Темная сторона

      Марша Миллс всегда просыпалась раньше сына. Не то, чтобы Гэрри был таким уж соней, скорее ее будил материнский инстинкт, укоренившаяся с годами привычка заботиться о ком-то родном и близком. Каждое утро она готовила ему завтрак и ланч, который упаковывала в бумажный пакет. Когда Гэрри был еще школьником, Марша подписывала пакет его именем, но перестала, когда ему исполнилось двенадцать. Его отец ушел, и в тот же день мальчик объявил себя взрослым, сказав, что больше никому не позволит заставлять его мать плакать и избавился почти от всех игрушек. Марша помнила, как тяжело ему было расставаться с ними, особенно тяжело - с маленьким белым медвежонком с глазами-пуговками и синим галстуком на шее. Подарок от отца на его шестилетие. Гэрри безумно любил этого медведя, и ночью, когда сын уже спал, Марша выскользнула во двор и достала испачканную игрушку из мусорного контейнера. Она отмыла ее и по началу хотела вернуть Гэрри, но передумала, заметив, с каким отвращением тот смотрел на семейный снимок, стоящий на камине в гостинной. Вместо этого, она сохранила медвежонка у себя, спрятала в шкафу в своей комнате. Он напоминал Марше о тех временах, когда все они, все трое, были вместе и все еще счастливы. О том, как ходили вместе на пикник к озеру по выходным и как невероятно приятно ей было видеть счастливые лица двух самых важных мужчин в ее жизни.       -Гэрри, завтрак готов! - крикнула Марша, расставляя на столе тарелки с тостами и банки с джемом и арахисовым маслом. Кухня наполнилась аппетитными запахами горячего кофе и корицы. С лестницы послышались шаги, торопливые и знакомые, и уже через минуту Гэрри сидел за столом.       -Доброе утро, ма, - сказал он и улыбнулся, тепло и искренне. Мать улыбнулась в ответ и села напротив.       Гэрри намазал на хлеб арахисовое масло и с удовольствием откусил кусок.       Марша разлила свежесваренный кофе в две большие чашки и, щедро насыпав в одну из них сахара, придвинула ее к сыну. С самого детства он был жутким сладкоежкой, и женщине даже приходилось ограничивать его доступ к конфетам и печенью, обычно стоявших на столе в большой белой миске, боясь, что сын может стать диабетиком. К счастью, со временем, Гэрри удалось побороть свое вредное пристрастие, и переслащенный кофе был его последним отголоском.       -Ты сегодня снова вернешься поздно? - спросила Марша.       -Я не знаю, это зависит не от меня.       Верно. Не от него, а от охотника и присланной с ним шавки.       -Гэрри, пожалуйста, откажись от этого дела. В участке есть и другие полицейские, которые могут...       -Это дело шериф поручил мне, мам. Я не могу отказаться.       -Почему нет? - Марша старалась говорить спокойно, но ее голос все же дрогнул, и Гэрри, разумеется, это заметил. Он достаточно хорошо знал свою мать, чтобы угадывать ее настроения по малейшим признакам: пальцы, нервно теребящие скатерть, подрагивающие губы, то, как тихо она начинала дышать - все это выдавало ее с головой. Ее сын тяжело вздохнул и отпил немного кофе.       -Потому, что если я хочу стать следующим шерифом Трейлвейла, мне нужно брать ответственность и нужно научиться справляться не только с пропавшими животными и пьяными драками у Тони, но и с действительно серьезными и сложными делами. Такими, как это.       -Ты так сильно хочешь стать шерифом, что готов рисковать собственной жизнью? - возмущенно спросила Марша.       Гэрри снова вздохнул.       -Мне пора. Спасибо за завтрак.       Гэрри поднялся из-за стола, и, обойдя его, быстро чмокнул мать в щеку. Он вышел из кухни, а минутой позже послышался хлопок закрывающейся входной двери. Марша осталась одна.       Она так и сидела за столом, сжав скатерть с такой силой,что костяшки пальцев побелели, а ногти болезненно впивались в ладони несмотря на разделяющую их плотную ткань.       Трель телефонного звонка заставила ее опомниться и отпустить помятую материю. Внезапно выдернутая из собственных раздумий, она потерянно огляделась, так, будто впервые очутилась на собственной кухне. Женщина медленно моргнула, затем, нахмурившись, поднялась со стула и нехотя пошла на звук надрывающегося аппарата.       -Марша Миллс у телефона, - сказала она, но ее голос буквально утонул в словесном потоке, раздавшемся на том конце провода.       -Помедленнее, Хелен! Я ничего не понимаю! - попросила она, стараясь перекричать собеседницу.       -Охотница была в баре у Тони вчера! - восторженно отозвалась миссис Кобб, замедляя темп повествования.       -Что? Ты уверена?       -Да! Джуд был там и видел ее собственными глазами.       -О Господи…, - выдохнула Марша.       -Именно! - воскликнула Хелен, неверно истолковав реакцию подруги, - И она увела с собой Спенсера! Джуду она тоже предлагала пойти с ней, но он отказался. Он против подобных отношений.       -Увела Спенсера?       -Да.       -Против его воли? Она угрожала ему?       -Что? Конечно, нет! - Хелен рассмеялась, - Ты что, забыла как выглядит Алекс? Джуд говорит, что когда охотница вела его наружу он разве что не светился изнутри! Ума не приложу, почему она выбрала именно его?       -Потому, что он - свидетель, - пробормотала Марша. Она всегда была хороша в сопоставлении фактов, и, возможно, именно эта ее черта передалась Гэрри, позволив ему с отличием закончить полицейскую академию.       -Ты про то, что он нашел тело Микки?       Марша кивнула, забыв о том, что подруга не может этого увидеть. Она закусила губу, задумавшись. На ее лице отражалась тревога.       На том конце провода раздалось многозначительное покашливание.       -Да,Хелен. Я думаю, она выбрала Спенсера потому, что он нашел тело.       Миссис Кобб на мгновенье умолкла.       -Марша, ты чем-то обеспокоена? - осторожно спросила она.       И попала в точку. Марша действительно была взволнованна. Если бы Хелен знала всю правду, то переживала бы не меньше. Подумать только, гончая, та самая, вместе с которой работает ее сын, свободно разгуливает по Трейлвейлу. Кроме того, оказывается наедине с людьми безо всякого присмотра! Разумеется, женщина понимала, что раз охотник разрешает своей ищейке самостоятельно перемещаться по городу, значит все же имеет возможность контролировать ее и уверен в безопасности жителей. Вот только тревогу это знание вовсе не унимало.       -Нет, Хелен, - ответила Марша и улыбнулась, надеясь, что это поможет ей звучать убедительнее, - Все хорошо.       Они проговорили еще час или полтора, вернее, говорила миссис Кобб. Марша только поддакивала и, время от времени, когда Хелен замолкала, явно ожидая более развернутой реакции на свои слова, вставляла общие фразы. Она не слушала подругу, абстрагировавшись от раздающего у ее левого уха голоса, и полностью сосредоточившись на единственной мысли, предчувствии, бьющегося в ее голове.       Ее мальчик, ее Гэрри был в ужасной опасности.