Темная сторона

      Похороны назначили на пятницу. Родни Пирс смастерил два новых гроба: один украсил черным замшевым материалом с нарисованным на нем геральдическим узором, второй наскоро сколотил из самых плохих досок.       Проститься с Колином пришли многие. Второй раз на этой неделе из соседнего городка приехал пастор Джонас, чтобы как следует проводить покойного в последний путь. Когда он закончил, некоторые из присутствующих пожелали сказать несколько слов об усопшем. О том, как он всегда был любезен, как умел слушать и всегда помогал посетителям в выборе лекарства в аптеке. С каждым новым сказанным глаголом в прошедшем времени, лицо Веры под черной вуалью становилось все бледнее. И, когда в самом конце ей предложили бросить в могилу первую горсть земли, Фелисити Салливан и Амелии Лайонс пришлось крепко схватить Веру под руки, чтобы помочь вдове Колина Гордона удержаться на ногах.       Проститься с Дэвидом пришла только Сандра.       Днем ранее она попросила пастора Джонаса прочитать проповедь и над могилой ее отца, но в ответ получила лишь отказ и наполненный едким отвращением взгляд.       Кроме того, ей пришлось нанять людей из столицы штата, чтобы те опустили грубо сколоченный гроб в яму за оградой Трейлвейлского кладбища и засыпали его землей. У изголовья Сандра поставила самодельный деревянный крест с приклеенной к нему фотографией Дэвида, который на следующий же день обнаружила перевернутым, а снимок залитым черной краской.       Отношение горожан к самой Сандре тоже изменилось, и если большая часть просто игнорировала девушку, упорно делая вид, что ее вовсе не существует, находились и те, кто открыто плевал ей под ноги, а за ночь до похорон, она обнаружила свое крыльцо вымазанным ярко-красной краской.       А вот доктор Брикс напротив стал всенародным любимцем и героем. Он вовсе этого не хотел, однако все та же особенность маленьких городов, которая помогла им в поимке безликого, на этот раз сыграла против его желаний. Весть о том, как он храбро, жертвуя собой, помог охотникам схватить кровососа разнеслась по округе с рекордной скоростью, и буквально на следующий день доктора начали заваливать подарками и письмами со словами благодарности. Каждый мужчина в городе считал своим долгом пожать Элвину руку и похлопать по плечу, назвав его молодчиной.       Сам Брикс молодчиной себя не ощущал. Напротив, из-за всей этой истории, он чувствовал себя разбитым и подавленным. Он надеялся, что ему больше не придется убивать или участвовать в убийстве. Собственно, именно поэтому и выбирал всегда маленькие, спокойные города. Однако, это все же случилось снова, и Элвин понял, что стал слишком старым для такого.       Он подробно описал случившееся в своей рукописи. Все до мельчайших деталей, включая и резко изменившееся отношение жителей города к нему и к дочери покойного безликого. Он так же расписал то, как заплаканная Сандра пришла к нему на следующий день после того, как какой-то неравнодушный житель Трейлвейла испортил ее крыльцо с просьбой сделать все необходимые анализы, чтобы доказать, что она - обычный человек. И Элвин сделал, как она просила, но сомневался, что это поможет. Он знал человеческую природу слишком хорошо, чтобы ошибаться в таких вещах.       Пьедестал всеобщего героя с Бриксом делил обескураженный этим фактом Гэрри, не ожидавший такого наплыва благодарностей и повышенного внимания к собственной персоне. В отличие от спокойного, слегка отстраненного Элвина, Миллс воспринимал свой новый статус неприязненно и старался как можно реже появляться на глазах у обалдевшего от радости и объема волнующих новостей населения, и надеяться, что их запала не хватит надолго.       Его мать была уверена, что так оно и случится. Ей тоже не нравился поглотивший город ажиотаж, но это не мешало ей радоваться тому, что все, наконец, закончилось и ее мальчику больше не нужно будет рисковать собой проводя время с этим охотником..       И, особенно, с его шавкой.       Марша даже специально “забыла” положить Гэрри в сумку контейнер с едой, чтобы у нее была причина прийти в участок и увидеть пришельцев своими глазами. И ей это удалось. Сперва ей встретился охотник - высокий, поджарый мужчина лет сорока пяти, с густыми некогда черными волосами и пронзительными голубыми глазами. От него веяло спокойствием и каким-то отчужденным превосходством. Однако никаких негативных эмоций его внешний вид не вызывал.       Напротив, если бы Марша была немного моложе или смелее, она бы с удовольствием позволила охотнику угостить себя ужином.       А потом она увидела ее.       Худая бритоголовая девушка стояла у покореженной машины не проявляя абсолютно никакого интереса к проходящей мимо Марше. Ее руки были сложены на груди, пухлые губы слегка надуты, все ее лицо выражало безграничную скуку. Она не шевелилась, даже не моргала, только громко, явно недовольно дышала, широко раздувая аккуратные ноздри. Девушка отмерла только тогда, когда охотник подошел к ней почти вплотную - она слегка наклонила голову и ее широкие брови вопросительно взлетели вверх. В этом простом, едва заметном движении, как и во всей гончей, сквозила опасность, и Марша почувствовала, как ее нутро обожгло неприятным, липким холодом. Девушка не проявляла признаков агрессии, не скалилась, не говорила ничего угрожающего и была безоружна, но все равно при виде нее возникало то же чувство безысходного ужаса, как при взгляде на неразорвавшуюся атомную бомбу.       Решение посмотреть на охотника и гончую больше не казалось Марше таким удачным.       Шериф Риддли был весьма доволен работой Моргана, и еще больше - тем, как показал себя Гэрри. Он внимательно изучил оба рапорта и пришел к выводу, что Миллс вел себя достаточно решительно и рассудительно, когда того требовала ситуация. Даже если последняя была, мягко говоря, стрессовой. Хорошее качество для полицейского и просто отличное для будущего шерифа. Откровенно говоря, Аластар Риддли твердо решил, что дело с безликим будет последним делом в его полицейской карьере и уже отправил запрос в столицу штата с просьбой позволить офицеру Миллсу сдать все необходимые экзамены и пройти курс подготовки, чтобы в итоге занять его место. И был совершенно уверен, что получит положительный ответ. Особенно учитывая прекрасную рекомендацию, которую он попросил написать господина Каули, что тот, судя по всему, с удовольствием и сделал. Риддли всегда считал, что самое правильное, что может сделать человек - это вовремя уйти и уступить место молодежи, которая, как ни крути и сколько не кричи про мудрость возраста и значимость опыта, имели уникальный, свежий взгляд на вещи, с легкостью решая многие неразрешимые для старперов проблемы. Правда, с тем, чтобы уйти вовремя, шериф облажался. Следовало сдать пост еще тогда, когда он попал в инвалидное кресло. Но в то время у него не было достойной смены, а бросать родной город на произвол судьбы Риддли не желал. Однако теперь, когда Гэрри смог поучаствовать в НАСТОЯЩЕМ деле, прочувствовать все сложности профессии, получил бесценный опыт работы в связке с охотником, Аластар мог покинуть свой пост со спокойной совестью.       Осталось только дождаться ответа и поставить в известность самого Миллса.       Несколько дней после устранения безликого прошли очень напряженно для Моргана и очень скучно для Чарли. Первый занимался бюрократической волокитой, заполняя кучу рапортов, описаний, расходных карт и прочей абсолютно неинтересной и зачастую повторяющейся ерунды. Многие из этих документов необходимо было заверять и согласовывать с шерифом и его помощником, что отнюдь не ускоряло нудный, кажущийся бесконечным процесс. Именно поэтому большую часть времени Морган проводил в полицейском участке, где к нему относились уже без прежнего настороженного любопытства. Теперь, когда он тоже стал одним из местных героев, все пытались угодить мужчине, принося кофе, закуски из автомата и прочую мелочевку. Впрочем, такое внимание совершенно не казалось навязчивым или неуместным. Оно было чистосердечным, и Морган спокойно принимал его, как принимал десятки раз до этого. Сам он не считал, что сделал что-то особенное - обычная охота, разве что, чуть более интересная и менее кровавая, чем большинство предыдущих. Всего лишь работа, которую он выполнял хорошо. Вернее, ОНИ выполняли. Да, Чарли, как и все прочие гончие, была незаменима во время охоты. И да, она вела себя образцово, если не считать свойственных ей колкостей в его адрес, большую часть которых Морган попросту пропускал мимо ушей. Кроме того, что еще делать посаженной на цепь псине, кроме как лаять? Конечно же, играться с проклятой гайкой, которую мужчина ненавидел, кажется, даже чуть больше, чем саму гончую. Глупая привязанность того, кто не способен на чувства и эмоции, единственное напоминание им обоим о том, что Чарли когда-то была человеком. И именно это напоминание о ее происхождении и заставляло Моргана закипать от ярости каждый раз, когда проклятая гайка появлялась в руках гончей. Несколько раз он пытался отобрать у нее дурацкую игрушку, но каждый раз натыкался на такое отчаянное сопротивление, что ему приходилось использовать свой браслет. Складывалось ощущение, что девушка не раздумывая умрет, но не расстанется со своей игрушкой.       Пока Морган занимался бумажной волокитой, Чарли ждала его у машины. Не потому, что хотела, а потому что он так приказывал. Впрочем, за почти тридцать лет совместной работы, она привыкла к тому, что несколько дней после каждого дела превращаются в медленную, монотонную, мучительную пытку. И научилась с этим справляться. Чарли в деталях представляла себе, что она сделает с Морганом в случае, если его браслет придет в негодность и она, наконец, сможет убить его каким-нибудь особенно мучительным способом, не опасаясь за свое собственное благополучие.       Благодарные жители Трейвейла починили разбитый седан Моргана за рекордные три дня, поэтому, как только все бумаги были аккуратно заполнены, подписаны и заклеймены всеми необходимыми печатями, охотник и гончая засобирались в обратный путь. В ночь перед отъездом все те же признательные горожане устроили грандиозную попойку в “Местечке Тони”. Пиво и виски лилось рекой, музыка гремела из всех колонок. Люди, окрыленные чужой победой, казалось, совсем не помнили, что всего сутки назад были похоронены два члена их маленькой общины и перезахоронен пустой гроб Микки Николса. А судя по тому, что только ближе к середине ночи кто-то вспомнил о том, что они забыли пригласить на это торжество самих охотников, не помнили они о многом. Осознав свою ужасную ошибку, пьяная, счастливая толпа двинулась к ночлежке миссис Уайтхед, только затем, чтобы узнать от заспанной, разъяренной хозяйки о том, что мистер Каули и мисс Уоттс расплатились за комнату и уехали восвояси уже несколько часов тому назад.