У меня к тебе любовь

Слэш
NC-17
Завершён
133
автор
Размер:
138 страниц, 21 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
133 Нравится 38 Отзывы 26 В сборник Скачать

Всё хорошее когда-нибудь заканчивается

Настройки текста

***

       Я схватился, чтобы отыскать все свои вещи. Мы совсем забыли о том, что Эля, Тилль и Шнай должны вернуться домой, и теперь мне казалось, что это полный пиздец. Я собирал свою одежду по всей комнате. Блять, почему раньше нельзя было подняться и привести себя в порядок? Лежали до последнего. Теперь бегай на цыпочках под эти волнующие звонки, зная, что под дверью стоят твои друзья, а ты совершенно голый, взлохмаченный и с потеряным лицом. — Мне Эля уже дважды набирала, — взглянул Рих на телефон, держа в руке своё нижнее белье.        Он собирался поспокойнее меня. Собственная нагота его совсем не беспокоила. Да и сложившаяся ситуация ,судя по всему, тоже. Он расхаживал, будто ничего страшного не произошло, подбирая джинсы и ремень. Даже в такой напряженной момент я умудрялся поглядывать на его подтянутое тело, и меня это радовало. — Блять, Рих, у тебя… — показал я на свой живот, очерчивая пальцем определенное место, чтобы он понял, что у него там осталось моё семя. — Да знаю, сейчас вытру, — натягивал он штанину джинс, улыбаясь.       Ага, сейчас испачкается ещё больше. Кто одевает джинсы, а потом вытирается? Ладно, пусть уже сам решает. Я кивнул в ответ и продолжил одеваться. Стаскивать рубашку было куда приятнее, чем застегивать её обратно. Я смотрел по всем сторонам, отмечая про себя, всё ли в порядке с комнатой. Вдруг кому-то захочется сюда зайти. Постель… Она так и кричит, что в ней кто-то кувыркался. Сука. Хоть сожги! Я увидел, что рядом лежит махровое одеяло. Можно накрыть. Я принялся застилать им кровать. — Пауль, да нахрен никому не нужно сюда заходить, успокойся, — усмехнулся Рих и подошел ко мне, застегивая мятую рубашку. — На всякий случай. Пусть будет, — разглаживал я одеяло, чтобы не было видно никаких выпуклостей скомканной простыни. — Ладно. Я пойду открою им, — улыбчиво заправлял он ремень, двигаясь к двери. — Так, у нас есть какая-то легенда? — взволнованно позвал я Рихарда и устремился к нему. Он обернулся и вскинул брови: — Солнце, сделай лицо попроще и всё. Никто ничего и близко не заметит, — застегивал он пряжку. — Попытаюсь…— тяжело выдохнул я, отводя взгляд.        Я не знаю, как это сделать! Происходящее тревожит меня. И никакие подобные советы не в состоянии утихомирить мои нервы. — А если они спросят что-то? Оливер знает, что я к тебе ехал. И все видели, как я уходил из ресторана. Зачем мне к тебе ехать? — я совсем не жалею, что был с Рихом, но, блять, о последствиях я мало подумал. И прикрытия у меня никакого. — Ох, Пауль… — улыбнулся он, закатывая глаза, — ты приехал, потому что я тебе позвонил и попросил разыскать сумку с вещами, ведь там я оставил свой паспорт или ещё какие-то сверхважные документы, — выстроял он весьма логическую цепочку. — Точно, это хорошая отмазка, — обрадовался я. Неплохо придумал. Чертов гений. — Ну всё, так и скажем, — взял он моё лицо в ладони и прижался к губам. — Иди уже…— разулыбался я, отодвигаясь, — а то сейчас я тебя захочу, ты - меня, а они так и будут стоять под дверью. — А что? Я не против, — засмеялся Рих и поцеловал меня в щечку, выходя из комнаты. Самец, блять… — Причешись только, — крикнул я, глядя на его взъерошенные волосы.

***

       Как же здорово, проснувшись утром, почувствовать рядом с собой свежее теплое тело… Это последнее утро в Амстердаме. Сегодня вечером мы выезжаем домой. Сколько всего произошло за эти дни. Я решил для себя, что, как только приеду в Берлин, приглашу Рихарда жить к себе. Но пока молчу, пусть будет сюрприз. Надеюсь, он согласится. А потом можно намекнуть Тиллю и Шнаю, поговорить с ними. Они же мои лучшие друзья, поэтому должны понять. А ещё было бы неплохо поменять работу. Круспе поддержит, если что-то не получится. Чувствую ветер перемен…        Я потихонечку вытаскиваю свою руку из-под спящего Рихарда. Пора вставать. Но своё чудо я не собираюсь будить. Рука совсем онемела, но я усердно продолжаю её тянуть. Его веки дрогнули, Круспе открыл глаза и сонно посмотрел на меня: — Ты куда?        И почему он каждый раз просыпается, когда я что-то делаю? Слишком чуткий у него сон. Будем с этим бороться. — Пойду приготовлю что-то позавтракать. А ты спи, не вставай, — укрывал я его одеялом. Рих тяжело оторвался от подушки и выпрямился. — Нахуй сон, вместе пойдем…— нахмурился Круспе, не открывая полностью глаза, и театрально скинул одеяло, бросая его в сторону.        Я заулыбался. Рих посидел немного на кровати, развеивая сон и потирая глаза, потянулся и пошёл. Я двинулся вслед за ним. Он, кажись, совсем перестал меня стесняться. Идя сзади, я увидел, как он чешет попу через свои пижамные штаны. И вроде ничего такого… Но Рих ведет себя так, будто мы уже лет пять вместе. Не смею и сделать ему замечание. Меня это не тревожит, а, наоборот, даже веселит. Очень забавное зрелище. Рих наткнулся на дверь. Она была заперта. — Что за? — дергал он ручку, не соображая в чём дело. — Это я закрыл, — подскочил я, чтобы открыть её. — Эээмм, ладно… Это чтобы никто не увидел, что мы спим? Ты же говорил, будто тебе без разницы, — спокойно утвердил он, ожидая ответа. — Ну, а если бы не просто спали, — взглянул я игриво на Рихарда.        Это было чистое вранье. Я закрыл дверь, потому что не хотел, чтобы нас ещё кто-то увидел. Эли и Оливера вполне достаточно. Пока я не готов краснеть перед Тиллем и Шнаем. Не по плану. Я и так думаю, что они догадываются. — Вполне разумно, — согласился Рих.        Он ответил мне без всяких намеков. Просто принял моё решение, не выясняя и не докапываясь. Похоже, он доверяет мне.

***

На кухне из продуктов мы нашли только картошку. Мда, я уже вижу этот широкий выбор блюд, приготовленных из неё… Ну, что ж. Вариант под номером один: жареная картошка. Вперёд! Кулинарное шоу открыто! Я поставил разогревать сковороду, а Рих уселся чистить корнеплоды. — Сделай, пожалуйста, кофейку, а то я…никак не проснусь, — зевнул Рих. — Угу, — обернулся я и потянулся за туркой. Лучше заварной кофе, чем растворимый. Или спросить у него? Да он, по-моему, и такое, и такое пьёт. Или нет? — Риш, а тебе…— не успел я договорить, как Круспе меня перебил. — Без разницы, какой, и одну ложечку сахара, — выдал он, — не столовую, — добавил Рих, улыбаясь. — Ага… понял, — раскрыл я рот от недоумения и обернулся.        Что? Как он угадал? Точно телепат… Или я зависаю где-то в пространстве? Может, у него просто уже были похожие ситуации? Не один я готовил ему кофе по утрам. И не один я задавал ему подобные вопросы. У Риха ведь тоже были отношения, и я на сто процентов уверен, что по утрам он просыпался не только со мной. И мне это не очень нравится. Блять, ревновать к бывшим? Когда я уже успокоюсь? Всё же хорошо. Зачем портить себе и ему настроение? К ебеням! Я не хочу ссориться из-за этого. Хотя, с другой стороны, Риху не следовало себя так вести. Я стоял минут пять озадаченный этим вопросом, пока вода в турке не начала закипать. Заварив кофе, я подал его Рихарду. — Спасибо, — поцеловал он мою руку, когда я ставил кружку на стол. Он сделал это весьма искусно… не пылко, но с остринкой. — Да пожалуйста, — расплылся я в улыбке от неожиданного жеста.        Он будто чувствует моё недовольство! Хитрюга… Подобные его поступки производят на меня бодрящее впечатление, и разочарование тут же исчезает.        Я взял доску и начал нарезать картошку. У меня в голове возникло очень много разных представлений о нашей с Рихом дальнейшей жизни. Летом на море поедем, осенью можем к маме на недельку. Зимой так вообще сплошные праздники. Рождество. Новый год. Ёлочка. Гирлянды. Прекрасная атмосфера. Я уже представляю его в подарочной обертке, танцующего стриптиз, на свой день рождения. Или наоборот. Я буду плясать на его именины, а после устрою ему дикую скачку. Буду визжать, как сучка… Рих так точно заставит со своими ласками. Я уже вижу, как он рычит от удовольствия, когда я буду сверху приподниматься и опускаться, касаясь его шелковой плоти. Блять, о чём я только думаю? Я слышно засмеялся и приостановил процесс нарезки, закрывая лицо рукой. — Чего ты? — заулыбался Рих. — Да ничего, просто вспомнил кое-что…— вытирал я выступившие слезинки смеха, — а когда у тебя День Рождения? — не удержался я, чтобы не спросить. — В июне, — ответил он, находясь в непонимании.        Значит лето и вправду будет жарким… Отправимся на море - там и преподнесу подарочек. На пляже. Прямо на горячих песках, под шум моря. С изумительной ясностью вижу мельчайшие детали, как шум вокруг все усиливается, и под эти всплески волн наши голоса становятся громче и пронзительнее. Я слышу, как они плещут и убивают во мне страх и смущения. Нет предела небу, нет границы между землей и морем. Я чувствую лишь запах Рихарда и его меловое дыхание, от которого по хребту пробегают мурашки. Небо задыхается от наших стонов, когда мы достигаем крайней точки. Безумное напряжение… И в тот же час блаженно — нежное… Сука, Пауль, останови свои мысли… Ты сейчас в Амстердаме, в квартире, режешь картошку, а на улице апрель месяц! Я засмеялся ещё громче. — Да что случилось? — обратился он, ожидая узнать настоящую причину моего поведения. — Слушай, а может, мы махнем на море, ну, на твой День Рождения? — нет, меня уже не остановить. Мне крышу сносит от собственных представлений. — С какого перепугу у тебя такие мысли? — уставился на меня с ошарашенными глазами Рихард. — Да просто подумал… Неплохо бы было, — вернулся я к последней картофелине, разрезая её на мелкие соломинки. — Дожить ещё надо. Хрен его знает, что с работой, с отпускными, с деньгами, — приземлил меня Рих.        Да, он абсолютно прав. Мечтать одно дело, а осуществлять свои мысли — совершенно другое. Ненавижу за это наш мир. Всюду нужно искать возможности и средства, чтобы просто жить… Я уже молчу за реализацию собственных идей. Множество планов разбились попросту из-за непредвиденных обстоятельств. — А так я ,конечно, не против, — ощерился Рих и подошел к раковине, чтобы ополоснуть нож, — будем надеяться, что всё получится…        Ехх, а что ещё нам остаётся. Верить… Да похер, в принципе, на надежду и в задницу эти ожидания! Я жажду свершения своих планов! Новых и потрясающих эмоций! Достало уже вот так подавляющее унижаться перед судьбой! Ждёшь, ждёшь, да хер когда дождешься от неё милости! Тебя бьют и размазывают по стене, а ты наивно надеешься, что кто-то поможет? Да нихуя! Не придёт никто! Не бывает так… Надо уметь самому выгребать. Вот и с Рихом сейчас разберусь, узнаю, сколько ему там людей кофе готовило. — Золооотко, а у тебя много было, ну эмм, — закусил я губу, стесняясь спросить откровенно о его сексуальных партнёрах, кто его знает, сколько парней там или девушек, — серьёзных отношений? — вытянул я. Может, догадается. — Как ты меня назвал? — усмехнулся он, прислоняя ко мне правое ухо, — я не услышал. — Ну, Риихх… не начинай, — покраснел я, помешивая картошку, — я задал тебе вопрос. — Хэх. «Золотком» меня никто не называл. Так что здесь ты опередил всех, — больно ущипнул он мою левую ягодицу. — Ай… Рихард, блять… По ебалу захотел? — посмеялся я, оборачиваясь к нему. — По другой части тела, — дернулся он к губам. — Эээ, нет-нет, — остановил я его поцелуй, — ответь сначала. — Ох, ты и неблагодарный, — улыбнулся Рих, — я тебя, значит, целую, а ты отворачиваешься. — Давай без выебонов, — я начинал злиться. Пусть просто ответит, я хочу знать. — Хорошо, что конкретно тебя интересует? Что ты подразумеваешь под понятием «серьёзные отношения»? — взглянул он уже твердо. — Ну, встречи, поцелуи… Интим…кхм, — опустил я взгляд, смущаясь прямо задать вопрос о ночных похождениях и приключениях Риха. — Скольких я трахал? — подводил меня Круспе к откровенному. Но грязное слово «трахал» сюда не очень подходило. — Со сколькими ты часто занимался… ну, кмх… этим, — тише произнес я, — и «это» было с парнями или с девушками, — в аккуратной форме выразил я своё любопытство. Хотя мне кажется, даже я бы не понял, если меня вот так вот спросили. Такую хуйню сморозил… — Фуххх. Девушек было четыре. С парнями не трахался, занимался с ними другими вещами, — выдал спокойно Рих. — Так, в смысле «другими вещами»? Говори прямо. Ты, типа, не гей… или как? — мне этот разговор казался уж очень тяжелым, непонятные вопросы и странные ответы на них. Моя голова сейчас взорвется! — Блять, я целовался с парнями, прелюдия были, но до секса не доходило, — продолжал он отвечать. Но мой интерес становился всё больше и больше. — Почему не доходило? — блин, я это вслух сказал? — Пауль, ну у тебя и вопросы, — усмехнулся Рих, — не знаю… Наверное, не любил по-настоящему или мне это неважное было… Не испытывал влечение. Правда, не знаю. — Так, а я? Ты же боялся причинить боль и всё такое, откуда-то ты знал, — в моей голове не укладывалось то, что я мог быть первым. — Те парни были ебаные ещё до меня, они рассказывали, — выдохнул Рих, закатывая глаза. — Ты говоришь «парни», их много было? — да, у меня ещё осталась парочка вопросов. — Трое. Могу ещё их адреса дать, если тебе так интересно, — заулыбался Рих. — Фуу, блять, не вздумай! Не хочу и знать этих пидарасов, — обернулся я к сковороде. В принципе, я выяснил то, что хотел. — Пауль, ты тоже вроде… пидарок, — усмехнулся Круспе, прижимаясь ко мне. — Нет. У нас с тобой другое. У меня к тебе любовь, а не ко всем парням на свете, — довольно говорил я, чувствуя его бедра возле своих. — У тебя не было с кем сравнивать. Может, после меня у тебя появится ещё много юношей, — эти слова как ведро ледяной воды на голову. — Ебанулся? — посмотрел я на него, — Никто у меня не появится. Это у тебя может, — с упреком произнес я. — Мне плевать на всех. Я не заходил ни с кем так далеко, как с тобой, — вымолвил он, целуя мою шею. — А почему тебя вообще на парней потянуло? — существовало тысячу неопределенных причин, по которым мне хотелось узнать как можно больше информации о Рихарде. — Хрен его знает… Хотелось, наверное, всё попробовать, — я мог бы выслушивать его рассказы бесконечно. Лишь бы они не заканчивались. — Я даже не подозревал, что я могу быть первым у тебя. Ну, в… этом деле, — теперь говорить было куда проще, когда нет никаких тайн и знаешь о его прошлых отношениях. — «В этом деле», — передразнил Круспе, — почему ты так подумал? — Ну, ты слишком уверенно всё делал… и был очень собран… поэтому я и принялся спрашивать,  — засмущался я. Не умею я говорить о таких вещах. Воспитанность или что, не знаю, но всегда чувствую себя неловко, когда речь заходит о сексе. — Ммммм… Тебе, значит, понравилось? —  теперь он принимается прижигать мою шею более яростными, жгучими поцелуями, мне кажется, будто моя кожа начинает дымиться. Я знаю это чувство и понимаю, что потом будет трепещущая плоть внизу живота. Нет, явно перебор… — Понравилось…— сглотнул я, отклоняясь от Рихарда.        Надо привести свои мысли в порядок. Я же понимаю, что Рих целует не намекая на что-то, а просто так. Это у меня мысли разворачиваются на сто восемьдесят градусов и заставляют дрожать. Мда, улица ранних мук открыта… я что, озабоченный? — А что именно? — ухмыльнулся он и спрятал руки в карманы. Голова его запрокинута в порыве самозабвения. Решил допросить меня… — Блять, Рих, всё… от начала и до конца, — мои щеки краснели.       Я понимаю, что смущаться глупо, но когда ты трезв, на улице светит солнце, и при этом ярком свете мы смотрим на друга на друга так бессмысленно и напряженно, разговаривая о сокровенных и щекочучих нервы делах, то стеснение приходит само собой. — С какого именно момента? Давай, отвечай, это последний вопрос,  — смеялся Рихард. Нет, ну, ему определенно нравится, когда мне жутко неудобно. — Я же говорю, начиная с кухни… и потом… когда ты…— до чего же неловко, чёрт возьми, — ласкал мой пах… и целовал торс… водил языком, — по телу опять начала проскакивать дрожь, — Господи, Рих, я тебя больше никогда ни о чём в жизни не спрошу! — вскрикнул я, не выдерживая этих стеснений и нарастающей напряженности. — Значит, соски всё-таки. Я понял, — рассмеялся Рих. — Да иди ты, — обиженно произнес я и ляснул его полотенцем.        Он начал ещё больше смеяться. Ну ты, Круспе, и нарвался… Посмеешься сейчас у меня! Я схватил всё то же кухонное полотенце и пошёл в атаку. С удивительным изяществом и ловкостью Рих уворачивался от моих ударов. — Пауль… Успокойся, здесь же нет ничего такого, — смеялся он дальше, уклоняясь вправо и влево и закрывая лицо руками, — у всех есть эрогенные зоны… — Я то знаю, а ты, видимо, — нет, — размахивал я дальше кухонным полотенцем.        Нельзя сказать, что я очень сердился. Просто теперь я вошел в кураж и не мог остановиться. Меня такое завлекало. Интересно увидеть Риха в новой ситуации, а ещё лучше наблюдать за его реакцией.        Тут Круспе перестал защищаться, разомкнув купол безопасности, и перехватил с моих рук ткань. Полотенце скользнуло очень легко, не было даже малейшего шанса ухватиться за него. Я улавливаю на себе поблескивающий взгляд Рихарда от этой маленькой победы. — Так, — с некой грозностью произносит он, — мы будем больше разговаривать о сексе и предпочтениях, чтобы ты не так бурно реагировал, — заулыбался Рих, складывая полотенце. — Я и не бурно реагирую! Это для тебя такие разговоры, как за хлебом сходить! — надул я губы, скрещивая руки на груди.       Чистая показуха. Пусть в следующий раз думает, прежде чем дразниться. Я предупреждал уже однажды. Это неприятно, когда тебя высмеивают за твои вкусы. — Да потому что мне нечего перед тобой стыдиться. Ну, хочешь, спроси что-то каверзное, и я отвечу, — коснулся он моего плеча, кладя полотенце на стол. — Я и так уже много узнал, не могу ставить тебя в неловкое положение, — хмурился я, перебирая уже возможные вопросы. — Ну, как хочешь. Не дуйся только, — обнял он мою талию, — такая мелочь, а ты завелся.        Я перевожу взгляд на пол, пытаясь дать себе чуточку остыть, и замечаю его широкие плоские ступни с растопыренными пальцами. Они вызывают у меня странное чувство радости. — Да, — с неким настроением произношу я. — Что «да»? — спокойно задает Рих вопрос. — Это были соски… Мне очень понравилось, — поднял я на него осмелевший взгляд. Круспе на секунду застыл, поправляя мои волосы, а затем, как всегда, улыбнулся. — Ну и хорошо. Я буду знать.

***

       Никогда в жизни я не видал столь бурных сборов домой. Эля метается по всей квартире, переворачивая всё с ног на голову. Я вижу, как она пробегает со своими синими шейными платками, кладёт в чемодан линялые голубые рубахи Тилля, периодично забегает к Риху, чтобы о чём то спросить. Слышу скрежет тормозов на улице. Шнай решил проверить исправность автомобиля, ну и, конечно, погонять напоследок. Я совсем растаял от переполняющей обстановки и мысли о том, что совсем скоро буду дома. И теперь мне не придётся возвращаться в пустую квартиру одиноким человеком и сгорать от скуки. Со мной чертов Рих. Я похож на человека, очнувшегося после долгого сна и обнаруживающего, что он спит. Слишком долго я не мог дать волю своим чувствам. И теперь я ни на секунду не жалею, что поехал в Амстердам, что признался Риху, что более менее сдружился с Оливером и даже то, что Эля нас застукала. — Пауль, ты не видел мой паспорт? — озвался сбоку Круспе. — На комоде вроде лежал, — скручивал я свою зарядку от телефона. — Там нет, — взволновало ответил Рих. — Спроси у Эли, она у нас всё знает, — шуточно подмигнул я Круспе. — Ага, сейчас. Недавно я его потерял, и ты приехал ко мне, чтобы помочь найти. А теперь он снова исчезает? — шепотом произнес Рих. — Оу, точно, — скривил я лицо, — ну, тогда будем искать, — отложил я зарядку. — Да я всё обыскал! Блять, не представляю, где он… — Когда ты его в последней раз видел? — кинулся я выяснять информацию, начиная обыски со шкафа. — Как только приехал. И там я смотрел, — было заметно, что Рих разочарован.        Он сделал неуверенный шаг и взялся осматривать свои вещи, ожидая найти паспорт в каком-то из карманов.        Прошло около десяти минут. Время от времени мы скалились от досады, безнадежно отыскивая нужный документ. Даже меня начало поднапрягать. Может, взял кто? Я переспросил Рихарда, был ли он вообще у него, как он выглядел, куда он мог его приткнуть. Но эти подробности ни к чему. Паспорт точно был. А Круспе устало и отчаянно перерывал уже в третий раз свой бумажник. — Твою мать, не могу больше… — сорвался он с кровати, прихватывая с собой сигареты, — пойду покурю…        Я промолчал, осознавая, что Рих на пределе и его лучше не трогать. Он резко хлопнул дверью, и я остался один, продолжая поиски. Последним местом, которое, как мне казалось, я не достаточно осмотрел, была тумбочка, из которой Рих доставал мне чудо-мазь. Ну, пиздец, какой срач! Никакого желания влезать сюда нет. Я вытаскивал какие-то журналы, бумажки, диски с фильмами. Наушники каким-то образом здесь оказались. Катушка белой нити. Маленькая шкатулка, наполненная игральными картами. Блять, к порядку никто не приучил! Я снова увидел ту самую фотографию, но сейчас мне было не до неё. Наконец, я добрался до правого края тумбы, заметив что-то похожее на очертания паспорта. Нырнул рукой, чтобы достать предмет. Тревожно вытащил. Да, сука! Это он! В самой заднице тумбы! Вполне вероятно, что, когда Рих искал мазь, он лежал на тумбе, а потом херанулся на пол, и Круспе запихал все вещи туда, не оглядываясь. Ааа, вот он плохо получился на фотке! Рихард Цвен Круспе. 24.06. Я сейчас со смеху умру… Цвен, блять…        Не успел я насладиться торжествующим моментом, как в комнату зашёл Рих с опечаленными глазами. — Надо, наверное, подключать ребят, — вздохнул он. — Ну, не знаю, — с серьёзным выражением лица произнес я, растягивая фразу, — может быть следует подключить Цвена Круспе, он поможет.       Видел бы кто-то эмоцию Риха в этот момент. Его страстное беспокойство замерло на остекленевших, неестественным блеском глазах. Павшие в оцепенение губы на мельчайших точках окаменевшего лица раскрылись сами собой. — Ты нашел его? — шагнул он ко мне, то ли не веря, то ли не понимая моих слов. — Нашёл паспорт какого-то Цвена, — продолжал я играть, пристально его рассматривая. — Дай сюда, — уголки его рта заметно приподнялись, создавая ошеломленную улыбку. Он протянул ладонь. — А можно я тебя буду называть Цвен? — вскинул я одну бровь, делая непривычный голос. Теперь моя очередь хихикать и подкалывать. — Пауль, хорош, давай сюда, — взмахнул он рукой вверх и вниз, чтобы я побыстрее его отдал. — Уфф, держи, мой горячий Цвен Круспе, — поклонил я голову, драматично протягивая ему паспорт. — Так, ещё раз меня так назовешь — месяц нетраханым будешь , — выхватил он довольно документ. — Мы ещё не трахались толком, а ты уже наказания придумываешь, — едва слышно пробормотал я себе под нос, аккуратно складывая все вещи обратно. И это называется благодарность. Я жизнь ему практически спас, а он угрожает.        Рих радостно обернулся и принялся складывать одежду.        В тумбочку что-то не очень всё влезало. Странно. Когда здесь был срач, то вещи умещались, а теперь нет. Выбросить половину этого барахла и конец! Я заметил ещё одну обшарпанную коричневую коробку. Вот она здесь точно лишняя! Я открыл, чтобы посмотреть, нет ли там чего-то важного. Какой-то листок, сложенный пополам, и мужское золотое колечко. Интересно… Я развернул бумажку. « Свидетельство о заключении брака» « Рихард Цвен Круспе гражданин Германии…» Мои глаза читали каждую строчку. « и Карон Бернштейн гражданка ЮАР … заключили брак»        Я читал как одержимый, сердце исступленно начало биться. Дата. Этого года… Февраль. Всего три месяца назад. У меня все словно опустилось на дно морское.       Я поднимаю свой отчаянный взгляд на Круспе. — Рих…— судорожно произношу его имя. Мне кажется, я падаю в бездонное черное пространство.        Моя нижняя губа вздрагивает от неистового трепета, и я, с горечью во рту, с помутневшим лицом, приглушено задаю ему вопрос: — Ты… женат?
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.