А стоила ли игра свеч?

Первый блокнот был исписан почти полностью, мелкая вязь Эйлин чередовалась с наклонными буквами некой Дороти. Хотя чаще ее называли даже не по имени, а словом «кукла», и только к третьей странице Эйлин поняла, что это, вероятно, не обзывательство и не кличка, а просто короткий вариант. Читать переписку было интересно. Пусть затрагивала она лишь конец шестого, седьмой и некоторое время после выпуска, зато личных подробностей, деталей и мнений в этом своеобразном чатике было хоть отбавляй. Оказалось, что Эйлин училась не только в Хогвартсе, но еще и на каком-то Слизерине, в то время как Дороти — на Рейвенкло. Обе девушки были достаточно честолюбивыми и гордыми, обе — с непростыми характерами, но, кажется, в глубине души жаждали общения, а потому продолжали свою странную дружбу. К счастью для нынешней Эйлин, школьницы любили не только задирать носы и учиться — а судя по снобистским высказываниям в сторону менее успешных однокурсников, учились они обе минимум на превосходно, но и посплетничать. Так Эйлин обогатилась знанием, что: «Милдред Селвин плевать на Альфарда хотела, хоть он триста раз Блэк». «Она не дура, а Блэк богат. Богатый идиот в мужьях, что еще нужно?». «Когда-нибудь деньги закончатся, а муж-идиот останется». «Ты думаешь, добрая родня не подкинет золота?» «Добрая? Да я как вспомню стерву-Вальбургу, сразу спрятаться хочется. Помнишь, как она прямо посреди гостиной Таранталегрой в Бёрка швырнула за то, что он ей потанцевать предложил? Типа: «Хочешь танцевать — так танцуй, кто тебе мешает?» Уж она-то точно брата пошлет куда подальше, если он у нее денег попросит». Зачитавшись, Эйлин едва могла отложить блокнот, когда приходило время готовить есть или ложиться спать. Единственное, что могло сподвигнуть ее отвлечься, так это занятия магией. Но когда однажды вечером, уже завершая чтение, она наткнулась на странно знакомую фамилию, ни о чарах, ни о рунах даже не вспомнила. Писала сама Эйлин. «Мама сейчас пришла, говорит: «Надеюсь, твой отец не услышит про Дорею Блэк и Чарльза Поттера. Ну я, естественно, спрашиваю, что случилось». «Что?» «Старая жена Поттера, имя какое-то дурацкое, греческое или славянское, умерла еще пару лет назад. И все думали, что все, не женится уже. Племянники уже вовсю наследство его делили, думали, ни жены, ни детей больше не будет. И тут он женился на Дорее Блэк!» «Дорее Блэк, которая Дорея, младшая сестра Вальбурги? На год нас старше? Она ж только Хог закончила! Это на сколько она его младше?» «Больше, чем на 20 лет». Дальше было еще что-то про «снулую рыбу Дорею, которая не так проста» и «да просто по расчету выскочила, Поттер же безумно богат». Но Эйлин лишь повторяла раз за разом: «Поттер». Книг о Гарри Поттере она не читала, всегда больше нравились любовные романы, но вот фильмы не смотрел только, наверно, слепой. Хотя и он, конечно, слушал. Мог ли этот Чарльз Поттер иметь какое-то отношение к Гарри Поттеру? Кто знает. Но уж слишком велика вероятность — магия, школа, а плащи-мантии Эйлин точно по фильму помнила. Там еще Гарри вместе с рыжим мальчишкой от пауков убегали. Женщина усмехнулась, вспомнив, как по одному из каналов был марафон фильмов о Гарри Поттере, а на следующий день девчонки друг другу все показывали видео с на редкость приставучей песенкой: «Снейп, Снейп, Северус Снейп, Дамблдор, Рон Уизли!» — вспомнила она слова и чуть с дивана не упала. Снейп. Северус Снейп. Ребенок посмотрел на Эйлин огромными глазами, будто вопрошая, почему это мама вдруг прекратила читать и уставилась в стену. Ведьма же лишь вздыхала и вспоминала пафосную фигуру в черной мантии, одновременно так похожую и так не похожую на темноглазого мальчишку, сидящего рядом с ней. Про его будущее Эйлин помнила лишь, что в одном из последних фильмов, который никому из ее друзей почему-то не понравился, Снейп убил Санту. Точнее не Санту, а этого местного Дамблдора, который гей, и, кажется, был влюблен в Гитлера. Если это действительно так, то Эйлин сына вряд ли могла осуждать — влюблённый в Гитлера вряд ли мог быть хорошим человеком. Но убийство, конечно, не выход. Подумав об этом, Эйлин вспомнила, что сама натворила, пытаясь подставить Тобиаса, и чувство вины накатило с новой силой. Хорошая же она мать! — Мам, все хорошо? — переспросил Северус, и Эйлин наконец отмерла, посмотрев на сына. Ей надо было многое обдумать и еще больше вспомнить — вот уж подумать она раньше не могла, что окажется в фильме, и что знание всяких глупостей может стать жизненно необходимым! — Все замечательно, — на автомате откликнулась женщина и, взглянув на часы, предложила: — Может, сделаем чаю, и я что-нибудь почитаю тебе? Северус быстро закивал и засуетился, убежав в свою комнату. С сыном надо было налаживать общий язык, и как можно скорее, но Эйлин едва ли представляла, как это сделать. Ребенок был неразговорчив и не особо доверчив, хотя и открывался ей больше, чем любому другому, зато на диво самостоятелен. Благо социальные службы были не особо развиты в маленьких забытых богом английских городках в шестьдесят четвертом году. Еще несколько дней назад ведьма увидела одну из дат в дневнике и с легкостью просчитала год, в котором находится. Помнится, тогда она провела в истерике не меньше трех часов, пока наконец не смогла прийти в себя и попытаться принять, что она не потеряла память и не спит, а каким-то образом стала совершенно другим человеком. Ответ напрашивался один — магия. Именно магия каким-то образом запихнула Алену в это тело. И чтобы выбраться, точно придется осваиваться и как-то выживать. Пока на повестке дня стояли два наиболее насущных вопроса: как быть с Тобиасом и что делать с деньгами. И все было бы гораздо проще, не окажись они взаимосвязаны: как выяснилось, в пресловутом шестьдесят четвертом эмансипированная работающая женщина — это редкость. Причем настолько, что, пройдясь в рабочее время по Коукворту, Эйлин застала дома почти всех, кроме, разве что, старой девы — учительницы английского в местной начальной школе и продавщицы магазина. И учитывая, что данная ситуация ни для кого из местных не была странной, то, скорее всего, устроиться на работу замужней женщине с ребенком не так уж и просто, да и местное общество кумушек-соседок вряд ли приемлет. Они и так Эйлин с трудом переваривали, считая ее поведение чуть ли не неприличным. Потому деньги в дом приносил лишь Тобиас. Конечно, можно было поступить подло — сплавить мужа куда подальше в тюрьму, тихо продать дом и на вырученные деньги купить что-нибудь в другом городе, подальше от побоев и странных слухов. Но мешало два факта: во-первых, вряд ли на новом месте жительства устроиться на работу будет проще. И, во-вторых, Эйлин с каждым днем все больше терзала совесть. Хотелось как-то разом загладить свою вину и перед миссис Флюм, и перед соседкой, и перед Тобиасом. И женщина с рвением каждый день отрабатывала Конфундус, пока он не начал получаться в пяти из семи случаев. Неудачи случались в основном из-за того, что палочка была сломана. Она иногда начинала искрить и выдавать совсем не то, что у нее просили. Были и другие проблемы: в пьяном виде Тобиас становился, мягко говоря, не самым приятным сожителем. И Эйлин прекрасно понимала, что освобожденный муж может вернуться домой пьяным не раз и не два. А потому необходима была хоть какая-то защита. Пробовать, действует ли Конфундус на пьяниц и успеет ли она наложить заклинание достаточное количество раз, чтобы оно наконец сработало, женщина не хотела. Необходимо было что-то более точное и стабильное. В учебнике по чарам нашлось также упоминание некого «Ступефая», который был способен обездвижить противника, но вот схема накладывания этого заклинания не приводилась — давалась лишь ссылка на книгу по Защите от темных искусств. Да и подумав, Эйлин пришла к выводу, что ни одно заклинание не сработало бы должным образом — нужно время на накладывание, нужно время на прицеливание, нужно сосредоточиться и ничего не перепутать. Да еще и палочка может не сработать с первого раза. Потому решать проблему необходимо было каким-то совершенно другим, новым способом. Так размышляла женщина, пока вновь не наткнулась взглядом на Северуса, читающего учебник по зельеварению. Решение будто само возникло — ведь можно не изобретать велосипед заново, а воспользоваться уже придуманным. Ведь Эйлин годами опаивала супруга зельями, и наверняка существует зелье от пьянства! К большому сожалению женщины, ни в заметках ее предшественницы, ни в учебниках подобного не нашлось. Что было логично — школьникам подобное знать рановато, а самой Эйлин, как женщина все больше и больше убеждалась, Тобиас был нужен как собаке пятая нога, вне зависимости от того, пьяный или трезвый. Потому рецепт предстояло где-то добыть. Женщина втихую надеялась, что нечто настолько унитарное, существовавшее и у не-волшебников, не должно представлять для магов большой сложности. А следовательно, и рецепт будет много проще, чем у пресловутого «Жидкого Империуса». Да и ингредиенты могли понадобиться самые разные. Конечно, многое у Эйлин было, все же — профессиональный зельевар, но мало ли что может пригодиться? Тем более, если она все равно идет за магическими покупками. Последняя мысль будоражила ум женщины уже несколько дней, заставляя ужимать расходы до минимума и раз за разом перечитывать адрес на обложке тетрадки с рецептами зелий. Долгое время Эйлин не было известно, что находится на «Чаринг-Кросс-роуд», и допрос Северуса тоже не привел к желаемому результату. Зайти получилось с другой стороны. Перед началом седьмого курса Дороти почти все лето провела в Италии, во Флоренции, где готовилась с местным преподавателем к поступлению в магическую часть Флорентийского университета. Много училась и Эйлин, собираясь сдавать экзамены туда же, хоть и на факультет зельеварения и алхимии, а не трансфигурации. Потому за лето девушки ни разу не увиделись, хоть и скучали друг по другу — нынешнюю Эйлин сильно удивило, что подобные язвы, оказывается, могут быть хорошими друзьями. Еще в начале августа девчонки начали договариваться о совместном визите в некий «Косой», и том, что лучше бы он проходил без родителей и младшего брата Дороти. И судя по назначенным для посещения местам — лавке портного, кафе-мороженого и магазинчика с магическими украшениями, — «Косой» был магическим торговым центром. Обычно маги перемещались туда общественными каминами, вмонтированными во внешние стены некоторых зданий, или аппарировали. Подруги же решили остаться в гордом одиночестве, пройдя в Косой переулок из магловского мира, а в сам магловский мир явившись для подготовки к ЖАБА по магловедению. Проблема состояла в том, что у маглов ни одна из них до этого ни разу не была, и об обычных людях они знали только из тех самых уроков магловедения. Похихикав чуть-чуть над представлениями двух чистокровных ведьм о маглах, Эйлин тем не менее признала, что подготовились они к походу основательно, и с благодарностью переписала себе схему прохода к Дырявому Котлу. Решилась женщина съездить в магический мир в пятницу, последний рабочий день перед назначенным на понедельник судом над Тобиасом. И, велев Северусу сидеть дома и пообещав, что к вечеру обязательно вернется, Эйлин рано утром направилась на станцию, где села на поезд до Лондона. Первая часть пути проходила прекрасно — по заметкам подруг Эйлин быстро разобралась в карте метро, хоть та и изменилась и заметно дополнилась за прошедшее время. Затем без проблем нашла нужную станцию. Проблемы возникли с посадкой в поезд — в Лондоне, как оказалось, на один путь могут приходить поезда, идущие сразу в несколько разных направлений. И конечно, первым делом новоявленная ведьма села не на тот поезд, даже и не подумав посмотреть, по какой ветке он едет. Выбралась из подземки Эйлин лишь спустя полтора часа, в итоге проведя в метро вдвое больше времени, чем рассчитывала, и к обеду добрела наконец до Дырявого Котла. Ужасно хотелось есть, но тратить деньги на довольно дорогую уличную еду женщина посчитала пустым расточительством — ведь неизвестно еще, во сколько встанут магические покупки. А потому быстро сжевала прихваченный из дома бутерброд, пытаясь при этом не обращать внимания на косые взгляды прохожих — видимо, в шестидесятые годы еда на ходу все еще не была чем-то обыденным, и поспешила к неприметному покосившемуся зданию. Его каким-то чудом — зная о существовании чар, Эйлин даже предполагала каким — впихнули между обычными магловскими домишками. Внутри паба было сумрачно, дымно и первые несколько секунд ничего не видно — пока глаза не привыкли наконец к полумраку. Тогда Эйлин направилась к задней двери, не обращая внимания на взгляды, которые на нее бросали другие посетители. Уже в проулке у красной кирпичной стены женщина накинула заранее прихваченную из дома мантию и развернула листок с описанием пути в Косой переулок — для шифра с кирпичами девчонки целую картинку нарисовали. Это была последняя подсказка — по самой магической улице обе ведьмы-школьницы гуляли несчетное количество раз и ориентировались там без проблем. Чего нельзя было сказать о нынешней Эйлин. Средневековые, но при этом празднично яркие, не знавшие угольного отопления дома стояли, казалось, без всякой системы, не ровной линией, а то выступая вперед, то будто прячась в тень. Из-за этого переулок выглядел даже не «косым», а скорее волнистым. Изгибалась и мостовая — и Эйлин едва могла понять, где в Лондоне можно найти столько холмов. Но люди, снующие по Косому по своим делам, казалось, и не замечали странностей переулка — или просто привыкли к его чудаковатой нелепости? Инородной здесь была, скорее, сама Эйлин, в обычных магловских туфлях и мантии, наброшенной на платье чуть ниже колена. Платье без корсета и кружева, не украшенное золотой вышивкой в виде крылатых шариков, а просто обычное синее платье. Так или иначе, она уже назвалась груздем и даже в кузов успела залезть, потому последнее, что надо делать — это вопить от ужаса. И, расправив и так прямую спину и гордо вздернув подбородок, Эйлин Принц зашагала к вывеске с котлом на ней. И остановилась у витрины. Хорошо, что не вошла, выглядела бы на диво глупо. На зеленых подставках в серебряных тарелочках лежали всевозможные жвала и лепестки, в бутылочках-пробирках — яд и сок. А рядом располагались цены: пять сиклей за штуку, галлеон за фунт, десять кнатов за галлон… Догадаться о такой простой, тривиальной вещи, как другая валюта магов, было элементарно! Сразу стали понятны все многочисленные причитания в переписке девушек: «…галлеон дерут, кровопийцы! И ведь ладно, если лучшего качества, а тут…» Ситуация была обидная и щекотливая, что делать, было не совсем понятно. Еще раз вздохнув и сцепив кулаки, Эйлин решила, что маги от нее так просто не избавятся — она пришла сюда за покупками, и она эти покупки здесь сделает. На периферии мелькало что-то еще раздражающее, и, решив покончить со всеми проблемами разом, женщина подняла взгляд, посмотрев прямо на уставившегося на нее продавца. Затем тут же отвернулась, поняв, что тот, видимо, просто рассматривал нерешительную покупательницу. И не заметила, как судорожно продавец выдохнул, разглядев наконец ее лицо, и, крикнув что-то в дверь за прилавком, быстро убежал по лестнице наверх. Эйлин же размышляла. Ее предшественница зачем-то копила магловские деньги — при этом никаких покупок в магловских магазинах не делая. Большая часть одежды у нее осталась еще со школьных времен, вся хозяйская утварь, вместе с домом и мебелью — от родителей Тобиаса, а еду покупал сам Тобиас. Совсем по-другому обстояла ситуация с покупками магическими — ингредиенты, пробирки, новые черпаки — всего этого в сундуке миссис Снейп было с избытком. Причем некоторые вещи явно были новыми, купленными от силы год назад, а не пережившими десятилетия. Значит, магические покупки Эйлин делала. Несмотря на отсутствие магических денег. Или за магловские деньги можно делать магические покупки? Обменников на Косом не было — женщина специально осматривалась, стараясь заприметить желанную надпись «Exchange» и табличку с курсами. Вместо этого нашла книжный — что было довольно неплохо — ведь сначала, перед походом в аптеку, лучше было узнать рецепт зелья. Да и сам факт его существования неплохо бы было подтвердить. И только через час прогулки по Косому, уже почти отчаявшись и вдоволь насмотревшись на разномастные домики, Эйлин наткнулась на банк. Причем именно наткнулась — тот буквально вырос из-под земли прямо посередине дороги. Банк скорее напоминал музей, чем обычный банк. Каменные стены, окна в витражах и массивные гранитные ступени давили своей монументальностью. В своем обычном душевном состоянии Эйлин наверняка бы поежилась — в таких помпезных местах она всегда чувствовала себя бедной родственницей — но сейчас в груди плескалась выпестованная множеством тренировок и сложных жизненных ситуаций идея: не сдаваться ни за что, и если уж твёрдо решил — идти до последнего. Она и зашла. Внутри банк также подавлял, но даже больше чем подавлял — удивлял. Сидевшие за конторками существа никак не могли быть людьми. Дело даже не в цвете кожи, чего только на свете не увидишь, и не в росте — люди тоже бывают разные, а в странных жёлтых глазах без зрачка. И тем не менее теряться и тушеваться ей было некогда — надо было говорить. Подойдя, она задала наиболее интересующие сейчас вопросы первому попавшемуся гоблину. Тот посмотрел на неё без удивления и махнул когтистой лапой в сторону обычного магловского окошечка, удивительно инородно смотрящегося в роскошном зале. При ближайшем рассмотрении оказалось, что окошко не магловское, да и не совсем обычное. По бокам в него были вмонтированы драгоценные камни, а щели, чтобы просунуть что-либо гоблину, за окошечком сидящему, не было вовсе, как и микрофона, в которой надо было говорить. Решив, что местные наверняка все предусмотрели, и если окошечко есть, то и способ связи чисто теоретически должен быть, Эйлин просто произнесла, что хочет обменять магловские деньги на магические, и вынула первые из сумочки. Гоблин — это уже стало входить у них в дурную привычку — ей ничего не ответил и лишь постучал острым зеленоватым загнутым когтем по стойке. Поняв, что от нее требуется, ведьма положила деньги на стойку и с ужасом и удивлением поняла, что они тут же исчезли. Правда, через секунду женщина успокоилась, увидев, как купюры появились перед гоблином, тот быстро отсчитал несколько золотых монет, и они с легким хлопком переместились к ней. Поняв, что это, видимо, и был весь процесс обмена и что от неё не требуется ни паспорта, ни палочки, Эйлин пересчитала монеты, смахнула их в сумку и, коротко поблагодарив гоблина, отправилась на выход. Имея магические деньги, по Косому переулку идти оказалось не так страшно. По крайней мере, теперь она могла сделать всё необходимое и наконец отправиться домой. Последовав уже составленному в голове плану, она заглянула сначала в книжный магазин. Учебники, точно так же, как и развлекательная чтиво, ей были не особо нужны, за то вот книги по домоводству вполне могли содержать требуемый рецепт. И женщина без промедления отправилась в ту сторону. Уже зайдя за стеллаж, она заметила, как по Косому переулку мечется тот самый продавец из лавки ингредиентов. То он быстро шёл в одну сторону, постоянно оглядываясь, то потом вдруг изменил направление и убежал в противоположную. Решив, что это не её дело, Эйлин предпочла сосредоточиться на поисках нужной книги. «1000 советов молодой хозяйке» подходили мало — в книге было много полезных бытовых заклинаний и зелий, но ориентированы они были именно на молодую хозяйку. А Эйлин и без «незаменимого в жизни каждый молодой ведьмы пособия» знала, как приготовить обед и помыть пол. Возможно, и без магии, но тоже с замечательным результатом. А вот «Помощь в трудных жизненных ситуациях. Спасаем от безденежья, проклятий и прочих проблем» подходила гораздо больше, тем более что жизненная ситуация у Эйлин была — сложнее не придумаешь. Нужный рецепт легко удалось найти по оглавлению, как и целую статью на эту тему. Рецепт был не простой, но и не невозможный, как составы из тетрадки прошлой Эйлин. Да и в книге все было довольно подробно разжёвано. Объяснения были в чем-то даже понятнее, чем в учебниках. Здесь не пытались давать теорию и объяснять, какие реакции происходят в зельях, а скорее демонстрировали рецепт, которому необходимо было строго следовать. Книга оказалась на диво недорогой, и воодушевленная женщина уже было зашагала к аптеке, желая поскорее купить ингредиенты для зелий, вернуться домой и приступить к варке, но на полдороге вновь остановилась. Продавец по Косому больше не бегал, и она совершенно забыла о его существовании, слишком много впечатлений было за день. Даже не посмотрела, нет ли других аптек на этой странной магической улице. С более адекватными работниками. Идти в лавку не хотелось, но других идей не было. Тем не менее в лавке Эйлин повезло. За прилавком стоял не странный мужчина, а молодая девушка. Она быстро обслужила покупательницу, не задавая при этом никаких лишних вопросов. Эйлин была этим вполне довольна и поспешила домой.

***

Зелье не получилось. Это становилось понятнее с каждой минутой, проведенной над котлом. Подробный рецепт на поверку оказался жутко сложным. Как нарезать кубиками, да ещё ровными, да ещё с полдюйма, склизскую репу с косточкой внутри? Или не репу? Эйлин с сомнением посмотрела на ярко-жёлтую штуковину, одновременно похожую и на растение, и на чей-то орган. Делать было нечего — зелье не получилось, и виновата в этом не странная репа, а сама Эйлин. Получалось, что все её подвиги в виде похода в Косой переулок были зря. Ведь что самое обидное — ингредиентов она взяла в обрез, экономя деньги. Теперь же суд приближался со страшной неотвратимостью, а что делать, женщина вновь не знала. На что, кроме заклинаний, она могла рассчитывать? Статью в книге женщина прочитала целиком, но ответы на свой вопрос едва ли нашла. Существовало отрезвляющее заклинание, но это, опять же, было заклинание. И проблема в них была точно такая же, что и во всех других заклинаниях — Эйлин не была уверена, что сумеет наколдовать их достаточно быстро. К ночи перед судом женщина была почти в отчаянии — даже Северус заметил, что с матерью что-то не так, и пытался подбодрить, даже рассказал, как они с Лили сегодня бегали от сестры Лили. По словам Северуса, выходила забавная беготня, но сам концепт игры, в который надо было заставить некую Петунию, насколько бы она ни была противной, испачкаться в луже или заблудиться в роще — не вдохновлял. Ещё раз решив для себя, что с сыном надо что-то делать, Эйлин клятвенно заверила его, что всё хорошо и что она не болеет. Тем более до следующего превращения в волка оставалось, судя по рисованному календарю Эйлин, ещё целых две недели. Календарь женщина нашла случайно, пока рассматривала ингредиенты предшественницы, раздумывая, не получится ли сварить из них ещё одно зелье. И он вернул её к старым размышлениям, что ей срочно необходима защита. Причём два вида — ей и сыну от мужа, и мужу и сыну — от неё самой. Первая нужна на случай, если муженёк решит снова её избить, а вторая на время полнолуний. Так ничего и не придумав, Эйлин снова и снова листала магические учебники, пока вдруг не наткнулась на крайне многообещающую надпись: «Глава 8: Защитные рунные цепочки». «Защитные рунные цепочки подразделяются по образу действия: барьерные, купольные и пластичные; по времени: краткосрочные и стационарные, а также по….» Эйлин завороженно читала учебник, понимая, что на это раз, кажется, нашла необходимое. Рунные цепочки, в отличие от заклинаний, могли быть наколдованы заранее и не казались настолько запредельно сложными, как зелья. «Ведь написать пару закорючек любой сможет, тут не надо быть сильно умным!» — думала женщина, судорожно листая учебник. Но вот теория кончилась, и вместо обилия примеров, так вдохновивших ее при чтении первого параграфа, шли лишь бесконечные задачи. «Задание 1674: Начертите рунную цепочку, соответствующую заданным параметрам: a) Стационарная барьерная защитная рунная цепочка с условием срабатывания на несовершеннолетних магов и невидимостью до момента срабатывания…» Эйлин чуть плохо не стало. И даже не от задания, нет. От рунной цепочки, убористо написанной внизу страницы и даже так занимающей две строки. В том, что прошлая Эйлин особым пиететом к учебникам не отличалась и предпочитала писать прямо на полях, женщина уже убедилась. И сейчас это здорово помогало — гораздо легче разобраться в задаче, зная ответ. К слову, любой ответ был после старательно зачеркнут горизонтальной линией. Видимо, это каким-то образом аннулировало действие рун, и учебник все еще не разорвало от их количества. А что разбираться в задаче придется, стало понятно уже после пяти минут чтения. Женщина судорожно вчитывалась в задания, по которым рунные цепочки были уже готовы, и понимала, что все не то. Конечно, ведь пятый курс — детям пятнадцать-шестнадцать лет, вряд ли их учат ставить непробиваемый невидимый барьер против агрессивных пьяниц. Хотя саму возможность существования подобного учебник не исключал — условия в задачах давались самые разные, например — на выпитое оборотное зелье. И ведь если можно поставить барьер на выпитое оборотное, то и на выпитый алкоголь должно сработать? Эйлин вздохнула. Кажется, дел у нее снова прибавилось — необходимо было хоть минимально разобраться в работе рун и понять, как подстроить их под свои нужды. Показавшийся с первого взгляда сложным план на деле оказался просто невыполнимым. Теорию из самой восьмой главы новоявленная ведьма не поняла и на треть и решила начать все же с первой. Как оказалось, руническая магия была скорее иностранным языком, чем программированием, которым казалась изначально. Заклинания представляли из себя целые предложения, где основой был вид заклинания и его главное свойство, а многочисленные условия обычно передавались с помощью второстепенных членов. В особо сложных случаях предложения становились сложными — и тогда Эйлин просто пропускала предлагаемые задания, не в силах разобраться, почему в одних придаточных сказуемое было в начале, в других — в конце, а в третьих занимало свое обычное место. Тем не менее говорить на древних рунах не предполагалось — язык был исключительно письменным, что многократно подчеркивались, а данные о произношении слишком различались от источника к источнику. Да и любой связный текст построить было бы сложновато — составить хотя бы несколько предложений так, чтобы эффекты от заклинаний, накладываемых рунами, не конфликтовали друг с другом, казалось невозможным физически. До малейшей практики Эйлин дошла, уже когда спина начала отчаянно ныть. Отложив книгу и размявшись, женщина с ужасом поняла, что за окном уже светает. Наиболее разумным сейчас было бы лечь спать хоть на пару часов, чтобы на следующий день иметь хоть какую-то возможность дотянуть до вечера. Но ложиться спать, когда проделана гигантская рутинная работа, скучнейшие тексты по грамматике наконец остались позади и до создания настоящих рунных цепочек рукой подать? Ну уж нет! Найдя листок бумаги и ручку, Эйлин как можно более аккуратно нарисовала на нем требуемые закорючки, ожидая чуда. То появляться не спешило. В отличие от осуществленного когда-то на пробу запирающего заклятия, собственная цепочка Эйлин не работала ни в какую.