Хрупкая иллюзия спокойствия рухнула в тот самый момент, когда маленькая девочка из приюта назвала Маринетт ее вторым, секретным именем. Потрясение было настолько сильным, что коленки девушки задрожали. Она зажала рот рукой, подавляя истошный крик, рвущийся наружу, сотрясающий ее грудную клетку. О. Мой. Бог! Как?! Как эта девочка смогла узнать то, что Маринетт скрывала так долго и так тщательно? По всему телу пробежалась волна омерзительных мурашек. Повисло неловкое молчание. Атмосфера накалялась. Мари готова была поклясться, что она почти физически ощущала, как собственные эмоции давят на нее.
— Просто... невероятно, — с трудом проглотив ком, вставший поперек горла, она облокотилась лбом о холодную стенку, стараясь унять пульс, прийти в себя... все попытки сводились на нет. Тщетно. Бесполезно.
Девочка же, в свою очередь, склонила голову набок в безмолвном непонимании такой реакции. А затем, в мозгу у нее словно что-то щёлкнуло — она мигом оживилась.
— А! — она выразительно выставила указательный палец перед лицом опешившей героини Парижа. — Так ты не знаешь, верно?
— Ч-чего... не... не знаю? — брюнетка всё ещё плохо соображала — да что уж там греха таить! — она совершенно ничего не понимала.
Она настолько привыкла, что ей вполне удачно удается скрывать свою личность вот уже второй год, что само осознание того факта, что тайна раскрыта, просто давило на психику. Внутри что-то с треском разорвалось. Кануло в небытие. Все, что было до — забыто. Потеряно навсегда. Где-то в уголке сознания она вообще изумлялась тому, что может говорить.
Быстро сориентировавшись в ситуации, девочка нерешительно присела рядом и, вдохнув полной грудью, принялась за рассказ:
— Меня зовут Джессика. Все было прекрасно до того, как мне исполнилось девять... Я жила с родителями и братом, мы были счастливой семьей, у нас был свой дом и даже собака. Но однажды, на мой день рождения к нам приехали какие-то странные люди в форме. Родители сказали нам запереться в комнатах и ждать. Мы с братом послушались их, но бездействовать не хотели. Эти люди и наши родители о чем-то бурно беседовали. Не удержавшись, я вышла в коридор и стала прислушиваться. Оказалось, — девочка нервно сглотнула — в горле будто бы бурлил несусветный жар, на лбу выступила предательская испарина. Видно, это не самые приятные воспоминания в ее жизни, — Говорили они о нас с братом. Решали нашу судьбу. Из разговора я мало поняла, но самое главное уловила точно: родители собирались продать нас кому-то за большие деньги, и сейчас там, на кухне, прямо в мой день рождения, обсуждали сумму, за которую продадут меня. Пытались продать подороже, как какую-то игрушку, — в ее глазах сверкнула ненависть.
— Тогда я не выдержала и пискнула. Один из мужчин подозвал меня к себе и спросил, хочу ли я быть умной и красивой девушкой. Такой же, как ЛедиБаг. Хочу ли я быть на нее похожей? Я ответила, что да. Конечно, а кто не хочет? Ведь ЛедиБаг — пример для подражания. Идеал нашего времени. Тогда все и началось... Меня забрали и увезли в этот приют. Сначала все было хорошо... первые три месяца я была полна энтузиазмом. Здесь, в этом детском доме, отбирают умных, способных и, главное, здоровых детей. Нам известна твоя личность, Маринетт. Всем нам. Этот приют создал сам мастер Фу, дабы воспитать будущих супергероев. Даже если супергероями мы не станем, то будем прекрасными полицейскими и военнослужащими. Мы служим на страну, но... мы не хотим такой жизни. Мы хотим сами распоряжаться своей судьбой. ЛедиБаг, пожалуйста, скажи, что ты нас заберёшь. Я... нет, мы все. Мы так больше не можем. Каждый день мучительных тренировок. Как физических, так и моральных. Мышцы ноют, а мозг кипит от перенапряжения. Я здесь всего лишь полгода, но уже не выдерживаю. Несколько ребят уже... скончались.
— Что? — брюнетка судорожно схватилась за виски, потирая их. Мозг напрочь отказывался принимать полученную информацию.
Джессика, тяжело вздохнув, подпрыгнула и сняла с вешалки накидку Маринетт и буквально выставила ту за дверь, напоследок тихо сказав:
— Иди к мастеру Фу.
Дверь закрылась — сердце утонуло. Ещё некоторое время Маринетт стояла и тупо пялилась в стенку, не смея прервать загадочную тишину. Очередной порыв ледяного ветра заставил девушку прийти в себя. Накинув прохладное пальто, она ринулась вперёд. Не было мыслей, не было чувств. Лишь слепая вера в то, что все это мираж...
Их разделяла дверь, но Джессика чувствовала растерянность ЛедиБаг. Она слишком впечатлительна — все эмоции отобразились на ее лице. Непонимание, страх, разочарование, шок и... сочувствие. То, чего не хватало детям из приюта. Спрятав лицо в ладони, девочка не сдержала слез — ноги ее подкосились, и она с шумом рухнула на пол. Лёгкие наполнились жаром — каждый вдох давался неимоверно тяжело. Растворяясь в собственных мыслях, она и не заметила, как к ней приблизилась заведующая. И только тогда, когда щеку обожгло ударом нещадной пощёчины, она отняла руки от глаз, взглянув на директрису широко раскрытыми глазами.
— Дрянь, — сквозь стиснутые зубы выплюнула женщина, сведя руки за спиной и оскорбленно выпрямляясь. — Мастер Фу будет разочарован. Ты ещё за это поплатишься.
Схватив Джессику за волосы, она поволокла ее в сторону одиночной комнаты, в которую девочка так боялась все это время попасть... Видно, время пришло. Но она не жалела. Пусть ей придется жёстко поплатиться за то, что не сдержала язык за зубами, но зато Маринетт узнала правду.
***
Без промедлений. Без колебаний. Говоря спокойно и размеренно, мастер Фу выдал Маринетт все, что знал. И этого хватило, чтобы окончательно потрясти ее наивное мировоззрение. Царапая поверхность, крича и захлебываясь от собственных слез, сдирая кожу и беспощадно кусая губы. До одури. Эмоции вскружили голову — крышу снесло окончательно. Бесповоротно. Судорожно глотая воздух так, словно вынырнула из омута, девушка поднесла красные, опухшие от слез глаза к небу в безмолвной мольбе прекратить.
— Заткнись, — со всей злобой, на которую была способна, выплюнула она. — Пожалуйста, замолкни. Я больше не могу.
Канаты рвутся, а от ее нервов и вовсе осталась тонкая, натянутая до предела, нить. На нежной, болезненно бледной коже выступили капельки крови. Она сошла с ума, когда взяла нож, решительно сжимая рукоятку. Оставив на своем теле порезы. Безумие. Однако она делала это не потому, что мазохистка. Это было единственное, что могло отрезвить ее больную голову. Сердце рвалось на куски, а его остатки душераздирающей болью отзывались в груди.
Отчаяние захлестнуло губительной волной цунами. Берег, убитый волнами. Как комично.
Кот Нуар. При упоминание его имени, даже мысленном, сердце пронзила стрела — яд медленно, но верно растекался по телу. Мастер озвучил то, что она сама поняла давно, но боялась осознать и поверить окончательно. Сущность Кота — это разрушение. И его натура поглотила настоящего парня, целиком заполнила его сознание, очернила душу.
Этого бы не случилось, если бы сам он этого не захотел. Ничего не вернуть. Единственный выход — это забрать у него талисман. Она больше никогда не увидит его лучезарных глаз и едкой ухмылки. Не услышит его заливистого смеха и дурацких каламбуров.
Комната взорвалась розовой вспышкой — костюм ЛедиБаг придал девушке необходимой уверенности. Дрожащими руками она написала Нуару то, что должна, надеясь обойти конфликт стороной и решить все мирно.
«Пожалуйста, отдай мне свой талисман».
Слишком наивно. Жизнь ничему ее не учит.
Ответ прилетел незамедлительно:
«Хочешь мой камень чудес? Забери его силой, потому что просто так я сдаваться не намерен, куколка».
Из груди ее вырвался всхлип. “Дурак. Не делай этого. Ты же знаешь исход...” — эта мысль вихрем пронеслась у нее в голове, порождая в глубине души... Создатель, только не это! Азарт?..
«Ты же знаешь, что нам придется драться».
То, что он ответил — заставило ее морально умереть. Всего лишь три слова, но сколько противоречий. Трёх слов хватило, чтобы ее кровь забурлила и закипела, а вместо сердца осталась зияющая дыра.
«Я убью тебя».
