Добрый доктор

      Они нашли его в ущелье. Спустя почти восемь циклов с того мгновения, как сигнал их доброго доктора пропал со всех радаров...       Привыкнуть к смерти — невозможно, кто бы ни погибал. Но есть те, без кого невозможно представить жизни... даже не потому, что Нокаут их чинил. Он был, словно источник тепла и света, всегда готовый согреть и утешить, никогда не думающий о себе... в этом разбитом мире он был кем-то, подобным чистому творению Юникрона. И что это за мир, если его актив оборвался так нелепо и страшно... от выстрела развлекающегося автобота — следы оплавка обнаружил Рэведж.       Броня Нокаута была изломана и расколота на груди — над искровой камерой. Но фейсплейт спокоен, словно медик просто спал, и уложив его на кушетку в медблоке, где тот отдыхал, Мегатрон, словно не в силах поверить в смерть, положил руку на страшную рану и дернул разрядом разбитую камеру. Бесполезно...       Всё бестолку!       Накрыло глухим, тяжёлым пониманием, навалилась серая муть…       Из помещения его уводил Шоквейв. Молча взяв за плечо, силой оторвал от платформы с дезактивом. Куда-то повёл, усадил, поставил куб перед носом.       — Пей, — приказал дипломат.       Постепенно в помещение просачивались другие. Старскрим, Саундвейв, ребята из младшего состава… приходили, садились рядом, пили молча и уходили или оставались. Мегатрон не обращал внимания — перед оптикой стояло спокойное, как будто даже улыбающееся лицо. Он не сразу осознал, что бормочет древнюю молитву — разом Праймасу и Юникрону — о милости и легкой дороге там, куда ушла погаснувшая в этом мире искра… да, пусть хоть там ему будет лучше.       Время шло, незаметно сменяясь. Почти все уже провалились в пьяный, горький оффлайн.       А потом в тишине совещательного зала скрипнула дверь.              «Интересно, какие у местных будут рожи?»       Нокаут задумчиво перебирал варианты, тяжело шагая по коридорам базы. Всё-таки первичного ремонта оказалось недостаточно. Худо-бедно удалось запустить системы саморегенерации, но увы, они не шли ни в какое сравнение с теми, что были у него раньше. Интересно, почему? Ответ на этот вопрос крылся где-то в памяти, но вылавливать его было лень. Прояснить ситуацию хотелось значительно сильнее. Правда ли то, что он выловил в памяти, и фракция десептиконов этой реальности состоит из прекраснодушных идиотов? А Мегатрон… Мегатрон, оказывается, математик! Ученый, в жизни не бывавший на шахтах и не приходивший на каонскую Арену даже зрителем! Старскрим… астрофизик из академии Воса, добрый и невероятно преданный, относящийся к лидеру с восхищением и любовью… о чем знала, кажется, вся база кроме самого Мегатрона. Шоквейв — мирный и добрый сенатор, изуродованный не эмпуратой, а какой-то катастрофой, Саундвейв — веселый и общительный меха, любящий музыку и своих кассет, и отказывающийся применять свои способности на других. Брейкдаун…       Искру кольнуло острой болью. Как ни странно, в этой перевернутой вселенной Брейкдаун остался почти таким же, как там… только добрее, эмоциональнее и милосерднее… что его в конце концов и погубило. Кинулся спасать из-под завала своего знакомого по спакариуму, оплавка Балкхэда, и тот отблагодарил его ударом в спину. Прямого боя шлак опасался, в отличие от Балка из прошлой жизни…       Забыть. Не время. Он давно смирился с потерей, отгоревал свое. Осталась только злость — она помогала держаться и не замечать, как иногда искрит собственная проводка. Вот, приближается зал совещаний… а коридоры пусты, нет патрулей, нет стражи, только наружное наблюдение, как подсказывает память… бардак. Бордель, точнее. Заходи, кто хочет, разноси базу по камешку…       Впервые за долгое время у Нокаута появилось желание наорать на идиотов и объяснить всю степень глупости до того, как те окажутся на его операционном столе. В этом определённо была доля влияния памяти бирюзового двойника, однако, он так же не мог отрицать, что был… просто рад видеть всех этих оплавков живыми. Всё-таки, что бы он ни говорил и ни делал в прошлом, свою присягу Лорду Мегатрону он приносил осознанно, искренне и с полным пониманием последствий.       В искре шевельнулось желание не допустить того, что случилось в прошлый раз. Ему дан второй шанс — не просто на актив, на то, чтобы все изменить! Не дать фракции рассеяться и погибнуть… что с того, что она совсем иная, чем в прежней жизни? Это все равно его фракция.       За тяжелыми створками царила тишина — память предположила, что это связано с переходом пьянки в стадию выпадения участников в офлайн. Нокаут с усилием подвинул тихо скрипнувшую дверь, и увидел подтверждение своей правоты: онлайн оставался один только лидер, низко склонивший голову, точно пытаясь что-то разглядеть на дне мерцающего куба. Услышав скрип, Мегатрон поднял взгляд, помигал синими линзами, снова заглянул в куб… а после тяжело вздохнул, степенно отодвинул емкость в сторону и констатировал:       — Допился.       — Определённо, — скрипнул ему в ответ Нокаут. — Устроить промывание топливной системы в качестве профилактики?       Ничего не ответив, Мегатрон тяжело поднялся на ноги, пошатался немного, мерцая расфокусированными линзами, и побрел куда-то вглубь темного зала — как подсказала память, там находились полки со сверхзарядкой. Еще не до конца опустевшие.       — Стоять! — резко сказал Нокаут, определившись в реакциях — к пьяному Мегатрону из нормальной реальности приблизиться, не рискуя жизнью, могли только Саундвейв и Шоквейв. Этот же, как подсказывала память, под сверхзарядкой делался тих, печален и послушен — и прежний Нокаут, частенько принимавший участие в «поминках», любил использовать большой корпус лидера в качестве платформы.       Мегатрон остановился, покачиваясь — гироскопы сбоят? Белая броня в полумраке почти сияла, хоть и была довольно-таки грязной и поцарапанной — вероятно, он и вытаскивал из пропасти корпус Нокаута. Надо сказать, этот цвет и синие вставки очень шли к целому фейсплейту и синей оптике — но данное наблюдение только усилило раздражение, напомнив, что сам он побит и изломан, а о полировке и любимом киноварном оттенке еще долго придется мечтать, принудительно запустив цикл глубокой вентиляции, чтобы не сорваться в позорную истерику и ругань. Наблюдать за бардаком было физически больно, даже не считая повреждений. Это как… и это десептиконы?! Это сборище спарков какое-то, кружок юных любителей!       Он дошагал до стойки энергария и треснул одну из полок кулаком — та даже не перекосилась! Возмутительно! Однако приложенных сил оказалось достаточно, чтобы с верхней полки, тянуться до которой сейчас было пытке подобно, свалился кубик дезактиватора.       — Пей, горе-лидер! А я пока это сборище в порядок приведу…       Мегатрон, не сказав ни слова против, взял кубик, с сомнением осмотрел сначала его, потом Нокаута, и без вопросов и анализов проглотил предложенное — от такой доверчивости опять внутренне перекосило. О, Великая Искра, дай сил самому не прибить этих интеллектуалов!       Белый корпус, замигав аварийной подсветкой, опустился на пол. Нокаут потыкал его ногой — наклоняться было пока нельзя, но похоже, дезактиватор сработал, как надо, погрузив лидера в переработку.       То, что осталось от его отражения, просило его быть помягче с товарищами, быть терпимее, отнестись с пониманием, но Нокаут заткнул слёзный плач, напоминая, вытаскивая из своей — только своей памяти — надолго застрявший перед оптикой образ Старскрима, пожираемого ржой. Улыбающегося счастливой улыбкой, когда Нокаут гасил его искру:       «Я увижу его там… Оллмайти…»       Дентапласт скрипнул сам собой — сикер был одним из первых погибших.       «Хочешь вот так же? Ещё раз?» — Обратился он сам к себе. Внутренний голос заткнулся и перестал скрестись из искры. Замечательно. Чтобы врубить общую тревогу, было достаточно врезать по сенсору на стене. Что ж… одно было хорошо: на взревевший сигнал подскочили все. Но вот то, что последовало дальше…       Старскрим подлетел на антигравах, стукнулся о потолок, и упал, держась за шлем и жалобно попискивая. Саундвейв шарахнулся в угол, закрывая руками деку — отлично, один меткий выстрел, и кассетник отправится к Праймасу вместе с кассетами… причем, возможно, что как раз он-то при ранении в область деки и выживет, а у гораздо более хрупких симбионтов шансов не погибнуть, находясь внутри, существенно меньше, чем бегая снаружи. В такую мелкую цель, как кассета, и попасть сложнее, и угрозы от нее меньше, меньше и приоритет. Шоквейв порадовал — сперва поднял шлем из лужи пролитого энергона, оценил обстановку — растерянных сознаковцев, лежащего лидера и злого медика, стоящего над ним. Затем извлек откуда-то губку, стер с окуляра розовые разводы, сбросил на пушку активирующий разряд, и поднялся, несмотря на сверхзарядку, достаточно твердо держась на ногах, и кажется, готовясь защищать друзей до последней капли энергона.       А Мегатрон… Мегатрон слабо дернулся, поднял шлем, снова поглядев на Нокаута, пробормотал невнятно: «злоупотребление сверхзаряженным энергоном вызывает сбои видео и аудиосенсоров…» и снова уткнулся фейсплейтом в пол!       «Точно. Прайму просто скучно.»       Нокаут мрачно смотрел на этот цирк и чувствовал, как начинает ныть процессор. Сразу с какой-то любовью и пониманием вспомнился Дредвинг, устраивающий учения в самые неожиданные моменты и не стесняющийся применять воспитательные пиздюли, для поддержания дисциплины и ускорения работы внутренних систем. Сюда бы его… он не посмотрел бы на почтение к лидеру — прежний Мегатрон был способен сражаться в любом состоянии!       — Так, — сказал он, наконец, проглотив длинную нецензурную тираду. — Сейчас вы все пьете дезактиватор и уходите в офлайн. А после… после мы поговорим.