Всего лишь игра

      Фугаку настоял на том, чтобы они заняли раздельные комнаты, на что Сакура только фыркнула. Они что? Дети? Почему-то никто не следил, когда она в девятнадцать заливала вино себе в горло на балконе. А сейчас все решили подумать о каком-то целомудрии.       Сакура дождалась, когда в коридорах не будет прислуги, чтобы пробраться в комнату Итачи. Ей хотелось спросить его, что ему сказал отец. — Итачи? Ты не спишь? — Сакура? — Итачи нахмурился, выглядывая из-за створок шкафа. — Нет. Тебя никто не видел? Не хочу выслушивать с утра.       Его раздражало то, что семья лезла в его дела. Ему скоро сорок, а отец до сих пор решает, когда ему выйти на работу или залезть в кровать к своей девушке. — Никто не видел, все уже легли. Так что тебе сказал отец? У них есть какие-то планы? — Мой отец собирается рассказать нам это утром, но, если вкратце, это связано со слиянием бизнеса. — Извини, что? То есть, мой отец за моей спиной решил такой важный вопрос? А его не смущает, что ему сейчас принадлежат только акции, а во главе компании я?       Сакура раскрыла рот от возмущения. Подумать только, собственный отец не считает должным спросить об этом у нее. — Сакура, я не совсем понял, что он имел в виду. Скорее всего, он говорил о некоторых филиалах, как знак сотрудничества. — Да мне без разницы. Это должно решаться, во-первых, без утайки, во-вторых, со всем советом директоров компании. — Если ты думаешь, что я доволен или не беспокоюсь, то это не так. Я уже начинаю завидовать Саске, потому что он не работает на семейный бизнес, и на него никто не давит.       Итачи осточертело прислушиваться ко всем советам отца. Да и не советам вовсе, а приказам. Это в офисе все считают его главным, но если копнуть глубже, всем заправляет престарелый и упертый Фугаку. — И что нам делать? Я не буду соглашаться с тем, что меня не устроит. Даже если об этом попросят наши отцы.       Сакура села на край кровати, впутывая пальцы в волосы. Ей хватало вмешательства Цунаде, Данзо и остальных. Ее главенство в компании как-будто не замечали, проворачивая то, что захочется. — Для начала — успокоиться. Еще ничего не решено, нам никто не подсунул под нос бумаги. Утром мы выслушаем то, что нам предложат. Если не понравится, откажемся. В конце концов, если они предложат что-то дельное, мы ведь не будем отказываться из-за глупого упрямства, мы не дети. — Кстати, о детях… — Сакура проследила за тем, как Итачи присел рядом с ней. Его гладкие волосы были распущены и мягко струились по бледной спине. — Ты к ним готов? — Если ты о том, что у тебя горят сроки, то на мой счет можешь не беспокоиться. Я бы был готов еще к тому ребенку. Сейчас тем более.       Он хотел бы оказать ей необходимую поддержку. Итачи помнил волнение матери, когда та была беременна Саске. Фугаку оберегал жену как хрустальную вазу, не позволяя отправляться куда-либо самой, поднимать что-то тяжелее подушки. — А я вот не готова. Ни к первому, ни ко второму, — Сакура понуро опустила плечи. Она уже не впадала в тоску, когда вспоминала о выкидыше, но это все еще ее беспокоило. Как пройдет беременность? Роды? Младенчество? Она боялась сделать что-то не так. У нее не было матери, которая бы рассказала ей о сложностях материнства. — Тогда, может… Не будем планировать? — Что ты имеешь в виду? — Ты зацикливаешься на этом, как на этапе, на который нужно решиться. Если ты отпустишь ситуацию и просто узнаешь, что беременна, ты начнешь волноваться только с того момента. До этого все будет в порядке. — Ты предлагаешь не предохраняться? — Мы и так не всегда это делаем. Так в чем проблема? — Но ты не кончаешь в меня.       Сакура совсем потерялась в мыслях. Сможет ли она просто пустить все на самотёк? Всего лишь нужно не думать о том, когда именно произойдет беременность. Она, вероятнее всего, полюбит этого ребенка сразу же, как только узнает о нем. Какая бы женщина не полюбила свой плод? Да, бывают разные случаи, но, в основном, ребенок — это часть тебя, ему передаются внешность и характер родителей, как можно не любить свою маленькую копию? — Тогда… Давай попробуем.       Итачи не сразу понял, о чем она говорила. Но Сакура просто потянулась к нему, поцеловав в уголок губ. В этот раз ей хотелось нежности. Чтобы их близость была медленной, долгой и полной ласк. Итачи погладил ее по щеке, думая о тех временах, когда их отношения начинались в первый раз. Было миллион неловких касаний, ужимок, она не всегда знала, куда ей деть руки: положить ему на плечи, на затылок или начать снимать с себя одежду. Сакура была испуганной и неловкой девочкой, которая со временем отвердела и отказывалась отдавать ему бразды правления.       Итачи сместил ее губы к своим и углубил поцелуй. Он старался быть неторопливым, но они не так часто виделись, чтобы просто сидеть и целоваться как парочка подростков. Хотя в этом не было ничего странного, ему нравилось просто смотреть на нее, сидеть или лежать рядом, без всяких касаний. — Ты меня любишь? — Сакура знала ответ, но все равно спрашивала. Это тешило ее самолюбие, ей нравилось иногда играться с ним в маленькую, наивную девочку. Тогда у Учихи притуплялось внутреннее чутье, и она снова могла нападать на него. — Ты же знаешь, что да, — Итачи не медлил ни секунды. Он не видел в этом вопросе чего-то раздражающего. Ему бы самому было приятно слышать это от нее по нескольку раз день.       Он убрал челку от ее лица, оно было еще румяным после ванны, кожа не была покрыта косметикой, не сияла от блесток и шиммера. — А как мы назовем ребенка? — Сакура задала довольно важный вопрос. Имя предрешает то, как человек будет ощущать себя по жизни, будут ли смеяться над ним или сравнивать. — Не знаю. Как ты хочешь? — М-м, может что-то необычное. Не хочу японское имя, оно скучное. — У тебя вот японское. Но все равно необычное. — Необычное оно в сочетании с цветом моих волос. Ты изучал биологию в школе? Твои гены доминантные. У нашего ребенка будут черные волосы и глаза с большей вероятностью. — А это плохо? — Нет, совсем нет. Просто половина Японии с такой внешностью. Если я отправлю тебя забрать ребенка в детский сад, то ты приведешь чужого. — По-твоему, я не в состоянии отличить своего ребенка от чужого? — А если у нас будет двойня?       Видя, как Сакура загрузилась и выпала из реальности, Итачи повернул ее лицо к себе, снова прижимаясь к ее губам. На этот раз Сакура не стала отрываться от него, утягивая за собой на кровать.       Этот секс был скорее ленивым и тягучим, чем нежным. Сакура расслаблялась от того, как сильные руки гладили ее спину и бедра, и закусывала губы, когда он случайно толкался в нее слишком глубоко. Кровать мягко поскрипывала под ними, простынь сбилась, а подушки разлетелись в стороны.       Итачи уже мог представить, какой красивой будет ее грудь, когда она наполнится молоком, а соски вытянутся от вскармливания. Тогда Сакура будет пахнуть матерью, домом и его семьей.       Он целовал пока еще плоский живот, ему не терпелось. Когда ей станет тяжело и не будет возможности долго лежать на спине, они, скорее всего, полюбят позу «сбоку». Сакура и сейчас частенько ее выбирала, потому что так он мог входить глубже и задевать новые точки внутри. — Надеюсь, получится, — Сакура подняла на него измученный взгляд, дожидаясь, когда он кончит в нее. Это будет началом ее нового образа жизни «Плыть по течению».       Утром их разбудила Микото. Сакуре было неловко прикрываться одеялом, когда мать ее парня смотрела на нее с хитрым прищуром. — Какой стыд, — Сакура еще не отошла ото сна и посчитала, что вся вина лежит на Итачи, поэтому ударила его подушкой. — За что? — Это ты меня соблазнил. Мог отправить меня обратно в комнату.       Конечно же, она бы никуда не пошла. Да и Итачи бы получил в три раза сильнее, если бы посмел открыть рот для того, чтобы спровадить ее.       На первый этаж они спустились через час, когда приняли вместе душ, еще раз занялись планом «Плыть по течению» и тогда уже посчитали, что готовы смотреть своими бесстыдными глазами в глаза родителям. — Доброе утро, дочка, — Кизаши улыбнулся Сакуре, уже заняв место за столом.       Утро выдалось энергозатратным, поэтому и сама Сакура проголодалась. Она засунула вафлю в рот еще до того, как все уселись на места. — Как спалось? — Фугаку посмотрел на каждого из них с ноткой укора. Он знал, что эти двое нарушили негласную просьбу не сношаться в этом доме. — Замечательно, Фугаку-сан, — Сакура взяла весь удар на себя. Она невинно хлопнула глазами, подперев подбородок руками. Она давала понять, что это их дело, и она не позволит вмешиваться в это даже родителям. — А Итачи что, язык проглотил? — Фугаку посмотрел на сына, как бы говоря, что еще побеседует с ним отдельно. — Не хотел влезать в разговор.       Итачи бы не хотел устраивать сцены с утра, тем более, когда тут отец Сакуры и его мать. Микото плохо переносила семейные конфликты. Одного Саске ей хватало как повода для волнения. — Тогда, давайте поговорим.       Все на секунду замерли, Сакура стрельнула взглядом в Итачи, ища его поддержки. Он сидел прямо напротив нее, уткнув нос в салат. Похоже, ее парень выбрал тактику пугливого страуса. Хотя, Сакура и без того знала, что гнет Фугаку осточертел двоим братьям одновременно. — Вчера мы с Кизаши обсудили вопросы. Это касается издательств. Мне показалось выгодным, что несколько из филиалов по городу объединятся. Это сократит некоторые расходы и, мы провели аналитику, наша аудитория пересекается, поэтому, наша задача охватить этот круг без потерь. — Правда? Как интересно, — Сакура криво улыбнулась, готовясь к атаке и обороне. Она не позволит, чтобы сейчас за этим столом решилось что-то без ее на то согласия. — Да, Сакура. Чуть позже можем обсудить детали. Но мне показалось, что сейчас удачное время для частичного слияния. Как думаешь? — Кизаши видел скверное настроение дочери, поэтому подчеркнул, что это пока что только предложение. — Спасибо, что спросил мое мнение, папочка, — Сакура определенным образом посмотрела на отца, так, что у того мурашки по телу пробежали. — Я не отклоняю, но и не принимаю это предложение. Это будет на повестке дня, когда я соберу совет директоров. Потом тоже самое проделает Итачи. Если большинство и там, и там будет за, то все состоится. — И все же, стоит… — Сегодня такой замечательный день. Наши семьи собрались, чего не было без преувеличения лет десять. Так почему мы до сих пор обсуждаем работу? — Сакура бесцеремонно перебила отца, делая рукой предупредительный жест. Она краем глаза видела, как усмехнулся Фугаку, и как сжалась Микото. Как женщина, она без труда улавливала волны напряжения, но поражалась, как Сакура быстро захватила ситуацию под свой контроль. — Микото-сан, я видела у вас снова открытую оранжерею. Покажете мне после завтрака? — Сакура широко улыбнулась, не обращая внимание на бледность лица женщины. — Конечно, дорогая, — Микото не могла отказать. Все-таки это лучше, чем сводить все к спорам.       После завтрака Кизаши уехал по делам, оставляя дочь на попечительство семье Учиха. — Фугаку-сан. Я ценю всю вашу заботу и трепетность по отношению к семейному бизнесу, к делам моей семьи. Правда, Учиха всегда для меня много значили, — Сакура перехватила мужчину в коридоре, — И я бы пришла к вам за советом, если бы появился повод. Но, будьте добры, не вмешиваться в мои дела, тем более, обсуждать это с моим отцом за спиной. Если вы до сих пор принимаете участие в управлении издательством, то мой отец полностью отошел от дел. — Конечно, Сакура. Я рад, что ты сказала мне это в лицо, — Фугаку не соврал, ему действительно доставило удовольствие видеть эти переглядывания за столом, тогда как он сам оставался спокоен. — Тогда я пойду? Микото-сан ждет меня. — Погоди. Мы обсуждали кое-что еще. Думаю, в этом твой отец должен принимать участие, — в этом он готов был признать, что совершил оплошность. Управление в издательстве совершенно другое, нежели десять лет назад, поэтому было глупо обсуждать это только с Кизаши. — Я вижу перед собой умную и достойную женщину. Итачи пора заводить свою семью, это в его же интересах. Если вы решили, что готовы к браку, то поторопитесь. Пока, как и выразился твой отец, дела идут хорошо. — Приму к сведению, Фугаку-сан, — Сакура дала понять, что она не играет в такие игры.