your last letter from the Lady

Как и мама, Адриан тоже любил рассветы. Серьёзно, просыпаться рано утром и прилипнуть к окну, в ожидании первых светлый лучей нового дня. Когда-то это радовало детскую душу. Даже когда она перестала появляться на пороге его комнаты с привычными словами: «Милый, солнце сейчас взойдёт!», он сам покидал теплую постель и, пригладив волосы, ждал рассвета. Мама болела. И все равно он ждал её, сидя в постели, подтянув к себе острые коленки. Он умел ждать. До начала занятий в колледже было много времени, а с появлением в жизни Плагга, Адриан встречал солнце в облике героя, гарцуя по крышам. Было упоительно наблюдать за сонным, только просыпающимся городом с высоты величественных зданий. Теперь даже не верилось, что такие деньки существовали в его жизни. Теперь он вставал только за полчаса до начала уроков. Кормил своего маленького друга, умывался, одевался и шел в колледж. Перестал завтракать дома, отмахиваясь от секретаря отца, а когда сам Габриэль осмелился сделать замечания, то просто поднялся со стола и, схватив скатерть обеими руками, опрокинул приготовленное к утру на пол. На фарфоровую посуду, разбитую вдребезги, было как-то плевать. В голове проскальзывала мысль, что все это он делал для неё. Этим бойкотом будто стремился доказать ей: «Смотри, как мне плохо, я не могу без тебя». Но либо она была глуха, либо его мольбы до неё не доходили. Он говорил с её родителями и знал, что просто не имеет право её побеспокоить. Его Леди покинула его. Кошмары могли сбываться. Адриан не плакал и ненавидел рассветы. Ему не нужны были дни, проходящие мимо него впустую, потому что все было впустую, когда её не было рядом. … Натянутая фальшивая улыбка радовала фотографа, всю съёмочную группу и даже Натали, которая то ли слишком устала бегать за Агрестами, то ли действительно поверила, что мальчик преодолел проблемы. Несмотря на раздражительность босса, проливший с утра на блузку чашку кофе, впервые за эти три недели Натали испытывала странное чувство. Будто кто-то появился и укрыл своей грудью от всех проблем. Не верилось, что с событий, повлёкших за собой такие последствия, прошло уже столько времени. Акум больше не было. Адриан все так же молча вышел из машины и поднялся к себе, проигнорировав её просьбу перекусить. Габриэль определено будет недоволен. Она рассеянно взглянула на стопку на своём столе, появившуюся буквально за два дня её отсутствия. И испустив вздох, принялась разбирать корреспонденцию. Розовый цвет конверта ярким пятном выделялся среди белых официальных. Имя адресата было скромно подписано в углу, и Натали подумала, что уже где-то видела этот почерк.

***

Маринетт любила музыку. Он это помнил. Его первый концерт — громкие басы, светомузыка и Джаггед Стоун, поющий для Ледибаг. Восторженное личико одноклассницы, которая всю песню прослушала с алыми щеками. Как он мог быть так слеп? Адриан не уставал повторять этот вопрос самому себе. С каждым днем становилось хуже. Приходить в колледж, в её колледж, видеть пустующее место и мрачные лица её одноклассников. Казалось, что её отсутствие подкосило буквально всех, начиная четой Дюпен-Чен и заканчивая мадам Бюстье. Рассветы переросли в настоящее отвратительно утро, уроки в тяжелую процессию, вкус еды перестал ощущаться. Жизнь будто остановилась. И менять что-то он не хотел. Лицо Кота Нуара превратилось в восковую маску, а каламбуры и веселые заигрывания на публику казались дешёвым спектаклем. Зеленые глаза, всегда излучающие теплоту и отзывчивость, больше таковыми не были. Учебники по китайскому были заброшены в сторону, явно не нужные сегодня и в ближайшее время. Костюм и рапира были отброшены туда же, а звонки партнерши-японки игнорировались. На рояле засел второй слой пыли, когда Адриан повалился на кровать, включив музыку, чтобы она хоть как-то могла заглушить глухую боль. Из колонок лилась музыка из плэйлиста Маринетт, и, засыпая, ему казалось, что таким образом она рядом с ним. В иллюзии можно было верить, но не стоило бы доверять. Он залез под душ, на телефон пришло напоминание от Хлои о начале вечернего патруля, но он решил остаться дома. Последнее его появление на публику подняло настоящий гвалт, обращение к Бражнику увидели все парижане, и герой не сомневался — адресат его услышал. В комнате хлопнула дверь, вероятно, Натали занесла очередное новое расписание. Он неторопливо переоделся в пижаму и подошёл к стопке новых книг и тетрадей. Смахнул все на пол, позволив отдельным листам разлететься в стороны, слыша глухое ворчание Плагга. Взгляд зацепился за яркий уголок на полу. — Плагг. — Ну что еще такое? — Конверт, Плагг. — Парень, это значит, что тебе пришло письмо. — КОНВЕРТ! РОЗОВЫЙ КОНВЕРТ! На красивой бумаге было выведено его имя. Самым красивым, самым аккуратным, любимым почерком. Почерком Маринетт. Он держал прямоугольник в руках и очнулся только тогда, когда увидел, как капли попали на бумагу. Зашедшая Натали удивленно застыла, глядя на рыдающего парня, прижимающего к себе розовый конверт, который он щедро покрывал поцелуями и слезами. Она молча вышла. Адриан даже не обратил на неё внимание. Захлебываясь рыданиями, он чувствовал, как накатывают волны счастья. Его мольбы были услышаны. Она услышала его. А это письмо — тому доказательство.