Всего лишь игра

— Я рада, что ты прилетел. Мы давно не виделись.       Сакура крепко обняла отца. Она с грустью заметила пару новых морщин на загорелом лице. Старость подкралась к Кизаши слишком быстро, благо, на здоровье это сильно не сказалось. — Я мог бы остаться на месяц. Потом снова уеду, чтобы не стеснять. Цунаде уже здесь за меня навела порядки.       Кизаши осмотрел светлую квартиру дочери. Он помнил ее горящие глаза, когда вручил ей ключи впервые. Это был замечательный подарок на двадцатилетие Сакуры, до того момента мужчина не решался отпускать свою девочку в свободное плаванье. Белый пушистый кот вился у ног юрким клубком, оставляя волоски на черных брюках. Этот котенок вымахал слишком быстро, прямо как его любимая дочка. — Я все равно редко бываю дома, можешь оставаться настолько, насколько захочешь, — на время приезда отца она могла бы насовсем перебраться к Итачи. В его ванной уже было место для ее косметики, ящик для нижнего белья и прочее. Учиха, следует отметить, был слишком щедр к той, которая стремительно отбирала у него все вертикальные поверхности, мебель для хранения и большую половину кровати. — А где это ты пропадаешь? Спишь в кабинете? — Н-нет, я… — Сакура мялась как школьница. Почему ей было так неловко обсуждать с отцом эту тему? Да, Кизаши дал понять, что негативно относится к тому, что они сошлись, но это совсем не повод для заикания. — Я чаще всего остаюсь у Итачи. — Спасибо, что напомнила. Что у тебя с ним за дела? — У нас не дела. Мы снова вместе. И у нас все хорошо. — Хорошо у них… — он вздохнул. — Сакура, это очень серьезно. Тебе тридцать, в конце концов! Завязывай парню мозги дурить, — Кизаши упер руки в боки, чуть наклонившись к Сакуре. — Ничего я ему не дурю! И хватит меня отчитывать! — от возмущения девушка притопнула ногой, но из-за меховых тапок она выглядела не так убедительно, как хотела. — Вот именно, мне тридцать, а не тринадцать! Я сама могу решить, с кем мне быть. — Я очень хочу такую же противную внучку как ты, — мужчина старался ходить около темы детей осторожно, прекрасно зная, как больно это для дочери. — Задумайся о замужестве, это хорошая опора для бизнеса. Вдвоем легче управляться, Сакура. — Хорошо, я поняла. Цунаде сказала мне тоже самое. Мне просто нужно определиться.       И это касалось не только издательства. В ее личной жизни царила полная разруха и беспорядок. Она понимала умом, что Итачи — лучший вариант для нее, но не была до конца уверенная в своих чувствах. Она пыталась доказать другим и себе, что любит его, но понимала, что доля вранья имеется. Последние слова Саске очень задели ее. Пусть это и был пьяный бред, он сказал, что любит ее. Сакура мотала головой каждый раз, когда только допускала мысль о том, чтобы быть с Саске. Все-таки это решение может стоить ей очень дорого. — Мне очень не хочется на тебя давить. Но тебе нужно ускориться по медицинским показаниям, сама знаешь. — Помню я, помню, — Сакуру начинало раздражать то, что ее родные постоянно напоминали ей о ее сжатых сроках. Неужели нельзя промолчать хоть раз? — Я очень хочу, чтобы ты была счастлива.

[Всего лишь игра]

— Волнуешься?       Сакура в сотый раз пыталась поправить прическу в зеркале холла. Пальцы, мокрые от пота, запутывались в волосах, скрепленных заколками и лаком. Она нервничала слишком заметно для окружающих, что и бесило ее больше всего. Она не хотела выглядеть нервозной, но тремор все не уходил. Итачи успокаивающе гладил ее по открытой спине. Он тоже не любил находиться в неведении, ведь это, по сути, подвешенное состояние, значит, ты не можешь управлять собой и ситуацией. — Нет, я всего лишь встречаюсь с родителями своего парня, за которого чуть не вышла замуж, но потом бросила каких-то восемь лет назад. Как я могу волноваться? — сейчас ей не нравилось все в своем отражении: и стрелки кривые, тени осыпались, пудра слишком выбеливает лицо, а духи пахли протухшими розами. Сакура металась от желания сбежать или разрыдаться. — Ты преувеличиваешь. Моя мать тебя любит, а отец… Да ему никто не нравится. Даже своими детьми он недоволен, — в детстве Итачи часто защищал младшего брата от нападок отца. Фугаку всегда стремился к сильно выраженному идеалу, чему не всегда мог соответствовать ребенок. — Прекрасно! А еще он хочет видеть моего отца, к чему волнение? Мне здесь душно, почему столько народу? — Сакура выглянула из округлой арки в большой зал, там было пару знакомых ей лиц, но в остальном — напыщенные, морщинистые морды. — Около ста человек, не так много как бывает. Выпей, расслабься, — Итачи не хотел бы спаивать собственную девушку, но по Сакуре было видно, что ее состояние серьезно вышло из-под контроля. — Ага, себе предложи, — она фыркнула. — Очень смешно, — Учиха слишком хорошо помнил, что ему устроили, когда Сакура застала его с бутылкой в руках ночью. Он больше не хотел ее так расстраивать. — Откуда у тебя вообще проблемы с этим алкоголем? Раньше ты спокойно пил вино и коньяк. — Я начал перебарщивать и теперь вообще его не переношу. — Ладно. Я буду где-нибудь… — она вытянула шею как лебедь, выискивая среди толпы фуршет. — Вот там, там есть шампанское, начну с него, — она выпрямила спину и глубоко вздохнула. Ей еще потребуются усилия, чтобы сегодня устоять на каблуках. — Не налегай. Я не хочу оставаться в этом доме на ночь. А ты вряд ли перенесешь поездку в транспорте, — родительский дом хранил множество воспоминаний, в любой другой день он мог бы в нем остаться, но было бы неловко оставаться с Сакурой в одной комнате в присутствии ее отца, потому что, как Итачи понял, Кизаши настроен по отношению к нему не очень лояльно. — Боишься испачкать туфли? — Черт с ними с туфлями. Побереги мой салон от рвоты, — чехлы из бежевой кожи явно не ждут таких сюрпризов. — Ладно-ладно.       Сакура удалилась летящей походкой к столу с бокалами.       Через полчаса Итачи нашел ее, прислонившуюся к колонне, слегка уставшей. — Не грызи ногти. — Не могу, это нервное, — с маникюром можно было попрощаться. — Ты слышал, о чем они говорят? — девушка кивнула в сторону их отцов, которые о чем-то оживленно беседовали не так далеко. — Нет, он отогнал меня как назойливую муху, — Фугаку очень многозначительно посмотрел на сына, как бы говоря, чтобы он катился куда-нибудь на десять метров дальше. — Черт. Я сейчас с ума сойду, — Сакура пыталась следить за мимикой Кизаши. Если бы он был зол или, наоборот, весел, она могла бы что-нибудь понять. Но, казалось, что Фугаку вел с ним повседневный разговор. — Да в чем проблема? Если бы это касалось тебя или меня, нам бы сказали, — Итачи уже давно хотел снять с себя эту удавку, зовущуюся галстуком, но не мог, следуя дресс-коду. — Зная твоего отца, я бы не была так уверена, — Сакура не была негативно настроена к Фугаку, но опасалась его твердого характера. — Не делай выводы раньше времени. — Нет-нет-нет-нет-нет, они идут сюда. Как я выгляжу? Слишком пьяно? — Сакура в момент выпрямилась, отставила бокал на стойку и поправила платье, собравшееся на талии. Ей бы хотелось выглядеть свежо и опрятно в глазах, возможно, будущего тестя. — Ты выглядишь прекрасно как всегда. — Вот вы где, — Фугаку осмотрел сына, чуть поджав уголки губ. Ему снова что-то не нравилось в его внешнем виде. — Вы хотели нам что-то сказать? — Сакура подала голос. — Да. Но обсудим это чуть позже, в более… Домашней обстановке. Можно завтра утром. Останетесь на ночь, комнаты готовы. — Мы не можем остаться. Завтра будний день, — это прозвучало как отговорка, но и у Сакуры, и у Итачи действительно уже были определенные планы, которые требовали выполнения. — Я уже позвонил Цунаде, она заменит тебя в офисе, — Кизаши включился в разговор, привычно улыбаясь. Он хотел разбавить образовавшееся напряжение. — Но я хотела… — Сакура, не будь упрямой, — мужчина приобнял дочь за талию, пристально взглянув в зеленые глаза. Он умел быть настойчивым, когда хотел. — Полагаю, у нас нет выбора, — Итачи усмехнулся.