Сказки в Заичьей норе и не только

Работать с американскими коллегами хлопотно. Во-первых, Хёкдже не любил, когда сокращают его имя. Либо зовите Хёкдже, раз уж так хочется по имени, либо по позывному - Ынхёк. Но нет же, его сократили просто до Хёка и плевать на увещевания и недовольство. Впрочем, Донхэ тоже стал просто Доном. Но ему нормально. Этот придурок как всегда улыбчив и приветлив. Душка и душа компании, чтоб его! Нет, Ынхёк тоже очень общительный и компанейский, но не тогда, когда его посылают в командировку на другой конец мира в компании с уже сидящим в печёнке напарником. Во-вторых, эти их шуточки. Нет, в Корее тоже есть шутейки по типу “я люблю тебя, бро, бери меня полностью”, но они идут только в рамках броманса и обычно не переходят границ. А тут же их с Донхэ окрестили читой Ли и постоянно подкалывают на тему их семейной жизни и интимных отношений. Постоянно! Но они же даже не друзья! Они не прикасаются друг к другу больше необходимого, не смотрят друг на друга лишний раз и говорят только по делу. Но почему-то возмущён подобным только Ынхёк, из-за чего нелогичные американские коллеги сделали вывод, что он снизу и стесняется. НИЧЕГО. ОН. НЕ. СТЕСНЯЕТСЯ. Потому что между ними ничего нет. И. НЕ. БУДЕТ! Больше никогда Ынхёк не купится на улыбочки и мимимишности в исполнении этого мудака. ХВАТИТ! Между Хёкдже и Донхэ ничего нет и быть не может. И только поэтому пьяный в дрова Ынхёк, под улюлюканье коллег, виснет на глупо улыбающимся Донхэ. Чтобы высказать мерзавцу в лицо, как сильно он его ненавидит. Почему тогда изо рта вырывается совершенно иное? А вот это в-третьих! Алкоголь. Американские коллеги явно подливают ему какое-то палёное пойло, которое пьянит быстрее, чем то, что пьют они сами, и заставляет говорить неправду. Именно так. Это всё ложь, что он говорит, повиснув в сильных руках Донхэ. Ложь и ничего больше! И ему совсем не нравится чувствовать на себе крепкие объятья. Не нравятся поцелуи, бабочками порхающие по лицу. Не нравится шёпот, обещающий любить всегда-всегда, даже несмотря на то, что утром Ынхёк вновь будет беситься и ненавидеть. Ненавидеть за обручальное кольцо на пальце - невесте хотелось свадьбу на западный манер, со всеми её атрибутами. Ненавидеть за свою слабость и невозможность забыть. Ненавидеть за то, что только с ним бывает так хорошо, что всё остальное кажется сущими пустяками. Ненавидеть за то, что только рядом с Донхэ Хёкдже цельный и правильный, а без него он всего-лишь пародия на самого себя, сломанная кукла без души и сердца. Работать с американскими коллегами хлопотно. Потому что они не осуждают кретина Донхэ за то, что тот, наплевав на задание, подставился под пули, чтобы спасти жизнь Ынхёку. А Донхэ и рад стараться. Потому что они не видят трагедии в золотом колечке на пальце Дона. Потому что живут одним днём, не взирая на обстоятельства. Донхэ здесь свой. Он такой же. А Ынхёк всё ещё так не может. Он может только целовать куда придётся и шептать в пьяном угаре, что без Донхэ и не жизнь вовсе, и сжимать перемотанного бинтами придурка в крепких, но аккуратных объятиях, чтобы на утро, протрезвев, снова ненавидеть.