Au tour du monde

Пять утра. Стоите вместе с Чжи Ёном рядом с барной стойкой кофейни аэропорта. Оба, не сговариваясь, приехали хорошо так заранее, несмотря на priority pass и билеты первого класса. Не можешь понять, зол он или просто уставший: на лице уже привычные тебе темные очки, которые, к слову, у вас одинаковые — благородный люксовый унисекс. При встрече вы обошлись коротким «доброе утро», и на этом диалог закончился, а потом практически синхронно отправились за кофе в местный Starbucks. Наблюдаешь, как Квон заказывает себе полностью синтезированный напиток (от кофе там, пожалуй, одно только название — все ингредиенты обязательно с приставкой «без-»). Девушка-бариста, на ваше счастье, не узнает Чжи Ёна и пишет на стаканчике наугад брошенное им «Чхве Ён Сон». Угадать в весьма и весьма помятом молодом человеке супер-звезду Азии действительно непросто: на нем худи размером с добротный пуховик, какие-то неприметные джинсы с огромными подворотами и черные суперстары, которыми он с вящим удовольствием любуется время от времени. Пожалуй, единственное, что могло бы его выдать — ненавистные тебе желтушные патлы, но Чжи Ён предусмотрительно натягивает темную шапку, выходя из автомобиля. Охранники (как можно было бы сказать, в штатском) сидят за столиком у входа, мило беседуя и никоим образом не привлекая внимания. В терминале не так много людей, да и кофейня практически пустая — вот вы и решили скоротать здесь время до посадки. Чжи Ён забирает стакан и плюхается на диван рядом со своим увесистым рюкзаком от Армани: огромный логотип бренда так жутко бросается в глаза, что даже ты, отчаянная любительница люкса, считаешь это перебором. В рюкзаке у него ноутбук и огромные наушники-битсы, а еще необъятных размером портмоне, полотенце, патчи и влажные салфетки. Все это ты знаешь, потому что вместе с Чжи Ёном искала паспорт в кожаном арманьевском чудовище, так как положить его на видное место он не удосужился. Наконец забираешь свой дымящийся терпкий американо и садишься напротив парня. Ты очень любишь аэропорты: как ни странно, именно здесь и в самолётах можно спокойно отдыхать и заниматься любимыми делами, не переживая за потраченное время, ну или хотя бы просто выспаться как следует за долгий перелёт. На этот раз лететь вам всего два часа, поэтому ты запаслась хорошей книгой и любимым плейлистом. Даже не надеешься, что Чжи Ён составит тебе веселую компанию. Отпиваешь кофе из трубочки, стараясь не стереть неосторожным движением помаду; чувствуешь, как глаза потихоньку перестают слипаться. — Как можно это пить? — внезапно говорит Чжи Ён, косясь, видимо, на твой стаканчик, где галочками отмечены твои кофейные предпочтения. — У тебя нервная система такую убойную дозу выдерживает? — Боюсь, я на той стадии, когда кроме такой «дозы» уже ничего не работает, — отшучиваешься ты, не особо горя желанием обсуждать вкусовые пристрастия со своим подопечным, но от подкола все же не удерживаешься: — А я вот не понимаю, как можно пить кофе, в котором и кофеина-то нет толком. — Мне нельзя кофеин из-за проблем с нервной системой, — объясняет Чжи Ён. — На лактозу аллергия, а от сахара может испортиться кожа. Но отказать в удовольствии себе не могу. — И что, есть удовольствие? — интересуешься глядя на парня. Кажется, сегодня он не такой уж и бука. — Аж тошнит, — он внезапно улыбается тебе какой-то совсем мальчишеской, простой улыбкой, показывая все тридцать два зуба. Задумываешься, какая сторона Квон Чжи Ёна настоящая. Впрочем, он довольно быстро возвращается к своему образу дивы, когда речь заходит о расписании на ближайшие пару дней. Тур организован очень плотно, и в этот раз первое выступление проходит не в Сеуле: на то есть причины. Из-за этих-то самых «причин» Квон Чжи Ён вообще появился в твоей жизни. Когда Чжи Ёна пару недель назад практически поймали с поличным на употреблении психотропных веществ, его агентству удалось «вывезти» ситуацию, выложив энную сумму денег шантажирующим их папарацци. Хотя фотографии, где парень берет пакетик с кокаином у дилера, фактически не доказывали ничего, любое свидетельство могло обернуться против репутации звезды. Именно поэтому спустя несколько месяцев послеармейского затишья Чжи Ён едет в тур, причем не только по Азии, но и по странам Европы и Америки, пока последнее воспоминание медиа о скандальных слухах не сотрется. Именно поэтому ты здесь: нужно создать для бренда «G-Dragon» безукоризненный, вылощенный имидж пай-мальчика. Именно поэтому тебе нельзя отпускать Чжи Ёна от себя ни на шаг. И он это знает, и он презирает тебя, наполовину его помощника, а наполовину сторожевую овчарку; и ты знаешь, что это унизительно и противно для него — впрочем, и для тебя тоже; но ты зарабатываешь этим на жизнь, а значит, придётся справиться с Чжи Ёном, как ты всегда справлялась даже с самыми невыносимыми акулами шоу-бизнеса. И ты разговариваешь с ним естественно и дружелюбно, а где-то на подкорке застывает вопрос: сколько вы продержитесь вот так, играя этот спектакль? И стоит ли вообще рассчитывать на то, что из противников вы с Квоном превратитесь в единомышленников? Объявляют посадку. Ты встаешь первая, достаешь из своего рюкзака все нужные документы и надеваешь куртку, чтобы освободить руки. Охранники привстают со своих мест, и ты удовлетворенно оглядываешь зал ожидания: горизонт чист, ни фанаток с плакатами, ни толпы журналистов. Очевидно, ту учетную запись, с которой ты покупала билеты, еще не успели слить чжиёновским поклонникам. Квон лениво потягивается, спускает битсы с ушей на шею и выходит из кафетерия. Ты хватаешь свой еще горячий американо и спешишь следом. Вы, не считая охранников, здесь одни: стафф летит следующим рейсом вместе с костюмами, а декорации уже давно установлены на токийском стадионе, где и состоится первый концерт. — Чжи Ён, стой, — окликаешь ты парня непосредственно перед посадкой в автобус, который должен отвезти вас к трапу, натягивая попутно темные очки и капюшон. Он непонимающе оборачивается к тебе. — Бери охранников и езжай один: там у трапа фанатьё. — Чжи Ён приглядывается. И правда, несколько десятков человек уже караулит у трапа вашего самолета. Откуда они взялись, непонятно, а ты не очень хочешь быть героиней газетных заголовков в духе «новая девушка Квон Чжи Ёна». — Хорошо, увидимся в салоне, — коротко кивает он, устало проводя рукой по лицу. Замирает так на несколько секунд, а потом исчезает в проходе вместе с другими пассажирами бизнес-класса. Ты остаешься ждать своей очереди в следующем потоке пассажиров и сквозь стеклянные стены аэропорта почти равнодушно наблюдаешь за тем, как Чжи Ёна, вылезающего из автомобиля, атакуют полусумасшедшие девицы с плакатами. Даже со своего места в нескольких сотнях метров, кажется, слышишь их визги, видишь его натянутую улыбку. Азиатские фанаты куда более двинутые, чем европейцы или американцы — могут от большой любви и на сувениры порвать своего любимца. Вот и сейчас Чжи Ён с трудом и помощью двух немаленьких парней из службы охраны продирается сквозь дебри своих обожательниц, в азарте уже сорвавших с него шапку. Оказавшись наконец на трапе, Квон поднимается на более-менее безопасную высоту, машет маньячкам рукой и слегка кланяется, что ввергает тебя в некий ступор. «Ах, да, — вспоминаешь ты. — Ну конечно же. Лицемерие здесь прежде всего». Наконец подходит твоя очередь. Без особых проблем добираешься до самолета и быстро проходишь на свое место. У вас с Чжи Ёном места в первом классе: никаких персональных джетов или боингов у YG, естественно, нет — все это только для красного словца в пафосных текстах айдолов. Он уже неплохо устроился на своем месте, надел наушники и листает каналы на встроенном кабельном, сидя в позе лотоса в огромном уютном кресле. У вас отдельное купе на двоих, остальные вип-пассажиры, кажется, полностью погружены в свои дела и не обращают на тебя никакого внимания. Кидаешь рюкзак на соседнее кресло и снимаешь верхнюю одежду; объявляют окончание посадки. Стюардесса появляется сразу после не очень приятного взлета и начинает обхаживать Чжи Ёна, безошибочно (как ей кажется, по крайней мере) определив, что ты тут наемная рабочая сила, а не главная селебрити. Предпочитаешь не обращать внимания на воркующую девицу в короткой юбке, тем более что Квон вполне любезно отвечает на ее вопросы и по-хозяйски привычно раздает указы: чай ему покрепче, подушку пожестче, вентилятор потише. Мотаешь на ус. Наконец девушка отваливает выполнять барские поручения, а Чжи Ён начинает обмазывать физиономию кремом с улиточной слизью и клеит патчи в форме бананов под глаза. Выглядит это все, мягко говоря, забавно. — Клара-ши, попробуй это чудо чудесное, — он протягивает упаковку патчей и тебе. Хмыкаешь и тоже наклеиваешь на лицо эти довольно-таки бесполезные, как тебе кажется, штуковины. Теперь сидите как два идиота с одинаковыми желтыми бананами на лицах. — Straight outta Gangnam. О, я прям чувствую, как уходят нахер все мои отёки, — восторгается Квон. «Херов нарцисс, — думаешь ты. — Интересно, сколько денег вложено в твою смазливую мордашку». — Я тебя, Чжи Ён-ши, записала в Токио к хорошему стилисту, — осторожно замечаешь, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза. — Пора бы уничтожить твой цыплячий цвет волос. — Это не цыплячий, это цвет детской неожиданности, — внезапно заявляет Квон, а ты буквально складываешься пополам от дикого хохота. — Очень трудный с точки зрения моего колориста оттенок. Я, Клара-ши, добивался этого цвета не одну процедуру. — Ты мне хочешь сказать, что этот прекрасный цвет изначально был твоей целью? Я-то думала, это побочный эффект кустарного домашнего окрашивания на спор, — чуть ли не икаешь от смеха, с таким серьезным лицом Чжи Ён выдает этот перл. — Это один из цветов 2020 года согласно предсказаниям института Марандони, да будет тебе известно, — он запускает руки в свою шевелюру и делает прямой пробор. Теперь из-за отросших темных корней волос прическа выглядит точь-в-точь как онигири-суши. — Впрочем, я уже достаточно с ним намучился. Надеюсь, это будет нормальный мастер, а то снова бриться налысо я не очень хочу. Может, сыграем в карты? Чжи Ён задает этот вопрос не особо в тему, но ты, недолго думая, соглашаешься. Он достает откуда-то из недр необъятного рюкзака колоду и начинает тасовать карты. Они, видимо, из покерного набора: жесткие и приятные на ощупь. — На что играем? — с невинным лицом осведомляется Квон, а ты следишь за его тонкими, узловатыми пальцами, раздумывая, способен ли он на шулерство. — Правда или действие? — Отлично, согласна, — киваешь и снимаешь с протянутой тебе колоды верхние карты. Чжи Ён раздает шотландский вист. Внимательно смотришь на свои десять карт, потом на те шестнадцать, что лежат в стороне; первый козырь — дама червей — уже у Квона в руках, и тебе приходится здорово поднапрячь мозги, чтобы выпутаться из не очень-то приятной ситуации. У вас на двоих игроков всего десять ходов. Чжи Ён играет агрессивно, ходит с крупных карт, а ты подыгрываешь его стратегии, давая понять, что у тебя и вовсе нет больших козырей. Уже после середины партии, когда Квон уже практически расплывается в довольной улыбке, предвкушая победу (страшно представить, что бы он там у тебя потребовал), начинаешь одну за одной забирать оставшиеся взятки. Лицо Чжи Ёна вытягивается. Естественно, он проигрывает с разгромным счетом. И почему мужчины никогда не видят в тебе серьезного соперника? — Правда или действие, Чжи Ён-ши? — довольно складываешь руки на груди и откидываешься на кресле. Мимо проходит стюардесса и вручает Квону его зеленый сенча. Самолет чуть опускается — у тебя немного закладывает уши. — Правда, пожалуй, — он вскидывает руку в сдающемся жесте, — Я не буду обманывать коллегу. — Я хочу, чтобы ты рассказал о той части своей жизни, которая создаст мне больше всего проблем, — с интересом наблюдаешь за реакцией парня. Улыбаешься ему, пока он заглядывает тебе в глаза и наверняка встречает там непреодолимый холод — его не спрятать за милым личиком и учтивой вежливостью. Видишь, как искажается какой-то детской злобой его лицо. — Телки, друзья, внебрачные дети, наркота… ориентация, — Квон буквально вскипает на твоих глазах — вздувшиеся желваки на челюсти, лицо идёт красными пятнами. Отдаешь должное его самоконтролю, когда он преодолевает первый порыв дать тебе затрещину и как будто проглатывает оскорбление. — Я тебе одну партию проиграл, а не пять, — отвечает на удивление рассудительно, хотя взгляд выдает — предательски выдает. — Значит, и вопрос один. Выбери что-нибудь конкретное. — Окей, будем придерживаться изначального порядка. Дамы, Чжи Ён-а. По моей практике, кажется, именно из-за них чаще всего случаются всякие неприятности. — Ну я вообще от леди копию айди-карты и справки о состоянии здоровья не требую, — усмехается парень как-то горько. Понадеялся, что с тобой будет легко справиться и подружиться? Не выйдет. Если пойдешь на поводу у его обаяния, останешься в дураках: Чжи Ён налажает, а виноватой выставит тебя. Все они поступают одинаково. — Девочки как девочки, ко мне кого попало не пускают. Можешь пробежаться по каннамским закрытым клубам, досье собрать. Тебе же платят за археологические раскопки в моем грязном белье. — То, что это все же девочки, не может не радовать, — ты пропускаешь мимо ушей комментарий про белье, который, видимо, планировался как едкий. — Так, хорошо, с этим ясно. Поставь меня в известность, когда появится более-менее постоянный персонаж, я проверю. Еще партейку? У меня остались невыясненными моменты наркоты и внебрачных детей. — Может, не будем шутки шутить, менеджер-ши? — перебивает тебя Квон. — Я тебе не мальчишка сопливый, что бы ты там себе не надумала, и в личную жизнь мою лезть не позволю. Твой номер семнадцатый — общаться с журналистами и не подпускать их ко мне на близкое расстояние. С остальным я как-нибудь сам разберусь, если ты не против. Приятного полета, — с этими словами он надевает наушники и начинает строчить что-то в объемном потрепанном блокноте. Больше за полет он не скажет тебе ни слова. Отворачиваешься к иллюминатору и заглядываешь в перистый плотный воздух утренних облаков. Смутно пытаешься вспомнить, когда издевательство над звездульками превратилось в твое полноформатное хобби. Доброе утро.