Добрый доктор

      Завалившись на платформу, Рикошет потянулся и накрылся большим куском изолетика. После присадки какое-то время дико хотелось отключиться, и он себе в этом не отказывал — место безопасное, кварта запирается, почему бы не подремать полджоора?       В странном состоянии полуофлайна к нему приходили странные мысли, похожие на кусочки утерянных воспоминаний. Сначала он пытался их ловить, но это не очень-то получалось, поэтому теперь он просто лениво наблюдал за ними как будто со стороны.       Избежав встречи с командой идиотов (так и не узнав, чего им было надо, но это его не интересовало), Рикошет вернулся на улицы. К дворцу он не пошел — ему было нечего там делать, раз уж Оптимус погиб, а других начальников у него не было. Так что, он просто побродил по знакомым местам (некоторые довольно сильно изменились с тех пор, как он бывал там в последний раз), постоял у бара, где Блерр (бывший врекер, элита в некотором смысле!) смешивал какой-то ядреный коктейль для команды диноботов, и побрел тем же путем, каким пришел сюда, медленно осознавая: в Аяконе ему тоже делать нечего.       А у десептиконов его починили и накормили. Они, конечно, все придурки, но может быть, стоит попробовать пристроиться там? Вдруг это будет интересно…       К тому же, у десептиконов был Нокаут.       Ворчливый, язвительный и чуточку циничный, но в хорошем смысле. Он одновременно напоминал и не напоминал автоботов. Он мог постоять за себя и знал когда от слов стоит переходить к делу, но при всем при этом не был... садистом? По крайней мере он явно не получал удовольствия от бессмысленных пыток, как Рэтчет. А ещё он был красивый.       В смысле не как интербот, а как... Рикошет даже не знал. Но карминовым доктором хотелось любоваться. А ещё, говорить. И что бы он смотрел не как на одного из многих. Дурацкое чувство. Непонятное.       «Так тебя и примут там», — прошипело что-то внутри голосом Джазза. — «Не настолько они идиоты, чтобы принимать автобота!»       «Но ведь один раз уже приняли», — неожиданно резонно заметил другой голос, похожий на голос Нокаута.       Рикошет недовольно заворочался на платформе и засопел вентиляцией. И то, и другое тогда казалось справедливым, но выбрасывать из головы идею не хотелось.       «За просто так точно не примут», — решил он спустя пару бриймов размышлений. — «Надо быть полезным.»       А как быть полезным тем, кто фактически выиграл войну? Десы конечно, в некоторых вопросах явно тупенькие, но уже не в том, как выживать. Сейчас им нужны будут свободные руки для стройки и восстановления, но ничего особенного Рикошет в этом плане опять-таки не умел…       Однако пришедшая идея захватила его — и чем больше он думал, тем больше она ему нравилась. Коны — они добрые… ну, в большинстве. Вдруг примут, если попроситься? Он, конечно, автобот, воевал против них, и вообще, судя по тому, что смог узнать, был исключительно неприятным типом. Но, во-первых, он этого не помнит, а во-вторых уж точно не собирается вести себя как придурок! Кого-то пытать, насиловать… шарки знают, почему он раньше так поступал, но сейчас — не тянет совершенно. Может, у него от удара по шлему какие-то шестеренки на место встали?       Поразмыслив таким вот образом, Рикошет принял решение — и, трансформировавшись, решительно покатил прочь из Аякона, туда, где его совсем недавно оставил Скайварп. Телепортация, конечно, следов не оставляет, но он примерно помнил путь к старой базе, и вероятно, там можно найти следы. А если нет — потолкаться, к примеру, в нейтральском Калисе, вроде бы коны ведут с ними дела…       Такие размышления (и непривычное, но приятное ощущение легкости в процессоре) улучшили настроение Рикошета, и он слегка увеличил скорость, оставляя за спиной Аякон и прошлую жизнь…              — Ты оказался прав, — с лёгким удивлением признал Мегатрон. — Он действительно вернулся.       — Ну, а куда ему ещё было идти? — вздохнул Нокаут, не отрываясь от сводки диспансеризации фракции и составлении очереди на дальнейшее улучшение корпуса. Активные боевые действия закончились, но это вовсе не значило, что он собирался отказаться от первоначального плана. — Оптимуса нет, а власть кого-то другого он не признает. К тому же, здесь о нём заботятся. На фоне того, что было, даже с учётом пробелов в памяти, благословение Юникрона, не иначе.       Рикошет не был дураком, что бы о нём ни думали, ценить и понимать чужое отношение он умел. И выводы делал правильные. Как говорится, возраст — просто цифра, не делает разумного глупее более старших. Возраст — это просто опыт. Вот этот невеликий опыт и подсказал автоботу, что хорошее отношение на дороге не валяется…       И — Нокаут пока не знал, было ли дело в травмах или в отсутствии излучения — но его подопечный стал спокойнее. Конечно, в общении с Рикошетом следовало соблюдать некоторые правила, конечно, с ним беседовали Оверлорд и Трепан, и беседы эти затянутся надолго… но оба утверждали, что все не так плохо, как могло быть, учитывая физические травмы и ПТСР. И главное — сам пациент выражал готовность сотрудничать, искренне желая избавиться от странных и раздражающих реакций.       Хуже всего было то, что поделать с ними Рикошет ничего не мог — они для него были, как удар в болевую точку. Случалось что-то совершенно обычное, типа, кто-нибудь по плечу хлопнет, а его раз — и скручивало. И хорошо еще, если автобот просто застывал, пытаясь прогнать тьму из оптики и панику из искры, а не пытался напасть, сам себя не помня. После чего Нокауту приходилось подолгу успокаивать подопечного. Конечно, рано или поздно это должно было пройти, но пока приходилось терпеть и сохранять осторожность.       И… серьезно, он уже почти привык. Не искаженный излучением Рикошет оказался вполне терпимым соседом и неплохим ассистентом. Неглупый, не жалостливый, легко запоминающий новое, с ловкими руками…       Временами он напоминал молодого Брейка, пожалуй. Не так сильно, чтобы это было болезненно, но достаточно, чтобы вызывать легкую ностальгию. Боевик, ясно осознавший, что умение врача не будет ему лишним, уважающий учителя…       — Пожалуй, со временем из него вырастет достойный член общества, — заметил Нокаут. — Даже если память восстановится, новая личность будет устойчивее и разумнее. Окружающим, по крайней мере, он уже начинает нравиться.       — А тебе? — проницательно спросил Мегатрон, на что медик неопределённо пожал плечами.       — По крайней мере, он не раздражает так, как мог бы. Это уже хорошо. Я с ним еще поработаю, приведу в приличный вид, а то до сих пор, как из мусорной кучи вылез…       Лидер десептиконов улыбнулся такому определению. Да, не так уж сильно изменился Нокаут — мог ворчать и ругаться, но в тоне его слов не чувствовалось настоящей злости. А было… тепло. Пока не замеченное даже им самим, но в последнее время Мегатрон начал лучше чувствовать чужое настроение.       Конечно, он ничего не сказал. Не стоило торопить события — пока еще из автобота выплавится что-то приличное, и пока Нокаут окончательно отпустит прошлое…       Маленький медик заслуживал счастья, как никто другой.