Вечность... Навечно.

Было тихо. Непривычно тихо, от чего в сознании рождалась подозрительная подозрительность и зачем-то непонятно-сладостное томление в груди. И больно было от того, и неизвестно, и грустно до того же счастья. И счастье то ложилось тонкими ниточками того до розового тумана, цеплялась за мысли, опутывая их и наконец заматывала душу до такого состояния, что оставалось лишь полное оцепенение... Словно зависло все, кроме времени. Будто Старик Время снова решил сжалиться над безумцем и вернуть надежду. Но надеяться собственно было не на что... Ведь слишком много времени того утекло. Или... Или... Стоп! Впервые в голову Шляпника заглянула погостить мысль о том, что... Что если Время остановилось здесь, то остановиться оно может и там... Там - наверху, в сером и странном для Страны Чудес Наземье. И если сие есть правда, то минуты должны были так же привычно замереть и зависнуть в воздухе, словно Чеширский кот. Сердце постоянно замирало, рухая куда-то вниз. Вот она, цена внезапной догадки, дающая Смысл ждать далее. Но еще страшнее и отчаянней было узнать, что надежда та останется плодом безумного воображения навеки... А хотя чего он хотел? Он хотел... А чего точно ему хотелось и о чем мечталось бы сладостней? Первым был конечно же милый образ девушки без лица, редко мелькающие в сознании бледновато-алые губы, вспорхнувшие в теплой до жара и подгибающихся коленок улыбке... Но глаза все так же оставались в ледяной и серой тени. Изредка, в самых безумных снах, ему удавалось подойти к Ней настолько близко, что он мог зарыться лицом в золотое облако волос, вдыхая сладкий аромат и пытаясь не вздрагивать все время, как мягкие локоны щекотали его щеки. А томление внутри росло с неимоверной силой, угрожая вот-вот выплеснуться через край сознания... И сладкие муки были слишком желанными, чтобы оставаться только болезненными муками. Тепло было слишком тягучем и медовым чтобы перестать желать тех мук... И пусть даже они будут длиться всю ту вечность, что отмерил ему Время. Но мучительней всего была неизвестность имени той, что целую вечность была желанна во снах безумца. Увы, спросить его было не у кого... Хотя... Тот Наверное-Друг Чешир говорил что-то о какой-то непонятной Ней, так может он поможет разгадать сию тайну или сказать все прямо и понятно. Но понятного в его жизни не будет уже никогда. Он понял это с появлением той юной девочки с отчаянной неверящей до веры в сны улыбкой. И он... Вспомнил. Он вспомнил все. И темное небо, и звон фарфора при качании столов... А далее тихий бредовый шепот, ее удивление, тот чайник, дорогу, старую шляпу, кровавый красный на стенах, ее теплые ладони, капельку боли и бешеный стук сердца. Потом же был привычный белый мрамор прошлого, ночь, тонувшая в душном аромате лилий и гиацинтов, румянец под белой краской, шум водопада и звон ее голоса. Странная боль, слезы, что так и не пролились в ту ночь, хрупкая фигурка в тонком халатике... И перламутровые пуговицы. Крохотные и блестящие в луне, являющиеся единственной преградой к... Тут Шляпнику пришлось встряхнуть огнем волос, отгоняя сладкое наваждение, жалко шмыгнуть носом и отогнать прочь все подозрительные мысли. Нечего ведь... (С) Но сердце никак не хотело биться ровно, руки переставать дрожать, а колени гнуться к полу. И в который раз скрипучей старое креслице, перетащенное сюда с поляны Чаепитий, тревожно приняло нашего героя в свои объятия, снисходительно и понимающе крякнув и умолкнув под его почти невесомой и легкой тяжестью. Аритмия медленно проходило, но в виски словно били два молоточка, выстукивая некий призрачный ритм, настолько однообразный, что хотелось то сердце выключить. Но вот и биение жизни постепенно успокаивалось, а стук все не успокаивался, отдаваясь эхом в голове и настораживающими видениями перед глазами. Наконец Шляпник понял, что это был за стук - в запыленной деревянной коробочке, висящей на стенке, за стеклом качался маятник, отдавая течение звука в пустоту... И лишь мерное тиканье заливало больное сознание... Тик-так... Тик-так... Тик-так... Это... Время... Время пошло. ~~~~~~~~~~~~~~~~ Много секунд прошло с тех пор, как Шляпник мог опомниться от удивления, а потом и испуга. Виделось ему, что именно сейчас должно произойти нечто то ли страшное, то ли важное, принеся с собой уже смертельную тревожность... И счастье. Более всего жаждалось верить, что причина возвращения старика Времени в Страну Чудес была той же самой, что и в Прошлый Раз. Священный Прошлый Раз, который навсегда изменил жизнь несчастного (а от того и счастливого безумца). Нет, дело было не в болезненном ожидании и надежде на скорое возвращении спасительницы, Бравного Воина, как тогда, а дело оказалось немного запутанным и бессмысленным. Разум говорил, что Ей в Подземье делать теперь нечего, она выполнила свой долг, спасла Страну Чудес, Ей было позволено все забыть и вскоре совсем повзрослеть. А обещание вернуться... За такие подвиги неисполнение сего являлось пустяком. Пустяком ценной в вечные страдания одного безумца, свихнувшегося еще и по ней. Но только, милый наш Читатель, не нужно пока рассказывать Шляпнику о очевидном, увиденной всеми нами и понятым уже давно. Слепое неведение гораздо счастливей порой, чем обрушившаяся с небес реальность и неловкость, страх... Конечно в данном случае. В голове мгновенно вспыхнула огнем одна-единственная мысль - а что если это и вправду Она? Что если Она все же выполнила обещание? Что если она уже на пути к Поляне Чаепитий, или уже там? Ведь, где есть шанс найти его еще, она не знает. И от того страшная боль пронзила сердце... Он предатель. Самый настоящий. Если б он хоть немножко был ее другом, то он непременно ждал бы ее, а не безвылазно прятался в старой мельнице. Предатель... Ноги сами понесли его привычной, полузабытой дорогой к поляне. Горизонт весь плескался в ледяном рассвете, разбрызгивая розовые и голубые капельки по небу, переливаясь серебром и словно повелевая остановиться и восхититься величественной красотой. Но Шляпа того уже не видел - все его мысли были скомканы, смяты, приглушены тяжелым дыханием... И вот уже вырисовывался длинный силуэт стола с полустащенной ветром скатертью, стулья лишь еще в большинстве своем стояли, а фарфор размотало по пыльной выцветшей ткани... Шляпник резко остановился, хватая ртом воздух и зажмуривая глаза с такой силой, что в темноте сознания начали полыхать искры безумства. Пара секунд... Пара секунд - и он узнает, ради чего была эта гонка сначала с Вечностью, а теперь и со временем... Он узнает.