Добрый доктор

      О том, что лидер вместе с заместителем разом попались автоботам, стало понятно буквально на следующий цикл. Ржавые оплавки этого даже не скрывали, неприкрыто радуясь и тому, кого поймали, и тому, что Белым Лидером занимается лично Прайм — развлекается.       Нокаут до скрипа сжимал дентапласт и про себя припоминал всю ругань, слышанную у гладиаторских ям. Хирурга это не успокаивало, но помогало держать себя в руках и не пугать несчастных, и так перепуганных конов ещё больше. И без того слишком сильный удар… слишком неожиданный и серьезный.       Еще когда он ставил новым соратникам новые системы, он понимал, что это добавит уверенности многим товарищам, и знал: у многих также это перерастёт в самоуверенность. Всем им крайне бы повезло, если бы окрылённые новой защитой и вооружением, а потому пренебрегающие привычными мерами предосторожности, десептиконы обошлись бы лишь травмами различной степени тяжести. Он не уставал твердить этим наивным мечтателям, что поставил им броню и оружие, но это не значит, что можно терять бдительность. Объяснял, как и чем пользоваться, составлял планы тренировок, и всё равно в глубине искры знал — не услышат. Забудут.       Не ожидал только, что в первую очередь это коснётся лидера и его трепетного зама. Надеялся — пострадает кто-то из рядовых, что в любом из миров горазды утворить какую-нибудь глупость. Просчитывал риски, строил планы — как столкнуть на миссии два небольших отряда, сохранить преимущество конов, но так, чтоб их потрепали, напомнив о том, что апгрейды — это еще не все…       Но на такое он не рассчитывал! Ведь и лидер и его заместитель в этом мире были гораздо более благоразумными и осторожными, чем в прежнем, где между ними лежали тень Прайма, гибель триадников сикера, темный энергон и подступающее безумие…       — Что же нам теперь делать?       Растерянность в голосе Саундвейва звучала откровенно раздражающе и Нокаута подмывало огрызнуться словами, которые он слышал на Земле. Но к сожалению, это бы, во-первых, ничего бы не дало, а во-вторых, его просто бы не поняли. Нет у трансформеров штанов, а с беготнёй товарищи справлялись и сами.       Шлак! Он хотел быть просто доктором, рассчитывая поначалу, что даст новым соратникам лишь новые апгрейды, а дальше они справятся сами. Почему шлаковы коны из местной вселенной оказались настолько беспомощны?       Нет, конечно же, не настолько. Судя по воспоминаниям двойника, скоро они бы пришли в себя — через два-три цикла, максимум, и Шоквейв, потерянной тенью стоящий в углу, составил бы план… следует честно признать — это у него получалось неплохо. Но именно сейчас у них не было времени ждать, пока стратег придет в себя после потрясения — вот когда пожалеешь о прежнем Шоквейве, у которого слово «эмоции» отсутствовало в активном словаре. Нокаут не знал, сколько понадобится времени автоботам, чтобы изучить детали, поставленные им в корпуса. Когда-то местный Оптимус Прайм сумел скопировать технологию трансформации, и хотя, неизвестно, сколько времени и пленных конов у него на это ушло, стоило предположить, что в апгрейдах Нокаута он тоже сумеет разобраться…       Шлак, до чего же неудачно. Надо спешить. И для начала внимательно обыскать место пропажи. Еще раз, расширив круг поисков, по земле, а не бегло оглядев сверху.       Позднее Нокаут решил, что эта мысль была подсказкой Юникрона.              Они нашли его в трещине между камней, в паре минут хода от старой дороги. Автобот спрятался умело — с воздуха его не разглядели, да и с земли — нашли только с помощью телепата, уловившего чужую боль. И хорошо — для него, поскольку иначе его актив бы продлился недолго — как медик, Нокаут это понимал.       — Интересно, кто его так? — удивлённо пробормотал Саунд, отворачиваясь от жутковатой картины.       — Если тебе интересно, загляни в его разум и узнай! — не отрываясь от сканирования систем автобота, предложил Нокаут.       Состояние было почти критическое. Про себя он подозревал, что приложил диверсанта тот, кто забрал Мегатрона и его зама к автоботам — в памяти двойника часто встречались такие повреждения. Это был Прайм — кому ж еще удастся наносить удары с такой огромной силой, трехрежимнику, разве что. И кстати, если это действительно был Оптимус, то диверсанту еще повезло. Принимая во внимание силу и одержимость лидером десептиконов, а также буйный нрав и абсолютно безумный процессор, Прайм этого мира вполне мог оторвать голову тому, кто покусился на его собственность. Как там говорил Фарма? Заведи себе главного врага и наблюдай, как он расправляется со всеми остальными за право выдрать тебе искру? Вот что-то такое уместно в их ситуации.       — Может быть, привести его в сознание и по-быстрому провести допрос? — пробормотал десептикон больше для себя.       — Нокаут! — вскинулся на его предложение связист. — Так же нельзя!       — Можно! — огрызнулся медик. — Тебе в любом случае придется лезть в его процессор, чтобы узнать, как пробраться на базу автоботов и спасти лидера и Старскрима. Так что готовься. Времени на мораль и жалобы у нас нет.       Внутреннее «я», оставшееся от его прежнего отражения, вскинулось в глубине искры, так не вовремя подавая признаки жизни и вставая на защиту телепата, напоминая, что с друзьями так нельзя, что надо быть мягче. В бешенстве Нокаут сам рванулся в чужую память, воскрешая боль и отчаянье тех кликов, когда его двойник умирал на дне пропасти — а ведь в этом была вина его нынешнего «пациента»! Так же, как, скорее всего, в захвате лидера и аэрокоммандера есть вина этого урода — он наверняка помогал Прайму, а потом… возможно, полез лапать добычу, вот и получил по роже. Хотя, сильно уродливее удар его не сделал… да и разбитый фейсплейт был далеко не главной проблемой. И Нокаут с каким-то мрачным довольством думал о предстоящем ремонте — долгом, трудном и болезненном. Да и транспортировать придётся с оглядкой — чуть сдвинут не так, тряхнёт на ухабе сильнее, и никакой ремонт не спасёт. Осколки металла промялись внутрь, создавая угрозу осложнений и микротравм. И где взять фиксирующую платформу в таких условиях? Придётся залить крепёжным составом, а потом развести реактивантом.       Внутренне посетовав на перевод припасов, Нокаут взялся за дело. Дотащить оплавка до базы было первоочередной задачей, а там уж он развернётся, плюнув паром на мнение сознаковцев о гуманности.              Для того, чтобы без увеличения вреда и риска для актива доставить пострадавшего на базу, им пришлось вызвать дивизион Тарна. Танк-эвакуатор и его команда всегда крутились в самых глухих и пустынных местах, и ждать их пришлось около получаса — а Саундвейв мягко касался чужого сознания, убирая боль, пока Нокаут латал самые опасные повреждения пострадавшего…       «Пленника», — в который раз напомнил себе Саундвейв, нервно сжимая пальцы. Разумом он всё понимал, но искра сжималась от мысли, что он должен будет сделать потом.       Телепатия накладывает ответственность — непреложная истина, прописанная, кажется, в глубине процессора. Чужие разумы неприкосновенны. Нельзя заглядывать в них, как в раскрытую книгу. Зная это, он часто испытывал раскаяние, потому, что его кассеты не могли от него защититься, а он не мог закрыться от них, когда они оказывались в его деке.       Но одно дело они — родные и близкие, почти продолжение его искры, и иное — кто-то другой.       Связист понимал, что сейчас по-другому нельзя, что Нокаут прав, и нет ни одного довода, по которому он мог возразить. Хотел и не мог себя заставить. Жизни товарищей были важнее мнимой неприкосновенности автобота.       Он смотрел на суетящегося вокруг диверсанта доктора и ловил остаточные образы от него — горная тропа, боль, кривая ухмылка, падение. Значит, это из-за него Нокаут едва не ушёл к Юникрону навсегда, а затем вернулся, так сильно изменившись? Было ли происходящее местью со стороны некогда доброго товарища? Но… злорадного предвкушения Саундвейв не улавливал, поэтому немного успокоился — все же смерть не изменила старого друга так сильно, чтобы заподозрить в нем сменившего знак. Помнится, Турмоил заметил, что с его подчиненным что-то не так, едва увидев Дэдлока после плена в той жуткой секте…       Из Круга Тьмы он вернулся с безумной улыбкой и острыми, словно осколки битого стекла, энергополями. В первый миг это списали на травмы после пыток, и на Турмоила, настаивающего на полном обследовании с привлечением телепата, посматривали неодобрительно. Саундвейв сам ему отказал, аргументировав, что Дэдлоку нужен просто отдых и хороший психолог. Предлагал сходить к Оверлорду. Садистская жестокость, проступавшая в прежнем товарище, могла быть всего лишь защитной реакцией, которую нужно было курировать дружеской помощью и доверием, а не подозрениями в предательстве столь много пережившего…       После устроенной «пострадавшим» резни Турмоил не упрекнул Саундвейва ни словом — но для телепата слова были не нужны, он чувствовал эмоции, сожаление, обиду, боль… и гораздо хуже были мысли о потерянных жизнях — потерянных по его вине. Если бы он не был таким щепетильным… но как справиться с тем, что составляет твою натуру?       Поэтому, сгорая от стыда и внутреннего ужаса после этого, он иногда касался их доктора и всех, кто пережил плен — легко-легко, считывая лишь поверхностные мысли и образы. Знали об этом только Мегатрон и Шоквейв. Никому больше телепат не доверил постыдной тайны...       ДЖД прибыли на место и осмотрев проблему, уверили, что справятся. Так и назвали автобота — «проблема». Тарн и его товарищи всегда были удивительно корректны. Посматривали, правда, так, словно они им заражённого ржой шарка подкинули, а Хелекс даже тихонько спросил, не может ли Саундвейв прочитать будущего пленника на месте. Это будет быстрее и милосерднее — даже если Нокаут починит автобота, тот все равно будет обречен или на вечный стазис или на смерть от рук Прайма — всех, побывавших в плену, Оптимус с ходу зачислял в предатели.       В ответ Нокаут усмехнулся, словно бы услышал хорошую шутку, но покачал головой прежде, чем Саунд успел возмутиться — не стоит. Если придется приводить диверсанта в себя сейчас, тот может упереться, и не известно, справится ли связист с открытым противостоянием. Поэтому безвольный корпус, покрытый свежими швами и залитый фиксатором, осторожно поместили в кузов эвакуатора, и Тарн, ворча о том, что автоботы — тоже живые твари, сдвинулся с места.       Десептиконы трансформировались и последовали за ним, а Саундвейв, поглядывая на Нокаута, вновь заметил нечто странное. Прежде лазоревый доктор всегда трансформировался с небольшой заминкой, словно от неуверенности, теперь же перетек легко и быстро, меняя форму, как энергон, перелитый из одного сосуда в другой.       Странно… должно быть, это его новые апгрейды, решил телепат.