Одна вселенная

             Огромный пентхаус на семьдесят третьем этаже башни «Москва» был погружён во тьму и тишину. Обставленный в стиле минимализма, он всё же выдавал статус своих хозяев, чего стоил один только стеллаж, увешанный коллекционным холодным оружием страны восходящего солнца. Подсвеченные едва горящими светодиодами по периметру, катаны призывно поблёскивали, так и маня обхватить рукоять и рубануть пару-тройку недругов. В отделённой от «жилой зоны» барной стойкой кухне, несмотря на открытые окна, ещё витал резковатый аромат перекиси, в раковине горкой накиданы пропитанные почерневшей от длительного соприкосновения с воздухом кровью бинты и вата. Фиолетовую тюль штор засасывало в окно сквозняком, и она сверкающим на лунном свете парусом развевалась по воздуху.              Внезапно Эд заметался во сне, зарычал диким зверем, да так, что Антон в ужасе подскочил на месте.              — Мрази! Твари ебаные!              Превозмогая собственную боль, Антон поднялся и прижал его к постели за плечи.              — Эд, тише, всё в норме! Проснись! Эд!              Брюнет распахнул дикие глаза, с трудом фокусируя взгляд на усталом, с вымученной тревогой смотрящем Антоне.              — А ну ляг, идиот, куда ты вскочил? — просипел он, нахмурившись. — Хочешь, чтоб шов разошёлся?              — Хочу, чтоб ты выспаться дал, — в тон ему отвечает Шастун, изнутри закусив щёки, осторожно опускаясь обратно.              Эд спохватился быстро, поддержав его за спину, помогая улечься. Затем сам лёг тоже, лбом упёршись Антону в плечо.              — Прости меня, милый, что не уследил.              — Да откуда ты мог знать, что у них не только огнестрел?.. — флегматично отозвался Шастун. — Это какие-то неправильные легавые.              Эд засмеялся со своей фирменной хрипотцой в голосе, которая — и Антон тоже так думал сперва — казалась нарочитой, а в итоге иного такого голоса, способного внушить ужас, завести и согреть вообразить стало невозможно.              — Мрази, — в противовес крепкому словцу он мягко обнял предплечье Антона.              — Своё мнение касаемо наших внезапных гостей ты уже и во сне выразил, — Антон вздохнул от внезапно усилившейся рези в боку. Эд тут же подорвался принести ему обезболивающего. — Тебе бы тоже каких седативных попринимать, что думаешь? — сдавленно предложил Шаст. — Не ровен час, сам меня в приступе сонной горячки прирежешь.              Телефон Эда, оставленный рядом с наполненным блистерами неподписанных препаратов непрозрачным пакетом, моргнул экраном и тут же погас, но этой секунды хватило, чтобы привлечь внимание мужчины. Он не глядя пихнул мобильник в карман пижамных брюк.              — Вызвоним Поза, подлатает тебя ещё раз, — смурно отозвался тот, не оценив чёрного юмора. Он вернулся к Антону и всыпал в его приоткрывшийся рот едва ли не горсть таблеток, приподнял его голову и поднёс к губам стакан с водой, помогая запить. — Проспишь до завтрашнего вечера, думаю. До твоего пробуждения постараюсь повязку сменить.              — Ты собрался куда-то съебаться, пока твой мужчина тут страдает от последствий твоих же косяков? — приподнял Антон брови.              Эд тем временем уже застегнул ремень на джинсах и отдал команду подогнать машину.              — Собрался, — подтвердил он, накидывая на голое тело кобуру через плечо и прикрывая её шубой. — Разгребать всё дерьмо это.              Он отошёл в ванную, чтобы умыться.              — Я тебе говорил, что ты одеваешься как проститутка? — донеслось до него сквозь приоткрытую дверь.              Сдержанный смех Эда прозвучал громче, отражённый от стен. Он включил воду и разблокировал телефон. На вызов ответили мгновенно, не удосужившись даже поприветствовать.              — Есть записи с камер, Скруджи.              — Уже? Чёрт, Лёва, не знаю, как и благодарить…              — Всё потом, давай сюда, и отсмотрим внимательно. Сейчас любая деталь важна, мстить нужно за Шаста.              Вызов был сброшен, и Эд отложил аппарат, поднял взгляд на своё отражение. Круги под опухшими глазами и губы искусаны, он словно за одну ночь осунулся и подурнел. На контрасте с позолоченной зеркальной рамой и узорной мраморной мозаикой на стенах он казался себе чужеродным в такой обстановке. Словно бы всё это — не его. Не его и Антона, исправился мысленно. Набрал в раковину ледяной воды и опустил в неё голову. Вынырнул, вытащил пробку.              Через пару секунд шум воды стих, и он вернулся в комнату. Молчаливо осмотрев Антона издали, он приблизился и легко чмокнул в губы.              — Жди, на ужин нам подадут голову того, кто пырнул тебя, — пообещал он.              — В черепушке можно заварить пуээээр, и из носа наливать… Ну как самовар типа, понял, Скруууджи? — протянул Шастун, уже совсем поплывший.              — Понял, милый, — Эд провёл указательным пальцем по его щеке. — Так и сделаем.              Антон провалился в сон почти мгновенно и не слышал, как Эд уже у лифта злобно выплюнул в динамик айфона: «Позов, сука ты этакая, что за колёса нам подсунул?!»                                   ***              — Какие надо, господин Выграновский, — преспокойнейше отвечал главный хирург Московской области Дмитрий Позов, зажав телефон между плечом и ухом, пытаясь при этом искусно орудовать ножом и вилкой. — И извольте в мой адрес более «суками» не разбрасываться. Следуйте моим предписаниям, и господин Шастун будет как новенький в самое ближайшее время.              — Дим, — Катя смотрела с укоризной, отложив собственные приборы и ожидая, пока тот закончит беседу.              — Эдуард, Вы ведь мне доверяете? — Дмитрий развел руками, мол, сбросить никак. — Как и я Вам. Давайте придерживаться субординации. Если покажется, что Антон выпадает, так сказать, из реальности, вполовину уменьшите дозу препарата в синем блистере. Если покажется, что Вам самому тяжело справляться, позаимствуйте, как Вы выражаетесь, «колёса» из красного. — Позов изловчился сделать глоток вина. — Да-да, именно их. И Вам доброго вечера.              Катя снова взялась за приборы, но взгляд её не изменился.              — Малыш, ну…              — Даже не начинай, Дим. Сегодня день рождения твоей дочери, — её голос трясся от сдерживаемого негодования. — Ты пропустил праздник, вернулся, когда я уже уложила Савину. Я попросила хотя бы! просто поужинать со мной, а ты висишь на телефоне.              — Мне не плевать на семью! — Дима же гнева сдерживать не желал, будучи сытым от этого по горло на работе. –Если бы я мог, я послал бы этого Выграновского к таким чертям, коих даже он сроду не видывал!              — Но?              Катя ждала объяснений, дать их ей он не мог. Дима умел читать между строк, Катя нет.              — Прости, — вздохнул он, покачав головой. — Ты права, я должен найти баланс, я не должен приносить вас в жертву работе. Я должен видеть, как растёт наша дочь. А всё, что я вижу день ото дня — внутренности чужих людей.              Катя накрыла его ладони своими, заглядывая в глаза.              — Мне не хочется, чтобы ты чувствовал себя должным проводить с нами время. Я хочу, чтобы это исходило у тебя от сердца. Я вот всем сердцем хотела, чтобы ты провёл лишь день с нами.              Ты даже не представляешь, как я тянусь к вам душой, Катюш. Как и не представляешь, как я вас подставлю, если откажу кому-то вроде Выграновского…              — Давай поедим, милая, я же вижу, что ты устала и голодна, а тут ещё и меня отчитывать приходится, — ласково говорит он вместо этого, и Катя улыбается вымученно, отпуская его руки, утыкаясь в свою тарелку.                                   ***       Просмотр занимательных видео, к сожалению, не дал ничего, кроме того, что Эд едва не раскрошил зубы, озлобленно скрипя ими, хуже, чем чуваки под спидами, каждый раз, когда этот мент всаживал Шасту под рёбра нож. А самое поганое — его лицо как назло не засветилось в объективе под хоть сколько-нибудь удобоваримым ракурсом, долбаная форменная фуражка.              — Послушай, но это ведь уже многое: у нас есть номера их машин, пару лиц мы прогнали по базе, сейчас выясним точно, из какого они отделения, свяжемся с Даной, выясним, кто ещё выезжал с ними на операцию…              — Снова Дана? — с сомнением перебил Эд. — Не слишком ли часто мы эксплуатируем девочку?              Леван хохотнул.              — Скажешь тоже, Скрудж… «Девочку». Эта девочка в подполковники метит, а ты всё никак не привыкнешь, что та повзрослела.              — Никак не привыкну, — разводит руками, соглашается тот. — Хорошо, может, список поможет сопоставить мудака на видео с кем-то на фото. И наведаемся в гости.              — О, интеллигентно, по-домашнему, — одобрительно проговорил Лёва, отвернувшись, наконец, от монитора, и потирая покрасневшие от напряжения глаза. — Честно, думал, ты налёт на участок предложишь устроить во время дежурства искомого нами типá.              — Да я и хотел…              Эд откинулся в кресле и погнул шею в разные стороны, слушая неутешительные похрустывания. Хотел было толчком длинной ноги откатиться подальше, но вовремя понял, что отступать некуда, позади — кулер, и сим пространство крохотной комнатушки, в которой уже с полгода обитал Леван, ограничивалось.              — Ты бы съехал уже, сколько можно?              — Завали, сноб, — отмахнулся привычно Леван, взглядом указывая позади Эда. — Водички налей лучше.              — А кофейку тебе не сварить? — съязвил тот, но просьбу исполнил. — У тебя ведь достаточно денег, к чему так ютиться?              — Вот докопался, — Лев осушил древний гранёный стакан, явно желая смочить горло перед речью. — Мне так спокойнее, Эд. Я соблазна боюсь, что с семьёй воссоединиться захочется, а нас вычислят и прихлопнут всех, ясно? А так живут в Грузии тихо, богато, я бабки на счёт жены перевожу все.              Скруджи смотрел исподлобья, отказываясь понимать принимать эту правду.              — Любовь на расстоянии — хуйня это, Лёва.              — Хуйня, говоришь? — Лев взглянул непривычно надменно, почти сверху вниз, на него! как на глупого мальчика. Эд даже и не поверил, решил, игра света, пока тот не продолжил: — Но вот ты же Антона у самого сердца держишь, и смотри, к чему привело.              У Эда перехватило дыхание, и внутри всё похолодело, будто окунули с головой в прорубь, будто его самого, как и Шаста, по живому резанули.              — Ты о чём это? — сдавленно выговорил он, понимая, что собственный голос подвёл.              Но Леван молчал. В его чёрных глазах плескались, разбиваясь друг о друга волнами горечь и ярость, и желание побольней уколоть, потому что Эд разбередил рану, на что по-человечески не имел ни малейшего права, а вот как лидер группировки мог лезть, куда вздумается.              — Не подвергай нашу дружбу таким испытаниям, — нарушил, наконец, тишину Лев. — Мне и без того тяжело тебе доверять.              Скруджи прекрасно знал, что хакер имел в виду. Если бы он пресёк вовремя утечку информации, понял раньше, кто крыса, то покушение, совершённое на Левана и тогда беременную ещё Аню, можно бы было предотвратить ещё в зачатке.              — Зуб за зуб, да? — сухо спросил Эд.              Лев кивнул коротко, с негромким стуком опустил стакан на стол.              — Я — могила, — Лев сделал невинный вид, словно и не пытался выбить почву из-под ног босса, и пошёл на примирение. — Но будь аккуратнее. Совет тебе. Дружеский.              Не определившись, как же всё-таки стоит реагировать на это «дружеское неуважение», опасаясь усугубить ситуацию, Эд поднялся на ноги. Нарочитым движением плеч он поправил меха и двинулся к выходу.              — Совет принят. Звони Дане, скажи, что я выехал.                                   ***       — Старший оперуполномоченный Соколова слушает, — Дана едва вышла за порог отделения, как звонок со смутно знакомого, однако же отсутствовавшего в списке контактов номера потревожил её.              — Дана, это Леван. Вернись на работу, Скрудж едет.