Любовь и войны

— Твой отец — Серджо Великий. Это точно его почерк. Хейва замерла. Её взгляд исчез, она будто смотрела в никуда. Спустя несколько минут гробовой тишины Хейва сняла с пальца кольцо и дала его мне. — Оно принадлежало моему отцу. Это кольцо Серджо? — спросила она. Я взглянула на перстень. Молча я взяла свою косу, посмотрела на лезвие. — Взгляни на рисунки на перстне и на этот. Это его кольцо, будь уверена, — сказала я, указывая на абсолютно одинаковые изображения змеи. — Понятно… В воздухе повисла пауза. Только что Хейва осознала, что её отец — не просто какой-то технарь, а глава Технопанты. Бывший… …Вот уже около двух недель мы снова бродили по Земле. Но теперь наша компания была следующей: я, Тао, Тенгфей, Лей и Хейва. Последняя скрывалась от своей матери. Она не желала возвращаться в лагерь, потому как её мать абсолютно точно знала о том, что совершила её дочь. Мы с Хейвой теперь сильно сдружились. Обычно мы вдвоём разговаривали о жизни, делились девчачьими «секретами», пока Тао, Тенгфей и Лей разжигали костёр, обмениваясь своими шуточками. Иногда они докапывались и до нас. Однако теперь нашу компанию можно было поделить следующим образом: я и Тао, Лей, Тенгфей и Хейва. Я с Тао проводила столько же времени, сколько и с Хейвой. Тао всегда был рядом со мной. Иногда мы гуляли вдвоём вечерами по лесу и просто по лугам. Тао нередко задевал меня своими шуточками, но он делал это по-дружески. Я не обижалась, это, быть может, лишь ещё больше «заводило» меня. Ах, эти прогулки под Луной! Соприкосновения наших рук заставляли моё сердце стучать быстрее. А в его глазах я не видела ничего, кроме бездонного океана, в котором я бы тонула вечно. То, как он смотрел на меня, заставляло вздрагивать. И вскоре я стала понимать, что теперь мои мысли теперь занимают только любовь и война… Любовь? Нет, нет, нет... Как я могу допустить ошибку во второй раз? Ведь если он всё же не любит меня, а я полюблю его всем сердцем… Ещё два года глубокой депрессии я не выдержу. И хоть я не хотела признаваться себе в этом, я влюбилась. Несмотря на то, что теперь я думала лишь о войне и Тао, я не могла не заметить то, как Тенгфей заботливо относится к Хейве. Тенгфей теперь всегда старался быть рядом с ней. То заботливо накинет на неё плащ, то подстелет сена, чтобы было мягче сидеть. Его ухаживание проявлялось в мелочах. С одной стороны это задевало меня, но с другой мне стало всё равно. Я больше не испытывала ревности, какую раньше питала ко всем девушкам, на которых он посмотрит. И он так же яростно ревновал меня в те времена. А теперь этого ничего не было. Казалось, что между нами появилась какая-то стена. Но всё-таки мне было плевать на его ухаживания за Хейвой, а ему всё равно на наши прогулки с Тао. Лей же держался больше в одиночку, когда все были парами. Мне было жаль его, но я тотчас же вспоминала о том огромном количестве его бывших девушек. Так мы и жили до того дня, как нас снова взяли в плен. Это произошло рано утром, когда мы спали. Гуманитарии выследили нас, а затем незаметно подкрались к нашему лагерю в 4 утра. Мы отстреливались и сражались долго, но в итоге были разбиты. Хейву связали и повели отдельно, надев ей на руки магически непроницаемые перчатки. Нас привели в другой военный лагерь, откуда мы должны были отправиться в столицу Плоскогума. Мне было уже всё равно на всё. Больше надежд нет. Нас казнят на главной площади Манавикаты уже сегодня на закате. …Время тянется как вечность. Вот мы в темнице Манавикаты, ожидаем своей смерти. Выбраться нельзя никак. Мы все в одной камере. Я сижу, положив голову на плечо Тао. Он приобнял меня. Видимо, это последний раз, когда мы сидим так… Хейва сидит одна в углу. Её лицо безэмоционально. Была принцессой, стала пленной. Лей стоит около решётки, глядя в никуда. Тенгфей сидит тоже молча и одиноко в углу. Я ощущаю его испепеляющий взгляд на себе. Вот уже нас ведут на площадь. Главнокомандующую Сиаофанг, генерала Тао, генерала Тенгфея и полковника Лея ведут скованными в цепях. Докатились…Хейву увели к матери час назад. Она сопротивлялась, но никто её не хотел слушать. Как и тогда перед войной её слова никого не интересовали. И вот мы стоим привязанными к столбу. У наших ног хворост. Вот уже несут спички. А мы стоим молча, гордо подняв головы. Тенгфей внезапно сжал мою руку. Он тихо прошептал: — Прости за всё. Я никогда не любил Хейву, я лишь жаждал твоей ревности. Я знаю, что ты невольно, но всё-таки ревновала меня. Прости, я был глуп и слеп. Я сжала губы. Эти слова резали мне по сердцу. Жаль, что всё закончилось так быстро...