Одной крови, одного духа

Если верить ЭфПи, его сыновей ждёт совершенно разное будущее. Джагхед, младший, рождён, чтобы выйти за рамки банды, сбросить змеиную шкуру и стать кем-то другим, большим, чем предписано стереотипами о мальчиках с окраины. Тео же становится главным претендентом на змеиный трон как старший сын нынешнего короля, как заинтересованный с самого детства в том, чтобы стать частью байкерской стаи. ЭфПи знает, что со стороны это может показаться нечестным, но он возлагает на Джагхеда надежды всей жизни, жизни лучшей, которой он по-настоящему достоин. Это может прозвучать жестоко, но в глазах и действиях Тео ЭфПи видит, что он — дитя тёмной стороны жизни, обречённый остаться в ней навеки. Тео, как рыба в воде, ныряет на глубины, которые для Джагхеда будут закрыты навсегда. Уверенность ЭфПи в собственных прогнозах программирует жизнь двух братьев, по-настоящему преданных друг другу, но постоянно сталкивающихся лбами — просто так и адреналина ради. Жизнь Джагхеда, как нереальная мечта, преследует Тео во снах — он видит Бетти и всего на секунду допускает, что она могла бы принадлежать ему. — Даже не думай об этом, — заявляет Джагхед, читая брата, как открытую книгу, а тот криво усмехается. — Брось, я не увожу девушек у друзей, — говорит он — слово «брат» отчего-то даётся ему только мысленно, и никогда — вслух. Они встречаются стабильно раз в неделю, иногда — чаще, но вечер четверга всегда принадлежит братьям Джонс, никаких исключений. — Последний учебный год, как твои выпускные баллы? — Говоришь, как отец, — отмахивается Джагхед. — Только и разговоров о моём будущем, колледже и карьере писателя. — Брось, тебя ждёт крутая жизнь, — пожимает плечами Тео. — Я же навсегда останусь в Ривердейле. Это моя судьба. — Кто так решил? — Неочевидно, но наш отец. Да и я не против… — Я бы с радостью поменялся с тобой местами, — вдруг признаётся Джагхед. — Что? Тео отставляет бутылку с пивом и смотрит прямо на брата, который вдруг становится хмурым и сосредоточенным. Таким он бывает только тогда, когда ему на ум приходят идеи, в которых он готов упереться лбом и ни за что не отступить. — Иногда мне кажется, что отец считает меня недостойным стать королём Змеев. — Ты с ума сошёл? — удивляется Тео. — Он сделал всё, чтобы для тебя были открыты все двери. — Но закрыл ту, в которую я всегда хотел войти. Тео допивает в два глотка остатки пива, ерошит волосы и задумчиво хмурится. Джагхед напряжённо наблюдает за братом — тот обгоняет его уже на три бутылки, но неизменно остаётся трезвым и здравомыслящим. Отчасти он завидует старшему брату, его холодный разум является объектом гордости отца. И это так очевидно, что Джагхед до скрежета зубов не понимает, как Тео этого не замечает. — Идёт, — вдруг кивает Тео. — Ты о чём? — не понимает Джагхед. — Мы договорились, — добавляет Тео. — Всегда хотел побывать в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе, Вашингтоне. Да и вообще… Хочу выбраться отсюда, хотя бы ненадолго, но отец считает, что такие отлучки не пойдут на пользу банде. — Хорошо, договорились, — поспешно соглашается Джагхед и подсаживается ближе к брату, протягивая руку. — Одно лето, а может и… — Рано, братишка, рано, — усмехается Тео, крепко пожимая его руку. — Одно лето, а там увидим. Он уезжает той же ночью — кажется, боится, что младший брат передумает, но тот твёрд, как никогда, о его упрямстве в Саутсайде ходят легенды. Они прощаются, будто навсегда, но Тео обещает вернуться — хотя бы для того, чтобы навестить брата и похлопать его по плечу. Джагхед провожает взглядом его байк — и понимает, что ему предстоит доказать, что он достоин быть королём Змеев. Если верить ЭфПи, его сыновей ждёт совершенно разное будущее, и он оказывается прав; Тео и Джагхед вносят коррективы в свои судьбы.