***
Рих пошёл в душ, а мне предстояло перенести серьезный разговор с Элей. Оглядываясь назад, в прошлое, я вижу, что ни разу не поступил сообразно со своей волей, — всегда под давлением других. И так было во всех ситуациях. Начиная со школы, когда мама отдала меня на театральный кружок, и я нудно зависал там около двух часов, а на самом деле хотел научиться играть на гитаре. Когда пошёл учиться на отельно-ресторанный бизнес, потому что это престижно по мнению моих друзей, хотя хотел бы оказаться в консерватории… И даже на первое серьезное свидание с девушкой я пошёл со Шнаем, потому что он заставил меня её пригласить, замечая, как она мне нравится. Да, блять, квартиру я снял именно в том месте, чтобы от дома Тилля было недалеко. Может, у меня вообще своего мнения нет? Сейчас я топаю к Эле, но только потому что она нас увидела и подтолкнула меня к этому разговору, а не потому что я так захотел. Эля находилась на кухне. Лишь бы там не было Тилля. Остальное мне неважно. Попробую её переубедить, будто ей показалось или она ошиблась. Короче, надо постараться и включить фантазию. Я медленно зашёл на кухню, тихонько прикрывая за собой дверь. Звукоизоляция сейчас очень нужна, мало ли ещё Рих выскочит из душа пораньше, и появится новая проблема. Эля сидела за столом, держа в одной руке чашку чая, и разглядывала какой-то журнал. Меня она ещё не успела заметить. — Доброе утро, — сдавленно поздоровался я, закрывая дверь. Главное вести себя уверенно и максимально спокойно. Посмотрим, что она скажет. Эля подняла взгляд, отрываясь от глянцевого журнала: — Пауль… — она нервно начала водить глазами, пытаясь не пялиться на меня, в итоге, уставилась на чашку чая, — привет, — сглотнула Эля. Было видно её растерянность, но я готов к такому поведению. — Тилль ещё спит? — мои фразы были заранее заготовлены - я же знаю, что перед важными разговорами лучше заходить из далека. А этот вопрос ещё и позволял мне узнать глубину данной ситуации, насколько всё плохо или хорошо. — Да вроде проснулся… Я тормошила его, — немного оживилась Эля, но продолжала вести себя сдержанно, сжимая кружку между ладоней, будто хотела спрятаться за ней. — Мгг. Ясно, — тяжело выдохнул я и двинулся к плите, чтобы налить и себе чаю. Мдаа, Тилль не спит, возможно, они и разговаривали уже. Блин, я в дерьме… Нет смысла в этой болтовне. Ну как так можно было вляпаться?! Я стоял и размешивал чайной ложкой свой напиток, размышляя, как поступить дальше. Не могу даже представить, что скажет Тилль, как отреагирует Шнай, они же меня с института знают… Ещё на первом курсе, на одной вечеринке, мы видели двух геев (моих одногруппников), которые целовались и обнимались возле камина, тогда их оплевывал весь поток. Крис и Тилль как-то параллельно к этому отнеслись, но потом, при первом же случае, умудрялись подшучивать надо мной, мол, меня могут изнасиловать. Разве думал я когда-нибудь, что сам влюблюсь в парня? Конечно же, нет… Я начал выпивать содержимое чашки, размышляя о том, что теперь все оставшиеся воспоминания с Тиллем и Шнаем улетят прочь вместе с дружбой. — Ему крепче спится, чем вам с Рихом, — ехидно захихикала Эля, прервав мои размышления. От такой фразы я поперхнулся чаем, чуть не пропуская напиток через нос, и немного пошатнулся, обливаясь гребаным кипятком. Я прытко бросил чашку и подбежал к раковине, чтобы охладиться. Господи, ну почему так случается? — Что ты сказала? — встряхивал я футболку от пролитого чая, рассматривая её довольную физиономию. Нет, ну с Рихом они в таких фразочках, как две капли воды. — Пауль, будто я не видела, чем вы там занимаетесь, — зарумянилась Эля, — но не переживай, я особо не разглядывала, — поднялась она с чашкой. — Эль, там просто так получилось, мы упали, а не то, что ты подумала, — нахмурился я, делая важное лицо. Поверил бы сам в эти слова? — Да? Наверное, я просто ошиблась. Вы же так больно упали, что решили и не слезать друг с друга, отдохнуть сначала, — она улыбчиво ополоснула кружку и подошла ко мне за следующими объяснениями, чувствуя мою безысходность. — Тебе что-то показалось, мы просто лежали. Знаю, что картина странная. А ты что подумала? — уставился я на неё с дивной улыбкой, приподнимая брови. Хер она у меня там «дивной» была, скорее, как у мальчишки, который выпрашивает конфеты или у алкаша, что бутылке рад - натянутая и неестественная. Актёр из меня никудышный. — Вы целовались, — она убежденно заглянула в глаза и твердо, без всяких насмешек с нахлобученными словами, что всё больше стягивали моё положение, произнесла. Я замираю на миг, сжимая скулы, не в состоянии промолвить и слова, опускаю тусклый взгляд, — так меня ошеломляет торжествующий момент Эли, которая, как всегда, всё узнала и смогла прижать меня к стене, не давая возможности хоть как-то спастись. И какие аргументы тут кинуть в свою защиту? Выгораживаться дальше? Она даже не сомневается в том, что говорит! Логично, ведь всё видно было. Это нереально, надо просто попросить её не говорить Тиллю, Шнаю и остальным, вроде Марты. Сдаюсь. Я буду с ней искренним и скажу правду. — Об этом никто не должен знать, — грозно выпалил я с помутневшим лицом. Мне бы хотелось, чтобы сейчас я выглядел предельно проще, но вид у меня явно получился трагичным. — Если вы будете так шалить, то я вам тут ничем не смогу помочь, — снова заулыбалась Эля, — а так, не волнуйтесь, я никому не скажу, — взялась она готовить тосты. Я кивнул в ответ, мол, спасибо, но у меня продолжали закрадываться мысли, что она кому-то расскажет. Эля же женщина, бабы тайны хранить особо не умеют, им бы посплетничать, пошушукаться… Хорошо хоть не задает глупых вопрос типа: «А почему?», « А Тиллю можно сказать?». Здесь надо отдать ей должное, она молодец. Но насчёт «шалить» явно перегибает, ей не следует так беспокоиться о нашей с Рихом личной жизни. — Пятно, кстати, можно вывести перекисью, — ткнула она указательным пальцем на футболку. — Да пусть. Всё равно старая уже, — взглянул я неохотно на небольшое коричневое пятнышко. — Ну, как знаешь, — абсолютно спокойно пожала она плечами. — Эля, а ты… Кхм… Точно никому не расскажешь? — как-то нерешительно спросил я. Хотя откуда здесь взяться моей решительности? — Это ваше с Рихом дело. Я — могила, — твердила она с доброй улыбкой. — Ну и отлично, — спокойно выпалил я. Всё равно я до последнего буду беспокоиться о своем жалком состоянии, что когда-то это вылезет наружу, но её слова немного подбодрили и добавили мне уверенности в том, что о нашей связи с Рихом никто не узнает. Единственное, что меня смутило в этом разговоре, так это то, что Эля говорит «вы», «вам», то есть, о нас двоих. Риху ведь совсем необязательно знать об этом диалоге, иначе обидится, решит, что я стесняюсь наших отношений. Однако, выходит именно так. Но ему будет ещё труднее объясниться, чем поговорить с Элей. — А можно спросить? — засмущалась Элеонора, выкладывая тосты на тарелку. Ну, вот этого я и боялся. Начинается. Сейчас она спросит что-то каверзное, мне придется краснеть, закрывать лицо руками, сгорать от стыда. И не скажешь «нет», не толерантно, тем более, теперь она хранит тайну. Мне кажется, в будущем Эля будет меня этим шантажировать, ведь только что я променял своё право о неразглашении персональных данных в обмен на её молчание. И куда подевалось право на неприкосновенность частной жизни? — Слушаю, — мне ничего не оставалось делать, как и вправду разрешить ей задать мне вопрос. — А давно вы вместе? — улыбнулась радостно Эля, заправляя одну прядь волос за ухо. Ей так совершенно не идёт. А вопросу я не удивился. В принципе, самый приличный из всех возможных, но всё равно неудобно говорить с ней о таком. — Недавно, — с неким настроением промычал я, скрещивая руки на груди. Надеюсь, такой ответ её устроит. — Если честно, я немного в шоке, ну, что вы решились, — продолжала она. Хочет больше узнать. — Давай закроем уже эту тему. Ты ничего не видела, и мы с тобой не разговаривали, — грубовато произнес я. А что? Надо заканчивать эту беседу. Я не испытываю ни малейшего желания делиться с ней подробностями наших взаимоотношений с Рихом. А она в душу лезет. — Ох, прям нельзя… — не успела она договорить, как скрипнули двери. Я перевел взгляд и увидел ужасно сонного Тилля, который чесал свою шевелюру. За это я готов был его расцеловать, уж очень вовремя он зашёл. — Привет, — буркнул он, садясь за стол и потирая заспанные глаза. — Доброе утро, милый, — поднесла Эля ему тосты и кофе. Милый… Меня смущало это слово. Мы с Рихом теперь тоже, вроде, «милые». Или как? Ну, я могу его «золотком» называть. Звучит неплохо. В голове именно так его и называю. Я засмеялся от этой мысли, не заметив, что так и не поздоровался с Тиллем. — Пауль, а ты что такой довольный? Неужели выспался? — поинтересовался Линдеманн, поедая тосты с джемом. Никакого подкола в его фразе я не услышал, значит, Эля действительно ничего не успела рассказать. Мне хочется прыгать от счастья, что всё так легко обошлось. — Да не знаю, обычный я, — посмотрел я на него невинным кукольным личиком, на котором улыбка росла всё шире и шире. — А что у тебя на шее? — прищурился Тилль, отхлебывая кофе. — Что? Где? — прижал я левую руку к шее и начал прощупывать кожу. Что он мог там увидеть? — Да пятно какое-то багровое, — прокашлял Тилль, показывая на себе, где именно находится это пятно. Всё происходящее стало напоминать мне глупую шутку. Я наконец нащупал то место и понял, что это маленькая гематома, вызванная поцелуем Рихарда. Засос… Блять. Тут и сама Эля с красной, как свекла, физиономией и со сверкающими глазами почувствовала себя неловко. Что уж говорить обо мне. — Укусило что-то, наверное, — быстро сработала моя фантазия. Я прикрыл рукой участок багровой кожи и понял, что лучшим вариантом сейчас будет свалить, — ладно, приятного аппетита, а я пойду одеваться, — промямлил я и шагнул вперед. — Ага, спасибо, — кинул вдогонку Тилль. Отделался, называется…***
Я зашёл в комнату. Рихарда ещё нет. Знал бы он, как мне только что пришлось краснеть! Но это даже как-то добавляет адреналина. Я подошёл к зеркалу и принялся рассматривать свою шею, на которой красовалось знатное пятно. И с чего только Тилль взял, что оно багровое? Ляпнул просто так? Видно же, что оно больше тёмно-фиолетового цвета, с желтыми краями. Ну, Рих… Это было и сладко и больно одновременно. Я заулыбался. Вдруг на кровати зазвонил телефон, Рихарда, кстати. Он уже приходил сюда? Я же лично выключал мобильник. Я поднял гаджет и увидел тот самый номер, чётко припоминая комбинацию цифр в конце, но теперь он уже был подписан загадочной буквой «К». Контакт с именем «К»! Серьёзно? Взять трубку? Рих заметит… А какого хрена он занес этот номер в список контактов? Телефон перестал звонить. Мне было дико интересно посмотреть, разговаривал ли Рих с этим мистером «К». Я открыл журнал вызовов: Круспе набирал этот номер трижды. Сука! Я отвожу взгляд от экрана и матерюсь сквозь зубы. Затем от злости бью кулаком о кровать, усаживаясь на неё с неимоверным чувством ненависти. Так, длительность разговора: четыре минуты. Нормально пообщались. Хватаю свой телефон и ввожу этот же номер. Сейчас узнаем, кто этот «К». Вызов идёт, но никто не берет. Проверяю, правильно ли ввёл номер. Пробую ещё раз. Протяжные гудки всё больше угнетали моё, и без того, бурное воображение. Я знал, что на той стороне может оказаться, кто угодно, но мне приходили образы всевозможных девиц. Вдруг одна из них так сохла по Рихарду, что решила его завлечь, мучая звонками в три часа ночи? Или ещё хуже: одна из них забеременела от него и разыскивает. Чёрт, точно могло быть. Я закатываю глаза и бросаю это дело. Господи, что я делаю? Совсем голову потерял? Я ковыряюсь в его телефоне, звоню неизвестно кому. Едва успеваю сохранить контакт на своём телефоне, в комнату заваливается Круспе и снова на нём только полотенце. — Ты ещё не одет? — взмахивает он удивленными ресницами. — Сейчас буду одеваться, — меня охватывает какое-то странное чувство разочарования и грусти одновременно. Я неохотно поднимаюсь с кровати. — Надеюсь, ты не попросишь меня выйти? — ухмыляется Рик, рассматривая себя в зеркало. — Нет, — вяло отвечаю я, вытаскивая из шкафа свою рубашку. Не могу я сейчас устроить скандал или выяснения отношений, слишком мало информации. Да и нервы я уже свои показывал, только и делаю, что ревную и требую что-то от него. Сам не свой, к Эле пошёл. — А что ты уже без настроения? — оторвался Круспе от зеркала, — поднять? — направился он ко мне, виляя своими прекрасными бедрами. Зачем ты это делаешь? Весь брутальный, зовущий к себе, бешено эротичный. Перестану я когда-нибудь на тебя пялиться? — Да все в порядке, не надо, — отмахиваюсь я, кладя руку на его убийственно роскошную грудь. — Ну, я же вижу, что-то не так, — обнимает он ласково мою талию. — Всё нормально, правда, — моё единственное несчастье состояло в том, что я знал слишком много. Это вылезало наружу, несмотря на все мои старания скрыть недовольство. — Пауль, мне-то ты можешь сказать, — он начинает гладить мою поясницу, и я немного теряюсь в собственных мыслях. — Я же говорю, всё хорошо, — уныло улыбаюсь ему, глядя в глаза, будто меня из стиралки вытащили. — Что за… — притрагивается он пальцами к шее, — это я сделал? Вот же долбоеб… Болит, наверное? — заботливо смотрит на меня Рих, морща лицо от такой мелкой неприятности, разглядывая дальше каждый сантиметр поврежденной кожи. — Да я даже не сразу заметил, — тяжело выдыхаю я. — Блять, подожди, у меня где-то мазь была, — отстраняется Рих и движется к тумбочке. Я остаюсь возле шкафа и наблюдаю, как он, присев на корточки, перерывает всю тумбу, выбрасывая разные вещи. Полотенце еле держится на его поясе, когда Рих уже со злостью швыряет стопку ненужной макулатуры и бубнит что-то себе под нос. Наверное, материться. Мне и жалко его, и в то же время я не могу удержаться, чтобы не улыбнуться. Он залез уже полностью в тумбочку, становясь на колени, и продолжает поиски какой-то чудо-мази, которая должна мне помочь. — Да, может, не ищи лучше, — отозвался я. Он молчит и дальше разбрасывает вещи, не обращая внимания на мои слова. Возможно, не слышит. Охх, до чего же упертый. Я подхожу ближе и вижу на полу небольшую фотографию какого-то юноши. — Это ты? — приседаю я рядом и поднимаю с пола фотоснимок, пристально его разглядывая. — Есть! Нашёл! — вскрикивает Рих, вытягивая голову с тумбы, держа в руке зеленый тюбик, — А? Ага, я. Ещё в школе. Красавчик, правда? — замечает он фотографию. — Ну, как сказать, — приподнимаю я брови, — Сейчас ты посимпатичнее, — смеюсь я. К моему удивлению, он начинает смеяться тоже, складывая вещи обратно. Я продолжаю рассматривать фотографию. Изменился очень. На фото безобидный, наивный, перепуганный юноша с таинственными глазами и мечтательным взглядом, а передо мной уже мужественный и крепкий парень с бесподобным телосложением и четким созерцанием. — Давай сюда свою шею, — обратился Рих, откручивая тюбик. — Я и сам могу, — бросил я фотографию и потянулся за мазью. Как же тяжело думать, что у Рихарда от меня секреты. Он самый лучший человек, которого я встречал. А контакт «К» не даёт мне покоя. Тут он схватила мою руку и поднес к горячим губам. — Солнце, из-за них у тебя сейчас гематома на пол шеи, позволь это исправить, — произнес Рих, целуя руку, и его глаза странно заблестели. Это меня так ошарашило, что я уже был готов простить ему все. Его импульсивный глупый жест меня растрогал. Почему-то это произвело на меня большее впечатление, чем все, что он сделал для меня раньше — а сделал он немало. Рих назвал меня "солнце"… Господи, как быстро я таю. — Охх, мажь уже, — довольно подставил я шею, оттягивая воротник футболки.