Я все понимаю… это какой-то цирк, — тихий голос вновь донесся из-за двери. — Побудь еще немного в ванной, я пока что приберусь тут, ладно?       Я кивнул. Но не ответил. Прижался спиной к ледяной стене. Удивление и страх волной прошли по телу, и нагрузили расслабленный разум.       «Что сейчас было?».       «Что мне делать?».       Словно ответ на немые вопросы, в дверь вновь постучали. Я тут же попытался прикрыться руками, хоть и понимал, что сюда навряд ли войдут.       «Если нужно будет зайдут, Ранделл. Выбьют дверь, но зайдут», — от собственных мыслей стало тошно. Потому что это была наичистейшая правда.       — Я тут подготовил для тебя одежду… — голос показался мне до жути неуверенным. Каким-то неправильным. — Прости, я первый раз имею дело со всем этим… — он тут же замолк, но я договорил его слова про себя. Тут сложно не догадаться о ходе его мыслей.       — Я могу?       Ручка двери опустилась. Я ощутил бесконечное отчаяние и беспомощность. Осторожно выбрался из ванной, наспех обмотался полотенцем, и остановился возле двери. Она была заперта, конечно же, но даже от этого факта было не спокойно.       Если… если я отопру ее, все может повториться вновь. Я не хочу видеть его, даже хоть как-то контактировать с ним. Если я открою дверь — это будет вторая глобальная ошибка в моей жизни. Первая — встреча с этим человеком. Нужно было наплевать на тот проклятый амулет и не влезать не в свои дела.       — Я не зайду.       Снова этот растерянный голос. Я не мог понять, почему он так разговаривает. Вчера ночью он был настоящим «альфа самцом». Самым уверенным из всех, кого я успел повидать.       Живот вновь скрутило.       Я — идиот.       Во влажной тишине щелкнул дверной замок. Внутри все сжалось. Легкий скрип ледяной волной прошелся по телу. Через мгновение я заметил, как из-за полузакрытой двери выглядывает рука с протянутой одеждой. Он не зашел. Легче не стало. Я осторожно приблизился к руке, взял вещи, и тут же поспешил вновь запереть дверь. Наспех натянув одежду, не забывая при этом шипеть от боли, вытер полотенцем влажные волосы. До ушей донесся звук захлопнувшейся двери. И кажется только сейчас мое тело позволило себе расслабиться. То ли от рассеявшегося пара, толи от того, что я наконец-то остался один, мне стало легче дышать. Я позволил себе вдохнуть полной грудью. Несмотря на все мои яростные попытки отодрать с кожи события прошлой ночи, я все равно ощущал себя грязным. Омерзительно. Кажется, это чувство останется со мной до конца дней.       Я осторожно высунул голову из-за двери. Осмотрелся. Комната была убрана от этих дрянных роз. В воздухе не витал тошнотворно—приторный аромат. Оставался вопрос, зачем же Зверь притащил их сюда, раз так скоро избавился от них. Произвести на меня впечатление? Меня чуть не стошнило. Что же, ему определенно это удалось. Несказанно порадовал тот факт, что я был один, и спустя несколько бесконечных секунд я все же решился покинуть ванную комнату. Планов никаких я не имел. Желания что-то делать тоже. Я просто опустился на край кровати, и уставился в окно. Мысли крутились в голове вороньей стаей, оглушая своей внезапностью. Совсем скоро я настолько ушел в себя, что не заметил, как кто-то вошел. Лишь краем зрения уловил движение. Страх охватил все естество. Расслабленные мышцы напряглись до предела, словно пружина я отскочил от кровати. Бесконтрольная дикая паника овладела разумом и телом.       — Пожалуйста, не трогайте! — мольба на автомате вырвалась из груди, спина вжалась в стену, а ноги вот вот готовы были разъехаться в сторону от перенапряжения. Страх волной тока прошёлся по телу, а глаза, словно в спасительной попытке, зажмурились, пытаясь оградить от жестокости бытия.       Словно на смех подготовленному к боли организму ничего не произошло. Совершенно ничего. Я не был готов к такому исходу. Позволил себе чуть приоткрыть глаза, и тут же ощутил, как все тело вмиг стало ватным. Ноги наконец не выдержали, дали слабину, позволив рухнуть на пол. Боль от падения острым лезвием отозвалась внутри, но я словно бы и не заметил ее. Я все смотрел на него и не мог понять.       — Что вы тут делаете? — голос израненного, умирающего животного.       — Я не уверен… — в ушах отозвался тот самый виноватый голос. — Что могу ответить на этот вопрос.       Светлые волосы мужчины блеснули в солнечных лучах. Его серые глаза были устремлены в самую бездну, а затем переместились на меня.       — Я могу… помочь?       Я видел, как он хотел приблизиться, чтобы помочь мне подняться, но словно что-то внутри него призвало его оставаться на месте.       На секунду окунувшись в себя, понял, что, увы, самостоятельно навряд ли поднимусь. Да и с чужой помощью сделать это будет не просто. Я кивнул и виновато отвел взгляд. Когда мужчина плавно приблизился, я почувствовал, что тело, на удивление, никак не отреагировало. Оно будто бы доверяло мужчине.       — Пожалуйста, скажи мне, если тебе станет больно или некомфортно, — Архаэль, дождавшись моего слабого кивка, опустился на корточки. Его руки обхватили меня под коленями, обвили спину. Я инстинктивно дернулся, задерживая дыхание. Он тут же замер, готовый вот вот отстраниться.       — Нет, пожалуйста, все в порядке, — я ухватился за плечи мужчины. — Это происходит как-то на автомате…       — Я понял, — его мягкий, тихий голос гипнотизировал. Я не сразу понял, что он поднял меня, и уже успел донести до постели. Мой взгляд упал на заправленную постель.       «Боль. Кровь. Боль».       Ужас ударил под дых, перекрыл возможность дышать. Я вцепился в плечи Архаэля.       — Нет, нет, прошу не сюда! — моя хватка стала сильнее. Ногти впились в одежды мужчины. Он тут же поспешил увести меня от кровати. Мягко опустил на диван. Его глаза полыхали обеспокоенностью.       — Простите, простите, простите, — я зарылся дрожащими пальцами в волосы, пряча за руками лицо. — Я не понимаю… несколько минут назад все было в порядке. — Соленая влага коснулась ресниц. — Простите, пожалуйста.       — Ты не должен извиняться, — Архаэль остался стоять напротив меня. Конечно, ему наверняка мерзко сидеть рядом. Что уж говорить, я уверен, как только он выйдет из комнату, непременно смоет все мои следы на своей одежде.       Я бы поступил точно также.       — Зачем вы здесь? — нервный вздох, как жалкая попытка взять себя в руки. Его серые глаза отразили в себе бесконечную печаль. — Вы все знаете, не так ли?       Он поджал губы, вновь опустил глаза, словно подтверждая мои слова.       — Я догадывался, что подобное произойдет.       Рваный, наполненный болью полувздох—полустон поцарапал горло. Я закрыл лицо руками, совершенно не зная, куда себя деть. Мерзко. Отвратительно.       — Почему… — собственный голос был приглушен из-за ладоней. — Почему не сказали мне, что вот так все закончится? — соленая влага оросила щеки. Грудь заныла тупой болью.       — Я представить себе не могу, что ты сейчас испытываешь, и что тебе пришлось пережить, но, пожалуйста, пойми меня правильно, — он не двигался с места. Все стоял надо мной, и я ощущал, как внутри него тоже не все спокойно. — Если бы я сказал тебе о том, что все ведет к этому…       Я не выдержал. Внутри все вспыхнуло, как спичка, невзирая на физическую боль.       — Но вы могли предупредить! Просто сказать о том, что ваш брат законченный преступник, что ему абсолютно наплевать на все моральные принципы! Архаэль, у вас была возможность! — голос надорвался, а затем и вовсе охрип. Я закашлялся, морщась от боли.       — Я мог, — шепот, прозвучавший для меня громче любого крика. — Что бы это изменило?       — Я не знаю, Архаэль! Я вообще ничего не знаю, — горечь обиды душила, вытекая горячими слезами. — Я… я уверен, что все в этом проклятом замке знали, а если нет, то точно слышали, что происходило этой ночью. — Сердце усиленно билось от злости и обиды. — И ты не исключение, — я поднял на него свои влажные глаза. — Ты мог прийти.       — Мог, — тяжелая печаль отразилась на его лице. — Уилл поручил мне определенное задание, сославшись на то, что желает провести вечер на свадьбе у своего старого знакомого. — Архаэль осторожно опустился на диван, держа между нами приличное расстояние.       «Ему определено тошно находиться рядом».       — Меня не было в замке этой ночью, — его брови резко сдвинулись к переносице. — Если бы я только знал, что именно в эту ночь брат собирается сделать непоправимое… — его глаза, наполненные глубокой злостью и виной заставили меня тяжело сглотнуть. — Я бы не позволил, Ранделл.       Его слова разрывали на части. Обводили острым лезвием незажившие раны, высвобождая запекшуюся кровь.       Тошнотворно и отвратно. От самого себя. За то, что не могу совладать с эмоциями. За то, что обвиняю ни в чем неповинных людей. За то, что в конце концов, не сумел защитить себя.