your last letter from the Lady

У Одри Буржуа, самой идеальной гламурной леди, имелась одна дурная привычка. Она опустила вниз светлые глаза, пока Томоэ Цуруги присела напротив неё на соседний диван. Кажется, слепая японка ощущала напряжение модного критика, но чувствовала себя намного расслабленнее. Она аккуратно и неспешно прислонила свой трость-меч, послушно положив руки без маникюра на колени. Черные очки и поджатые губы — вот и всё её оружие. Её дочь, хмурая и неразговорчивая девочка, уже отправилась в соседнюю комнату примерять платье для предстоящего показа. — Вы в первый раз выходите в свет, мадам? — начала первой Одри, чтобы хоть как-то разбавить звенящую тишину. Гости заявились нежданно, когда женщина только собиралась войти в кабинет к мужу. Хлоя ушла пару часов назад, заявив, что её дела не могут ждать, и от них зависит будущее Парижа. Дела шли отвратно. — Хм, однажды мы уже выходили смотреть кино про супергероев. По приглашению мсье Агреста. «Ну куда же без него, родимого», — раздраженно подумала хозяйка отеля, а вслух сказала: — Весьма… неожиданно от Габриэля. С некоторых пор он стал закрытым человеком. Томоэ все так же сидела с непроницаемым лицом. — Мы заключили несколько соглашений по работе. К тому же, моя дочь хорошо общается с его сыном. — С Адрианом? Доченька, а у тебя есть конкурентка. — Воспитанный молодой человек. Однако, иногда чувства берут вверх над его разумом, а это недопустимо. Одри оторвалась от созерцания неба за окном и приподняла бровь. — Они всего лишь подростки. Разве им не присущи эмоции? Любовь и дружба — это лучшее, что может быть между людьми. Эта женщина начинала все больше ей не нравиться. — Габриэль как-то упоминал, что его сын достаточно близко дружит с Маринетт Дюпен-Чен. Она сделала акцент на имени. Маринетт — особый талант. И Габриэль, и Одри это знали, но девочка не позволяла им обоим так просто решать за себя. Когда Одри начала сближаться с Хлоей, они враждовали, но теперь, после несчастного случая, её дочь, кажется, и думать забыла о былом соперничестве. Жизнь в Париже постепенно налаживалась. Прошлым вечером их семья собралась за одним столом. Ужин был замечательным настолько, что Одри наконец-то поняла. В погоне за мечтой не забудь, что она может улететь, а твоя семья — отвернуться от тебя. У неё замечательная семья. Она думала об этом, когда встала ночью и поправила Хлое одеяло. Во сне её брови расслаблены, не создавая складки над переносицей, и это придало ей особенно невинный вид. О том, что её жизнь прекрасна, она думала, когда впервые за долгое время лежала в одной постели с мужем, положив голову ему на плечо. И сейчас, глядя на женщину без зрения, видимо, кем-то преданную, она лишний раз убедилась. Цени то, что имеешь, Одри. — Как бы то ни было, — после паузы Одри подняла взгляд, пытаясь вглядеться за темные линзы, — дети сами решают, с кем им быть. «Не думай, что твоя дочь получит Адриана только потому, что вы с Габриэлем работаете» — Несомненно, мадам Буржуа. — Мама? — донеслось неуверенно. Темноволосая девушка стояла в дверях. Под властные движения рукой Одри, она прошлась по середины комнаты, демонстрируя бордовый брючный костюм. — Прекрасный выбор, дорогуша, — протянула жена мэра. — Ты так не думаешь? Девочка пожала плечами. — Какого оно цвета, Кагами? — спросила мать, ощупывая ткань. — Бордовый, мама. Японка поджала губы. — Почему не красный? Ведь это твой цвет. Они повернули головы в сторону той, кто подобрал наряд. Но напоролись на властную ухмылку. — На этом показе красный будет принадлежать другой девушке.

***

Было уже за полночь, когда тишину прервал стук. — Входите, — рассеянно отозвался Андре, подписывая бумаги. Не оглядываясь, он обронил: — Будьте так добры, принесите кофе. Дверь хлопнула. — Кофе вреден на ночь, Андре, — мужчина удивленно вскинул голову. — К счастью, я избавилась от вредной привычки. И все благодаря Хлое. На край стола приземлился поднос с зеленым чаем. — Сама заваривала? — тихо, с хрипотцой, спросил мэр. — Да, — так же ответили ему, — пей. Она внимательно разглядывала его, пока он спокойно попивал из чашки. Не только Хлоя изменилась. Из маленькой избалованной девочки она превратилась в уверенную и умную девушку, со своими принципами и правилами жизни. Время отразилось и на Андре. Оно скрылось в складках под веками, на лбу и подбородке. Оно спряталось в поседевших волосах и расплывшейся фигуре. Лишь одно было неизменно. Его глаза. Те, что со скрытой печалью и любовью смотрели на неё, на женщину, постаревшую и гордую, но чей внутренний стержень не сломался до сих пор. — Андре, — она мягко коснулась его руки, — ты так много работаешь. Может, ты отложишь дела на завтра? Мы могли бы немного прогуляться и… Она запнулась, когда он убрал её руку. — Хлоя ночует у Агрестов. Чего ты добиваешься, Одри? Можно не притворяться, никто не видит. Она видит его таким впервые. В его взгляде скользит напускной холод. — Что? — она ошарашено глядит на мужа, — О чем ты говоришь? Он встает. — Зачем ты притворяешься, будто заботишься обо мне? Я не понимаю. Когда ты стала уделять внимание мне или Хлое, я подумал, что ты не хочешь, чтобы Хлоя не думала о тебе плохо, и чтобы никто не сплетничал о твоей репутации. Ни мне, ни Хлое это не нужно. В какой-то степени в речи мужчины сквозила не только горечь, но и осознание. Ведь это он в одиночку построил политическую карьеру и удерживал на руках ребенка. Его дочь не знала ни в чем отказа. Ощущая вину за отсутсвие супруги, Андре не мог что-то запрещать своей дочери. Хлоя получала все, что захочет. Но материнскую любовь ни что не сможет заменить. Понять эту мысль было уже слишком поздно. Девочка выросла, муж сел в кресло мэра, а Одри оказалась в шаге от потери всего, что когда-то принадлежало ей. — Это нужно мне, Андре. — Мужская спина содрогнулась. — Знаю, что ты не поймёшь меня, да и не должен, но я была искренна с тобой и нашей дочерью. Мне нет прощенья, что я вас бросила и… понимаю, что ты все знаешь. Муж удивлённо вскинул бровь. — Про мою интрижку с той моделью, — вытолкала слова. — И ты должен знать, что я глубоко сожалею об этом. Единственный мужчина, которого я люблю, — это ты. Одри осторожно подошла к притихшему Буржуа. — Пожалуйста, Андре. Пожалуйста, ради тех воспоминаний, которые у нас есть, не поступай так со мной. Просто позволь мне сделать это. — Сделать что, Одри? — Сделать нашу семью счастливой.

***

Алья приложилась к холодному стеклу. Капельки дождя длинными дорожками стекали вниз и пропадали в густой траве. Услышанная история шокировала всех ребят. Адриан исчез почти моментально. Не захотев никого выслушать, он бросился на крыши города. Домой ли, на поиски собственного достоинства и чести — было уже неважно. Возможно, он чувствовал себя виноватым. Равно как и Алья прямо сейчас. Она осталась в особняке Тао Ли, пытаясь собраться с мыслями. Хозяин вдруг провел её в отдельную комнату, чем вызывал неподдельный интерес. — Я решил полностью повторить всю роспись стен в доме, чтобы скопировать обстановку нашего прежнего дома в Пекине, — они шли по длинному коридору, украшенному рисунками драконов и остановились у одной из дверей. — Как думаешь, ей понравится эта комната? Алья шагнула вперед. Здесь было просторно и прохладно. Еще необжитая комната выглядела чудесно. Выполненная в белых тонах она привлекала внимание с помощью розовых и черных акцентов. Белые стены, исписанные авторской росписью, были в розовых бутонах роз. В центре стояла круглая широкая кровать, заправленная розовым мягким пледом. Большой шкаф был открыт, и оттуда виднелись новые платья и костюмы. Черные фоторамки висели на стенах пустые, ожидая, когда же их оживят с помощью своих воспоминаний. — А для чего это? — Триккс заинтересовано скользнула на рабочее место. Обогнув новенькую швейную машинку, квами подлетела к белой доске над столом. Тао Ли почесал подбородок. — Возможно, туда можно записывать заметки, планы на день или просто прикреплять фотографии. На ум тут же пришло расписание Адриана, когда девочки устраивали операцию «идеальное свидание». — Мне придется оставить вас, мадмуазель. Если что, ваши друзья где-то в других комнатах. Он спешно удалился, оставив Сезер в раздумьях. «Маринетт, девочка, где ты сейчас?» Она подошла к окну, прислушиваясь к дождю. Тук-тук-тук, Алья. Тук-тук-тук. — Как же я тебя подвела, подруга. Опустила голову вниз, чувствуя, что глаза обволакивает пелена слез. Вот сколько раз ей приходилось сдерживаться, чтобы не закричать в голос от безысходности? Вдруг на правое плечо опустилась тяжесть. Это была бледная рука Хлои Буржуа, вставшей рядом. — Я думала, ты ушла. Хлоя неопределённо пожала плечами. — Дома все равно делать нечего, а к Сабрине с такими новостями не пойдёшь. Кто же может понять героя лучше, чем другой герой? Алья слабо улыбнулась. — Приятно слышать, что не только ты считаешь себя героиней. — Я хороша и я знаю это, но никогда мне не затмить ту, кто всегда будет сверкать сильнее. Да и больше этого не хочу, — она опустила глаза вниз. — Адриан сбежал, — мягко напомнила Сезер. — Пусть бежит, — откликнулась блондинка. — Было бы куда. В каждом окне, в каждом закоулке города есть она. Её дух. Её присутствие. Немного подумав, она призналась: — Скорее всего, она следит за нами. Алья вскрикнула. — С чего ты это взяла? — Коммуникатор её йо-йо всегда отключён, но однажды случился сбой и я…засекла её рядом. Она быстро исчезла. Это было глубокой ночью, вы точно все спали. — Господи, Хлоя! Почему ты говоришь об этом сейчас? Буржуа положила руку ей на локоть, пытаясь поумерить её пыл. — Не было смысла. Брось, мы все подсознательно знали, что за нами кто-то наблюдает. Не надо было далеко ходить, чтобы догадаться кто. Мысль о том, что Маринетт все это время была рядом и следила за ними, принесла миг счастья и радости. Она рядом все это время. Она не бросала их. Но почему они не знали об этом? Почему ты снова осталась в стороне от этой тайны? В глазах неприятно защипало. Столько времени пролетело, а для неё, когда-то энергичной девчонки, будто вечность прошла. Алья боялась, что увидев подругу на улице, попросту не узнала бы её. — О, Маринетт… От неприятных воспоминаний разум словно затуманился. Вот они сидят в школе и обсуждают платье, которое Маринетт шьёт для малышки Манон, вот девочки едят пирожные в комнате наверху. Вот Маринетт лежит на мокром асфальте, а Кот Нуар умоляет её проснуться. Врач говорит, что сердце только что остановилось. Пожалуйста, нет. Не надо, прошу. Только не она, не она! Она приходит в себя сидящей на полу комнаты, которую дедушка украсил для любимой внучки. — Алья. А рядом — только Хлоя Буржуа. Уже не высокомерная стерва, которая имеет деньги отца и огромное самомнение. Перед ней — её товарищ и друг. — Перестань ворошить то, что уже не вернуть. Время нельзя повернуть вспять, и вовремя остановиться. Ты не желала останавливаться и продолжала допытываться до правды. Маринетт желала до самого конца сдержать свой секрет, и провалилась. Что сделано, то сделано. Ты не сделала ничего плохого, Алья. Это просто несчастный случай. Никто не виноват. И она бы никогда не хотела, чтобы ты винила себя в случившемся. Перестань винить себя. Перестань, прошу. Хлоя глубоко вздохнула. — Сейчас мы можем делать только одно. Верить в неё и продолжать бороться за Париж.